скачать книгу бесплатно
Девушка с медовыми глазами
Elian Julz
Самая сильная любовь, любовь-одержимость, любовь-агония бывает лишь раз в жизни. Но что если она сражается в сердце за первенство с любовью к Богу? Если нужно нарушить заповедь, чтобы удержать возлюбленного?Лика Воскресенская воспитывается в христианской семье, но чтит Бога не по чьей-то указке. Отношения с одноклассниками не клеятся, зато по воскресеньям её ждут церковные друзья. Жаль, что каждый день не может быть воскресным, и в школе приходится сталкиваться с издевками и соблазнами.В свои 16 лет Лика знает, чем займется после выпускного – поступит на факультет востоковедения, а после отправится миссионером в Китай. Но её вере предстоит проверка влюбленностью. Влюбленностью в парня, который считает Библию одним большим архаизмом, задает неудобные вопросы, ставит под сомнение мораль Лики и заключает сделку с Богом в попытке доказать, что Его нет.Кто перетянет канат? Лика решится ради любви на бунт против родителей, предательство Бога и ад или её возлюбленный станет праведником?
Elian Julz
Девушка с медовыми глазами
Сны более чем реальны, когда мы в них находимся, и, только проснувшись, осознаем, насколько они необычны!
Фильм «Начало»
Плейлист
Whitney Houston – I will always love you
Nautilus Pompilius – Я хочу быть с тобой
Nautilus Pompilius – Крылья
Nautilus Pompilius – Жажда
Ария – Потерянный рай
Баллада «Шут и королева»
Антонио Вивальди – Времена года
Celine Dion – All the way
Arctic Monkeys – I wanna be yours
Two Feet – BBY
Two Feet – Call me, I still love you
James Bay – Let it go
James Bay – Pink lemonade
Sia – I go to sleep
Sting – Shape of me heart
Saint Chaos – Ain't no sunshine
Saint Chaos – Parachute
David Garrett – Summer
Joy Williams – If you wanna go
Clem Leek – Bless those tired eyes
The XX – Unfold
Lady Antebellum – Need you now
Lewis Capaldi – Someone you loved
Enya – May it be
Пролог
Прическа влияет на то, как складывается день, а в итоге и жизнь.
Софи Лорен
С малолетства мама учила меня любовному этикету. Десять заповедей для настоящей леди.
Не звони, не пиши, не заговаривай первой.
Ни одним жестом не выдавай чувств.
Не плачь на людях.
Выгляди на все сто всегда.
Давай чуть меньше, чем берёшь.
Не глупи всерьёз, но умей включать дурочку.
Не верь словам мужчины, лишь делам.
Не прыгай в его койку, пока не станешь женой.
Не давай вторых шансов. Никогда.
Мужчин много, ты у себя одна.
Я нарушила все десять, и вот что из этого вышло.
Разве может краска для волос повлиять на судьбу? Особенно, если тебе шестнадцать, и вся жизнь впереди. Ещё как может. В последний день августа накануне десятого класса я покрасила свои золотисто-русые волосы в вишнёвый цвет. Мама разрешила, ведь каждая женщина знает: когда хочется изменить жизнь, первым делом мы, девочки, меняем прическу.
Чушь, да? Но вот я лежу на ледяном кафельном полу в ужасе от подступающей смерти, не в силах доползти до телефона и попросить о помощи и вспоминаю, что с неё-то, краски для волос, и началась эта история. Крошечные действия вызывают такой хаос, при котором никто не в силах угадать, что произойдет дальше. В конце концов, даже необъятная Вселенная состоит из незаметных, мельчайших частиц.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕДНЫЙ САМОРОДОК?
Но мужчина, которого я любила, разлюбил меня. И это разбило мне сердце. И если появлялась возможность вновь быть любимой, я бежала от неё. Я перестала верить людям. Я боялась, что мое сердце вновь разобьют.
Из фильма «Один дома-2»
Лика
Новый дом, новая (собственная!) комната, новый учебный год, но старый класс. От коттеджного городка, в который мы переехали летом, всего-то три остановки до моей школы, решила не переводиться в новую. Мало ли. Прошлая смена класса показалась чистилищем – кто бы мог подумать, что второклашки бывают такими извергами: сначала просто бойкотировали, не разговаривали, а потом три заводилы поджидали за углом школы после уроков. В возрасте восьми лет я поняла, что самые болючие удары – кулаком в нос и коленом в живот. До сих пор инстинктивно рука так и тянется к носу, когда мне неловко, неуютно с человеком, а пресс прикрываю школьной сумкой во время разговоров. Двух новеньких девочек, которые пришли в класс до меня, родители со скандалом тут же перевели в школу через дорогу, а я так и осталась, стирала алые пятна на новенькой джинсовой куртке в школьном туалете, искала новые тропинки до дома и угощала новых одноклассников бабушкиными яблоками и пирожками. Но от этих-то хотя бы знаю, чего ожидать, да и поутихли они малость, а в новой школе может оказаться хуже.
Два первых учебных дня пропустила. Традиция у меня такая – начинать учебный год только третьего сентября. Отсрочить. Да, да, знаю, что образ послушной девочки не вяжется с прогулами. Все убеждены, что мы обожаем учёбу и ждем не дождемся уроков. Это не так. По крайней мере не для меня. Школу я любила только в первом классе, когда учительница первая моя, молодая и красивая Татьяна Геннадьевна, пила чай на кухне с моей мамой, когда на большой перемене мы играли всем-всем классом в вышибалы и «Цепи кованые», делили с соседкой по парте яблоко линейкой, когда получала записи в дневнике о том, что болтала на уроках.
Сегодня в гости пришли подруги. Хотя подруга ли мне та, в которую влюбился мой бывший парень, с которой танцевал на выпускном в девятом классе прямо на моих глазах. И после всего этого Эми меня никуда не звала всё лето. Они с Максом до сих пор общаются, их мамы дружат с юности. Остается делать вид, что мне это безразлично (вовсе нет). Жадно хватаю любое случайное упоминание о нём. Забрал документы из школы, ушёл в колледж, болел, попал в инфекционку и провалялся там целых три недели лета. Мысленно уже представляю себя под окном его палаты, как он машет рукой, бросает мне записку, а в ней умоляет о прощении, хочет меня вернуть.
– Ого, что с волосами? Кто похитил нашу стесняшку Лику с длинной косой и детскими розовыми невидимками, – с такими словами к нам присоединяется опоздавшая Соня.
Смеюсь. И стесняюсь. Новый цвет волос мне нравится. Чувствую себя увереннее что ли. Мой домашний наряд вызывает смех у подружек. Я в папином огромном мохнатом свитере болотного цвета советских времен. Неужели наряды в стиле йети были модны в восьмидесятых годах? Чёрные спортивные штаны с начесом. Тоже папины. Вся одежда на три размера больше моей. В доме холодно – комнаты слишком большие.
Горжусь нашим жилищем. Его построил отец. Двухэтажный дом с мансардой, благоухающим садом и качелями – мамина мечта. И пусть у нас пока старая мебель, а некоторые комнаты и вовсе пустуют, зато у меня собственная спальня. Скрипучий бабушкин диван-книжку, на котором сплю, папа обещал вскоре заменить. Как же волшебно, что можно качаться на качелях хоть до рассвета и не бояться, ведь ты на своей защищенной территории. Мама до темноты копается в саду, каких только цветов не посадила: розы, ромашки, малиновые и белые петунии, сиреневые сентябрины, оранжевая календула, желтые и фиолетовые анютины глазки. С мятой, мелиссой и смородиновыми листьями из сада вечерами завариваем ароматный чай.
Большинство одноклассников даже не знают, где я живу. Родители раньше не особенно поощряли визиты моих друзей домой. Но это одинокое лето изменило не одну меня.
Соня хвастается новой сиреневой кофточкой, которую связала крючком за лето. На мой день рождения подруга подарила брошь ручной работы в форме цветка мака, тоже сама смастерила. Эмилии больше по душе спорт, она часто играет во дворе с соседскими мальчишками в футбол, баскетбол и настольный теннис, потому такая загорелая, а мы с Соней даже после летних каникул остались бледнокожими.
– Лика, а у нас новый мальчик в классе, – говорит Соня.
– Ну как новенький… новенький старенький, – смеётся Эми. – Он в девятом учился в другой школе, а до этого – в нашей, но только с «б»-шниками.
– В твоем вкусе. – Игриво подмигивает мне Соня.
А какой у меня собственно вкус? Если посмотреть на парней, которые нравились, то можно понять, что между ними нет ничего общего. Ни-че-го. Никого из них я не выбрала по внешнему виду или как-то сознательно. Скорее, вначале я им понравилась, причем упорно не замечала этого долгое время.
Неужели же Соня лучше меня знает, кто в моем вкусе? Или он похож на Макса Богатырева, моего бывшего. Тогда я – пас.
– Как зовут? – Спрашиваю так, будто его имя что-то скажет мне.
– Тим, – одновременно произносят девчонки и от этого хихикают.
– Что за имя такое? Возомнил себя американ-бой? – шучу я.
– На самом деле он – Тимофей. Просто полное имя ему кажется старомодным. – Пожала плечами Эми.
Она, кстати, тоже никакая ни Эми, а Эмилия. Всем нам хочется быть немножко не собой.
– Ты его точно раньше видела, но, наверное, не помнишь, – говорит Соня и старается описать его внешность.
Мне же кажется, что никогда не забуду того, другого. Всё представляю, что вот он повстречается с другими, жестокими, горделивыми девушками, а потом скажет сам себе: «Какой же я был дурак». И однажды Макс придёт проведать друзей, будет стоять, как в прошлом году, на школьном крыльце, увидит новую меня, уверенную, стильную, со смелым вишневым цветом волос и… Что же будет дальше? Не знаю, но дождусь этого дня.
Третье сентября
Встаю рано. Всю ночь спала на бигуди. Жутко вредные волосы. По-другому кудряшек не добиться. Знаю, что к обеду от них не останется и следа. Почему не родилась с волнистыми волосами.
Но решила же стать новым человеком, так что придется терпеть. Делаю макияж. В шестнадцать лет уже нет смысла краситься тайком от мамы в школьном туалете. Бордовая помада идеально лежит на губах. Тушь не нужна, ею пользуюсь только по праздникам. Черносмородиновые глаза подведены тёмно-синим карандашом. Всегда мечтала о голубых глазах, как у мамы, но доминантные гены отца решили по-своему – я кареглазая, даже можно сказать черноокая. Из троих детей в нашей семье ни одному не досталась голубая радужка.
Надеваю длинный мамин сюртук без пуговиц с закатанными рукавами, майку с люрексом, атласные брюки и огромные кроссы на платформе. Всё черное. Хорошее сочетание с вишневыми локонами, спадающими на лицо. Уже перед выходом хватаю тонкие атласные перчатки.
Учусь в самой обычной школе. Одаренные ребята ушли ещё в средних классах в гимназии и спецлицеи. И хотя у меня одни пятерки, менять школу побоялась. Бледно-персиковое двухэтажное здание советской постройки шестидесятых годов – таких «близнецов» в городе несколько десятков. Даже впервые оказавшись в любой из них, можно с закрытыми глазами найти столовую, актовый и спортивный зал.
Когда переступаю порог, некоторые странно на меня поглядывают. На улице только-только подул осенний ветерок, тепло, а я в перчатках. Но мне кажется, что в них есть особый шарм, индивидуальность. Помните, как эффектно Вивиан из фильма «Красотка» появляется в красном платье и с белыми длинными атласными перчатками? Мои, увы, не белые – всё-таки пересаливать не стоит. А зимой достану свою чёрную шляпку. Что? Я нелепо сочетаю вещи?
Подхожу к кабинету. Конечно же, он закрыт. Ещё пятнадцать минут до начала урока. Всегда прихожу слишком рано.
В дальней части холла только я и какой-то парень на расстоянии двух метров от меня. Заметила его боковым зрением, но приглядываться не стану.
Быстрее бы кто-то из знакомых пришел. Чувствую, как начинает напрягать ситуация, ладони предательски становятся влажными.
Блин, лишь бы не покраснеть. Независящий от меня механизм. Неважно, вышла к доске, пишу контрольную или услышала за спиной свою неприятную кличку – бац, лицо включает сигнальный красный цвет. Чья-то мама подшутила надо мной, сказав: «Щечки, как яблочки». Красные, как яблоки, и круглые, как у хомяка. Ненавижу себя на ежегодных фотографиях со всем классом.
Рассуждения о рыжеволосых рабынях
Я сказал, что с того дня началась моя страсть; я бы мог прибавить, что и страдания мои начались с того же самого дня.
И.Тургенев, «Первая любовь»
Тим
Стою и нагло разглядываю её. Она запомнилась мне совсем другой – в детском розовом свитере с Микки-Маусом, полосатых носках, лаковых туфлях с бантиками и неизменным ободком на голове. Эти неуклюже болтающиеся при ходьбе руки, плечи вечно тянулись к ушам то ли от застенчивости, то ли от привычки днями просиживать за уроками. Да у неё даже грудь ещё не выросла, когда уходил из этой школы, а это, между прочим, было в восьмом классе.
По-прежнему такая же умная зануда? Хотя… Что-то здесь не вяжется. Эти яркие волосы, огромные чёрные кроссы. Что ж, девочка похорошела. Но стоит с таким видом, будто её засунули в чужое тело.
Интересно, помнит ли меня? Вроде всего год здесь не появлялся. Не думал, что буду учиться вместе с ней. Десятый «А» класс. Всегда ненавидел "а"-шников. Выпендрёжники. Если б не мать, ноги моей здесь бы не было.
Что можно ожидать от третьего дня в школе? Учителя без конца куда-то выбегают. Информатику всю проржали. А теперь сижу в соседнем ряду позади неё. Она до прихода математички хихикает, болтает без умолку с подружкой, жестикулирует, то и дело выпучивает свои огромные глаза. Какая уморительная свиристелочка.
После второго урока большая перемена, а ещё и сдвоенное занятие. Алгебра. Но она почему-то осталась в классе. Одна.
– Привет. Анжелика? Твоё имя означает «ангельский», да?
Что? Что я такое несу?
– Вообще-то меня зовут Лия, – не говоря «привет», отвечает она резковато, хотя я всего лишь познакомиться подошёл. – Это означает «изнуренная, усталая», – характерно своему истинному имени на выдохе произносит одноклассница. Типа «чего ты прикопался ко мне».
Видимо, подобное недоразумение повторяется уже не впервые.
– А почему тогда Лика? Должно же быть короче, а получается длиннее, – не самый гениальный способ продолжить беседу, но сойдёт.
– Потому что Лия – библейский герой, вторая жена Иакова. Нелюбимая. Слабовидящая, – у нас что лекция по религиоведению? – Она делила его со своей родной сестрой. Хотя в отличие от неё, прожила с мужем дольше. Не хочу быть Лией, – да, всё же осталась занудой.
– Не хочешь быть второй? – надеюсь, что не получу сейчас линейкой по голове.
Лика
– Я Тим, кстати. Помнишь меня? – говорит новенький.
