скачать книгу бесплатно
– Антош, – она вскочила окрылённая, – вот увидишь, на этот раз всё получится, я чувствую, понимаешь, – она схватила его за руку, – на этот раз нам обязательно повезёт.
Операция была назначена на среду. Антона на носилках опять перевозили двое здоровых санитаров с платной клиники. Где его бедная тётя брала деньги, он старался не думать, потому что это разрывало от безнадёжности его нутро.
Доктор «три С» влетел, как всегда, в палату, принося с собой оптимизм и кучу несбыточных надежд.
– Антон, молодцом, завтра в восемь операция, нам осталось решить проблему с последним осколком, и я верю, что ещё спляшу на твоей свадьбе.
Он пронёсся ураганом и улетел дальше по своим делам, вскоре убежала на работу тётя, пришла медсестра, как обычно, взяла кровь на стандартный набор анализов и ушла, предупредив, что к обеду сделают снимок. Антон лежал, смотрел в потолок, мысли текли вяло, вскоре не заметил сам, как уснул.
Огромный светло-серый зверь подошёл к нему, вздохнул и заглянул вопросительно в глаза, словно спрашивая, идёт он или нет, потом потянул за собой. Мужчина встал и отправился вместе с ним. Они бежали вдвоём по полю, ветер упоительно шумел в ушах. Потом был лес. И он замер, рассматривая необыкновенные деревья. Толстоствольные громадины высились, казалось до самого неба, мощные ветви крон переплетались между собой и сплетались в некий узор, образуя зелёный шатёр, сквозь который не проглядывало даже солнце.
Что-то упало и Антон, вздрогнув, открыл глаза, а в подсознании продолжали плыть картинки дремучего леса. Пришли, чтобы везти его на снимок. День прошёл в какой-то суете вокруг него, врачи явно готовились провести какую-то неординарную операцию, а ему было абсолютно всё равно, ничто на данный момент его не интересовало. Он не верил в успех и этой, как он думал, очередной авантюры доктора «три С», который, как ему казалось, отрабатывает на нём какую-то новую методику ведения подобных операций. Антон, размышляя, усмехнулся, вот финал его никчёмной жизни, стать подопытным кроликом.
Ночью он не спал, какое-то смутное предчувствие тревожило его. Он всё думал, что, если это смерть решила пожалеть его. Он был бы ей за это благодарен. Утро не принесло ничего нового. Прибежала радостная тётя Света, пытаясь своей энергией приободрить его. Антон улыбался и уверял, что он в порядке. Потом его повезли в операционную, он лежал на столе и рассматривал горящие над ним светильники, пока не закрылись глаза, и он не рухнул в темноту. Завыл волк, и последнее, что промелькнуло на кромке подсознания, было удивление, почему рядом с ним постоянно этот зверь.
ГЛАВА 2
Он сладко спал, только ощущал сквозь сон, что необычайно холодно, а ещё был дискомфорт от твёрдой постели. Ему хотелось натянуть на себя одеяло, но сновидение было настолько приятное, что Антон никак не мог проснуться. Вздрогнул от громкого голоса и резкой боли, пронзившей тело.
– Дрыхнешь, гадёныш, – закричали ему прямо в ухо и что-то со свистом опустилось на тело, обжигая спину и часть правого бедра.
Антон соскочил и уставился на здорового мужика с огромным пузом, висящим над заправленными в высокие сапоги штанами. На мужика была надета ярко-зелёная рубаха и затёртый серый фартук. Красно-рыжие волосы торчали из-под колпака с кисточкой, жидкая короткая бородёнка тряслась от злости, кустистые брови в цвет волос торчали пучками в разные стороны. В руке у мужика плясал кнут, которым он и отходил Антона.
– Ты что это до сих пор не встал? Хочешь, чтобы я тебе напомнил, во сколько ты встаёшь?! – он размахнулся, и кнут, взлетев, стеганул Антона по ногам.
Острая боль обожгла тело, а Антон никак не мог понять, почему он её чувствует. Сначала мелькнула мысль, что это просто сон, но постепенно до него стало доходить, что он реально чувствует боль. Заработав ещё один удар, Антон, наконец, частично пришёл в себя и бросился на обидчика с кулаками, намереваясь отправить мужика в нокаут. Подлетел к мужику с кулаками и только тут осознал, что едва достигает тому плеча.
Однако занесенный кулак всё же влетел в ненавистный живот. Мужик взревел, Антона схватили за ухо и потащили на улицу. Он яростно сопротивлялся, за что заработал пинок под зад, и улетел к телеге с огромной бочкой.
– Ах ты, мразь! – заорал взбешенный рыжий. – Забыл, падаль, чей хлеб жрёшь?! Будешь сегодня голодный весь день, а ещё раз проспишь или набросишься, пойдёшь вон отсюда! Посмотрю тогда, кто тебя, проклятого, к себе возьмёт. Вставай и дуй за водой, щенок, да побыстрее давай шевели ногами, а то на кухне уже вёдра пустые.
Пока незнакомец кричал, он подрастерял весь пыл, как-то тяжело развернулся и, поигрывая кнутом, пошёл прихрамывая к дому.
Антон, дождавшись, пока он скроется за дверью, сел, потирая отбитые места, и стал с удивлением себя рассматривать. Тоненькие ручки желтовато-коричневатого цвета, будто больной желтухой человек загорел на солнце, грязные обкусанные ногти, все в заусенцах, чумазые босые ноги. Всё это, по виду, как у худенького десятилетнего ребёнка. Замусоленная, рваная местами одежда, похоже, пережила пять таких, как он бедолаг.
Он сидел на булыжной мостовой, осматривая себя и окружающий мир, и никак не мог понять, что с ним произошло. В его голове выстраивалась только одна правдоподобная версия. И этой версией была смерть.
Скорее всего, он умер, а всё вот это, плод его затухающего без кислорода сознания. Значит, надо чуть-чуть потерпеть, и это закончится. Но похоже, хозяин постоялого двора так не думал. Спустя время, он довольно резво, несмотря на свою хромоту, выскочил на крыльцо и быстро направился к Антону.
Чужое тело среагировало без его участия – вскочив, бросилось к телеге, руки ухватились за ручки, и, грохоча по мостовой, та покатилась по дороге. Ноги сами переставлялись, неся его куда-то, а он с ужасом осознал, что конца этому в ближайшее время не предвиделось.
Он просто шёл быстрым шагом, ноги иногда подворачивались, попадая на какой-нибудь особо выступающий камень, и у него появилась возможность смотреть по сторонам.
Для него это место казалось странным, словно он попал на съёмки фильма. Небольшие домики стояли впритык друг к другу, некоторые из них были совсем уж нищенские с покосившимися дверями и окошками затянутыми непонятной тусклой плёнкой. Домики богаче имели и двери крепкие, и окна остеклённые.
Народ выходил на улицы, спеша по своим делам. Почти все мужики были одеты в рубахи, те, что состоятельные, щеголяли ещё в расшитых жилетах. Женщины всё больше встречались в длинных домотканых юбках и тёмных кофтах, многие с платками на голове.
Антон в недоумении взирал на окружающую его реальность, открыв от удивления рот. До него никак не доходило, как так получилось, что он оказался неизвестно где.
Ему не давала покоя одна мысль, если он здесь, то куда подевался хозяин этого тщедушного тела? Хотя, судя по объёму бочки, которую он катил, не такое уж тщедушное оно было.
Вскоре он выкатился с булыжной улицы городка и покатил свою гремящую телегу по грунтовой дороге. Над горизонтом вставало огромное красное солнце. Прямо впереди виднелся зелёный лес. Справа тянулся неизвестный горный кряж. Воздух был упоительно свеж, пахло полевыми травами и невзрачными цветочками, которых в великом множестве было разбросано по всему полю. Пели птицы, проносясь над головой водовоза, жужжали, пролетая низко над землёй, крупные шмели.
Если бы Антон не оказался в теле маленького водовоза, то подумал бы, что идёт по райским местам. Однако громыхающая бочка, подскакивающая на ухабах, разбивала все радужные мысли. Кто он и что ему теперь делать?
Он так мечтал ходить и вот теперь шёл на своих ногах, держа в маленьких, но достаточно крепких руках ручки от телеги. «Получается, бойся своих желаний, – с горечью думал он. – Теперь и руки, и ноги двигаются, вот только… А что только? Кому я там был нужен? Только тёте Свете. Так какая разница, там лежать или здесь двигаться? Не хочу лежать! – твёрдо решил он. – Лучше попробую жить здесь, раз так распорядилась судьба. Водовоз, так водовоз, там видно будет».
Перехватив удобнее ручки, он покатил телегу дальше.
Удивительно, но если не обращать внимания на дорогу и не думать куда идти, то ноги сами несли его. Протопав километра три, он дошёл до величественного леса и замер поражённый. Он видел его тогда во сне, когда к нему приходил странный светло-серый волк. В реальности лес был намного прекраснее, чем в сновидении.
Таких деревьев Антон в своей жизни ещё не встречал. В несколько обхватов стволы взмывали вверх, казалось, к самым небесам. От небольшого ветерка тихонько шуршала в вышине, будто переговаривалась между собой, листва. Антон медленно пошёл между деревьями.
Через сотню метров он свернул с основной дороги, и покатил по тропинке. Вскоре до слуха донеслось журчание, и он вышел к небольшой речушке, бегущей по камням. Наклонившись, он зачерпнул пригоршню воды и с удовольствием выпил. Потом снял ведро, висевшее на тележке, и принялся наполнять бочку. Вскоре деревянная посудина была полной, и Антон решил раздеться и смыть грязь с ног.
Недолго думая, снял штаны и зашёл в холодную воду. Течение ощутимо било по ногам сильными струями.
«Странно, откуда здесь горная речка со столь сильным потоком? Такое чувство, что вода бежит с подтаявших ледников».
Насколько он помнил, горы высились справа от него. Стоять в холодной воде было непросто, и он принялся старательно соскребать с ног грязную корку. Потом решил помыться весь вместе с рубахой. Выскочил на берег, схватил ведро и, набрав воды, вылил на себя.
Дальше произошло нечто, чему он не смог дать объяснения. Тело скрутило от жуткой боли, что калёным железом прошла по всему позвоночнику и вывернула внутренности. От сильных судорог, что последовали за этим, он не устоял на ногах и упал в воду. Река тут же подхватила его тело и поволокла по камням.
Вытащили Антона сильные мужские руки, ухватив за ворот рубахи. Он лежал, дрожа крупной дрожью, не в силах приподняться.
– Ну, ты даёшь, щенок, – проговорил чужой зычный голос, – забыл, что проклятым в воду нельзя, аль счёты решил свести с жизнью?
– Как нельзя? – стуча зубами, переспросил Антон, рассматривая своего спасителя.
– Да так и нельзя, – покачал тот головой. – Тебе что, мозг совсем отбило?
Крупный мужик, вытащивший его из воды, выглядел этаким заматерелым представителем местного населения. Широкая окладистая борода закрывала пол-лица. Тело было широким с огромными ручищами и столь же мощными, слегка коротковатыми ногами. Из-под низких бровей на Антона смотрели сумеречно-серые внимательные глаза. Одет он был в полотняные серые штаны и рубаху, такого же цвета.
– Ты, парень, того, разделся бы, что ли, а то не ровен час лихоманку какую-нибудь подхватишь.
Антон, дрожащими руками стянул с себя рубаху.
– Ох, ты, Владыко наш лесной, кто же тебя так поразукрасил? – покачал незнакомец головой. – А, впрочем, можешь не отвечать. Он хоть кормит тебя?
Антон пожал плечами, не зная, что сказать – кормить его сегодня явно не обещали.
– На, вот тебе, паря, краюху. – Мужик и положил кусок хлеба на землю. – Не взыщи, что много не даю, сам знаешь, какой год выдался.
– Почему я проклятый? – спросил у него Антон, подбирая хлеб, и вспоминая недавно виденное кино, поклонился мужику. – Благодарствую за спасение и хлеб.
Тот вытаращил на него глаза.
– Ты, паря, точно того, ударился верно, – он покачал головой, и стал затягивать котомку, в которую положил вторую часть краюхи. – Так кто же знает, за что Чёрная вашего батю прокляла? Да только с тех пор, и кормилец пропал, и матушка сгинула, да и ты щенком стал, а не волком, как положено. А вот вода тебя смертью лютой ломает, и трогать тебя живым нельзя, а кормить и подавно, так что не взыщи, что хлеб на землю положил. Землица-то проклятию перейти не даёт. Ну, бывай, паря, не лезь-то в воду боле целиком.
Закинув котомку за спину, нежданный спаситель бодрым шагом отправился восвояси в сторону кустарника, а Антон с ошарашенным видом остался стоять и смотреть ему в след.
– А, совсем забыл, – повернулся к нему мужик, не доходя до густых ветвей, – телега твоя там, выше по течению осталась, и ведро за корягу зацепилось, палкой снять можно. Ну, теперь бывай, – и на этот раз он, уже не оглядываясь, скрылся в густой зелени.
Антон не двигался. В его голове никак не укладывалось то, что незнакомец ему поведал: что значит проклятый?
«Это вообще как понять? А что значит – ты не стал волком, а всего лишь щенком? А почему мне нельзя мыться? Теперь что, вечно грязным ходить? Это, вообще, ни в какие рамки не лезет. Куда его, блин занесло? И как я должен здесь жить? – От вопросов голова распухала, но ответов не прибавилось. – Если я проклятый, значит, никто не может меня касаться? Бояться заразиться, что ли?»
Антон невесело улыбнулся. Как там любила говорить тётя Света: чем дальше в лес, тем больше дров. Похоже, в его лесу остались одни дрова.
Он поднял мокрую рубаху и отправился вверх по течению искать ведро и телегу. Хорошо, что день был тёплый, а то после такого заплыва замёрз бы окончательно. Ведро, и правда, висело зацепившись дужкой за сук упавшего дерева. Он нашёл палку и, подцепив за дужку, вытащил свой инвентарь.
Когда он вернулся, брюхатый хозяин постоялого двора, куда Антона занесло проказливой судьбой, уже ждал его, похлопывая кнутом по ноге. Тело Антона среагировало быстрей него. Голова втянулась в плечи, он ссутулился и постарался проехать мимо. Не тут-то было! С виду немолодой хромой мужик оказался намного шустрее, несмотря на свои внушительные размеры. Быстро развернувшись, он в несколько шагов догнал его, размахнулся и стегнул парня по спине. От удара худенькая спина дернулась, и Антон выронил краюху хлеба на землю.
– Ах, ты шавка, – заорал, хозяин, – ты, где хлеб спёр?
– Я не пёр, – Антон изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы снова не наброситься на обидчика, – меня мужик на реке угостил.
– Это, за какие такие заслуги он тебе хлеба дал, – приблизившись к парню, краснолицый хозяин дыхнул на него запахом лука и гнилых зубов.
Антона передёрнуло. «Только бы не сорваться… Только бы не сорваться…» – стучало молоточками в мозгу.
– Я в реку свалился, а он вытащил, – постарался спокойно ответить он, хотя внутри всё тряслось от напряжения и отвращения. Он ненавидел в этот момент себя, но надо было как-то продержаться, пока он не разобрался что к чему.
– Он что, касался тебя? – вытаращил глаза мужик. – Не ври мне давай! – прикрикнул он. – Никто бы не стал тебя трогать.
– Так он и не касался, за ворот рубахи подцепил. – Антон произносил про себя детскую считалку, чтобы не озвереть от происходящего. «Раз, два, три, четыре, пять, – медленно, сцепив зубы, проговаривал он каждое слово, – я иду тебя искать. Кто не спрятался, тот не виноват. А может и виноват», – он, совсем забыл, как правильно, но сейчас это было неважно, главное, выдержать.
Он не мог позволить в данный момент, чтобы его вышвырнули, пока он ничего не узнал про то место, куда попал.
У мерзопакостного хозяина водовоза была лишь одна хорошая черта – он быстро загорался, вспыхивая, как спичка, и так же быстро перегорал. Вот и сейчас он довольно быстро успокоился. Пробурчав что-то про то, что нечего шляться, где не велено, и вода должна была быть уже давно привезена, он, вроде как, поуспокоился.
– Давай, выливай и отправляйся скорей назад. У нас несколько постояльцев собрались ванну принять, так что нечего здесь прохлаждаться.
– Выливать куда? – спросил, не подумав, Антон. Мужик медленно повернулся и удивлённо уставился на него.
– Ты чего? – переспросил он, сверля его глазами.
– Ничего, – Антон пожал плечами, – просто уточнил, – и попятился от наступающего на него хозяина. – Я просто спросил, – подняв руки вверх, пролепетал парень.
– Ты смотри мне, – погрозил ему пальцем мужчина, – как память потеряешь, так сразу и вылетишь.
«Час от часу не легче, – голова уже распухла от всего, – это ещё что за беда?»
– Да знаю я, знаю, – закивал головой Антон, и поспешил к бочке.
«А была, не была», – подумал он и покатил телегу за дом. Мужик проводил его недоверчивым взглядом.
За домом обнаружилась ещё одна дверь. Распахнув её, Антон подкатил бочку и увидел разные по размеру деревянные ёмкости.
– О, Лешок, – разулыбалась полная женщина в белом переднике и цветастой косынке на голове, – привёз водицы. Что-то ты сегодня припозднился? – она подошла к нему и с заговорщическим видом положила рядом с ним голую кость. – На вот, возьми, ночью погрызёшь.
Антон стоял столбиком и смотрел на неё во все глаза. Он что бывает такой голодный, что даже сырые кости по ночам грызёт, однако живот тут же заурчал и рот наполнился слюной. «Кошмар какой-то, – пронеслось в голове, – надо скорее думать, как отсюда сматываться».
– Бери, бери, не скромничай, только спрячь сразу, чтобы Тюря не увидел.
Антон чуть не переспросил женщину кто это, но вовремя прикусил язык. Взяв угощение, он быстро сунул кость за пазуху, поблагодарил от души женщину, правда, больше за заботу, чем за подношение, и принялся переливать воду. Когда большая бадья была полная, он случайно заглянул туда и отшатнулся. Потом глубоко вздохнул и снова посмотрел. Из воды на него взирал далеко не мальчик – лицо без возраста, тёмные волосы, кожа, изрытая глубокими морщинами, и, пожалуй, только глаза на этом лице были живыми, странного, вроде как зелено-голубого цвета.
– Ты кого там увидел, Лёха? – рассмеялся босоногий мальчишка с метлой. – Облезлую дворнягу, что ли?
– Тихон, а ну паршивец, чем зубы скалить, иди-ка отсюда вон! Поди лучше двор подмети!
Антон вздохнул, вылил остатки воды и покатил назад в лес. Проезжая по двору, поднял с земли краюху, подул на неё, посмотрел по сторонам и отправил к косточке. Он не мог объяснить свои действия, но тело пока ещё жило какой-то своей жизнью, а он, как сторонний наблюдатель, только мог молча следить за происходящим.
В течение дня он ещё два раза съездил за водой и к вечеру еле таскал ноги. Забрался в свою комнатушку, больше похожую на чулан под лестницей, упал на дырявый тюфяк, из которого торчала солома, и провалился в сон. Ему показалось, что он совсем не спал, когда страшные судороги начали сотрясать тело, деформируя костяк, жилы и кожу. Примерно через полчаса в комнате на тюфяке стоял чёрный, тощий, местами облезлый щенок. Он жалобно поскулил и поскрёбся в дверь. Та распахнулась, и он ползком выполз из каморки, направляясь к выходу.
Дом уже спал, однако входная дверь была не заперта. Толкнув её носом, он выскочил на улицу. Втянул носом ночной воздух, полный будоражащих обоняние запахов, несущихся со всех сторон, взвизгнул от радости и понёсся по дороге в сторону леса.
ГЛАВА 3
Антон не мог понять, как он стал собакой, но это ощущение пугало и будоражило одновременно. Вылетев без приключений за границу поселения, он ощутил полной грудью чувство свободы, от которого слегка кружилась голова. Тявкнув несколько раз от полноты чувств, распиравших его, он помчался в лес, проверять, не стащил ли кто его заначку, заботливо припрятанную ранее.
Лес был полон удивительных запахов. Антон словно раздвоился. Одна его часть приобрела звериную сущность. Он точно знал, что учуял зайца, хотя раньше понятия не имел, как он пахнет, встретившись с лисой, погонял её по лесу, стараясь схватить за пушистый хвост, пока той не надоело, и она, резко развернувшись, чуть не куснула его за нос.
Щенок облаял противную, с его точки зрения лису, ничего не понимающую в погоне, и отправился за своей костью и корочкой хлеба. Разрывая лапами землю, он похвалил себя, что не выкинул лакомство, сжевал краюху и долго мусолил голый мосол, отгрызая всё, что можно откусить.
Ночь постепенно подходила к концу, и надо было возвращаться. Он бежал назад к постоялому двору, с грустью посматривая по сторонам. Хотелось ещё побегать, но что-то заставляло его вернуться. Пролез в дверь и потихоньку заполз в свою маленькую каморку, свернулся в комочек и постарался заснуть. Как только стало светать, сильные судороги вновь стали ломать тело, выгибая и скручивая, и вскоре на тюфяке опять лежало неказистое человеческое тело.
Утром Антон проснулся, как от толчка, и уставился в темноту. Потом осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Рассвело, дом только начинал сбрасывать с себя ночную тишину.
Встречаться ни с кем не хотелось, поэтому он быстро проскользнул по коридору, выскочив на улицу, подхватил за ручки телегу, и быстрым шагом ушёл со двора. Городок только просыпался, но уже встречались спешащие по своим делам горожане.
Сейчас можно было более детально рассмотреть место, куда он попал. Деревьев почти не было. Пересекающиеся с мощёной мостовой улочки казались Антону узкими и кривыми. Изгибаясь словно змеи, они расходились в разные стороны. Некоторые из них были совсем короткие и заканчивались тупиками, которые просматривались с основной улицы. Антон шёл не торопясь, знакомясь с новым миром, в который его занесло.
Теперь он, во всяком случае, знал, почему его называют щенком. Ощущение было не совсем обычным и что греха таить, не совсем для него приятным. Вспомнились фильмы про оборотней и Диана, любящая читать всякую муру про несуществующие миры. Он тогда над ней посмеивался, а она обиженно надувала губы. Но те оборотни играли мышцами и поражали всех своей силой, а он? Разве мог он тогда подумать, что станет обычной блохастой шавкой, по совместительству подрабатывающей водовозом?
День пролетел незаметно, он молча таскал воду, стараясь, как можно меньше попадаться на глаза Тюре. Так прозвали хозяина работники постоялого двора, за его любовь кормить их непонятно из чего сваренной кашей.
На самом деле того звали Петро, и был он скор на расправу и неимоверно скуп. Пожалуй, только этим и объяснялся тот факт, что он взял проклятого оборотня на работу водовозом. Он просто ничего ему не платил, изредка подкидывая старые вещи, чтоб не ходил уж совсем голым, пугая постояльцев, и раз в день давал неполную миску часто подгоревшей каши.
Народ на постоялый двор заезжал разный, от водовоза шарахались, как от чумного, некоторые окриками пытались отогнать его подальше. Редко кто, вероятно сжалившись, бросал ему краюху хлеба или обглоданную кость на землю.
Именно от всего этого Антон и убегал в лес. Вскоре он приладился таскать воду так, что вообще перестал попадаться хозяину на глаза, точно зная, когда тот изволит трапезничать, и быстро пробегая по двору, чтобы никто его не увидел. Сердобольная кухарка Агапия подкармливала его периодически костями, а то и объедками со столов. Он бережно собирал их и закапывал в лесу, угощая своё худощавое второе я, в виде беззлобного тощего щенка.
Прошло несколько недель, Антон особо ничего не узнал про место, куда его занесло, но кое-что накопать ему всё же удалось. Сейчас шёл тысяча третий год от сотворения Великих гор. Что это за сотворение Антон спрашивать побоялся, но предположил, что, скорее всего, было крупное землетрясение. Городок назывался Устолье, от столицы Клориады находился на расстоянии примерно пятидесяти трёх вёрст. Как он не пытался понять, как называется страна, но так ничего и не разобрал. Мир Пришлых Странников, так называли местные жители свой мир
В городке единолично правил князь, поговаривали, что он был дружен с нечистой силой. Его замок находился с северной стороны, именно поэтому Антон его и не увидел, хотя хотелось взглянуть на это творение архитектуры. В его памяти вставали грандиозные исторические замки Восточной Европы.
К себе мужчина стал относиться двойственно. Пришлось принять, что он – это не совсем он, а ещё маленький комок не очень хорошей шерсти, однако наделённый по отношению к нему большой любовью и заботой. То, что собаки преданны, Антон знал с детства, хотя и не пришлось заиметь такого друга. Но он и предположить не мог, что ночами станет превращаться в хвостатого мелкого пса.
