скачать книгу бесплатно
Из этого следует логический и вполне обоснованный вывод о том, что приоритет одной правовой системы в целом над другой с неизбежностью предопределяет, соответственно, и приоритетный характер взаимоотношений их отдельных частей, в том числе решений Европейского Суда справедливости, касающихся вопросов общеевропейского права.
Неслучайно в таком государстве – члене Европейского союза, как Великобритания, где официально признается в качестве одного из источников права прецедент, исходя из приоритета общеевропейского права над национальным выстраивается своеобразная иерархия прецедентов, где прецедентному характеру решений Европейского Суда справедливости отводится ведущая роль. Европейский Суд, констатируется в научной литературе, выносит окончательный вердикт по всем вопросам, касающимся общеевропейского права, а «создаваемый им прецедент является обязательным для всех национальных судов государств – членов Европейского союза»
.
Наряду с названными особенностями решений Суда, имеющими прецедентный характер, а также своеобразными обстоятельствами, предопределяющими эти особенности, в научной литературе называются и другие факторы. Наличие их свидетельствует не только об особенностях прецедента как источника права, формируемого данным Судом, но и об особенностях процесса его возникновения и формы его проявления.
Какие акты, исходящие от Европейского Суда справедливости, следует рассматривать в качестве прецедента и в чем проявляется их прецедентный характер как источников права?
Отвечая на вторую часть данного вопроса, следует заметить, что прецедентный характер решений Европейского Суда справедливости, равно как и любого иного судебного или административного акта, именуемого прецедентом, заключается в том, что он содержит общие нормы или положения (принципы), которые учитываются (должны учитываться) всеми иными судебными органами при рассмотрении всех последующих, в той или иной степени связанных с решением Европейского суда, дел.
По общему правилу, сложившемуся в правовой теории и многократно подтвержденному юридической практикой, прецедент как источник права, в данном случае это решение Суда, по аналогии с требованиями, которые предъявляются к любому источнику права, в частности к нормативному правовому акту, должен быть рассчитан на многократность применения и относиться к неопределенному кругу аналогичных случаев, судебных и иных органов, юридических и физических лиц.
В качестве такого рода актов, исходящих от Европейского Суда справедливости и обладающих прецедентным характером, следует признать прежде всего акты толкования и судебного контроля за соответствием принимаемых различными институтами Европейского союза и государств – членов Союза решений положениям, содержащимся в учредительных договорных актах и сформированном на их основе общеевропейском законодательстве
.
Придавая данной стороне деятельности Суда и принимаемым им актам не только юридическое, но и огромное социально-политическое значение, исследователи европейского права особо подчеркивают, что Суд в процессе осуществления контроля за законностью издаваемых различными институтами Европейского союза актов «защищает права всех тех, кто является субъектом права Европейского сообщества» и вместе с тем обеспечивает, чтобы «деятельность институтов Сообщества оставалась в рамках границ, установленных учредительными договорными актами, и чтобы эти институты сохраняли баланс властей, существующий в пределах Сообщества»
.
Что касается юридической оценки деятельности Суда, связанной с осуществлением контроля за конституционностью решений, принимаемых различными институтами Сообщества, и особенно с юридической силой издаваемых им при этом актов, то здесь возникает два вопроса, традиционных для правовых систем, официально не признающих прецедент в качестве источника права.
Первый из них касается статуса и роли Суда в правовой системе (только правоприменитель или толкователь права либо одновременно толкователь и (отчасти) законодатель?) и в зависимости от этого – юридического характера и юридической силы принимаемого им акта.
Применительно к Европейскому Суду справедливости можно с полной уверенностью сказать, исходя из анализа его повседневной деятельности, что он выступает одновременно «в трех лицах»
, а исходящие от него акты толкования в силу своего нормативного и строго обязательного для всех институтов, имеющих дело с правом Европейского союза, содержания являются не только актами толкования этого права, но и актами правотворца, законодателя.
Суд неизбежно выступает в нескольких своих ипостасях, в частности «одновременно в роли толкователя права и законодателя», констатируется в западной литературе, поскольку толкование права, будучи творческим процессом, предполагает «определенную степень выбора судебного усмотрения», непосредственно связанного не только с раскрытием содержания того или иного правового акта, но и с созданием новых норм
.
Второй, довольно традиционный и вместе с тем весьма актуальный для правовой системы Европейского союза вопрос касается юридической силы актов толкования Европейского Суда, имеющих прецедентный характер, и их обязательности не только для институтов Европейского союза и национальных институтов государств – членов Союза, но и для самого Суда.
Господствующая в правовой системе Евросоюза доктрина и сложившаяся практика со всей очевидностью свидетельствуют о том, что насколько однозначно решен данный вопрос в отношении других общеевропейских национальных институтов, включая национальные суды, настолько же он остается неопределенным в отношении самого Суда
.
Однозначность решений вопроса, касающегося юридической силы юридических актов толкования Суда, для других общеевропейских и национальных институтов, в том числе национальных судов, заключается, как было отмечено, в императивном характере, неоспоримости и обязательности данных актов. Это обусловлено, с одной стороны, несомненным приоритетом права Европейского союза перед национальным правом государств – членов союза
в случае возникновения правовых коллизий, а с другой – полной монополией Суда давать окончательное толкование конституционных, в смысле – основополагающих, актов Европейского союза и, соответственно, решать вопрос о юридической состоятельности (конституционности) принимаемых различными институтами этого Сообщества решений.
Пользуясь монополией в данной области, Суд в продолжение своей миссии ориентирует и национальные суды принимать меры для единообразного понимания и применения права Европейского союза различными институтами государств – членов этого союза.
Согласно сложившейся практике в тех случаях, когда отсутствует толкование Европейского Суда справедливости в отношении того или иного общеевропейского акта, применяемого в рамках юрисдикции национального суда, и упущена возможность предварительного обращения к Европейскому Суду с просьбой дать такое толкование, национальные суды в случае необходимости (in cases of urgency) «должны объявлять юридически несостоятельными действия национальных институтов, применяющих общеевропейский акт, который, как предполагается, не имеет юридической силы», т. е. не является конституционным
. В такого рода случаях национальные суды могут также «предпринимать и другие соответствуюшие временные меры, делая при этом ссылку на тот или иной юридически состоятельный общеевропейский акт»
.
Что же касается неопределенности и нерешенности вопроса об обязательности или, наоборот, необязательности следования Европейского Суда справедливости собственным ранее принятым актам, то в соответствии с действующим законодательством и сложившейся теорией по аналогии с высшими судебными инстанциями Великобритании (Палата лордов), США (Верховный суд) и ряда других стран Суд не является институтом, связанным собственными решениями, хотя и следует им.
Несмотря на то, что Европейский Суд справедливости, подчеркивают в связи с этим исследователи, принимает, как обычно, весьма авторитарные по своему характеру акты, он тем не менее жестко не связан ими и может отойти от них в любое время, «когда он сочтет это необходимым»
.
Подобные утверждения содержатся во многих академических изданиях и верно отражают сложившуюся правовую теорию, точнее, доктрину. Но они не учитывают при этом не менее устоявшуюся практику. А она такова, что Суд, будучи законодательно (теоретически) не связанным собственными решениями, практически вынужден, в силу ряда объективных причин, следовать им. При этом дело заключается не только в «уважительном отношении Суда к своим решениям», как это иногда утверждается в научной литературе
, но и в других не менее важных мотивах. Например, необходимость Суда следовать собственным решениям может быть обусловлена стремлением к сохранению в правовой системе Европейского союза юридической стабильности, укреплению и поддержанию сложившегося в пределах Сообщества правопорядка и правовой определенности и т. д.
Иными словами, в отношении связанности Европейского Суда справедливости своими собственными решениями можно сказать, что Суд настолько не свободен от них, насколько и связан ими. Верно подмечается в научной литературе: несмотря на то, что в правовой системе Европейского союза «прочно установился принцип несвязанности Европейского Суда своими решениями», столь же непоколебима здесь точка зрения, согласно которой «каждый отход Суда от своих решений должен быть обоснован и доказан»
.
Наряду с названными актами Европейского Суда справедливости, имеющими прецедентный характер, в качестве других его аналогичных актов следует указать на предварительные (прелиминарные) заключения (preliminary ruling), или определения, Суда, которые он выносит по поводу юридической состоятельности определенного общеевропейского акта или соответствия актов, исходящих от национальных институтов государств – членов Европейского союза, общеевропейскому законодательству
.
По юридической сути прелиминарные заключения – это не что иное как акты толкования, точнее, их разновидность, которая дается Европейским Судом по предварительному обращению к нему (запросу) со стороны того или иного национального суда.
В соответствии с действующим законодательством и сложившейся практикой нередко «каждый национальный суд рассматривается одновременно и как часть общеевропейского суда», поэтому все национальные суды «от самой низкой судебной инстанции – judge conciliateur до самой высокой – Конституционного суда» наделяются полномочиями обращения в Европейский Суд справедливости за дачей прелиминарного заключения во всех случаях, когда при рассмотрении конкретного дела, связанного с применением норм общеевропейского права, возникают сомнения в конституционности того или иного общеевропейского акта или необходимости его толкования
.
Согласно ст. 234 Договора, учреждающего Европейское сообщество (ст. 177 Маастрихтского договора), Европейский Суд справедливости обладает исключительной юрисдикцией давать прелиминарные заключения по вопросам, касающимся: толкования этого Договора; юридической силы актов, издаваемых различными институтами Европейского союза и Европейским банком; толкования этих актов, а также уставов (положений) различных органов, создание которых предусматривается теми или иными решениями Совета.
Следует заметить, что полномочия обращаться в Европейский Суд по поводу дачи прелиминарных заключений принадлежат только национальным судам, и никто не может лишить их этих полномочий, как определил в своих решениях Суд
, – «ни сам Суд, ни национальное право, ни общеевропейское законодательство»
.
Поскольку национальные суды в силу своего статуса, складывающегося из национальных и общеевропейских элементов, выступают, по выражению экспертов, в качестве институтов, трансформирующих нормы и принципы общеевропейского права, включая принцип верховенства, прямого действия, «принцип прецедента», в «конкретные правила поведения», то по логике вещей, подтвержденной судебной практикой, прелиминарные акты Европейского Суда справедливости не могут не иметь «связующего эффекта» по отношению к национальным судам
.
Вопросы, однако, заключаются в том, каким по своему характеру будет этот «связующий эффект», какова степень его воздействия на национальные суды и в чем он выражается.
Анализируя сложившуюся практику взаимоотношений Европейского Суда и национальных судов по вопросам, касающимся прелиминарных заключений, нельзя не обратить внимания на то, что «связующий эффект» имеет двусторонний характер. Он касается национальных судов, которые при рассмотрении конкретных дел, связанных с применением общеевропейского права, сочли необходимым обратиться к Суду с просьбой дать прелиминарное заключение по тому или иному нормативному правовому акту, а также самого Суда.
При этом речь идет не только об относительной связанности Суда своими собственными решениями, но и о его прямой обязанности в случае обращения к нему национального суда по данному вопросу дать соответствующее заключение
.
Согласно действующему законодательству (ст. 234 Договора) такого рода заключение имеет юридическую силу для обратившегося суда и судов других государств – членов Европейского союза, рассматривающих аналогичные дела.
Иными словами, данный акт, именуемый прелиминарным заключением, рассчитан не на однократность, а на многократность применения. К тому же он относится как к конкретному суду или рассматриваемому им делу, так и ко всем иным национальным судам и всем последующим рассматриваемым ими аналогичным дeлам. Прелиминарные заключения, таким образом, так же как и все иные, «обычные» акты толкования Суда, имеют не частный, точнее, индивидуальный, а нормативный правовой характер.
Однако, говоря об этом, равно как и о связанности национальных судов прелиминарными заключениями Европейского Суда, следует иметь в виду, что эта связанность Суда следовать собственным решениям обладает не абсолютным, а относительным характером.
Конкретное проявление это находит, в частности, в том, что согласно правовой позиций Европейского Суда национальный суд, не удовлетворившись одним прелиминарным заключением и «имея для этого определенные основания» в виде дополнительных фактов при рассмотрении конкретного дела и проч., может вновь обратиться к Суду, «если он это сочтет необходимым»
.
Разумеется, повторное обращение по одному и тому же вопросу не может быть произвольным, оно должно иметь весомые основания. Национальный суд, будучи в соответствии с европейским законодательством довольно жестко связанным положениями, содержащимися в прелиминарных заключениях, «не может их не учитывать при рассмотрении того или иного конкретного дела», а тем более «сознательно их игнорировать»
.
Поэтому решение национального суда не следовать первому прелиминарному заключению, а «искать» у Европейского Суда другое заключение по искомому вопросу – это не механический, тем более не произвольный шаг, а, как правило, весьма продуманное, базирующееся на новой аргументации и информации действие.
С одной стороны, реализуя свое право на повторное обращение в исключительных случаях к Европейскому Суду по поводу прелиминарного заключения, национальные суды учитывают тот факт, что Суд «не связан жестко своими прежними решениями», в том числе решениями, касающимися первых прелиминарных заключений, и что он «может при необходимости модифицировать их»
. С другой стороны, национальные суды исходят из того, что «при любом раскладе сил», т. е. при любом содержании прелиминарного заключения, окончательное решение по конкретному делу остается за ними
.
Таким образом, рассматривая прелиминарные заключения Европейского Суда справедливости в качестве акта, обладающего прецедентным характером, следует иметь в виду, что данная форма прецедента, равно как и другие его формы, порождаемые Судом, в значительной мере отличается от «классического» прецедента, существующего в системе общего права и содержащего в отличие от них не относительные по своей связующей юридической силе, а скорее абсолютные, императивные нормы и принципы.
Глава II. Источники первичного права Европейского Союза
§ 1. Понятие, виды и особенности источников первичного права
1. Среди разнообразных источников правовой системы Европейского союза центральное место занимают источники первичного права. Они составляют основу, базис данной правовой системы. Будучи основополагающими актами в правовой системе Евросоюза, источники первичного права разрабатываются и принимаются совместно государствами-членами. В силу этого по своей форме и изначальной природе они являются международно-правовыми актами.
В отечественной и зарубежной литературе нет единого мнения по вопросу о видах первичных источников права Европейского союза.
Ибо в одних случаях к источникам первичного права Евросоюза авторы относят «все учредительные договоры об образовании сообществ, обычное право и общеправовые принципы»
.
В других случаях к данной категории источников права Евросоюза, кроме учредительных договоров, причисляются все договоры, вносящие в них изменения и дополнения «со всеми положениями, протоколами, декларациями и иными сопровождающими их документами», а также правовые обычаи, традиции, «общие принципы, признаваемые и провозглашаемые в конституциях государств – членов Евросоюза», и правовые доктрины, суть которых видится в том, что «нормы права сообществ содержатся не только в учредительных договорах и других правовых актах, но и в неписаном праве, последовательно отражаются в решениях и заключениях суда Европейских сообществ»
.
В третьих случаях круг источников права Европейского союза ограничивается в основном перечнем учредительных актов и договоров, вносящих в них изменения и дополнения
.
Существуют и другие, в определенной мере отличающиеся друг от друга представления о видах источников, которые следует отнести к источникам, или формам, первичного права, равно как и представления об их классификации.
Предлагается, в частности, рассматривать в качестве источников основного первичного права Евросоюза «в первую очередь его учредительные документы (договоры)», такие как Договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (1951 г.), Договор об учреждении Европейского экономического сообщества (1957 г.), Договор о создании Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом), Договор о Европейском союзе (1992 г.) и др.
Наряду с источниками основного первичного права некоторые исследователи выделяют также источники дополнительного первичного права. К их числу относят акты, посредством которых вносятся изменения или дополнения в основные источники первичного права. Это, в частности, так называемые ревизионные договоры, с помощью которых вносятся поправки в Договор о Европейском союзе и другие учредительные договоры; договоры о присоединении, на основании которых в Евросоюз принимаются новые государства-члены; протоколы, прилагаемые к ревизионным договорам и договорам о присоединении; и др.
Наличие разнообразных точек зрения и подходов к рассмотрению источников первичного права, изучение их в сравнении и сопоставлении с другими источниками европейского права представляется вполне естественным и понятным, имея в виду их сложность, многогранность, а нередко и внутреннюю противоречивость.
Однако дело заключается не в их множественности и разнообразии, а в том, чем руководствовались исследователи при отнесении тех или иных источников к первичному праву, какие критерии при этом использовали.
Анализируя различные подходы к рассмотрению структуры и других сторон первичного права, нетрудно заметить, поскольку это вполне очевидно: при всем их разнообразии авторы в прямой или косвенной форме в сравнительном плане выражают единодушие в том, что первичное право Евросоюза – это своего рода аналог национального конституционного права, а учредительные договоры – аналог национальной Конституции
.
В юридической литературе по этому поводу верно констатируется, что «деление европейского права на образующие его сегменты в значительной мере предопределено природой его источников»; «особая значимость учредительных актов для создания и функционирования сообществ и Союза послужила основанием для их квалификации в качестве актов конституционного значения»
, на основании которых издаются и применяются различные законодательные акты, формирующие вторичное право.
Исходя из предположения о том, что учредительные договорные акты, по сути, своего рода совокупная европейская конституция – предтеча обсуждаемой в рамках Евросоюза единой наднациональной конституции, а образуемое на их основе первичное право является довольно близким аналогом конституционного права, как представляется, и следует решать все вопросы, касающиеся классификации по юридической силе источников его первичного права в частности.
В соответствии с данным подходом несомненным является то, что систему источников первичного права составляют учредительные договорные акты Европейских сообществ и Евросоюза в целом – основная подсистема источников первичного права и составная часть их общей системы. Это – с одной стороны. А с другой – в общую систему источников первичного права входят все иные договорные акты, с помощью которых вносятся изменения и дополнения в учредительные договоры, а также все сопутствующие принятию и развитию учредительных договоров документы в виде протоколов, деклараций и иных приложений, развивающих и поясняющих те или иные положения, которые содержатся в договорных актах
. Они образуют вторую, зависимую от первой, подсистему источников первичного права – часть общей системы источников этого права.
Что же касается всех иных источников права Евросоюза, таких, в частности, как правовой обычай, традиция, судебный прецедент, международные договоры Европейских сообществ с третьими странами, т. е. с государствами, не являющимися членами Европейского союза, равно как и иные правовые акты, которые при всей их важности и социальной значимости не могут рассматриваться в качестве базовых, «конституционных» актов, то их, сoгласно элементарной логике, следует отнести к разряду источников вторичного права Евросоюза
. Они целиком зависят от источников первичного права: на их основе и в соответствии с ними возникают, развиваются и применяются.
2. Обладание высшей юридической силой в системе источников права Евросоюза – главная, но далеко не единственная отличительная черта источников первичного права, которая выделяет их среди всех иных источников.
Например, в числе отличительных особенностей учредительных договоров как источников первичного права следует указать на то, что, будучи по своей природе и характеру международными правовыми актами, они имеют непосредственной целью и направленностью формирование и регулирование внутриинституциональных (в рамках Европейских сообществ и Евросоюза в целом) отношений.
Если «по способу выработки, заключения и введения в действие» учредительные договоры, как отмечают отечественные исследователи, воспроизводят соответствующий порядок и процедуры, обычно принятые при заключении международных договоров и соглашений, и в этом смысле данные акты «напоминают обычный международный договор», то по своей направленности и кругу субъектов, которым адресуются содержащиеся в этих актах предписания с точки зрения их содержания и значимости, «они во многом близки к такому юридическому источнику национального права, как конституция»
.
Оценивая юридическую природу учредительных договорных актов, западные авторы подчеркивают «более чем классический характер такого рода международных договоров, устанавливающих взаимные обязательства между высокими Договаривающимися Сторонами»
.
Не в последнюю очередь «более чем классический характер» этих актов усматривается в том, что, будучи международными правовыми актами, они тем не менее: а) «создают квазигосударственные органы (институты), независимые от национальных государственных властей», наделенные «суверенными правами» в области законодательной, административной и судебной деятельности, которые передаются им от государств – членов Евросоюза; б) «закладывают основные принципы», в соответствии с которыми функционируют эти квазигосударственные институты
.
Более того, учредительные договоры как источники первичного права устанавливают особый правовой порядок (specific legal order) в Европейских сообществах и в Европейском союзе в целом, а также создают конституционно-правовые основы их существования и функционирования.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
