Войны и битвы домонгольской Руси

скачать книгу бесплатно

Как обычно бывает, за глупость правителя расплачиваются простые люди. Половцы открыли военные действия и осадили город-крепость Торческ. Когда до киевского князя дошло, какую ошибку он совершил, послов быстро выпустили из заключения и отправили к ханам с предложением заключить мир. Но было уже поздно, половецкая орда огнем и мечом прошлась по правому берегу Днепра. У Святополка не осталось выбора, киевский князь стал собирать войска: «И сказали ему мужи разумные: «Не покушайся на них, так как мало имеешь воинов». Он же сказал: «Я имею 700 своих отроков, которые могут им противостоять». Другие же, неразумные, стали говорить: «Иди, князь». Разумные же говорили: «Если бы ты выставил их и 8 тысяч, и то не много: наша земля оскудела от войн и от продаж. Но обратись к брату своему Владимиру, дабы он тебе помог» (4, 211). Как это ни парадоксально, но война с половцами Владимира Мономаха в данный момент не интересовала. Степняки свирепствовали на правобережье Днепра, черниговские и переяславские земли под их удар не попали. Самым разумным решением в этой ситуации было отказать Святополку, человеку, которого Мономах искренне презирал. Черниговским и переяславским дружинникам не было нужды своей кровью расплачиваться за ошибки киевского князя. Святополк должен был сам разбираться со своими боярами, киевлянами, а заодно и с половцами. Потому что только он был виноват в случившемся. Но Мономах поступил вопреки логике и решил помочь своему недругу. Почему? Ответ мы никогда не узнаем. Легче всего объяснить действия князя его патриотизмом и стремлением спасти землю Русскую от поганых половцев. Но это будет слишком упрощённый подход, потому что не так прост был Владимир Всеволодович, как это пытаются представить.

Мономах призвал на помощь брата Ростислава из Переяславля. Вскоре князья прибыли в Киев, где в Михайловском монастыре встретились со Святополком. По свидетельству летописца, родственники «затеяли между собой распри и ссоры». Получается, что Мономах не просто так пришел в Киев, а с конкретной целью – склонить Святополка к заключению мира с половцами. Святополк упирался, настаивая на походе против степняков. О причинах этого упрямства поведал В.Н. Татищев: «Святополк, жалея дары по обычаю им давать, стоял на том, что прежде войском надо постараться их отогнать, а потом о мире говорить» (82, 189). Действительно, киевский князь был необычайно скуп, поэтому нет ничего удивительного, что он не хотел покупать мир у половцев. В конце концов, боярам надоела эта свара и они обратились к князьям с призывом: «Зачем вы ссоритесь между собой? А поганые губят землю Русскую. После договоритесь, а ныне идите против поганых – либо мириться, либо воевать» (4, 211). Как следует из текста летописи, в данный момент решение о войне принято не было.

Не было оно принято и тогда, когда дружины Святополка, Мономаха и Ростислава выступили в поход на половцев: «Володимер же миру хотяше, а Святополк хотяше ити ратию» (10, 6). Складывается впечатление, что Владимир Всеволодович хотел избежать полномасштабной войны и надеялся ограничиться демонстрацией силы. Можно предположить, что князь хотел показать противнику мощь объединенной русской рати, после чего планировал возобновить переговоры с ханами. Эти намерения Мономаха четко проявились, когда киевские, черниговские и переяславские полки вышли на берег реки Стугны. Здесь произошел военный совет, определивший дальнейшую судьбу средневековой Руси.

Владимир вновь четко озвучил своё мнение относительно войны с половцами: «Пока стоим здесь под защитой реки, заключим мир с ними» (4, 211–212). Князь предлагал встретить противника на Стугнинской линии обороны, поскольку через Поросскую половцы уже прорвались. На этот раз князь свою политическую позицию подкрепил соображениями тактическими. Мономаха поддержали все – за исключением киевлян. Момент воистину был судьбоносный. Святополк и его окружение настаивали: «Хотим биться, перейдем на ту сторону реки» (4, 212). Летописец не сообщает, почему восторжествовало мнение киевского князя и как ему удалось убедить двоюродных братьев в своей правоте. Можно предположить, что Святополк поставил родственникам ультиматум – либо они вместе переходят Стугну, либо он это делает один. Мономах оказался в ловушке, поскольку в этом случае разгром русской рати по частям становился реальностью. У Владимира Всеволодовича не было другого выбора, кроме как поддержать безумное решение Святополка. Мало того что форсирование реки в непосредственной близости от противника представляло опасность, поскольку в настоящий момент Стугна была полноводной, что создавало дополнительные трудности.

* * *

Владимир Мономах резко осадил коня на берегу Стугны. Ветер трепал за спиной князя алый плащ, пластины панциря ярко сияли на весеннем солнце. Владимир снял шлем, поставил его на луку седла и стал пристально вглядываться в противоположный берег. Половцев видно не было, местность была пуста, лишь вдалеке высились рукотворные горы Змиевых валов. Вскоре князь разглядел двух всадников, мчавшихся по направлению к реке, это были разведчики, отправленные на поиски степняков. Переправившись через Стугну, воины доложили Владимиру Всеволодовичу, что половецкий стан расположен далеко от вала, степняки ведут себя беспечно и не ожидают нападения. Когда подъехали Святополк и Ростислав, Мономах вкратце обрисовал родственникам сложившуюся ситуацию. Киевский князь ещё больше уверился в своей правоте и стал настаивать на немедленной переправе. Владимир понимал, что возражать бессмысленно, и согласился со Святополком. Вода в Стугне закипела, когда конные дружины вошли в реку, многие гридни переправлялись на ладьях, лодках и челнах, держа за повод плывущих рядом коней. Достигнув противоположного берега, ладьи быстро возвращались обратно, чтобы забрать новую партию толпившихся на прибрежном песке пеших ратников. Всё больше и больше русских воинов переправлялось через Стугну, великокняжеская рать собиралась в полки на правом берегу. Когда переправились князья, войска начали выстраиваться в боевой порядок. На левом крыле встал Владимир с черниговцами, в центре расположился Ростислав с переяславцами, Святополк с киевлянами занял позиции на правом фланге. Мономах приказал поднять стяг и стал объезжать строй ратников и дружинников. Князь был уверен в своих людях, позиция у черниговцев была крепкая. При необходимости Владимир Всеволодович мог растянуть фланг до Днепра и совершенно исключить возможность его охвата противником. Князь был спокоен и за брата Ростислава: с одной стороны переяславцев прикрывали черниговцы, с другой киевляне. Владимира тревожил Святополк, именно на его участке фронта половцы могли обойти русскую рать. Но как исправить ситуацию, Мономах не знал.

Закончив построение, полки и дружины пошли вперед. На гребне валов маячили конные разведчики, в случае наступления половцев они должны были предупредить князей и воевод об опасности. Русская рать продолжала движение на юг, слева осталась крепость Треполь, возвышающаяся над крутым берегом Днепра. Столпившиеся на стенах воины гарнизона приветствовали русское войско радостными криками, трубили в трубы и били в бубны. Они были уверены, что половцев отбросят обратно в степь и непосредственная угроза Треполю будет ликвидирована. Примчался ещё один конный разведчик. Дружинник поведал князьям, что половецкий стан пришел в движение, степняки седлают коней и готовятся к бою. Мономах приказал ускорить движение, он хотел достичь Змиевых валов раньше половцев. Русские воины сумели опередить противника и стали медленно подниматься по склонам гигантской насыпи. Когда запыхавшиеся ратники взобрались на гребень валов, то увидели вдали половецкую конницу. Степняки наползали словно туча, готовая в любой момент разразиться страшной грозой. Полки стали спускаться с насыпей и располагаться у их подножия, конные дружины заняли проходы между валами.

Бой начали половецкие конные лучники. Смертоносный дождь пролился на русское воинство, степняки атаковали несколькими волнами. Опустошив колчаны, передовые отряды половцев уходили в тыл, освобождая место новым сотням. Степняки быстро меняли друг друга, стрелы непрерывно падали на плотные ряды ратников. Княжеские лучники поднялись на валы и сверху били вражеских конных стрелков, нанося противнику ощутимый урон. Катались по земле подстреленные кони, корчились в траве раненые наездники, повсюду лежали утыканные стрелами мертвые тела. Постепенно половецкие конные лучники стали смещаться к Днепру, направив острие атаки на черниговские и переяславские полки. Под непрекращающимся ливнем стрел русские ратники опускались на колени и поднимали над головами большие миндалевидные щиты.

Пока центр и левое крыло русской рати подвергалось непрерывным атакам лучников, против киевских полков сосредоточилась тяжеловооруженная половецкая конница. Степные батыры ждали команды ханов, чтобы пойти вперед и изрубить вражеское воинство. Загрохотали барабаны кочевников, высоко в небо взвились мохнатые бунчуки, лавина всадников устремилась на киевлян. Навстречу половцам на рысях пошла дружинная конница, впереди строя гридней размахивая мечом, мчался Святополк. Началась ожесточенная рубка, где перевес клонился то на одну, то на другую сторону. Пользуясь численным превосходством, половцы усилили натиск, но в это время в бой вступила пешая киевская рать и потеснила конницу противника. Степняки пятились, русские их преследовали, вскоре между киевлянами и переяславцами образовался разрыв, увеличивающийся с каждой минутой. В эту брешь ханы бросили отряды свежей конницы, отсекли полки Святополка от остальной рати и стали оттеснять к валам. Владимир и Ростислав ничем не могли помочь родственнику, поскольку их полки и дружины подвергались массированным атакам конных стрелков.

Киевляне бились люто, в ожесточенной рукопашной схватке перемешались всадники и пешие, русские и половцы. Уступать не хотел никто. Но половцы постепенно брали киевлян в клещи, дробили их строй на части, и вскоре боевой порядок в полках Святополка рухнул. То здесь, то там стали появляться первые беглецы, затем количество испуганных и охваченных паникой людей превратилось в ручеек, наконец, побежало всё киевское войско. Святополк в ярости метался среди ратников, пытаясь остановить поток беглецов, в одиночку бросался на половецких всадников, страшными ударами меча валил степняков вместе с конями на землю. Панцирь Святополка был забрызган своей и чужой кровью, щит иссечен саблями и пробит копьями. Но князь ничего не замечал и, как безумный, продолжал рубить выщербленным клинком. В себя князь пришел, только когда оказался за стенами Треполя. Святополк Изяславич разжал сведенные судорогой пальцы, выронил на землю обломок меча и принял из заботливых рук воеводы ковш студёной воды. Издалека доносился грохот битвы, ещё бились Владимир и Ростислав, но киевскому князю уже было всё равно. Дождавшись ночи, Святополк покинул Треполь и бежал в Киев.

Черниговские и переяславские полки вступили в битву со всей половецкой ордой. Но силы были уже неравны, и степняки одолевали. Сбитые с позиций, русские ратники карабкались на валы и бежали к Стугне, дружины Мономаха и Ростислава прикрывали отход. Под ударами сабель и копий половцев гридни один за другим валились с коней, паника, как половодье, охватывала остатки русской рати. Наконец дружинники не выдержали сумасшедшей рубки, развернули коней и помчались прочь с поля боя. Владимир и Ростислав одновременно примчались на берег Стугны и погнали коней в воду. Бурный поток подхватил Ростислава вместе с конем, закружил в водовороте и вырвал князя из седла. Тяжелая кольчуга тянула Ростислава на дно, Мономах увидел лишь перекошенное от ужаса лицо брата. Владимир бросился на помощь, но нога запуталась в стремени, князь ушел под воду, нахлебался воды и едва не утонул. А когда вынырнул, Ростислава нигде не было видно. С трудом добравшись до берега, черниговский князь упал на траву и долго лежал без движения. Кто-то из дружинников осторожно потрогал Мономаха за плечо. Князь поднялся, оттер с лица речной ил, с трудом залез в седло и помчался прочь от этого проклятого места. Путь его лежал в Чернигов.

* * *

Битва на Стугне закончилась сокрушительным разгромом русской рати. Виновник катастрофы был только один – Святополк Изяславич, своими непродуманными действиями спровоцировавший войну с половцами. Затем киевский князь усугубил стратегическую ситуацию тактическими ошибками. И хотя в битве Святополк дрался мужественно, «держался крепко», это не повлияло на исход битвы, именно разгром киевлян на правом фланге привел к трагедии. Половцы применили тактику, которая была стара как мир: сковав атаками легкой конницы дружины Владимира и Ростислава, нанесли лучшими войсками удар по рати Святополка. По крайней мере, такой вывод напрашивается после прочтения летописных текстов. В любом другом случае действия союзных князей, не оказавших в критический момент битвы помощи Святополку, не поддаются логическому объяснению.

Летописи подробно описывают как расположение русских полков, так и ход битвы: «Святополк же и Владимир и Ростислав, построив дружину, пошли вперед. И шел на правой стороне Святополк, на левой Владимир, посередине же был Ростислав. И миновав Треполь, прошли вал. И половцы выступили навстречу, выставив впереди стрелков. Наши же, став между валами, подняли свои стяги, и стрелки пошли из-за вала. И половцы, приблизившись к валу, подняли стяги свои и налегли сперва на Святополка и взломали полк его. Святополк же держался крепко, а люди его побежали, не выдержав натиска воинов, после чего побежал и Святополк. Потом половцы наступили на Владимира, и была брань лютая; побежали и Владимир с Ростиславом, и воины его» (4, 212). За некоторым исключением, данная информация совпадает с рассказом Яна Длугоша: «Они выводят войска в поле против врага и, сделав первую остановку у Котрополья, приходят к реке Стугне, где осведомляются о настроении воинов, хотят ли те сражаться. И поскольку мнения разошлись, князь Владимир советовал, перейдя реку, вступить с врагом в переговоры о мире. Хотя многие одобряли это, речь не понравилась киевлянам, которые отказались заключать какой – либо мир с половцами. Все согласились с таким решением, [и] перейдя реку Стугну, которая тогда была переполнена водами, они направляют выстроенные полки на врага. Ростислав держал левое, Святополк правое крыло, а Владимир – центр, и двадцать шестого мая они начинают битву. Половцы, выслав вперед лучников, нападают на русские войска, расположенные между двумя рвами. Первым делом они поражают Святполка и его войско на правом крыле, и после того как воины Святополка обратились в бегство, за бегущими последовал и сам Святополк. Затем половцы обрушиваются на Владимира и Ростислава и поражают их, и Владимир и Ростислав бегут с оставшимися воинами, и Ростислав попадает в опасность на реке Стугне, когда волны стали захлестывать его. Брат его Владимир, пытаясь помочь ему, едва сам не захлебнулся в воде. После того как Ростислав и многие воины утонули, Владимир с немногими, переплыв реку, стал на другом берегу, оплакивая своего брата Ростислава и воинов, которые погибли вместе с ним в бою и в волнах» (28, 278).

Летописцы единодушны в определении места битвы – на правом берегу Стугны, к югу от крепости Треполь. В наши дни это село Треполье недалеко от Киева: «В центре села, на прав. бер. р. Днепр при впадении в него р. Красной, городище – остатки древнерусского Треполя, впервые упомянутого в летописи под 1093 г. Укрепления прослеживаются плохо. Поселение вытянулось вдоль Днепра на 800 м. Площадка городища застроена. Среди случайных находок имеются свинцовая вислая печать с изображением святых Михаила и Георгия по сторонам, несколько серебряных гривен киевского типа, свинцовые пломбы, стеклянные браслеты, гончарная древнерусская (XI – ХIII вв.) керамика» (64, 173). Вопрос в том, насколько далеко от Треполя ушла русская рать.

В этой битве погибли дружины трех сильнейших княжеств Руси, на поле боя осталось множество бояр и воевод. Но самой тяжелой потерей стала гибель переяславского князя, для Владимира Мономаха смерть младшего брата стала настоящей трагедией. После побоища тело Ростислава было найдено в реке и доставлено в Киев. В последний путь переяславского князя провожали огромные толпы народа, рыдала безутешная мать, киевское духовенство отпевало погибшего в Софийском соборе. Погребли Ростислава рядом с отцом, Всеволодом Ярославичем. Безвременная смерть молодого князя поразила современников, неудивительно, что со временем она обросла легендами. Любопытный рассказ на эту тему содержится в Киево-Печерском патерике: «Случилось однажды в монастыре, что осквернился сосуд от падения в него какого-то животного; и по этому случаю преподобный Григорий пошел к Днепру за водой. В то же время проходил здесь князь Ростислав Всеволодович, шедший в Печерский монастырь для молитвы и благословения: он, с братом своим Владимиром, шел в поход против воевавших с Русью половцев. Увидали княжеские слуги старца и стали издеваться над ним, выкрикивая срамные слова. Инок же, провидя, что близок их смертный час, стал говорить им: «О чада! В то время как вам следовало бы быть благочестивыми и призывать всех молиться за вас, вы великое зло творите, – не угодно Богу это. Плачьте о своей погибели и кайтесь в своих согрешениях, чтобы хотя в страшный день принять отраду, ведь вас уже постиг суд: все вы и с князем вашим умрете в воде». Князь же, страха Божия не имея, не внял сердцем словам преподобного, а подумал, что лишь пустые речи – пророчества его, и сказал: «Мне ли предсказываешь смерть от воды, когда я плавать умею?» И, рассердившись, князь велел связать старцу руки и ноги, повесить камень на шею и бросить в воду. Так был он потоплен…

Ростислав же не счел за вину греха своего и не пошел в монастырь от ярости. Не захотел он благословения, и оно удалилось от него; возлюбил проклятие, и проклятие пало на него. Владимир же пришел в монастырь для молитвы. И были они у Треполя, и произошло сражение, и побежали князья наши от лица врагов. Владимир, по молитвам и благословению святых, переехал реку; Ростислав же, по слову святого Григория, утонул со всем своим войском. «Каким, – сказан, – судом судите, таким будете судимы, и какою мерою мерите, такою будут мерить и вам» (1, 411). Трудно сказать, насколько данная информация соответствует реальному положению дел, ни подтвердить её, ни опровергнуть возможным не представляется.

О погибшем князе вспоминает и автор «Слова о полку Игореве»:

…река Стугна:
скудную струю имея,
поглотив чужие ручьи и потоки,
расширенная к устью,
юношу князя Ростислава заключила.
На темном берегу Днепра
плачет мать Ростислава
по юноше князе Ростиславе.
Уныли цветы от жалости,
и дерево с тоской к земле приклонилось (26, 105).

Трагическая судьба князя Ростислава заинтересовала А.К. Толстого, написавшего на эту тему замечательное стихотворение:

Князь Ростислав в земле чужой
Лежит на дне речном,
Лежит в кольчуге боевой,
С изломанным мечом…

После разгрома на Стугне и смерти Ростислава военное могущество Мономаха рухнуло, поскольку он не мог одновременно удерживать сразу два княжества – Черниговское и Переяславское.

Вот он, шанс, который Олег годами ждал в Тмутаракани!

* * *

После побоища на Стугне все силы половцев были брошены на Торческ, важнейший город-крепость Поросской линии обороны. Однако всё пошло не так, как планировали ханы. Торки храбро бились с кочевниками на валах и у городских ворот, делали вылазки во вражеский стан, переходили в контратаки во время приступа. По большому счёту, половцы не умели брать города штурмом, предпочитая мощному натиску длительную осаду. Такая тактика была связана с определенным риском, поскольку к защитникам могла прийти помощь. Но в сложившейся ситуации, когда русские дружины были разгромлены на Стугне, степнякам ничего не угрожало. Не имея возможности быстро овладеть Торческом, половцы взяли крепость в тесное кольцо блокады. Поскольку времени у степняков было много, они начали большие земляные работы и отвели от города воду. Оборонявшие город торки оказались в сложном положении, кроме голода их стала мучить жажда, тушить пожары стало нечем. И всё-таки крепость не сдавалась, в течение девяти недель защитники продолжали борьбу. Понимая, что рано или поздно все ресурсы сопротивления будут исчерпаны, руководители обороны отправили в Киев гонца к Святополку с просьбой о помощи. Вестник предал князю слова защитников крепости: «Если не пришлешь пищи, мы сдадимся» (4, 213). Святополк попытался наладить доставку продовольствия в Торческ, но силы, которыми он в данный момент располагал, были невелики, и попытка успехом не увенчалась. Половецкие ханы поняли, насколько слаб в данный момент киевский князь, поэтому приняли дерзкое, но стратегически верное решение – совершить набег на Киев. Орда разделилась: половина степняков осталась осаждать Торческ, остальные выступили в поход на вражескую столицу.

Битва на Стугне ничему не научила Святополка, ни сокрушительное поражение, ни гибель дружины не охладили его воинского пыла. Создается впечатление, что князь жил в каком-то параллельном мире, который сам себе придумал. И в этом мире он был самый сильный, самый храбрый и самый умный. Действительность была иной, со временем Святополк это осознал, но пока продолжал жить в плену собственных иллюзий. Очень трудно понять, чем руководствовался киевский князь, когда выводил наспех набранную рать за пределы городских стен, чтобы сразиться со степняками. Хотя не исключено, что повторилась ситуация 1068 г., когда после поражения князей на Альте народ потребовал продолжить борьбу со степняками. И в отличие от Изяслава Святополк пошел навстречу народным массам. Но это тоже лишь предположение, мы не знаем, как всё обстояло на самом деле.