Признанию взамен

скачать книгу бесплатно

Признанию взамен
Елена Поддубская

Наши дни. Небольшой подмосковный посёлок. После долгих лет жизни в Приднестровье домой возвращаются супруги Анна и Сергей Белецкие. Их соседи Новиковы совсем не рады этому приезду. Встреча Анны с Александром Новиковым ставит на попа убеждения обоих о счастливой жизни. Между бывшими одноклассниками не сразу, но начинается роман. Да такой, что: «Красив пылающий костёр своим пугающим бесстыдством». Отношения детей и супругов с обеих сторон, совсем непростые, тоже страдают от решения взрослых. Уйдя от мужа, Анна вскоре сталкивается с тем, что для Новикова главное работа. Вся её жизнь с ним превращается в неудачные попытки переубедить себя в обратном. Белецкий в это время пробует построить новую жизнь. Анна решается на развод и хочет уехать куда-то далеко. Последняя встреча с Александром – это любовь признанию взамен. Отказаться от того, что есть основа и смысл его жизни, предприниматель не в силах. Опоздав на самолёт, Анна находит дома бывшего мужа, который готов простить всё.

Елена Поддубская

Признанию взамен

О том, как иногда устаёшь быть собой

1

«Я захотел и утром встало солнце», ? улыбнулся Александр Новиков, довольно щурясь от света, проникающего через стеклянный купол внутреннего сада Лаборатории. Вчера в Москве и области выпали заморозки, такие, что прихватило дороги и шёл снег, а сегодня обидчивая в этом году звезда пожаловала с самого утра. Понятно, что никакой человек повлиять на подобные щедроты природы не мог, но всё же, десять минут назад, выходя из подземелья, где работал, на очередную паузу, мужчина попросил тепла, а теперь радовался ему. Нейролингвисты уверены, что мозг принимает решение за двадцать секунд до того, как человек его осознаёт. Это порождает сомнение: кто же в итоге принимает решение ? человек или его мозг? Так или иначе, Александр был благодарен своей голове и особенно за ту подсказку, что позволила завершить сложнейший алгоритм ещё до перерыва. «Пусть Лада даст команду скомпилировать программу. – Мужчина привык говорить сам с собой. В переводе с компьютерного языка фраза означала подготовку исходного материала для создания конечного. Так шеф-повар чистит и мелет орехи, чтобы потом приготовить из пудры пирог по индивидуальному рецепту, хранимому втайне. К слову сказать, кибер-шеф-поваром Новиков был не только входящим в «Красный гид» ? святой Грааль, а заодно и библию гастрономии, но и удостоенным как минимум пяти звёзд Мишлена. Естественно, по меркам вовсе не ресторанным, а компьютерных технологий. ? Посмотрим после шифровки, сгодится ли это для Центробанка. ? Предположение больше походило на убеждение. Работая на таком уровне, не знать о своих достоинствах выглядело бы по меньшей мере лицемерием. Однако, произнеся фразу про себя, мужчина замер: показалось, что мысль отразилась в глазах: ? А по ним, умеючи, всегда можно что-то прочесть» ? Александр ощутил себя неуютно, хотя внешне это состояние ничем не проявилось. Разве что скрипнул шезлонг. Медленно, не привлекая внимания к своему взгляду, Новиков попробовал отыскать хотя бы один из многочисленных зрачков неусыпного Аргуса. Реакцию талантливого программиста и одного из директоров Лаборатории, специализирующейся на разработке компьютерных программ по крипто вирусам, объясняла специфика предприятия, сверхважного и ультрасекретного. Куда можно было запрятать камеры наружного наблюдения в саду? Над головой куполом стояла стеклянная крыша, вокруг рос дендрарий из тех представителей флоры, что одновременно способны и лихо прорастать в оранжереях, и столь прекрасно изолировать заполняемое ими пространство так, что любой, выйдя в сад, ощущал себя в личной кабине солярия. Плюнув на манию начальства вездесуществовать, Новиков закрыл глаза и от удовольствия разве только что не замурлыкал.

Удовлетворение всегда могли вызвать хорошо выполненная работа, походы в горы или прочитанная книга. Высокая должность в одной из самых крутых IT-компаний отнимала у информационного аналитика большую часть суточного времени. Вылазки в горы в обществе таких же, как он Робинзонов, отказавшихся на недолгий период от прилипшей цивилизации, затянутой в страту мобильной связи, выбритой щетины или крепкого кофе, выдавались крайне редко. Что касалось книг… Ими Александр был избалован с детства. Тогда как большинство одноклассников могли прочесть только фантастов Дефо или Верна, он, имея доступ к библиотеке военного городка в Балашихе, где мать работала поваром, зачитывался «Марсианскими хрониками» и «Вином из одуванчиков» Рэя Бредбери. Когда по школьной программе необходимо было ознакомиться с робкими тургеневскими девушками и фетовским сонливым скупым утром севера, ему были доступны непуританские страсти героев-подростков Сэлинджера и пронзающие строки стихов Ахматовой и Бертгольц. Позже, когда начитанность каким-то странным образом пробудила в нём уникальные способности к точным наукам, Александр имел доступ к огромным ЭВМ при МГУ. Там можно было находить и вовсе редкие фолианты, пусть в электронном виде, но зато о которых в СССР мало кто знал. Взращённый на литературе такого уровня, ныне мужчина откровенно разочаровывался при прочтении восьми книг из десяти. В то же время он неоднократно помогал в краундфандинговых проектах тем, кто писал достойные произведения, но не мог пробиться через систему официальных издателей. Как раз накануне он получил в подарок очередной облагодетельствованный им роман, который не терпелось прочесть.

Мечты о книге прервал телефон, предназначенный исключительно для внутренних переговоров. Для прочих Александр имел четыре других аппарата – по одному для клиентов Запада, Востока, российских номеров и, наконец, для самых близких. Каждое утро, заступая на работу, он оставлял их секретарю, чтобы не отвлекали ни во время работы, ни, тем более, в те пятнадцать минут перерыва, что был обязательным для программистов каждые три часа. Негласной инструкцией в комнатах отдыха или салонах СПА, оснащённых лечебными лампами и ионизированными очистителями, рекомендовалось освободить мозги от профессиональных проблем. В школе КГБ, куда Новиков попал после математического факультета, их учили разным методам аутотренинга: медитации, психологическому самоанализу и даже введению себя в транс. Бывшему студенту подобные приёмчики внедрения в своё мозговое пространство сначала казались смешными, потом несправедливыми – нельзя контролировать мысль! ? а, когда научился это делать, пугающими. Правда, испуг прошёл достаточно быстро, уступив место почти эйфорическому наслаждению от вездевхожести и вседоступности. Приятно было ощущать себя сверхчеловеком, способным противиться природе мысли: задумал – получил, захотел ? вышло. «Нет, видать у тех, кто плетёт ту самую мировую паутину, путь к Центру исполнения желаний короче. Раз нужен был мне перед выходом в сад солнечный свет, то получите! ? поздравил себя мужчина, быстро глянув на часы. Тринадцать минут пролетели незаметно, а в то же время сделали своё дело – в голове уже не шумело.

? Эх, не дали догулять, ? произнёс Новиков разочарованно, нащупав карман. Отключать аппарат внутренней связи запрещалось категорически. Спал ли сотрудник, ел ли, находился ли в местах личной гигиены, телефон, довольно громоздкий, похожий на примитивный пейджер, обязан был держать при себе. Любой звонок по нему мог означать начало очередной катастрофы планетного паутинного пространства, ибо вызвать по нему мог только тот главный информатик Лаборатории, основатель и единоличный акционер, которого все, как один, звали гендиром.

Поговаривали, что посредством этих труб начальник пеленгует каждого, одновременно отслеживая качество работы и общую безопасность на производстве. Ведь та небольшая территория, что занимала собою Лаборатория, на самом деле была огромным гелиокластером. Спроектированный архитектором Сергеем Непомнящим как город будущего, уникальный дом-гигант был сопоставим по масштабу и инфраструктуре с большим кварталом. Многоуровневое строение использовало энергию солнца от батарей на крыше. Его наземная часть ? прозрачный квадрат в пять этажей, разрезанный на одинаковые кубы, ? предназначалась для офисных кабинетов руководства компании, нескольких залов для приёма гостей и ресторанов. В цоколе находились многочисленные помещения спортивно-оздоровительного комплекса для всего персонала – бассейн, сауны, душевые, залы настольного тенниса, игровых видов, тренажёрный зал с экипировкой последнего уровня разработок. Здесь же располагались охранные службы, пожарная и силовая. Тогда как рабочие места сотрудников – от программистов до менеджеров и директоров врезались спиралью под землю. Глубину и площадь всего помещения, а также количество охранных постов в Лаборатории знал, похоже, только гендир. Остальным же предлагалось прогуливаться и прокатываться под землёй на лифтах или мини-карах исключительно в пределах, отведённых компетенцией: чем выше было положение, тем больше периметр перемещений.

Новиков мог бы похвастать тем, что за двадцать восемь лет работы в Лаборатории бывал на всех уровнях. Мог бы, но ни за что не стал бы. Скрытным и немногословным он был по характеру, а вовсе не потому, что подписал определённый пункт контракта. Требование к безопасности, предъявляемое к любому айтишнику ? специалисту по интернет-технологиям, обозначенное английскими I.T., обязывало предварительно обдумывать не только каждое слово, но и то, как его могут интерпретировать клиенты разных ментальностей. Так, шутить с японцами или американцами казалось небезопасным, а вот китайцы юмор понимали лучше, не говоря уже о европейцах. Русским же – только дай поржать, иначе ни одно дело с места не сдвинешь. Впрочем, в пределах Лаборатории, во избежание сказать или узнать лишнее, всякий воздерживался от активного общения не только с партнёрами или клиентами, но даже с коллегами.

«Что там теперь?» ? Александр отжал пейджер.

? Саша, у микров,? имелся в виду Microsoft,? новый руткит! – Лада, личный секретарь Новикова, глушила шумом дизель-стартера. Во всех проблемах, что возникали перед ней, Лада оставляла частичку себя. ? Уже порядка 20 тысяч заражённых аппаратов государственного уровня по всему миру. В Великобритании встали все госпитали. У нас атаке подвергся телефонный оператор. ? Речь шла о проникновении в Microsoft вредоносной программы, перехватывающей системные функции. ? Что мне делать, Саша?! – крикнула Лада. Новиков представил секретаря в позе верхнего старта: только дай команду и сорвётся выполнять. Отчествами в Лаборатории никто не пользовался, но сейчас Новиков употребил его, как контрмеру:

? Михална! Остынь! – пауза начальника требовала от секретаря смены голоса. Дождавшись убедительного «да-да», Новиков спросил так нежно, как, справляются об окрасе будущих щенков, покупая породистого самца, ? А что делает Avast? ? Прощаться с небом мужчина медлил. Названный им антивирус, с которым Микрософт заключил контракт, был гарантией безопасности большинства западных компьютерщиков.

? Звонит по нашу душу, ? тут же весело пошутила Лада, зная, что ответ понравится тому, кто прослушивает разговор. Если такой гигант, как Avast, вынужден просить помощи у Лаборатории, то, значит, не зря их шеф получил степень почётного доктора наук Плимутского университета.

? Понятно, ? ответил Александр, уже встав и быстро направившись в помещение. – Кто сегодня первый, и кто из наших работает? ? поинтересовался он о назначенном составе. Распоряжение на этот счёт уже было сделано, в этом не стоило сомневаться. Главным в бригаде компьютерной «скорой помощи» всегда были разные люди. Если кибермошенники атаковали военные объекты, управление электронной защитой передавалось менеджеру по обороне. В случае атаки банков ? старший экономист. Сейчас же секретарша назвала первой фамилию менеджера по связям с общественностью. «Госпитали и телефоны», ? черкнуло молнией. А когда Лада произнесла фамилию менеджера по управлению логистикой, опытный информатик понял, что хакеры на этот раз постарались проникнуть в международную транспортную сеть. А это аэропорты, железная дорога, водные пути, наземные магистрали и, не дай бог! ВПК.

Добравшись до зала экстренного контроля, они с коллегами, как хирурги скорой помощи, принялись расчленять по байтам и битам ту компьютерную информацию, что позволяла понять структуру вируса, получившего название WanaCry, сокращённо, WCry. И только когда количество поражённых единиц перевалило далеко за сто тысяч, информатикам удалось понять, что вирус не просто вымогающий, а шлифующий, то есть уничтожающий, направленный не столько на блокировку данных той или иной системы, сколько на полный их подрыв. Чем могла обернуться разрушенная система ракетных войск или блока питания атомной электростанции, объяснять ни Новикову, ни любому из Лаборатории не требовалось.

Далеко за полночь, когда удалось поставить антивирус на ряд стратегических предприятий государственного и мирового масштаба, электронный календарь на аппаратах показывал 13 мая 2017 года.

? Чур меня, чур! ? отплевался Новиков, покинув рабочее место и отправляясь в душ. Фирма заботилась не только о головах своих сотрудников. «Домой! ? решил Александр несмотря на то, что завтра, а точнее уже сегодня, он должен был вернуться сюда не позднее девяти утра. ? Семь часов у меня есть: полтора на дорогу, пять с половиной на сон. Отлично! Глядишь, посплю и подольше. Главное, чтобы наши коллеги из АНБ не выставили ещё какую каку». То, что за созданием нового вируса стоит Агентство по Национальной Безопасности США стало понятно после того, как разобрались с генетическим кодом компьютерного червя, запущенного в мировую сеть на этот раз. Он, один в один, походил на Stixnet, что Штаты и Израиль использовали в 2015 году для атаки на иранскую ядерную программу. Не вмешайся в тот момент Лаборатория и весь дипкорпус России, уже тогда летали бы над Междуречьем останки и мировой культуры, и всемирного наследия. А скорее всего не летали бы, а рассыпались в прах, ибо янки никогда не избирают полумеры.

Удостоверившись, что оставил аппарат для внутренней связи в офисе специальной секьюрити, Новиков вышел в ночную Москву. Дорога лежала в сторону Старой Купавны – небольшого подмосковного города, расположенного в 35 км от столицы в направлении Нижнего Новгорода.

2

Сколько помнили себя Новиковы и Белецкие, их участки разделял забор. У первых дом был ещё до революции. Тогда ни о каких наделах, да ещё в деревнях, речь не шла. Прадед Валентины и Петра, проживающих в доме ныне, узаконил участок, вступив в ряды Красной Армии. Отправившись сражаться против Деникина, он где-то там на югах и погиб. Его сын Иван, понимая, что краснопузая власть в решениях переменчива ? как дала, так может и забрать, поскорее обнёс участок плохоньким, но частоколом и зарегистрировал дом в нужном реестре. Позже он даже обзавёлся каким-то личным хозяйством; детям героев оставаться собственниками было проще, чем тем, кого сгоняли в колхозы. К тому же в их глуши, такой, что не имела не то что железнодорожной станции, даже надписи с названием места по пути следования поездов, с коллективным хозяйством как-то обошлось. После Отечественной войны дом превратился в дачу. Когда же не стало родителей, брат и сестра Колобродины поделили наследство: двухкомнатную квартиру в Перово забрал себе Пётр, а дачу отдали Валентине в приданное. Её муж ? Борис Михайлович Новиков ? работал в ведомстве железнодорожного транспорта и жил в Москве, а Валентина в первое же лето, последовавшее за рождением единственного сына, перебралась с ребёнком на дачу да там и осталась жить. Александру тогда было всего шесть месяцев.

Соседям дача досталась в середине шестидесятых в виде участка и хилого строения. Тогда ещё молодожёны, Виктор Сергеевич и Ада Романовна Белецкие построили на двенадцати сотках домишко в два этажа, с тремя комнатами, верандой и остроконечной бревенчатой крышей. Красивый петух на шесте, заманчивый и обманывающий чужой глаз мнимой роскошью, появился на доме, когда старший из сыновей, Сергей, освоил профессию столяра. Дача для куповчан Белецких являлась еженедельной каторгой. По крайней мере так воспринимали её Тимофей ? младший сын, парень ленивый и необщительный и глава семейства, инженер-химик местного завода «Акрихин». Мечтая об отдыхе на природе, вместо него Виктор Сергеевич и пацаны получали разнарядку на все два с половиной дня – от вечера пятницы до конца воскресенья.

? Ничего, ничего, зато дашь подышать лёгким не только ка-эсом и стрептоцидом, ? оправдывала эти трудовые повинности Ада Романовна, гладя мужа по голове. Буквами «КС» со времён войны кодировали «коктейль Молотова» для воспламенения танков. В музее «Акрихина» даже висела большая и гордая вывеска и по этому поводу, и, безусловно, отдельно по поводу стрептоцида, как белого, так и красного, необходимых фронту не менее зажигательной смеси. – Да и мальчикам неплохо побыть на солнышке, ? добавляла мать, обнимая и целуя детей. Хозяйкой Ада Романовна была на диво. Она посадила на участке все те деревья, какие приживались и плодоносили в условиях их достаточно сурового климата, и разбила большой огород. С дачи Белецкие кормились, поились и даже лечились: оранжерея с лекарственными и ароматическими травами была здесь тоже. В этой связи к Аде Романовне часто захаживали за советами, а то и за снадобьем. Посёлок вырос вдоль берега Шаловки, притока Клязьмы. Обилие воды обеспечивало роскошную растительность лесов и полей округи. Там-то Ада и собирала нужный дикорос Иван-чая и мать-и-мачехи, зверобоя и пустырника, очанки и корня аира. А чего не находила в полях, женщина высаживала в теплице: боровую матку ? для женских нужд, мужик-корень, он же молочай, ? для мужских, а васильки и для пользы, чтобы отёки снимать, и для приятности глазу. Никакой знахаркой мать мальчиков себя не считала, просто очень бережно относилась к здоровью своему и «своих мужчин». И жить бы всем Белецким долго и радостно, кабы не пришлось старшему сыну уехать в Приднестровье.

«Вольво» с номерами и флагом этой Молдавской республики и увидел Александр, подъезжая к дому. Машина, старая и грязная, стояла посреди дороги. Чтобы объехать её на Рандж Ровере, Новикову пришлось бы съехать с асфальта в довольно крутой земляной спуск, что вёл к домам.

? Здрассьте приехали – сказал мужчина вслух, останавливаясь. Такая затычка в пути, когда до своих ворот оставалось каких-то сто метров, села на шею мгновенной усталостью. Новиков несколько раз покрутил головой и качнул плечами. «Дадут мне сегодня расслабиться?» ? пожалел он себя. Под «сегодня» подразумевались те 18 часов, что мужчина провёл в Лаборатории, и что, в общем-то, считались нагрузкой вполне ординарной. Как большинство работников всякого престижного предприятия, где хорошо платят и, соответственно, много требуют, Александр старался ничем не злоупотреблять. Даже кофе пил только утром и дома. Не то чтобы в офисе был плохой кофе, боже упаси! Гендир всё обустроил так, чтобы сотрудникам не хотелось бы покидать рабочее место. Вот только кофе Новикову требовался, чтобы проснуться. Выбросов адреналина для стимула иммунной и прочих систем, хватало на работе за глаза.

? Мы бобры и без добра бодры, ? постоянно шутил Новиков, отказываясь от «давай по маленькой!», шла ли речь о кофе или ещё о чём другом. Перекус он не выносил. Мать – повар по профессии, с детства вбила им с отцом правило не кусочничать. А привычка, как известно, ? вторая натура. Даже работая по двадцать часов кряду, Александр мог обходиться исключительно водой. «Голод не зажёвываю», ? объяснял специалист со стажем молодым работникам. В свои прошлогодние пятьдесят Новиков был мужчиной всяквзглядостанавливающим: шатен с проскользнувшей в шевелюру сединой, лицом подтянутым, с подбородком монументальным и неживым, в противовес которому широкие брови при беседе ходили, а глаза цепляли. Роста выше среднего, из толпы он выделялся энергичной походкой, неброской, но стильной, одеждой и тем безупречным тоном кожи, что холёные миллионеры, избегающие ультрафиолет и не жалеющие денег, вбивают с кремом под кожу для здорового вида. Вот только загар Новикова был не из кабинета косметолога.

К альпинизму Александр пристрастился уже после тридцати лет и с тех пор любому отдыху предпочитал только этот, когда на трёх тысячах кружит голову от недостатка кислорода, а от ломоты мышц поясницей кажется всё пространство от ягодиц до шеи! Это и есть преодоление себя! И не важно на пятитысячник ли ты настроился или выше, радость в конце пути обеспечена.

? Не понимаю, как ты можешь их различать? ? удивлялась жена, мельком заглядывая в альбомы с видами покорённых вершин. ? Чем вот, скажи, отличаются эти две, ? и далее Людмила читала по слогам, ? Рита-куба-Блан-ко и Ка-ла-Пат-хар?

? Вторая ? в Гималаях и с неё видна Джомолунгма.

? И что? Там ледник и тут – ледник. Там песок, и здесь – тоже. Никакой эстетики.

? Туда не за эстетикой восходят, Новикова, ? любовался мужчина слайдами и ту же добавлял, ? хотя, если взять тот же китайский Юйлунсюэшань, так красотища – необыкновенная. Тебе не понять.

? Это точно, ? миролюбиво соглашалась Людмила. Она вообще не привыкла спорить с мужем, ? что я пойму в этом Чо ой ю? Лучше, пока ты бреешься, пойду разогрею ужин.

Многодневная щетина убиралась по возвращении в первый же вечер. Что в делах, что во внешности небрежность в Лаборатории не допускалась. Гендир носил бороду и усы, но при этом вид у него был совсем не бродяжий: щетина нужной густоты, послушная, мягкая, одного цвета с волосами, сливалась и выгодно подчёркивала овал лица. Выслушав раз, что для ухода бороде нужны натуральные растительные масла какао или кокоса, бальзамы на пчелином воске, расчёски или гребни только ручной работы и из кости, чтобы даже короткие волосы не сбивались в колтуны, а для роста и укладки требуются регулярные походы к брадобреям, Александр решил, что найдёт куда, кроме бороды, потратить немалые деньги и массу времени. Да и от работы отвлекать будет нечему. Всё, будь то выросший от сидячей работы живот, забитый нос или слезящиеся от аллергии глаза, казалось для Новикова неприемлемым. Поэтому, в плюс к безупречной гигиене тела и активному образу жизни, шли витамины, живой сок алоэ вера, отруби, водоросли спирулины, биологически активированный уголь… За всей этой «кухней» усердно следила Людмила. Прослушав в ютубе лекцию о живительной силе верблюжьего молока, заказывала его потом в Казахстане, откуда возили флягами для всей семьи. Александр такую заботу ценил. Облучение экраном и длительное пребывание под землёй, постоянный стресс, экология в Москве и экология вообще в мире, погода, с непредсказуемыми холодом-жарой-ливневыми дождями-торнадо-цунами, и так далее, где кому что досталось, убеждали в том, что человек уже не тот, что был раньше. Весь генофонд подвергался испытанию радиацией, температурными перепадами, химическими препаратами и так далее, а, значит, стоит защищаться, чтобы, если не жить дольше, то хотя бы жить качественнее и работать максимально долго. Это понимали не только такие имущие и повзрослевшие, как Александр. И не только мода на плоские животы и втянутые скулы могла объяснить чуть ли не греческую культуру тела среди молодёжи: в России прошли времена, когда работодатель мог стопроцентно оплачивать столь дорогую опцию в рабочем контракте, как многократно повторяющийся больничный. Отчего каждый, кто дорожил своим местом и хотел высокую зарплату даже в резюме не считал зазорным подчёркивать тот факт, что проводит досуг, привязав себя к парашюту или парусной лодке.

Почесав утиный нос, не большой, но такой, что заставит знающую женщину провести нужную аналогию, Новиков трижды помаячил фарами; в посёлке все уже давно спали. И сразу же от соседей вышел кто-то в спортивной куртке с капюшоном, натянутым на голову. Человек был невысоким и худым. «Серёга, что ли? – вгляделся Александр, пробуя угадать бывшего одноклассника по фигуре. Но уже через мгновение обожгло. – Аня!»

? Извините, что мешаю, ? попросила бывшая одноклассница и жена Сергея, закрываясь от света фар, ? не думала, что в такое время кто-то ещё не спит. Сейчас я подвинусь. Вам далеко ехать?

? Я уже приехал. Лови! ? ответил Александр, развеселившись, что его не разглядели. Бывшего «однокашку» Новиков вполне мог бы поприветствовать из салона. С Анной он такой встречи не хотел. Заглушив мотор, Александр вышел. Сделав навстречу несколько шагов, он уловил богатый медово-терпкий аромат. Когда-то это царственное благоухание розы и жасмина позволяло ему мнить себя великим Бонапартом, сражённым красотой польской княжны Валевской. Да, тогда Анна была для него всем. «Была. Всем. Тогда», ? тут же расставил мужчина слова в правильном порядке прежде, чем подошёл совсем близко.

? Здравствуй, Аня, ? поздоровался он сдержанно и сразу пожалел – глаза женщины обожгли восторгом.

? Сашенька, ? проговорила она, вибрируя голосом, ? ты…? добавила совсем тихо и шёпотом спросила: ? Откуда здесь?

С детских лет она звала его именно так. Противостоя дурману, медленно принявшемуся обволакивать, Александр посмотрел на свой дом:

? Всё очень просто, Аня, я по-прежнему живу рядом.

? Я не про то, ? улыбнулась женщина широко, открыто, не позволяя сомневаться в радости. ? Как ты узнал, что мы приедем именно сейчас?

? Прочувствовал, ? пошутил Новиков. Ямочки от улыбки завидной правильности, но при этом скупой, приковали взгляд женщины. Пробуя вернуть его к своим глазам, мужчина добавил. ? Разве ты забыла, какое у меня тонкое тело?

? И толстое, ? ответила она, напомнив про их давнюю шутку и гладя взглядом теперь по всему лицу. От столь откровенной нежности мужчина поперхнулся. Кашлянув пару раз, он махнул рукой в сторону своей машины:

? С работы еду. Не подумай чего.

? Уже подумала, ? предложила она игру, но Александр тут же прикусил тонкую верхнюю губу. Так он делал, когда возникала какая-то проблема. Становиться ею никак не хотелось. Женщина извинилась. ? Я побоялась спускаться во двор в темноте. Да и места там нет, Тимофей занял своей. Да ещё дожжь, ? добавила она, смущаясь жадного взгляда. Раньше эта питерская манера произносить слово «дождь» раздражала Александра, теперь добавил жара в тот самый клубок газа, что окутывал. Мужчина ощутил себя монгольфьером, готовым к взлёту. На земле удерживала только одна нить – взгляд женщины. От неловкости он нахмурился. ? Сейчас уберу, ? пообещала соседка, понимая это по-своему. Вскочив в машину, она проехала далеко вперёд. Удивляясь этой ловкости, Новиков вернулся за руль, тихо тронулся и медленно проследовал до своего дома. Там он свернул, успев бросить фарами прощание и благодарность одновременно.

3

Сон, с которым Новиков боролся ещё десять минут назад, улетучился, а, вместе с ним ушла досада на последние пять километров пути. Если дорога от Москвы до Купавны, федеральная, а потому гладкая, позволяла преодолеть тридцать километров за полчаса, то кусок трассы, что был в ведении поселковой администрации, сжирал любую фору в запланированном времени. Генералтоптыгинская колея испытывала мозжечок, заставляя применять к ней качественное прилагательное, производное от ещё одного органа и так часто используемое в народе. Въезжая на такой, с трудом сказать, асфальт, каждый водитель вспоминал всех родственников местных за счёт градоустроителей, собранных Гоголем в одну большую этническую группу. Поставив машину на стоянку под навес, Александр оглянулся и пожалел, что выход на улицу со двора перекрывает высокий, в три метра, забор. «Было бы как раньше, смог бы увидеть, как она сдала к своей калитке», ? улыбнулся он на характерный шорох шин. Грусть была ощутимой, но права на проявление каких-либо чувств Новиков не имел. Он жил в доме, где всегда кто-то мог или ещё не спать, или не спать уже.

Поднявшись по ступеням высокого крыльца, мужчина увидел в глубине террасы огонёк сигареты. Дядьку Пётю так звали все домашние, кроме Валентина ? женщины крупной, ухоженной и плещущей всевозможными желаниями. Старше брата всего-то на два года, она часто обзывала его трухлявым и заброшенным пеньком. Первую характеристику оправдывали плохо остриженные волосы с клочками седины на голове и нечасто бритом лице и скелет, смятый на одну сторону, словно развалившийся. Вторая применялась в связи с тем, что нормальной семьи у дядьки никогда не было. В начале взрослой жизни он работал, потом лечился от алкоголизма и анаши, а в конце восьмидесятых сел за распространение наркотиков. В тюрьме подцепил туберкулёз, вышел, отбыв весь пятилетний срок, нашёл себе какую-то женщину и поселился у неё, позволяя себе не работать. Родительская двушка в Перово неплохо сдавалась, поэтому Пётр продолжал бездельную жизнь. Когда первая избранница умерла, не то от болезни, не то от пьянки, он нашёл вторую, за ней ? третью. И только смерть последней остепенила мужчину. Он устроился сторожем на один из подмосковных заводов, забросил наркоту и водку, оставив за собой право на обычный табак и пиво по выходным. Валентина к тому времени уже овдовела, и, сдав московскую квартиру мужа, продолжала жить в посёлке. Дом был отстроен заново и спланирован так, что места хватало всем. А ещё, отдельным строением, на участке стоял гостевой домик. Его капитально отремонтировали тогда, когда Александр с женой и детьми переехали из столицы в посёлок. Валентина сначала думала жить там. Голоса детей часто мешали, уборки прибавилось, а что касалось готовки, то на работе наготовилась с лихвой, отдохнуть бы на пенсии от этой неугасимой домны. Но вскоре пожилая женщина заявила, что ходить «к себе» через большой усадебный двор ей летом жарко, а зимой ветрено и холодно. «Так что, дорогие дети и внуки, извольте считаться: дом – мой, и жить я буду в нём. А хозяйничает пусть невестка». Безусловно, никто отказать матери-бабушке-свекрови не мог. Тем более, что Людмила прекрасно справлялась со своими обязанностями, они быстро друг к другу привыкли и все меж собой ладили. Валентина разместилась в той комнате второго этажа, что всегда считала самой удобной и просторной, а гостевой домик, чтобы не пустовал, предложила занять Петру. Он, безусловно, не воспротивился, заранее понимая, что никаких денег за проживание, а уж тем более коммунальные услуги, никто с него брать не станет. Так и жили вот уже без малого двадцать лет. Дядька никого не раздражал, а порой был и вовсе полезен. Как-то раз он даже предотвратил пожар: вовремя заметил, что угли после шашлыков не потухли. Александру нравилось разговаривать с мужчиной. А то всё бабы, да бабы. Мать, жена и три дочери – целый батальон.

Старшую Ингу жена родила на втором курсе учёбы в 1984 году. Жили тогда молодые в московской квартире с родителями Людмилы. Отец её был инженером, мать – домохозяйкой по убеждению. Единственной дочери она с детства внушала, что при хорошем муже женщине можно не работать.

? Поступай, Людочка, туда, где девочек совсем нет. Лучше в автодорожный или в Институт Стали и Сплавов. Найдёшь паренька из москвичей, но можно и из приезжих, если толковым окажется. Родишь ему сразу ребёночка, как я, и всё ? будешь потом по дому управляться, мужа баловать, за ребёнком следить. Вообще не понимаю, для кого рожают те женщины, что сдают малюток в ясли? Нет, я всё хочу сама. И ты захочешь.

Людочка слушала и соглашалась. А потом выросла и сделала, как советовала мама – поступила на математический факультет МГУ. Александра она из мальчиков группы выделила сразу. Был он на тот момент совсем не таким представительным и вовсе немодным. Носил длинную чёлку, прятал глаза за стёклами очков, всё время тёр впалые щёки да жевал верхнюю губу, решая сложные задачи для курсовых. И одевался без шика: потёртая куртка, тупоносые ботинки, шерстяные штаны, шапка из ондатры. Зато, стоило увидеть в зале ЭВМ огромные машины, уже тогда знал, что хочет работать программистом. Такая целеустремлённость подкупала Людочку. Да и вообще Новиков был порядочным, с глупостями не лез. Вот, правда, не доверял Александр никому. Даже ей не верил до конца и просил не говорить с ним о чувствах. Стоило раз Людмиле спросить любит ли, он сейчас же сердито отмахнулся:

? Что для тебя любовь? Мурлыкать друг другу под нос? А просто заботы не хватает? Тогда ищи другого.

? Хватает, вполне хватает, ? тут же уверила женщина и навсегда запретила себе поднимать эту тему. Ей действительно всего хватало. Став мужем, Александр зарабатывал сначала хорошие, потом большие, а теперь и вовсе огромные деньги, а она радовалась, что в молодости не прогадала. «Подруги, что выскочили замуж бездумно, уже или развелись не по разу, или мотают сопли на кулаки. А у меня, пусть всё и спланированно, зато вон как удачно».

На второго ребёнка Людмила решилась тоже без долгих размышлений. Вероника родилась к концу четвёртого курса и сильно походила на отца – с такими же буравчиками вместо глаз, когда сердится, и искрами, когда смеётся, с теми же лёгкими тенями на веках и под глазами. Светлые волосы падали на красивый лоб, улыбка, более женственная и открытая, показывала зубы, выровненные в молодости брекетами. Глядя на вторую дочь, Людмила понимала за что она любит мужа. В дочери шарм проявлялся с добавлением нежности, какой не проскальзывало в мужчине. Третья дочь родилась в двухтысячном. В начале века после сложных девяностых в России начался ренессанс, и многие решались на рождение очередных детей. Маша «получилась», как говорят, ни в мать, ни в отца, что внешне, что по характеру. «С самой беременности мотала нервы, ? жаловалась Людмила, ? ела плохо, спала мало и постоянно хныкала. Чего ей не хватало?» Мать сетовала вполне справедливо: дом был полон нянек, готовых исполнять любое желание маленькой вредины, а она говорила резко, отвечала дерзко, делала всё по-своему. С возрастом Маша стала более степенной и выдержанной, хотя, порой, и сейчас ещё, в свои почти семнадцать, вполне могла устроить дома сцену недовольства. Тогда, точь-в-точь как отец, она наклоняла голову и смотрела на стоящего перед ней из-под нависших надбровных дуг, гневно прищурив красивые, серо-зелёные глаза и высверливая взглядом. Тонкая верхняя губа её и вовсе втягивалась внутрь рта. Мария была самой красивой из всех новиковских барышень. Это признавали все. Мать с отцом, наблюдая за созреванием младшей девочки, пресекали в ней и без того устойчивую убеждённость в исключительности. Александр бывал с ней даже строг, матери наказывал не баловать внучку, а дядьку постоянно спрашивал не слыхал ли тот чего относительно поведения подрастающей дочери.

Заметив на террасе Петра, Новиков подошёл и поздоровался за руку.

? Как у нас? Дома все? ? Вопрос относился к двум последним дочерям. Инга давно жила в Москве с мужем и сыном. А вот Вероника, несмотря на возраст за тридцать, неделями могла отсутствовать, объясняя это устройством личной жизни. Что же касалось Маши, то время от времени она отпрашивалась к подругам на «девичники».

? Путём, ? ответил дядька и тут же поинтересовался. ? Ты с кем там на улице болтал?

? Ни с кем. Чужая машина перегородила проезд, попросил пропустить, ? про встречу с соседкой откровенничать совсем не хотелось. Войдя в дом, Новиков обрадовался, что всё уже спят. Впрочем, возвращение главы семейства далеко за полночь и незамеченное никем, или почти никем, редкостью не являлось. Мужчина не помнил, чтобы когда-то жена ждала его с работы, не сомкнув глаз и сидя на пороге, укутавшись пледом, как это часто показывали в фильмах. Зная, что любая сусальность воспринимается мужем как слащавость и даже изнеженность, проявлением чувств женщина не досаждала. Ей хватало забот. Девочки были с пелёнок приучены к здоровому образу жизни – лыжам, бане и плаванию в бассейне. Когда подросли, их записали в спортивные секции. Все трое успешно учились, были образованы, приучены к труду, прилежны, аккуратны, честны, и этот список благородных качеств исчерпывающим не являлся. Но если в воспитании детей Новиков хоть какое-то участие да принимал, что касалось хозяйской части, то жена оградила его от малейшей ответственности. Ремонты, покупки, вклад, конвертацию и накопление денег, организацию семейного отдыха, пока в этом был ещё интерес и смысл, она тянула сама. Возвращаясь домой, глава семьи знал, что его всегда ждёт в холодильнике ужин, пусть и здесь тоже обходились без канонических горшочков с картошкой под подушками. При современном образе жизни не стоило будить кого-то, чтобы разогреть в микроволновке еду или попить чаю. А что до разговоров по душам, поддержки и внимания, они, безусловно, были, но только днём. Общаясь с мужем больше по телефону, Людмила привыкла говорить коротко, а вопросы ставить конкретные. Для эмоций у Александра времени и вовсе не было, не говоря уже о сентиментальностях. Супруги и звали-то друг друга по фамилиям. Имён удосуживались только дочери и внук. Валентина была «мамой» или «бабушкой», Илья, муж Инги, звался «зятем». Дядьке Пете добавили имя, дабы понимать, что речь идёт о родственнике, а не просто о каком-то там дядьке с улицы. Послушав разговоры в семье, постороннему могло показаться, что он находится внутри какого-то военного формирования, настолько чёткими, а в то же время обезличенными, были отношения. Впрочем, сами родственники совсем не считали, что они лишены лирических проявлений. Александр точно знал, что дорожит женой и девочками, матерью и дядькой, обожает внука и, скорее всего, рад видеть зятя. То же испытывала Людмила. Девчонки же между собой и вовсе обращались нежно и с вниманием. Да и родителей любили и беспокоились о них. Так что, обычная была семья. А если кому-то хотелось позлословить, обозвав Новиковых существительными бесстрастного рода, так это скорее от зависти.

? Меньше хвастайтесь тем, что у вас есть, меньше будут злобиться на нас и осуждать, ? советовала Валентина Ивановна. ? При нашем-то достатке, любой собакой кинется и обгавкает, чтобы настроение испортить. А уж до пакостей каких охотников и вовсе не перечесть. Народ ныне обозлённый. Прошли те времена, когда все ходили строем и за одну зарплату. Теперь тому, кто беден, виновата власть, а, кто богат ? ничто не указ.

Выпив на кухне тёплого молока, Новиков поднялся в свою спальню. Ещё когда Людмила ходила беременная Ингой, было решено, что спать супруги будут в разных кроватях. Ночь для того и есть, чтобы отдыхать. Какой с кого работник, если на хроническом недосыпе? Да к тому же спал Александр беспокойно – много крутился, часто просыпался. Однажды во сне даже пнул беременную жену ногой. А когда и рукой по лицу саданул, отбиваясь от кого-то в сновиденьях, тести поставили ему раскладушку на кухне. Когда мужчина понял, что то, что раньше можно было сделать мимоходом, отныне потребует его дополнительного внимания, было уже поздно: Людмила ни в какую не хотела возвращаться в общую кровать. Так, постепенно, Новиковы стали близкими во многом, но совершенно далёкими в том единственном, что определяет удачную супружескую пару.

4

На первом этаже у Новиковых была только одна комната, предусмотренная для гостей и где никто не жил. Остальное пространство в двести квадратных метров занимали прихожая, столовая, смежная с кухней, ванная с туалетом для родителей, и, за отдельной дверью, бассейн, тренажёрный зал и финская сауна. Спальные комнаты взрослых начинались со второго этажа, все детские располагались на третьем. Чердак служил дополнительной кладовкой. Глянув со ступенек, не пробивается ли свет из-под дверей матери или жены мужчина почувствовал боль в спине.

? Вот и ладно, ? обрадовался он темноте и тут же пообещал себе возобновить ежедневные посещения бассейна. Раньше плавание являлось обязательным ритуалом, но стоило детям вырасти, как взрослые почему-то от него отказались. Привычка оставалась только у Маши. Инга росла неспортивной, а Веронике нравились виды спорта, где женственность не только не требовалась, но даже мешала – мотогонки, бокс и стрельба из пневматического оружия. Заперев за собой поплотнее дверь, Новиков лёг, не раздеваясь и не включая освещение. Видеть жену не хотелось больше, чем обычно. Он закрыл глаза и почувствовал, что одежда мешает. Раздевшись догола, мужчина опять залез в кровать и стал прокручивать знакомый ролик: выход Анны под капюшоном, её лицо, улыбка и глаза с таким знакомым нежным взглядом. А ещё голос, интонации, перепады…Так он и заснул, сморенный усталостью.

Ночью Александру снился половой акт. Он легко узнавал себя, но никак не мог понять, кто та женщина, что питает его тело. Проснулся Новиков от юношеской поллюции. Оставаясь с закрытыми глазами и удерживая сон, мужчина передвинулся на сухое место и медленно погладил себя по щеке. И тут же догадался, что заставило так реагировать его подсознательное: на коже остались духи Анны. «Милая моя, ? прошептал мужчина и снова погладил щёку, но уже не свою, а ту, что стояла перед глазами, ? зачем всё так вышло?» Ответа на вопрос, мучивший его когда-то очень сильно, с годами подзабытый, а сейчас вновь растревоживший, не было. Новиков встал с кровати, подоткнул между ног мягкую ткань трусов и прошёл к креслу за халатом. «Всё равно теперь не уснуть, ? решил он, глянув на часы. ? Шесть. Ещё час, и иногдарядомлежащие проснутся. И, даже если не спустятся на кухню, проскользнуть незамеченным не удастся. ? А ему теперь так этого хотелось. А ещё ? принять душ, позавтракать и снова уехать на работу. ? Но сначала ? покурить», ? решил мужчина. Желание затянуться возникло спонтанно, но совершенно определённо. Как это бывает у беременной женщины.

Потуже затянув халат, Новиков открыл дверь и осмотрел площадку второго этажа. Дом был построен по типу лофта. Такие планировки мужчина часто видел в некоторых горных гостиницах: внизу рецепшен и холл, а на этаже, по кругу, расположены комнаты. Удобно, а, главное, просматриваются входы в комнаты. Паранойей Александр не страдал, но и дома в несколько этажей, когда спишь и не знаешь, что у тебя над головой, тоже не терпел. Своего сорта клаустрофобия, как объяснили врачи. В доме было тепло, но толстая махра халата пригодилась. В это время на кухне вполне можно было застать если не жену, то быстро стареющую мать, спустившуюся то за водой, то ещё за чем. Да и дядька, потрёпанный жизнью, мучился бессонницей и вполне мог зайти туда же в поисках пищи. Освежившись душем, Александр вышел на кухню. Огромная витринная дверь выводила на террасу и позволяла видеть улицу и часть двора соседей. Дачный посёлок, просыпавшийся при хорошей погоде рано, в дождливую и пасмурную, как этим утром, спал. Тишина обрадовала мужчину. Напившись из-под крана с ладони глубокими, жадными глотками, он пошёл к бару в гостиной. Там всегда лежали сигареты нескольких торговых марок, а ещё сигары, упаковки бумажных носовых платков, жвачек, презервативов. Там же стояли разные напитки – от обычной минеральной воды из региональных источников до редчайших виски. Столбиками домино выстроились пачки лекарств – от спазмов, боли, изжоги. Кружевом в прозрачном мешочке сплетались всевозможные резинки для волос, недорогие бусы бижутерии. Отдельной стопкой были сложены несколько новых колод карт.

С определённых пор Новиковы редко собирались всей семьёй. Отпуск или досуг у каждого были давно свои. Рестораны мужчина часто посещал по работе. Театры и кино, какие он очень любил в молодости, сегодня охлаждали даже на уровне анонсов. С культурой вообще творилось что-то непонятное – она изживала себя, как область эстетического воспитания, как сфера развития вкуса, ибо безвкусицы и необъяснимого в ней часто оказывалось больше. Поэтому лучшим отдыхом, помимо спорта, Александр считал обед дома. Друзей, как таковых, у семьи не было, но Людмила с удовольствием звала к ним любого одобренного. «Заботливая она у тебя, ? хвалила невестку Валентина, ? другая не стала бы возиться с пирогами и застольями».

Люда шутливо возражала:

? Валентина Ивановна, так я же и для себя стараюсь: дома Новиков точно не устанет и не напьётся.

? Смело можешь расширить список моих пороков, ? скептически разрешал Александр, вполне предполагая, что о некоторых его вольностях жена всё же должна догадываться. Её он ни глупой, ни наивной не считал, что непытливость идёт от нежелания знать правду. «Глаза не видят, сердце не болит». «Уши не слышат, оглохнуть нельзя». И прочее в этом же жанре. Одним словом, какая-то восточная мудрость у вполне даже европейской женщины. «Ну и ладно! ? принимал Новиков такое невмешательство от самой, казалось бы, близкой женщины. Главное ? чтобы его не дёргали. «Хорошая жена – половина жизненного успеха», ? не раз повторял сотрудникам гендир, собрав в команду директоров Лаборатории только бракомсочтённых. Людмила была хорошая жена. При том, что она совершенно не умела готовить, деньги считать любила. В доме из прислуги держали только уборщицу. Садовник приходил по графику. Охрану обеспечивали три уровня информационной защиты и постоянное присутствие матери. Для любых выездов женщины пользовались услугами такси. Только Вероника такси не признавала, а в спортивную машину прыгала прямо из кровати.

? Зачем платить кому-то зарплату, если многочисленный голодающий народ оказывает любые разовые услуги не хуже дворни и никак не дороже? – платить повару, которого не будет не только видеть, но и «пробовать», а уж тем более из соображения престижа, Новиков тоже не собирался, обясняя, что не наличие прислуги определяет избранность. Элита – это те, кто двигают вперёд развитие страны, а не достаток иностранных коммерсантов. Куршевель для понта, бриллианты для блеска, смена гардероба по моде, престижные школы и прочая мура, были точно не для Александра.

? Нужно – пойди купи или сделай. Не нужно – будь выше светских заморочек», ? напутствовал он жену. Людмила, отшучиваясь, следовала такому «посланию президента» без каких-либо усилий над собой. Одевалась она в хорошие вещи, но обходясь без частых и долгих шопингов. Массажистов, косметологов, персональных тренеров терпеть не могла даже молодой, а, потяжелев с возрастом, отказалась от них вовсе. В питании придерживалась определённых ограничений, не истязая себя диетами. Драгоценностей избегала, плохо ориентируясь в стоимости и путаясь в их сочетаемости с нарядами и событиями. Что же до учёбы детей, то все три дочери, каждая в своё время, учились в обычной общеобразовательной школе, что находилась на территории дачного посёлка. Маша в этом году заканчивала предпоследний класс. Кто-то из знакомых отказывался её понимать. «При их-то возможностях, не сделать себе липоксацию, не выправить зубы!» Были и такие, что прекращали общение сразу же, поняв, что с такой тугой мошной в барах не зависнешь, на распродажи в Лондон или Париж не мотнёшься, крутую тачку не закажешь. «И вообще, живут эти Новикова скучно: бесспорным для их беспроблемного существования является только установленный порядок в вещах и отношениях». Подобное воспитание шло от матери, военная закалка которой отразилась на «ежоворукавичном» подходе ко всем, даже к дядьке Пете ? самому трудновоспитуемому. Пожилая женщина жила, обходясь минимумом предметов, но при этом просила содержать вещи в чистоте, и знать для каждой место. Привыкнув к таким требованиям, Александр по-настоящему мучился, когда видел в гостях сувенирные ракушки или букеты из засохших растений. В их доме не пылились на виду отдающие мещанством подарки родственников с крупными надписями пожеланий, не висели на холодильнике-стенах-мебели открытки, грамоты, медали, дипломы, не стояли кубки отца, победителя математических олимпиад, или призы девочек с соревнований уровня от первенства бани до чемпионата Московской области. Комната Александра, кроме встроенного шкафа и полок, вмещала огромную кровать без ножек, изголовий, прикроватных тумбочек и светильников на них, просторное бюро с аппаратурой того наиполнейшего набора, какой может быть у айтишника его уровня, и настольной лампой. Кожаный рабочий стул, какой всегда можно было перевести из вертикального положения в горизонтальное, соседствовал с креслом, греющим халат. Окно защищали жалюзи, заменяющие толстые портьеры. Потолок был облегчён встроенным светильником. Паркет из дубовой мозаики заменял ковёр. Подобный интерьер мог бы показаться убежищем аскета, если бы не качество утвари. Именно оно указывало на то, что хозяин комнаты любит изысканность и комфорт не меньше, чем простор и уют. «Порядок в делах – порядок в мыслях», ? не раз повторяла Александру мать, объясняя, что каждая вещь должна подчиняться интересам хозяев. Иначе от неё стоит избавляться. Единственным набором вещей, что в доме держали про запас, был тот, что лежал в баре. Носовые платки выдавались расчувствовавшимся подругам дочерей, средства от аллергии или изжоги ? переевшим партнёрам, презервативы – пришедшим мужам, подвыпившим и решившим продлить вечер «где-нибудь в барчонке», сигареты – тем, кому нужны в момент душевного терзания.

Рука Новикова потянулась к пачке.

? Зараза! Куда она её подевала? ? выругался мужчина, не найдя в баре зажигалки. Не найдя же нужного предмета ни на кухне, ни в гостиной, где часто зажигали свечи, ни в дрессинге, где зажигалка тоже всегда лежала, мужчина вышел с сигаретой на крыльцо дома и огляделся по сторонам. Со временем загородный дачный посёлок превратился в элитный подмосковный микрорайон. Тридцать пять километров от столицы считались близкой удалённостью. Ошалевшие от гари и шума москвичи за дачу принимали даже то, что покупалось в радиусе ста километров и выше. С высокого крыльца и в тумане слева вырисовывались очертания крыши углом, какая раньше была у всех дачников. Впервые за многие годы Новиков стал разглядывать чужой двор. Приехав издалека и поздно, теперь соседи наверняка спали, как большинство людей в посёлке. Новиков пошёл к столу для курения.

? Что за напасть, ? удивился Александр, не найдя, что ищет и на террасе. Кричать и злословить было для него также непривычно и непросто, как для кого-то говорить тихо и не ругаясь. В стране сегодня процветало скорее обратное: матом не бранились, на нём разговаривали. Раздражаясь, что теряет время, мужчина повернул обратно к кухне, но уже у входной двери услышал на улице мужской голос. С тяжёлым скрипом несмазанных петель при повышении интонации, и с протяжными гласными в ударных слогах, он показался хорошо знакомым. Было понятно, что человек разговаривает по телефону. К тому же курит, ибо в свежесть утреннего воздуха прорвалась лёгкая табачная лента. Не подумав о том, как выглядит в халате и домашней обуви, Новиков спустился с крыльца и, продолжая удерживать сигарету во рту, пошёл к воротам. Раскрыв их, он замер:

? Серёга? ? Лохматый, с проблесками лысины по центру головы и сединой на висках, довольно полный в животе и на уровне подбородка и скрюченный, сосед никак не выглядел однолеткой.

? Саня? ? Мужчины изучали друг друга. Первым из ступора вышел Белецкий. Отключив телефон, он подошёл и подсунул под нетерпеливую сигарету пламя зажигалки. ? Дыши глубже.

? Спасибо, ? улыбнулся Новиков и продолжил беззаботно, словно виделись недавно. ? Знаешь, у меня однажды с таким советом вышла почти юмористическая история. Шёл на работу, вижу, возле входа стоят молодые девчонки, курят. Я, вот как ты, пожелал: «Глубже, девчата!» А мне одна в ответ: «Глубже, это актуально для вас, дяденька, а для нас важнее, чтобы было чаще и ритмичнее».

? Весело работаете, ? захохотал Сергей. Смех у него остался тоже, как в юности – раскатистым и глубоким. ? И чем история закончилась? Ты проявил себя?

? Конечно. Взял эту хохмачку к себе секретарём.

? Зачем? Дома ритма не хватает? ? Тот, кто не знал их истории, никакого сарказма в словах Белецкого не заподозрил бы, но Новиков напрягся.

? Дома, Серёга, мне хватает ровным счётом всего. Чего и тебе желаю, ? завершил Александр разговор с намерением уйти. Но сосед остановил:

? Ладно, Саня, не сердись ты. Нам с тобой делить нечего. Ведь правда?

? Разве только что общий забор, ? пошутил мужчина в халате довольно зажато, кивая на дома. Несколько затяжек промолчали, потом Новиков спросил. – Вы в гости или насовсем?

? Набегался я по гостям, Саня. Не хочу больше нигде жить, кроме родного дома. Сам заешь про наши дела. Как уехали тогда, так и… Сын вырос без нас. У Ани мать состарилась. Брательника Тимоху я не признал, а он – меня. Да и доча постоянно спрашивает: «Где моя Родина?» Ей без неё никак нельзя. Молодая она ещё, чтобы мириться с чужой стороной. К тому же прошла нужда прятаться. Времена, вроде, наступили мирные, никто никого больше за пол лимона деревянных не убивает. Да и рассчитался я уже со всеми должниками. Так что, будем оседать.

? Понятно. А с работой как? ? Параллельно Александр думал, понравилась ли ему услышанная новость. Одно дело прижимать Анну во сне, другое ? наяву ходить мимо и не прикоснуться.

? А что с работой? Моё дело – руками шевелить. Меня, как краснодеревщика, на любую мебельную фирму возьмут. Я даже в Приднестровье был востребован. А там нищета и шестьдесят процентов безработицы. Я и дома дело могу открыть: руки всегда при мне. А вот Ане побегать придётся. ? Белецкий нервно сплюнул. Сосед отвернулся, избегая смотреть на скользкий плевок на прохладной утренней земле. Весна в этом году никак не хотела начинаться. В апреле не раз выпадал снег, май достал холодными дождями, при которых вчерашнее солнышко было редким гостем. Новиков свёл запахи халата:

? Зачем бегать? Аня ведь в Тирасполе в школе работала?

? Ты, погляжу, в курсе дел, ? в глазах одного мужчины стоял укор, тогда как другой ускользал взглядом.

? Старые валенки, Серёга, мы уже не только сносили, но и выкинули, – ответил Александр с закавыкой, но, заметив, что сосед не знает, к чему пристроить его речь, добавил уже без премудрости. ? Здесь преподавателей тоже не хватает. Пусть Аня сходит в нашу школу. Там теперь директором Лариса Косолапова, ты её знаешь.

Выражение Белецкого, кислое, с примесью пессимизма, мгновенно поменялось.

? Да ладно? ? блеснул он глазами. ? Ларка? Гимнастка из параллельного класса?

? Она самая. «Ларка из параллельного класса». Теперь Лариса Николаевна Колесникова. Замужняя дама. Ну, то есть, вроде бы замужняя, ? сказал Новиков с сомнением, а потом и вовсе с конфузом. ? Честно говоря, про её личную жизнь я не очень в курсе. Но то, что она прекрасный педагог и талантливый руководитель, знаю точно.

? Сорока на хвосте принесла? ? всё же разговор не ладился, вся речь соседа была натянутой. На вопрос Александр усмехнулся:

? Ну да, младшая сорока по имени Маша. У меня ведь их трое, ? он попробовал выровнять отношения; мол, я отец и семьянин, за остальное не отвечаю. Белецкий кивнул:

? Знаю, что у вас есть младшая. Они с моей Санькой должны оказаться одногодками. ? И опять голосе не было примирения. Стало ясно, что разговор исчерпал себя.

? Ладно, пойду я. На работу уже пора.

? Ты всё также – что-то там по компам?

? Да. Что-то там, ? махнул рукой Новиков в сторону неба, одновременно и прощаясь, и отвечая на вопрос.