скачать книгу бесплатно
– Да… уговори отца. Это прекрасная идея подзаработать. Игн – это дело решит мою судьбу. Ну же, ты мужчина или кто?
– Да, Анни, мой отец давно с этим даже близко не сталкивался. Он к ипподрому на десять метров не подходит.
_ Игн, а я знаю, что, когда-то он играл и по-крупному.
– Анни, так знаешь, что с тех проблем он еле выкрутился. Да, ты что, чуть мать на тот свет не отправил. Его нельзя пускать туда иначе… – и он отрицательно помахал головой.
– Игн, миленький. Надо попробовать. Понимаешь, все складывается. В прошлый раз Ангел пришел вторым. А сейчас как никогда он в лучшей форме. Да… – и она в ожесточении бросила книги на подоконник – да если бы мне только можно было, если бы можно! Женщины остаются не в удел. Вот почему только… не пойму! Ну, Игн, ну ты хоть попытайся поговорить с отцом. Договорись с ним, что пол суммы этих денег, при победе Ангела, он отдаст тебе, потому что это твоя идея. А ты внесешь за мое обучение, на мое имя оплату. Игн – ну это ничем не рискованнее нашего предыдущего мероприятия!
– Анни и оно прахом пошло! Всякое может быть. Ангел может споткнуться, он может заболеть, да Бог знает что может произойти!
Анни, разгоряченная эмоциями, смотрела впереди себя. Ничего не получается с Игном. Больше ей на это дело подбивать было некого. Так хотелось накричать на друга, но сердито взглянув на него подавила этот порыв, и, оторвавшись резко от подоконника, она стремительно стала удаляться. Игн подгреб все учебники с подоконника и бросился за ней вдогонку. Настиг.
– Ани, не думай обо мне плохо! Давай что-нибудь продадим, ну… я что-нибудь продам и отдам тебе денег! Я же все понимаю, каково тебе.
Она приостановилась, но взгляд её еще был обиженным. – Что? Давай не слова, а конкретику…, что можно продать, чтобы мне заплатить за полгода?
– Я даже готов что-то украсть из семьи, ради тебя. Дай время мне…
– Игн, дорогой, кража и то, что я придумала… – она нервно положила ладонь на лоб, словно подкрепляя свои слова действием и тут же опустила руку вниз – чем красть, давай постараемся победить, ангел – рысак, спортивен, молод, в нем столько силы! Я верю в него! А ты поверь мне и помоги.
– Хорошо. Ради тебя. Но если отец после этого съедет опять с катушек, ты будешь причиной разлада моей семьи. Вот только не знаю, как бы это все до матери не дошло! – он почесал себе лоб.
– Черт, Анни, это просто сумасшествие! Если Ангел не придет первым, то отец уйдет в запой, и я буду провокатором! Как матери в глаза смотреть?
Анни выдохнула и строго посмотрела ему в лицо.
– Игн. Ты еще не все знаешь, дорогой!
В её голосе было столько неподдельной строгости, что он даже за нервничал, весь напрягся.
– А что еще…? – тихо произнес, словно их подслушивали.
Она не решалась это выпустить из себя и опять глубокий выдох:
– Игн, Ангела к финишу буду вести я. И если пропадем, то мы все вместе. Я тоже рискую и больше вашего!
– Зачем ты? Да ты понимаешь! – он воскликнул, но она жестом приказала ему молчать.
– Тише, Анни, если кто-то, хоть краем уха – ты вылетишь из университета, только уже на долгие годы!
– Знаю, дорогой, знаю. Но мне нужна победа. Ангел и я, когда мы вместе – это единое целое.
– Да, видел.
– Так вот, а мне нужна верная победа. Только меня Ангел будет так слушать!
– Анни, так даже если ты победишь, но кто-то узнает, что ты была на скачках! Студентам же строго настрого запрещено! Как ты это сделаешь незамеченным?
– Маскарад Игн, опять маскарад.
– А что Марик? Как он?
– Марика уговорю, он тоже хочет победы Ангела, а в случае его победы, вся слава достанется ему!
– Так это в случае победы…
– Игн, нам нужна только победа! Он сильно ничем не рискует. Но опозориться в лучшем случае. Зато, если выиграет, и вдруг все откроется, никто его сильно спрашивать не будет. Мне самое главное, чтобы твой отец согласился.
– Анни, ты просто авантюристка, еще похлеще меня! Как с тобой весело то! – только это прозвучало укорительно. – Черт, я уже так хочу на тебе жениться! – попытался сбросить шуткой такое напряжение с себя эмоций Игн.
Анни лукаво усмехнулась, хлопнула ладошкой ему по руке:
– Что ты, я же в старые девы готовлюсь, зачем кого-то губить? Пусть все живут.
Инг поднял взгляд на дверь класса и в удивлении у него взметнулась бровь.
– А мы что опять идем на математику? С утра же планировалась химия…
Анни повернулась и отпрянула:
– Фу, ты… нет конечно химия – и быстро пошла в другую аудиторию.
Глава 8
Чета князя Войцеховского и баронесса фон Газейштарт купили автомобиль. Автомобиль был приобретен в мастерской Готлиба Даймлера и это был первый классический спортивный автомобиль 35-ти сильный Даймлер. Это было в 1901 году после смерти великого конструктора изобретателя. Стоил он неимоверно дорого. Так дорого, что даже сама баронесса, которую трудно уличить в бережливости не сразу решилась на эту покупку. Позже они узнали, что автомобиль был переименован в «Мерседес» и это был штучный товар. Но после того, как баронессе было доложено, что в Австрии и Германии представители её круга все чаще стали заменять свои экипажи, на эти изобретения, она рискнула. Артур водил автомобиль с удовольствием, хотя портило весь кайф то, что эта диковинка в венгерском королевстве привлекала собой так много любопытствующих, что очень трудно приходилось сохранять естественность и непринужденность, когда на тебя направлено сотни восхищенных и завидующих глаз. Да и не по всем улицам королевства ты мог ездить на этом транспорте. Особенно в районе «Обуда», самом древнем районе столицы на правом берегу Дуная улочки были узкие и кривые. Разогнаться хотя бы до 50 км было невозможно.
Артур в выходной отправился на ипподром самый первый раз, после их переезда в Венгерское королевство именно на этом автомобиле. Скачки он никогда не пропускал. Требовалось сказать, что в те времена это было одно из немногих значимых и крупномасштабных развлечений. Темп жизни не был настолько энергичным и депрессивные взгляды, особенно у женского пола в те времена были характерной особенностью жизни. Женщины, привязанные к дому большой семьей, частыми родами, маленькими детьми и большой смертностью младенцев, придавленные бытом однообразно повторяющихся дней подвергались ей в большей степени чем мужчины и вся серая будничная череда недель, складывающихся в месяцы, а затем в годы способствовали данному явлению. Разводы были не в чести. И самый первый развод, предпринятый самой женщиной в Париже, надо сказать был практически единственным случаем тех времен и считался таким же грандиозным событием, как скажем коронация короля. Женщина решилась развестись, не смерившись с изменами супруга! Это диковинно! Ее клеймили и ею восхищались!
И так. Ипподром. Скачки устраивались раз в месяц во все времена года, кроме зимы. И сюда стекалось не только больше мужского населения Будапешта, но и приезжали из Германии, Австрии, Чехии. Это сказочный мир, внутри которого время, как будто, останавливалось, но совершенно в другом смысле. Здесь было так много природы! Здесь проявлялись самые естественные качества данные человеку природой – азарт, безрассудство, ярость, доброта, любовь, терпимость. Бог его знает, почему! Царство прекрасных лошадей, может быть это их дух пре возобладал над всеми другими, выливаясь в атмосферу сильными флюидами настоящей природной естественности, лишенной наносной церемонности, зависимости от людского мнения, устоев общества и традиций. Лошадь так естественна по своей природе. Она добра, любознательна, она всегда искренняя по отношению ко всему! Да, это царство лошадей! Их запаха, запаха сена, пота, дерева и кожи. А на трибунах другое царство, но также естественно по своей природе. Когда у тебя от накативших чувств подкатывает ком к горлу, а слезы наворачиваются на глаза и сильно спирает грудная клетка от приливших эмоций, и ты все свое естество непроизвольно устремляешь туда, вперед, где происходит гонка, то не отдаешь себе отчет, как ты смотришься в данную минуту и как тебя воспринимают окружающие. Это ты начинаешь осознавать только на следующий день, но оправдываешь себя тем, что на трибунах такие были все и ты никого в тот момент не видел! Как будто от твоего крика, размахивания руками и нервного топтания ногами лошадь может побежать быстрее к финишу! Ты это понимаешь, но на трибунах становишься именно самым естественным в проявлении своих человеческих качеств!
На беговых же дорожках атмосфера такого напряжения! Что если чиркнуть спичкой в воздухе, произойдет взрыв! А у кабинок старта, из которых автоматически распахиваются легкие дверки и грудь лошади вздрагивая от бешенного рывка и вздоха огромного количества воздуха вырывается вперед, нервным лучше не находиться. Сердце не выдержит. Потому что сквозь стихший замерший храп лошадей, только лишь в эту, самую последнюю минуту, перед ударом колокола, ты четко слышишь удары своего сердца и гулкие тяжелые удары животного.
Так вот остановившиеся время с исторической точки зрения, просто проноситься во временном понятии как взмах ресницы или полет мысли! Максимальная концентрация, мобилизация всех своих нервных клеток и цель. Впереди только цель. Сила животного передается тебе, и ты впускаешь внутрь себя огромную волну чего-то необъятного и необъяснимого.
Ты не слышишь громкий гул трибун, ты не видишь в этот момент ничего что происходит вокруг. Ты видишь впереди разлетающуюся от ветра гриву коня, слышишь его четкое, тяжелое, ровно – быстрое дыхание, теплоту и жажду.
Хлыстом во время забега можно пользоваться не более семи раз. И ты отработал до автоматизма у себя эту мысль, не ударить, подождать, перед финишем. Ты ловишь вибрации лошади, её дыхание, ты чувствуешь запас её сил всем своим телом. Ты, сидя верхом становишься единым целым со своим животным. Вы проникаете друг в друга. Лошадь ловит каждый твой порыв, ты пропускаешь через себя её вдох и выдох, вдох и выдох и тонко чувствуешь, когда она увеличивает отдачу сил, а когда она на пределе их!
На конюшнях всегда много кошек. Они избавляют лошадей от надоедливых грызунов. К кошкам относятся с уважением. Их ценность и полезность неоспоримы. Собаки очень дружелюбны. Уход за лошадью, её учение, выгул в леваде, постоянные тренировки – тяжелейший и самый однообразный труд. И если ты не наполнен любовью и добром, ты здесь не сможешь.
Ставки делались перед каждым заездом в административном двухэтажном здании, которое находилось ближе к ограде ипподрома. Конюшни же располагались ближе к самому ипподрому, беговым дорожкам. В эти дни, дни скачек, возле них и на всей территории ипподрома наводилась более тщательная чистота. Конюхи вставали в четыре часа утра, и все убирали, чистили, выносили, мыли. Над центральной ложей самих зрительских трибун, располагался главный судья. У судьи были помощники на поле. Прямо в зале, где принимались ставки, раздавались программки состязаний.
Следует ли говорить сейчас о том, что Анни провела бессонную ночь. Еще с вечера она поздно ушла, оставив Ангела в деннике на попечительство конюха. Марик на все согласился, довольно быстро. Это даже больше было интуитивное решение. Он никогда не ревновал Ангела к Анни, но ему так хотелось хоть раз стать победителем. Ангел был уже четырехлеткой. С каждым годам шансы коня на победу уменьшались. Никому было не понятно, почему Ангел выбрал своей хозяйкой Анни, но это было признано всеми. Доверие животного человеку было идеальным. Наверное, если бы Анни подошла спереди к Ангелу с огромным ножом, у него ни один нерв не дрогнул бы. Значит так надо. И она, она единственная могла заставить животное делать все что она требовала без единого удара хлыста. Только лаской и добрым словом. Никто не знал, что означает Анни движение, когда она становилась впереди Ангела, расставляла руки в стороны, двигая пальцами ладошек, и слегка поворачивая голову в сторону лошади, издавала тихие звуки голосом, и причмокивая языком. И если Ангел до этого не хотел идти куда-то и сопротивлялся, то это движение – и он молча сдвигался с места, идя за ней, без сбруи.
Ее спрашивали, что сие движение означает? Она пожимала плечами. Она была честна. Она не знала. Это все происходило порывом, где-то на генном уровне, интуитивно.
И вот. Она у старта. Ангел спокоен. Его спокойствие не нарушается даже громким храпом близ стоящих в соседних кабинках животных. Их трепет и нервную дрожь он не ощущает. Его наездница легка как перышко. И ему надо проявить всю свою силу, резвость и выносливость.
Но Анни чувствует себя иначе. От нервного напряжения лоб покрылся испариной и из-под шлема стекает по вискам, расползаясь вверху на очках, впившихся резиной ей в лицо, и сползает по щекам. Ладошки в перчатках стали влажные и Ангел чувствовал быстрые, быстрые удары сердца хозяйки! Грудь часто вздымается и опускается, и она борется со своим страхом. Страхом не победы. Страхом преждевременного фальстарта. Страхом непредвиденных ситуаций. Она первый раз участвует в соревнованиях.
Старт. Ангел глубоко втянул воздух и Анни пришпорила его ногами. Дверцы отскочили, и они ворвались в пустоту, наполненную свободой и драйвом! Лошади бегут только рысью. Галопом нельзя – их дисквалифицируют. Ангел – опытная лошадь. Наездница всем своим корпусом навалилась на стремена и пружинисто подавшись вперед в седле зависла в воздухе, держась силой ног. Ангел разрезал воздух. Громко храпел. Анни чувствовала. Он не пощадит себя. Ему нужно обогнать всех! Ветер свистел мимо ушей, а она, непроизвольно открыв рот, только сцепила зубы. Коричневая трасса под копытами Ангела стала одним коричневым полотном. Хлыст висел на запястье, но… она его не возьмет в руку. Они с Ангелом единое целое, и она не проявит своего превосходства над животным.
Сквозь зубы она громко повторяла все время и все время одно и тоже – Быстрее, родной, давай, давай, ты самый лучший, ты самый лучший, тебе нет равных! Свобода, родной! – и Ангел улавливал каждую вибрацию её тела. Когда рядом появилась морда скачущей лошади, фаворита всех соревнований Браса, Анни поняла, что в эту минуту решиться все и кровь прильнула к лицу, в голове от повышенного давления стали раздаваться шумы. Виски закололо болью. Прильнув еще больше к голове Ангела, она умоляюще воскликнула – Родненький мой, вынеси, спаси, спаси от позора, вдарь!
И Ангел рванул. Его тело натянулось как струна. Анни понимала, это опасно. Он на пределе. На шее стали появляться редкие хлопья мыла. Ее тело сковало в одном едином порыве. Сила и мощь лошадиных мышц устремилась только вперед, наперекор ветру. Работа жилистых мышц превратилась в сталь, твердую и напористую. Воздух словно разрезался. Такое напряжение! И одновременно необъяснимый радостный восторг от бешенной скорости и… Рядом раздался самый замечательный, самый ожидаемый и желанный звон колокола. А рядом никого … Только вот – вот сзади, стали слышны задыхающийся храп приближающихся других скакунов. Брас остался верен себе – он великолепен, но сегодня лишь второй. Они победили! Они победили! Анни дико закричала, забывшись, но тут же оторопела сама же от своего поведения. Она упала на шею Ангела без сил, как будто это она держала дистанцию. На табло появились цифры – 2,3 мин. Это победа! Приблизившиеся жокеи на лошадях смотрели только на неё, на Ангела, в изумлении, кто-то не контролировал своих опущенных уголков губ. Она читала это по губам. Все были в очках, глаз не видно.
Анни благодарственно потрепала Ангела за гриву. Успех, успех. И тут шальная мысль ворвалась в голову. – Нам нельзя расслабиться!
Никто этого не ожидал. Она резко дернула поводья в право и Ангел прорвался сквозь толпу набежавших тренеров и конюхов, встал на дыбы, перескочил через ограду и галопом стал удалятся с ипподрома в сторону конюшен. Ей замахали сзади флажком, кто-то руками, все перевернулись на лошадях в их строну и застыли в недоумении.
Там никого не было. Марик выскочил из боковой двери и схватил лошадь за уздечку. Анни соскочила. Прижалась к морде своего любимого питомца. –Орловский рысак! Не посрамил! – ласково прошептала она. – Люблю, люблю, но сейчас извини меня. Я потом вернусь. Прости…и Марику – Все самое вкусное сегодня ангелу! – и хотела выбежать в боковые ворота, но с той стороны послышался четкий гул людей, а она в костюме жокея. Она бросилась к противоположным воротам и там шум.
Марик нервно дернул её за плечо:
– Наверх, через крышу, вон туда, там не опасно – и толкнул к выходу через чердачную дверь на крышу конюшен. Взобравшись на крышу, она медленно и осторожно пробиралась в сторону запасного входа ипподрома, туда, где выводят лошадей на прогулку в леваду. И дойдя тихо до края крыши прислушалась. Во дворе между собой о чем-то разговаривало несколько человек. Она легла на живот и стала ждать, когда они уйдут. Сняла очки, шлем, перчатки. Все там же и бросила. – А заберу как-нибудь на днях. – Скинула красную куртку. Но самое интересное. Соревнования закончились и народу становилось все больше. Анни на корточках поползла к противоположному концу крыши. За конюшнями. Тихо. Спрыгнула на землю и побежала к леваде. Но, оказавшись в пространстве между двумя строениями: конюшнями и двухэтажным административным зданием чуть не нарвалась на еще одну группу людей. Они приближались. Так растерялась. Если бы она не была все еще в наряде жокея, то ничего опасного и не было бы. На административном здании повисла, вмонтированная в стену железная пожарная лестница. Она бросилась к ней. Уцепилась и стала взбираться. Запрыгнула снова на крышу. Только вот крыша уже была другой формы. Покатая, треугольная. Медленно, неслышно она стала взбираться вверх по ней, чтобы перейти на другую сторону. Так осторожно, выжидая время после каждого шага наверх и боясь поскользнуться, она Бог знает сколько подымалась!? Вот самый верх, и другая сторона крыши, теперь надо медленно спуститься. Она присела– чутко вслушалась. Внизу раздавались какие-то слабые шорохи, но одного человека. Ну и Бог с этим. Она убежит, пока он разберется что к чему. И она осторожно, осторожно стала спускаться. Вот уже середина крыши, еще чуть-чуть, но нога в сапогах со шпорами поехала, скользко. Держаться не за что. Судорожно пытаясь схватиться за воздух, Анни, увлекаемая инерцией, побежала вниз. Край приближался, она непроизвольно закричала и ошалела от надвигающегося ужаса. Край… и она оттолкнулась как можно сильнее – прыгнула вниз! А внизу стоял «Даймлер» князя Войцеховского, и он уже даже занес ногу, чтобы в него сесть. Машина, ажно, подпрыгнула от свалившегося в неё сверху груза. Тяжелый шлепок и Анни заохала как маленькая девочка, из глаз брызнули слезы. Она плюхнулась на заднее сиденье и повалилась с него вниз, оказалась на полу автомобиля. Ей не судьба просто было остаться калекой и это был, видимо, один шанс из тысячи! Ведь она могла свалиться и на руль, и на капот автомобиля! Но все равно было так больно!
Войцеховский застыл. Очки в его руке, приготовленные для того, чтобы их одели, так и остались неподвижно в одной точке траектории.
Анни сидела и жалостливо скулила. Ушибы были сильные. Она так испугалась, что мысль ужасного падения вытеснила на мгновение все остальные.
Наконец Войцеховский сориентировался в данной ситуации и быстро открыл заднюю дверцу своего «Даймлера» чтобы оказать помощь, если получиться.
Он рывком поднял девушку за плечи и посадил на сидение. Сейчас он уже без труда узнал знакомое лицо. Но еще так ничего и не сказав, стал объектом мольбы:
– Ой, мы не могли бы поехать, пожалуйста, нужно уехать отсюда, скорее, скорее!
Соображал он быстро и действовал так же. Через минуту, машина уже пыхнула черным дымком и взвыла газом. Они удалились. И только отъехав от ипподрома на приличное расстояние, он наконец, остановил автомобиль, и с большим выражением любопытства обернулся к девушке.
– Однако… – ехидно произнес он. Видно, было по выражению глаз, что из него просто рвутся наружу какие-то слова, но и пока больше ничего не нашелся сказать. Как-то так.
Побитым собачонкой, Анни съежившись вся от болезненных ушибов, подняла на него глаза исподлобья. Его взгляд изучал её красное лицо и такого же цвета рубашку наездника. Он рассмотрел, что она опять в мужских штанах и произнес:
– И вы снова в мужской одежде… – помолчал. Хмыкнул сам себе. – Ну, может вам так удобнее миро ощущать себя!?
Анни попробовала шевелиться. Получилось и стала пытаться открыть двери. Он остановил.
– Ну, подождите! Вы же знаете, я вам не причиню ничего плохого, может, даже помогу. Вы сильно ушиблись? Что болит?
– Все хорошо. Это просто везение какое-то! – пожала плечом Анни. Даже не верилось. Крыша и бац! Она в каком-то странном экипаже, а на неё смотрят черные глаза учителя математики! Все это саму её стало забавлять.
Артур уже скривил губы в своей привычной ехидной усмешке:
– Ну да, мало сказано… А позвольте полюбопытствовать, а что в этот раз вы делали на крыше?
Анни думала, что ответить, соврать или сказать правду, но до него все самого стало доходить. Он сам же себе и ответил и от этого внутреннего ответа удивление все больше стало преобладать на его лице:
– А… так это вы участвовали в скачках. …Да, да! Победил же скакун Ангел! И вы одеты жокеем. А… А! Это ваша новая авантюра! Женщинам же нельзя! – в глазах у него загорелся огонь неподдельного восхищения! – Я восхищен! Я восхищен! – стал восклицать он. У него был первый порыв схватить Анни за руку и крепко пожать, но передумал. Неожиданно задумался и опять громко спросил:
– Дорогая моя студентка, а что подвигло вас на такой подвиг в этот раз!? Ведь все лавры славы достались не вам?
Анни вздохнула. Решила сказать правду. Князь располагал к себе доверием.
– Ангел должен был выиграть. Мне нечем платить за университет. На него поставили мои знакомые. Мы выиграли. Последний год учебы. Я не хочу его терять, а мы с тетушкой в затруднительном положении. Мне только на учебу. А потом я пойду работать и нам уже будет хорошо!
Глаза князя перестали улыбаться. Внимательно, внимательно он посмотрел ей в глаза.
Повисла затянувшаяся пауза молчания, он отвернулся, положил руки на руль. Но потом она услышала его веселый голос, он сделал предложение:
– Анни, но вы же победили. …Вы победили не в женском деле! Вы не осознаете, что произошло! Это надо отметить, это обязательно надо отметить! Иначе ни как!
Он опять обернулся к ней, окинул взглядом её одежду:
– Мы сейчас быстро, быстро заедем в хороший магазин – купим вам женскую одежду, обязательно шампанского – ведь вы победитель и я вам что-то покажу.
Анни так смутилась! Он все понял.
– Не думайте ни о чем. Прочь условности. Вы расскажете мне про своего рысака, Орловский рысак, кто бы мог подумать! И… я клянусь, что не причиню вам никакого неудобства!
Они поехали по направлению в город. Периодически он загадочно бросал на неё взгляды с боку. Один раз он даже сказал, широко улыбнувшись – Вам надо поскорее выйти замуж и нарожать детишек, чтобы времени больше ни на что не оставалось. Так вы когда-нибудь плохо кончите. Все это опасно. Но… клянусь Богом, я даже не знаю, что лучше завидовать вашему будущему супругу или сочувствовать! Но то, что он с вами не соскучится – это точно! Такая полная неожиданностями жизнь у вас будет! – он констатировал четко и уверенно.
Автомобили в то время не развивали большую скорость и сильно шумели. Пыль с дороги невидимым слоем осаживалась на все вокруг. На человека, сиденья, капот, стекло, руль.
И как уже однажды, сидя сзади Артура, Анни стала ловить себя на ощущении, что рядом с ней её отец. Она всего этого не понимала, и очень хотела бы понять, что происходит? Князь не был внешне похож на отца. И ничем его не напоминал. Откуда возникает это чувство родственной связи? Эмоции спокойствия, гармонии, тихой радости – как в детстве?
Артур купил ей платье, но она его еще не видела. Он небрежно положил ей сверток на колени, а рядом с собой поставил корзину с шампанским, фруктами, конфетами. Они отъехали далеко от города. Она в радостном ожидании приятного времяпрепровождения, осматривала вокруг местность. Они ехали по равнине. Наконец-то пыль не стала подыматься густым дымом рядом с автомобилем. Тихо и свежо здесь было. Жара спала к вечеру.
Они подъехали к охотничьему домику, прямо на равнине. Домик был не большой, но такой сказочный, веселый среди утопающей зелени.
– Это мое любимое место – сказал князь. – Я купил его недавно. Здесь лучше думается, мысли приходят в порядок и глубоко ощущается покой.
На первом этаже находился камин. Небольшой деревянный столик, стулья, длинная скамья и лестница ведущая наверх. Что было на верху, она так и не увидела.
Ее привлекли шахматы, из кости, резные, очень красивые и дорогие. Она видела такие в магазинчиках и помнила сколько они стоили. Но фигурки на них стояли не рядами. В шахматы уже играли и сеанс игры был не закончен.
Внося корзинку с угощеньем, князь поставил её на стол. Показал рукой на доску с шахматами. – Леди, вы умеете играть?
Анни отрицательно покачала головой.
– Давай научу. – предложил он.
Она опять покачала головой:
– Я, думаю, сразу научиться будет трудно, надо практиковаться, а мне не с кем…
Он остановился прямо перед ней и пристально посмотрел в глаза. Она от этого пристального взгляда даже покраснела.
– Ну… вдруг ты окажешься очень талантливой ученицей? А мне пока тоже не с кем играть. Вот и составишь компанию.
