скачать книгу бесплатно
Никита присел рядом с подстилкой и позвал пса.
– Иди сюда, иди, тебе здесь будет хорошо, мягко и удобно.
Пес подошел и лег на одеяло.
Бабушка вышла. А Никита остался и продолжал говорить что-то утешительное, рассказывал, как он сам не раз расшибался, но все синяки и ссадины всегда быстро заживали.
– Мы тебя никому не отдадим, будешь с нами жить. Если захочешь, конечно. Или можешь в лес уйти. Ты теперь вольный.
Пес поднял голову и тихонько положил ее Никите на колени. Мальчик замер и не знал, что делать, хотелось погладить этого страдальца, да живого места на нем не было.
Вернулась бабушка, принесла миску с водой.
Она молча смотрела на бедного пса, пока он пил, а потом положила руку на плечо мальчика.
– Я все обдумала, – быстро проговорила она. – Волкодава только некоторые ночью видели, а остальные и знать не знают, каков он из себя. У Коли он немногим больше полугода, значит, он вообще еще щенок, просто здоровый очень. Ночью он кажется черным, а на самом деле у него подпушка серая. Мы его отмоем, его никто и не узнает. А глаза у него вон какие необычные – голубые, поэтому они ночью так светились. Всем можем сказать, что решили собаку завести большую для безопасности.
Никита только сидел и улыбался.
– Знаешь, как я тебя люблю, бабуля, – проговорил он.
Все постепенно устроилось. Мама с папой согласились, чтобы пес остался. Волкодав быстро шел на поправку, веселил все семейство тем, что хрустел морковкой, а печенья принимал как лакомство.
Никита выходил с ним на небольшие прогулки в безлюдных местах. Надо сказать, что раны у пса совсем зажили, он прибавил в весе и подрос.
– Давай-ка мы тебя помоем, дружочек, совсем красавцем станешь, – предложила бабушка.
Никита притащил шланг и включил воду. В такой жаркий день псу было приятно искупаться. Никита намылил ему спину, лапы.
– Осторожнее, голову лучше не намыливать, и смотри, уши не мочи, – предупредила бабушка.
После помывки пес отряхнулся и уселся сушиться на солнышке, будто улыбаясь раскрытой пастью.
– Никто теперь и не догадается, что этот пепельно-серый, чистый, веселый и послушный пес – тот самый жуткий волкодав, – улыбнулась мама.
– Только вот имя тебе мы так и не нашли, что ни придумывали, все не то, – отозвался папа.
Пес слушал, потом, сложив губы трубочкой, поднял голову вверх и первый раз подал голос. Вместо «гав» у него получилось дружеское «вуф».
– Правильно, Вуф! Так и будем тебя звать-величать! – рассмеялся папа.
Превратности судьбы
Однажды Никита вызвался забрать в городе посылку, идти было километров семь, не меньше. Пришел на почту к открытию, получил посылку, да еле поднять ее смог. Несет и думает: «Ничего-ничего, раз она такая тяжелая, значит, там что-то важное и нужное». А посылка эта по форме как гигантская таблетка, неудобно ее держать, из рук выскальзывает. «Буду катить», – решил Никита и покатил. Скоро его нагнала хлебная повозка, запряженная усталой лошадью. Поводья небрежно держал худой старик. Он вынул изо рта сигарету, хрипло расхохотался, а потом раскашлялся.
– Садись, подвезу, ты же из нашей деревни. Я тебя знаю, ты когда хлеб покупаешь, всегда мою кобылу морковкой угощаешь. Издалека никак разобрать не мог, что это ты делаешь. Вот, думаю, экий муравей. Уж больно ты меня рассмешил!
–Я только посылку положу, а сам рядом пешком пойду, лошаде и так тяжело в гору телегу тащить.
Добрался Никита до дома, вносит посылку, бабушка аж руками всплеснула:
– Как же ты, милый, такую тяжесть дотащил?
– А я на телеге ехал, на которой хлеб привозят.
Разворачивают они сверток, а там жестяная круглая банка с селедкой.
– Вот ведь глупость какая, если бы мы только знали, что в посылке, так и не стали бы забирать, – огорчилась бабушка. – Надо подумать, кто подобную снедь любит.
Отдала дяде Коле, соседу непутевому. Решила, уж если он пьет, так пусть хоть закусывает. А тот через неделю заходит трезвый и с рюкзаком за плечами.
– Уезжаю, – говорит, – устроился я моряком на корабль. Пока вашу селедочку ел, так понял, что всю жизнь мечтал по морю плавать. А в деревне я пропадаю, мочи моей нет. Вот буду ходить на рыбный промысел. Так и начнется у меня новая жизнь.
В тот же день и уехал.
Чудеса продолжаются
Выходить на прогулки с псом теперь можно было без всяких опасений. Никита поначалу не решался приходить к лесным человечкам вместе с Вуфом, он хоть и умный, но все-таки зверь. Вдруг, повинуясь своим инстинктам, он решит их изловить. Но чем больше мальчик узнавал пса, тем больше верил, что он малышей не тронет.
А после одного случая перестал сомневаться. У соседской курицы вылупились цыплята. Все желтенькие, а один черненький. Этот черныш оказался самый бойкий и любознательный из всех и оттого попадал во всяческие неприятности. Однажды цыпленок протиснулся через дыру в заборе и оказался в их саду. Увидев собачью миску с остатками каши, он, недолго думая, залез в нее. Наелся досыта, хотел к своей маме возвратиться, а вылезти не может, края у миски скользкие, никак не зацепиться. Цыпленок стал отчаянно пищать. Приходит Вуф, а в его миске птенец сидит. Никита хотел помочь, а пес уже миску перевернул и облизывает измазанного цыпленка, а тому, похоже, даже нравится. Никита осторожно взял птенца и отнес маме-курице. «Если уж Вуф цыпленка не тронул, значит, и чудиков не обидит», – решил мальчик.
В тот же день Никита отправился в лес на то самое заветное место. Мальчик сел на траву и стал ждать. А пес все ходил вокруг и принюхивался. Чтобы не пропустить появление чудиков, Никита, почти не отрываясь, смотрел на вход – арку в зарослях шиповника и старался даже не моргать. Лес жил своей обычной жизнью, вокруг чирикало, жужжало и шелестело. На секунду ему показалось, что никаких говорящих человечков никогда и не было.
Вдруг позади он услышал тихий заливистый смех, словно звон колокольчика. Никита быстро обернулся и увидел, как Вуф обнюхивает маленького человечка, сидящего на ветке, а тот хохочет. Мальчик подошел ближе и сел на траву, чтобы получше разглядеть нового знакомого. Человечек был совсем не похож на тех чудиков, которых он встретил здесь в прошлый раз. Роста он был такого же, а вот лицо у него было гладкое, совсем как у людей, и хвоста не было, только вот шерсть покрывала его тело и росла вместо волос на голове. Да и одежда у него была иная, не вязаная. Льняная рубашка и брюки, а также щеголеватая фетровая курточка выдавали в нем эстета.
– А я за тобой давно наблюдаю, – проговорил человечек.
– Значит, я ошибался, когда считал себя наблюдателем, – улыбнулся Никита. – Ты тоже чудик или кто другой?
– Чудик? Скажешь тоже! Народ наш называется лиллы, те, что в лесу живут, – полесные, а те, что в городе, – пригородские.
– Значит, твои собратья не только здесь, но и в городе обитают?
– Ага, вот я, например, – городской. Как видишь, мы гладколицые и бесхвостые.
– А как ты здесь оказался? – спросил Никита.
– Путешествую. Ты-то тоже не деревенский, как я погляжу.
Малыш засмеялся, согнул ноги в коленях и, опрокинувшись назад, повис, раскачиваясь на ветке вниз головой.
– А можно на песике покататься? – неожиданно спросил он.
– Попробуй. Только ты уж сам с ним договаривайся, – ответил Никита.
Человечек свистнул, мигом запрыгнул Вуфу на загривок, пес рванулся вперед, и они скрылись из вида. Не прошло и нескольких минут, как Вуф, с развевающимся по ветру языком, показался среди деревьев.
– Э-ге-гей, – вопил человечек, проносясь мимо.
Пес затормозил, и малыш свалился в траву.
– Вот это скорость! – восхищенно проговорил он, отряхиваясь. – Хороший пес!
Вуф подошел поближе и, виляя хвостом, облизал человечка.
– Я, конечно, все это очень ценю, но только я теперь весь мокрый, – отмахнулся малыш.
У Никиты скопилось множество вопросов, и он решил прямо сейчас, не откладывая, поскорее их задать. Только, наверное, надо сначала познакомиться.
– Я – Никита, а тебя как зовут?
– Меня зовут Мокей – в переводе с греческого «весельчак». Все называют Мокейка.
– А я не знаю, как Никита в переводе с греческого.
– Твое имя связано с богиней победы Никой и означает «славный победитель».
– Скажи, а почему ты обычным языком разговариваешь, а чудики, ой, то есть лиллы, – пословицами и поговорками?
– У нас язык свой, с разновидностями в зависимости от местности. Лесные шушукают, городские мямлят. А вот с людьми, коли есть необходимость, мы говорим так, как научились. А учились мы по человеческим книгам. У каждого поселения своя главная книга для обучения принята; у полесных – это собрание пословиц и поговорок. Они считают, что вся мудрость в них собрана и красота заключена. У пригородских – собрание сочинений Пушкина.
– Ты же вроде бы городской, а говоришь, как я заметил, не стихами.
– Вот такой я неприкаянный – ни здесь и ни там. Две страсти у меня – путешествия и книги. Читаю все, что могу найти. Это отчасти и причина моих странствий. А Пушкина люблю.
Поэта уважаю и ценю,
С младых ногтей читаю, скажем прямо – чту.
Люблю, но ведь любить публично,
Позвольте, – просто неприлично.
Сказал не я, – Довлатов,
И рифма здесь не виновата.
Как жаль, что в наш жестокий век
Лишь прозой должен изъясняться человек.
Не заговоришь ведь, как герой Ростана иль Шекспира,
Не будет собеседника, объезди хоть полмира.
«Будь проще», – говорят нам простаки,
Но счастливо живут лишь чудаки.
– Браво, – захлопал в ладоши Никита. – Я бы хотел поддержать беседу в стихах. Только вот у меня еще много вопросов, и все они пока не зарифмованы.
– Спрашивай.
– А как ты в лесу оказался? Тут книг не найдешь.
– Лето же! – захохотал Мокей. – На природу потянуло. А книги я получаю почтой, только миниатюрные (бывают у людей такие, как сувениры). И то, наша обычная почта их не доставляет, только грузовая.
– Грузовая?.. – удивился мальчик.
– Ага, совы!
Послышалась мелодия, Мокейка взглянул на изящные серебряные часики, которые висели у него на шее.
– Мне пора. Еще увидимся!
– Может, и ты ко мне в гости заглянешь? – предложил Никита. – У нас дома есть книги, правда обычные, большие. А еще моя бабушка печет самые вкусные в мире пироги.
– Пироги я люблю и книги тоже. Заманчиво… Да только ты меня зовешь, а ваш домовой меня не приглашал, обидеться может.
Никита задумался:
– Лиллы, домовые, а кто еще есть?
– Практически все, о ком в сказаниях говорится. Только вот, бывает, сочиняют о нас страшные истории. Это неправда, мы не вредители, а хранители. Люди сами себя доводят до беды, а вину перекладывают на нас. Пойдет пьяный купаться, да утонет, а скажут – русалка на дно утащила. Или кто в лесу заблудится – так обязательно леший в чащу завел. А все наоборот: леший его пытается вывести, знаки ему подает, а тот не видит и ходит по кругу. Давай так, я домовому подарочек из леса передам и записочку, а ты положи за печку, он сам заберет. Погоди, я мигом.
Мокейка нырнул в заросли шиповника и вскоре появился так же стремительно, как и удалился.
– Вот, держи, – сказал он, протягивая Никите записку и сверток, перевязанный бечевкой. – Положи, как договорились, за печку и больше туда не заглядывай сегодня. А завтра, часов после пяти утра, проверь, есть ли ответ.
Мокей достал из кармана курточки миниатюрный изящный колокольчик на крученой красной нитке.
– Возьми! Когда снова придешь сюда, то позвони в этот колокольчик. Только пораньше просыпайся, у обычных людей под утро сон крепкий, это самое спокойное время, – захохотал человечек и скрылся в листве.
Что поведали русалки
Никита шел домой и все думал, сколько еще тайн может открыться перед ним. Мир представлялся мальчику полным неведомых обитателей. Все вокруг, казалось, жило своей тайной жизнью и было наполнено глубоким смыслом.
Придя домой, Никита сделал так, как велел человечек, положил сверток за печку. «Интересно, что можно подарить домовому, – думал Никита. – Должно быть, нечто такое, что есть в лесу, но трудно достать в деревне».
Впереди был длинный день. Это у взрослых полно забот, а дети беспечны, как лягушата. Никита пошел на речку и плавал до синих губ. Мальчик представлял себе проворных русалок, которые резвились на глубине. И так в это верилось, словно по-другому и быть не могло.
На следующее утро, проснувшись спозаранку, Никита первым делом заглянул за печку. Сверток пропал, а на его месте лежала записка, начертанная угольком на обрывке бересты. Как ни пытался Никита, но не смог разобрать написанное. Быстро умывшись, мальчик вместе с Вуфом отправился в лес, передать послание. Добравшись до заветной полянки, Никита позвонил в колокольчик, как было условлено.
Голос Мокейки раздался совсем рядом:
– Я тут! Малиной завтракаю.
Никита обернулся и разглядел маленького человечка на зеленом кусте. Мокейка пытался отцепить свой пиджачок от колючей ветки. Мальчик помог ему выпутаться.
