скачать книгу бесплатно
– Говорят, что она могла опалить.
– В таком случае, как я могу помочь вам? Если в деле присутствуют сверхъестественные силы, то расследовать его бесполезно, в то же время вы настоятельно просите меня начать расследование, утверждая, что сверхъестественное существо оставляет следы.
– Зная частности, я всерьёз беспокоюсь за сэра Генри, который через час прибывает на вокзал Ватерлоо. – Доктор взглянул на свои часы. – Точнее, через час с четвертью.
– Наследник?
– Да, после смерти сэра Чарльза мы со Степлтоном, будучи поверенными в делах баронета, навели справки, и нашли его. Он вполне успешный фермер из Канады. Согласно тем сведениям, которые нам удалось получить, сэр Генри – человек безукоризненной репутации.
– Других наследников нет, я полагаю?
– Нет. Единственный другой кровный родственник, следы которого нам удалось разыскать, был Роджер Баскервиль, младший из трёх братьев, а сэр Чарльз был старшим. Средний брат умер молодым, и сэр Генри – его сын. Роджер был, к сожалению, паршивой овцой в семье. Он находился под следствием, однако сумел бежать в Центральную Америку, где скончался в тысяча восемьсот семьдесят шестом году от жёлтой лихорадки. Сэр Генри – последний из рода Баскервилей, он прибывает через один час и пять минут, и я встречаю его на вокзале Ватерлоо, поскольку получил телеграмму, что этим утром он прибыл в Саутгемптон. Итак, мистер Холмс, что вы посоветуете с ним делать?
– Почему бы ему не последовать в имение своих отцов?
– Это, конечно, кажется наиболее естественным. Тем не менее, примите во внимание, что те представители рода Баскервилей, которые следовали туда, неизменно встречали там свой роковой конец. Я уверен, что если бы сэр Чарльз не умер так скоропостижно, он попросил бы меня не допустить, чтобы последний из рода Баскервилей прибыл в это смертоносное место. Я опасаюсь, что не смогу принять объективного решения, поскольку имею явный личный интерес в этом деле. Вот почему я подробно изложил вам обстоятельства этого странного дела и прошу вашего совета. Скажите же, наконец, угрожает ли наследнику опасность?
Холмс погрузился в глубокое раздумье.
– Доктор, давайте говорить откровенно, – через минуту сказал он. – Вы считаете, что некое мистическое присутствие делает Дартмур небезопасным для пребывания Баскервилей. Таково ваше мнение?
– По крайней мере, вы видите, я могу долго говорить о том, что некие, пусть не всегда объяснимые доказательства, тем не менее, свидетельствуют об этом.
– Хм, если, в самом деле, ваша теория о наличии сверхъестественных сил, оставляющих материальные следы, верна, причинить зло сэру Генри в Лондоне так же легко, как и в Девоншире. Вряд ли можно поверить в то, что дьявол ограничил свою власть лишь вашим сельским округом.
– Вы смотрите на дело легкомысленно, мистер Холмс, и даже шутите, потому что лично не сталкивались с тем, что бросает людей в оторопь. Итак, ваш совет, как я полагаю, состоит в том, что молодому наследнику будет в Девоншире так же безопасно, как в Лондоне. Что вы рекомендуете мне сделать?
– Я рекомендую вам, сэр, взять кэб, и отправиться на вокзал Ватерлоо встречать сэра Генри.
– А затем?
– Вы не скажете ему ни слова об этом деле, пока я не приду к конкретному решению.
– Как долго придётся ждать?
– Ровно через двадцать четыре часа у вас на руках будет мой вердикт. Повторяю, что сэру Генри не стоит ничего говорить о ваших сомнениях. Пусть пока он наслаждается Лондоном. Завтра, в десять часов утра, доктор, я буду чрезвычайно обязан, если вы навестите меня здесь, и я подскажу вам, что делать дальше, если вы придёте вместе с сэром Генри.
– Я сделаю так, как вы просите, мистер Холмс.
Доктор Мортимер быстро записал время встречи на манжете сорочки и поспешил из комнаты, рассеянно оглядываясь по сторонам, однако Холмс остановил его в тот момент, когда он выходил на лестницу.
– Ещё один вопрос, доктор Мортимер. Вы говорите, что несколько человек из местных жителей видели призрак на болотах до отъезда сэра Чарльза в Лондон?
– По крайней мере, три человека точно видели.
– А видел ли кто-нибудь призрак после отъезда сэра Чарльза и его скоропостижной смерти?
– Нет, после его отъезда я ничего подобного ни от кого не слышал.
– Благодарю. До свидания.
Когда доктор вышел из комнаты, Холмс повернулся ко мне. Я увидел, что к нему снова вернулись спокойная собранность и предельная сосредоточенность. Они свидетельствовали, насколько я знал, что, наконец-то появилась действительно достойная задача.
– Вы со мной, Ватсон?
– А куда вы?
– В «Семирамиду».
– Если я смогу быть полезным.
– Я хотел бы, чтобы вы присутствовали. Мне нужен человек, с которым я мог бы посоветоваться, да и для ваших отчётов пригодится. Дело, похоже, в самом деле, обещает быть интересным.
– Откуда такая уверенность? По-моему, в нём присутствуют лишь одни предрассудки.
– Посмотрим, друг мой, посмотрим.
Глава третья. Проблема
Мы взошли на мраморные ступени и миновали солидного швейцара. Роскошные помещения напоминали апартаменты Древнего Востока. Я, как видно, напрасно ожидал, что «Семирамида» произведёт неприятное впечатление. Здесь погиб человек, которого мы не смогли уберечь, однако сияние отеля в лучах солнца, которое вдруг выглянуло из-за низких туч, сняло гнетущее чувство. Где-то в глубине души у меня всё же теплилась надежда, что кончина сэра Чарльза вызвана всего лишь трагической случайностью, спровоцированной затяжной депрессией, однако Холмс походил на гончую, почуявшую след, и по опыту я знал, что обыкновенные несчастные случаи такую реакцию в нём не пробуждали.
Портье, юркий брюнет средних лет, увидев визитную карточку моего друга, кивнул и повёл нас в прохладный затемнённый коридор, устланный мягким персидским ковром.
Холмс замедлил шаг.
– Здесь всегда такое плохое освещение?
– Да, сэр, хозяин считает, что оно создаёт атмосферу вавилонской сказки.
Мы двинулись дальше и скоро остановились перед массивной дверью под номером 1А.
– Вот здесь он остановился и провёл свой роковой день.
– Когда вы видели его живым в последний раз?
– Я говорил полиции, в десять часов вечера или чуть позже.
– При каких обстоятельствах?
– Где-то в девять вечера наш хозяин, узнав, кто оказал честь своим присутствием в отеле, пригласил сэра Баскервиля на чашку кофе, он пробыл вместе с нашим хозяином в его кабинете, наверное, около получаса, после чего вернулся к себе. В начале одиннадцатого он вышел из номера, попросил обновить чернила в чернильнице, после этого заперся внутри. Больше живым я его не видел.
– Кто обновлял чернила?
– Я, сэр.
– Окно было открыто?
– Кажется, оно было немного приподнято, поскольку в номере слегка сквозило.
– Кто-то из служащих отеля видел его живым после этого?
– Нет, сэр.
Щёлкнул замок, распахнулась дверь, и в нос ударил запах нежилого помещения. Холмс, поведя ноздрями, шагнул внутрь.
– Как видно, здесь нечасто останавливаются.
– Вы правы, сэр, все хотят на солнечной стороне, а эта комната выходит в затенённый глухой внутренний двор. Кроме этого, мы планируем провести ремонт, и пока намеренно никого сюда не селим.
– Выходит, что со дня трагедии здесь никто не останавливался?
– Никто.
– А после того, как обнаружили тело под окном, вы заходили сюда?
– Да, сэр.
– Кто-то из служащих отеля заходил сюда до вас после того, как обнаружили мёртвое тело?
– Нет, сэр. Мой напарник дежурит у входа, а я нахожусь у стойки и контролирую этажи. Больше из служащих на ночь никто не остаётся.
– А где расположен кабинет хозяина?
– В цоколе.
– Хозяин остался на ночь?
– Нет, выпив с гостем чашку кофе, он уехал домой. Я лично проводил его, и видел, как он сел в экипаж.
– Когда вы подошли к номеру, дверь по-прежнему была заперта изнутри?
– Нет, она была распахнута настежь.
– Хм, дверной замок, как я вижу, цел.
– Цел и невредим, сэр.
– А окно?
– Было открыто так, что, в самом деле, можно было вывалиться наружу или выпрыгнуть с разбега головой вниз.
Мы вошли внутрь. Комната отличалась роскошной обстановкой, в которой в то же время не было ничего лишнего, – слева располагалась высокая двуспальная кровать из вишнёвого дерева, справа возвышался впечатляющий платяной шкаф, а напротив у единственного окна стоял дубовый рабочий стол с лампой и письменными принадлежностями – чернильницей, пером и листками чистой бумаги, аккуратно сложенными в стопку.
Холмс указал кончиком трости на окно.
– А это что такое?
Оконный переплёт состоял из девяти ячеек. Три средние ячейки несли горизонтальную надпись, сделанную очень крупными буквами какой-то полупрозрачной тёмно-бордовой краской. В левой ячейке было вписано – KEEP AWAY, средней – THE HOUND OF, а правой – BASKERVILLES.
– Держи в отдалении Собаку Баскервилей, – сказал я, машинально прочитав вслух текст, выведенный на оконном стекле. – Что за бред?
Портье засуетился так, словно это он сделал надпись.
– О, наш плотник, он ремонтирует соседний номер, собирается менять там трухлявую оконную раму, и мы просим его заодно стереть эту глупую надпись, не знаю, откуда она появилась, вот, теперь ждём, когда он, наконец, соизволит.
– Когда вы обновляли чернила, надпись была?
– В комнате царил полумрак, жилец почему-то не зажигал свет, поэтому я не обратил внимания, сэр.
Холмс мягко, как леопард к добыче, приблизился к подоконнику.
– Когда появилась надпись?
– После того, как в номер заселился сэр Чарльз Баскервиль, это было, если не ошибаюсь, пятнадцатого сентября. Поговаривали, что он смертельно боится собак, всюду, даже в туалетную комнату, ходит с палкой, и у него, кажется, не всё благополучно с головой. Я лично ничего такого особенного за ним не заметил, кроме того, что с тростью он, в самом деле, не расставался и всегда держал её так, словно намеревался врезать по зубам незримому врагу.
– А кто говорил, что у него что-то с головой?
– Детектив Скотланд-Ярда Лестрейд, он приезжал осматривать место происшествия. Я грешным делом думаю, сэр, что наверняка это сам покойный сделал надпись на стекле, когда на него, как говорится, нашло…
– Окно традиционное, створка отодвигается вверх. Вы видите, что надпись сделана снаружи?
– Да, сэр, вижу. Думаю, он поднял створку, высунулся и написал. Такие люди, знаете ли, очень странные! Вот у жены моего брата есть одна странность, она давно живёт с ним вдвоём под одной крышей, детей нет…
Пока портье рассказывал про жену брата, дрожащую, как кролик, от одного лишь мерцания внезапно гаснущих в одно и то же время газовых фонарей и странным образом теряющую, а потом обнаруживающую свои вещи в самых неожиданных местах, Холмс поднял створку и высунулся из окна. В таком положении, в самом деле, можно было что-то написать снаружи, если бы квадраты оконного переплёта не уходили в щель между поднятой створкой и самим окном. Холмс попробовал опустить её вниз, однако она прижала его к подоконнику, не давая выпростать вверх руку. Очевидно, что, находясь в комнате, написать что-либо снаружи на стекле было практически невозможно.
Мой друг посмотрел в безмятежное лицо портье.
– Ваш брат – нехороший человек, у него отсутствуют всякие моральные принципы. Он делает вид, что уходит из дома, а сам снаружи крадётся в темноте под окна и незаметно подкручивает газовые фонари во дворе. Кроме того, он таскает у жены личные вещи, а затем подбрасывает их ей, желая свести её с ума и сдать в пансион для душевнобольных, поскольку у него давно появилась хорошенькая замена.
– Какой кошмар! А как вы узнали?
– Пустяки! Вы лучше скажите, полиция видела надпись на окне?
– Нет, когда они вошли в комнату, окно было открыто, и надпись была не видна. Я обнаружил её только после ухода полиции, когда опустил оконную створку вниз перед тем, как запереть комнату.
Холмс тщательно исследовал раму и подоконник.
– Полиция осматривала личные вещи покойного? Там были какие-нибудь плотницкие инструменты?
– Нет, только бельё, бритва и всё такое.
– Бритва? Нет, бритва не подойдёт.
Портье с изумлением уставился на моего друга, однако он, не обращая на него никакого внимания, принялся осматривать дверь, косяк и всю комнату, при этом не забыв заглянуть под кровать и шкаф.
Наконец, он подошёл к столу.
– Вы присутствовали при полицейском осмотре?
