Свет остаётся

Елена Валериевна Янушевская

Свет остаётся

© Янушевская Е.В., 2023

© Издательство «У Никитских ворот», серия, 2023

Моей матери

В русле пятистиший

«Мне снилось, из оранжевого света…»

Мне снилось, из оранжевого светасквожением прозрачным невесомымвплывают в малахитовое летомладенцы с беззаконной хромосомой,не принятые к пиршеству земному,и это шествие сквозь лепесток бездонно,не остановит их великий оумна коврике в тени рододендрона.Раз все источники энергий станут даньюнад ними возвышающейся силе,сирени куст подарит состраданье,когда о нём уже и не просили,и ссыплет в жменю таинств пятилистных,будто привет от эмбриона Жени,сирени цвет придёт евангелистоммужских надежд и женских поражений.Тоска остынет в русле пятистиший,зелёный лист зацепится за платье,и смысл блеснёт, последней капли тише,зачем же Сын был послан на распятье.

Созерцатель

Здесь берёза одна без грехаисцелована всуе девицами:золотится серёжек труха,смотрят листья зелёными лицами.Зная местность от А и до Я,подойдёшь в неглиже к подоконнику —и опять: «Эта жизнь не моя!»Над районом небесные конникиуплывают в закатный атлас,отливая то розой, то сливою,даже если прикинуть на глаз,всё равно в этом мире счастливые.

Зимняя хроника

Снег пахнет яблоком и молоком,так тих, что подступает к горлу ком:на сизых елях антураж венчальный,вернее, саван – саван изначальней.Не забывать, не помнить ни о чём,рисуя вехи в темноте лучом:честней остаться летописцем снегана повороте трассы к центру века…Под небом опустевший тротуарбелел, как на паркете – пеньюар.Так время шло, читая лонг с экрана.Жёг репортаж из пустоты, как рана.

В торговом центре

Под белым небом февраляпьёт дева голубую матчу,а рядом затаился мачос ухмылкой в духе «У руля!»…Влюблённость – бабочка.И вдруглегко поймать, не покалечив, —косуху или плащ, как друг,набросить в вечности на плечи.

Красные ягоды

Теплеет блеск в лиловой оболочке:свет прибывает, снег – уже устал,а минус двадцать – просто проволочка,чтоб дать нам время разглядеть хрусталь…Минорный звон сверкающих кристаллов:отпет январь! Он за мираж погиб,когда пришёл февраль по нотам алым,ведя к экстазу белизны изгиб.

«То света тьма, то света сердцевина…»

То света тьма, то света сердцевина,меняет луч фактуру облаков,и, даже мёртвая, материя повинна:как будто вздрогнул пульс снеговиков!Жжёт жажда жить. И тянет – мимо, мимо —пройти в открытый в тишину портал:никто не вспомнит, как неутомимотот день порошей метки заметал.

В феврале

Ночь заклинает отсветы весны,а мне б дождаться рейсовый автобус.Метель метёт – ни зги – огонь блесны…А кто ловец? Куда летит наш глобус?В тепле на кухне где-то жарят хек.Возможно, из небес достали рыбу.Там человека слышит человек…И мы с тобой, ну согласись, могли бы.

Капель

В блеске белого снегазаливаются птицы,звонких звуков Онеганад кварталом струится.Март – старик или детка?порожденье природы! —раздаёт из пипеткисчастье странной породы:сквозь деревья фигурыпроступают за МКАДом,мчатся фурии-фуры,им иного – не надо.

Ожидание у окна

многоэтажкиснегкуполов заострённые свечии заголосило синицзаоконное вечепейзаж до горизонта не живописенбезличенпоздней зимыв мегаполисе чёткая фичаожившие грезят: морекальвадосдевушка в сьюте…но это никак не коснётся,они это знают, сутижемчужного неба —где звёздыцарят в многослойном эфире…колеблются волны – звучит домофон —о запах весны в квартире!

«Жизнь показалась не ошибкой…»

Жизнь показалась не ошибкой,когда на слякоть выпал снег, —блеснула золотая рыбка,плывущая во льду навек.Всё ярче на сыром бетонеалмазный солнечный салют,и только ясно: все мы тонем —есть только миг, как нам поют.

Прохожей

«Чтобы скосить живых громады,костлявой нужен дофамин,любовник, впрочем, не один,кроваво-алый цвет помады…» —орала мартовская птицаохрипшим городским баском…Ах, дева с выбритым виском,и ты ведь смерти ученица!

Первое религиозное впечатление

Закрываю глаза: беспризорные розы, ручные бабочки,перескоки солнечных зайчиков, и паутинка нечаянноприлипает к искусанной нижней губе, и матовыйженский голос в глубине анфилады из лип и сияниязовёт меня…Мама…Мама, что ж, у меня уже не получитсявот так напевать и остаться в дочерней памяти голосом,льющимся, как молоко только что из-под вымени,тёплым, густым и, что б ни случилось,                                                        не прокисающим.

«Вплетая в звук обертона прохлады…»

Вплетая в звук обертона прохладыи отдалённый, из мансарды, альт,играет дождь магические ритмыи превращает в облака асфальт.А ты по кронам лиственного леса,внутри зелёных в эту пору снов,идешь и видишь: влажные пролескиважнее всех иных первооснов.Но, как ни странно, в месяц яркой синиростки не кажутся мечтателю родней,чем бледный отблеск облачности в луже,и каждый всплеск – история о ней.

Давний июль

Ненужный дар – в предчувствие любвипо коридору страха возвращаться,там не ответят, даже не зови,там плещет море лиственных оваций:в бордовой блузе, блёстки на висках,ты в первый раз в смертельном поединке —запечь в алмаз позор, и пух, и прахи боль подвесить к хрупкой паутинке.

В гостях

Сирень качается, сирень благоухает,как облако, сирень за шторами плывёт —в квартире изо льда, любимая, седая,улыбку смерти женщина не сожалея ждёт.Поёт в окне романсы юный соловей,поёт, что, как всегда, до слёз не в ту влюбился.А над густой иргой… нет, всё-таки левей…вселенский пульс мерцал, как до потопа, бился.

«Я здесь была… Я помню этот час…»

Я здесь была… Я помню этот час.Между реальностью разорвана границаи подсознанием, в окне анфасплывёт Луна и блесков вереница…А птах ночной горланит без проблем —от звонкой ноты в носоглотке жженье:не суетись, уснём не насовсем,раз не слабеет сила притяженья.

«Для жизни слишком оказавшись хрупким…»

Для жизни слишком оказавшись хрупким,на грани между жизнью и скорлупкой —застывшим кадром – скрюченный птенецнаходит свой, так говорят, конец…Апрель, весна, гарцуют в небе птицы,за руку веткой трогает сирень —куст понимает: страшно не родиться!И убегает в розовую тень.

«Над полями, над садами…»

Над полями, над садамидымка летняя легка,небожитель пролетает,или просто – облака…Как же выдержало сердце?Тромбы, бомбы не беда:не обнимемся с тобою,нерождённый, никогда.

На жаре

И вот плыву по ветру в белом сквере!Ещё порыв – и вишни полетяткружить легко, как птицы, в атмосфереи не успеют к октябрю назад —утешить шорохами пожелтевших перьеввечерний сплин иссушенных умов…Вернёшься в дом – стучатся ветки в двери,отречься требуя от пустотелых слов:мол, посмотри-ка, на столе нарциссы,всех выверенных истинней идей,не зная, что у точки есть абсцисса,глядят в окно на вальс полутеней.

С пятницы на субботу

По воде, похожей на опал,воздух в мелкой лодке проплывал:по белёсо-розовой водетихо-тихо плыли мы нигде,проходя сквозь сон, короткий сон,безмятежно, точно в унисонбез одежд легли вдвоём на днобелой лодки – было нам даноплыть, обняв друг друга, по реке,замолчать, дышать, рука в руке,и текла зеркальная вода,будто не причалим никогда.

«Во времена цветения жасмина…»

Во времена цветения жасминалуна плыла и не меняла мину,и отчего-то – Боже, отчего же! —была, красотка, на меня похожа…Туман, пришедший в сердце с ностальгией,загустевает… Мы – уже другие.И отчего-то – Боже, отчего же! —бегут мурашки на ветру по коже.

Оракул

Так бывает, сгорает источник, но свет остаётся…В магнитоле звучит баритон, мне напомнивший Отса…Хороши ароматы – жасмина, шиповника, кухонной                                                                         прозы,чистоты на веранде, во дворике частном – навоза…А я жду не дождусь ожидания нового счастья!Приоткрыли цветочные тигры пятнистые пасти —зарычали: ну кто под болеющей яблоней курит!Золотистые розы проплыли в румяной лазури…На стекле начертав гексаграмму и гамму – на стенке,бог небес обновлял, как обои, сиянья оттенки:то пятном, то волнисто, то перисто, то полосато…На столе зеленели листы молодого салата…

Бабочка

Освежают гортань сладковатые слюни:от жары не уйдёшь у травы на постое;однодневные души порхают в июне,в голубое одетые и золотое,и вливаются в полдень неторопливо,упоительно благоухая, пионы:говорят, что они из Аида шпионы,потому и стоят тихо-тихо за сливой.

Настроения

1Белый, нежный, бесстрастный —сквозь листья лучистые липы…– Свет?– Воспоминание.Оборвётся, когда я умру.2Упрёки его, насмешки —искра танцует во мне.На нёбе – дождинка.А ветки жасмина взлетали к Лунеи опадали, сплетались с пыреем, ласкались к земле:июль, ты ли это?3рожденье нам приносит смертьоправдывает жизньприкосновеньеи облачков тяжёлом небеего отяжелевших век

«Мелодия воды, сапфировая влажность…»

Мелодия воды, сапфировая влажностьи этой малости космическая важность.В евклидовой прозрачной пустотена нас деревьев абрисы похожи,нас поджидают истины не те.Но огонёк слезы на цветоложеуже летит: в потерянном раюуже ослушалось, взошло, зазеленело —у тайны сущего, как прежде, на краю.Прогулка в жизнь всегда как недотрога:на расстояньи двух неутолённых рук,обняться приглашающих в беседке, —«Конечно, да… Конечно, нет… А вдруг…»

«ещё прозрачная весна…»

ещё прозрачная веснаберёт легко-легко за руку:всё будет – август до пьянаи повторение по кругуи завтра и через векадругая в кардигане дамапойдёт гулять у родникакак все мы со времён Адамас прожилкой красной лепестокей упадёт в карман нагрудныйа капля звонкая – в песокневыносимо… трудно-трудно…

«Даже если остаться одной…»

Даже если остаться одной,не напялить корону утраты:навсегда остаётся с тобойкамнем в почке любовь в три карата.Разрастается, как на дрожжах,и пульсирует, и тяжелеет,потому что никто в соцсетяхнаш континуум не пожалеет —беспризорную кошку в соплях,в серо-бурой одежде соседку

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.