Сахарный Лес

скачать книгу бесплатно


О, только не это! От ужаса девочка распахнула глаза и резко села на месте. Она мигом забыла про боль. Все ее внимание поглотила мысль о судьбе сестренки. Но напротив нее вместо малышки Язет сидели тетка и дядя. Она – сложив ладони на набалдашнике упертой в пол трости. Он – скрестив руки на груди. Похожие, как две статуи одного скульптора. Такие же каменные холодные лица. Одинаково насупленные брови и сжатые в линию губы. Будто две хищные птицы перед непокорной добычей.

Радана с ногами забралась на сиденье и вжалась в угол. Она ожидала новой порции наказания или хотя бы гневной тирады, но близнецы Драконы хранили молчание.

– Где Язет? – принцесса не выдержала первой.

Ответом было молчание.

– Куда мы едем?!

Снова молчание. Судя по всему, они ехали одни. Второй кареты слышно не было. Это давало надежду на то, что Язет все-таки удалось удрать.

Утреннее солнце светило пронзительно и ярко. Оно пробивалось сквозь бархатные занавески и заливало крохотное помещение винно-красным светом. В этом свете принцесса украдкой оглядела свое изодранное грязное платье и покрытые ссадинами руки. Ну и вид. Жаль, все напрасно. Интересно, что там с Язет…

Додумать Радана не успела. Колеса застучали по камню. Карета не спеша въехала в какой-то двор, огороженный глухими высокими стенами. От этого внутри стало темнее. Наконец они остановились. Снаружи послышались голоса.

– Куда мы приехали? – повторила Радана.

Вместо ответа со стороны тетки и дяди, дверца открылась, впуская яркий солнечный свет. Джессар показала кивком головы, чтобы племянница вышла. Она послушно пригнула голову и быстро выскользнула наружу. Девочка прикрыла глаза тыльной стороной ладони. В голове мелькнула новая мысль о побеге. Но эта мысль рассыпалась на части быстрее, чем глаза привыкли к свету.

Принцесса очутилась внутри узкого монастырского дворика за глухими стенами каменного забора. Ее окружили монахини в серых рясах. Они быстро подхватили протестующую девочку под руки и поволокли прочь от кареты.

Дверца со стуком захлопнулась. Экипаж двинулся прочь из монастыря. Радана невольно бросила взгляд назад как раз в тот момент, когда решетка ворот опустилась за уезжающей каретой.

Глава 7

Весна в Сахарном Лесу не наступает внезапно. Она медленно пробуждается в набухающих почках. Распускается с первыми липкими листочками. Пробивается с нежной молодой травой. Весна пахнет талыми водами, ушедшими в землю, и первыми ландышами на пригорках. Она неудержимо увлекает за собой в буйное разнотравное лето. И там, где на поляне стояли пестрые шатры, теперь лишь цвели пронзительно-синие колокольчики.

Лето нанизывало дни и ночи на длинные бусы своих жарких месяцев, а кочевники уходили все глубже и глубже в лесную чащу. Клан чародейки Ивен уводил маленькую Язет как можно дальше от трактов и селений. Поначалу девочка протестовала. Она рвалась назад и убежала всех и каждого, что им нужно вернуться и вырвать Радану из лап близнецов. Но добрая женщина быстро объяснила ей, что к чему.

– Ты слышала когда-нибудь, откуда взялась наша магия? – спросила Ивен, когда Язет была особенно безутешна.

– Слышала, – насупилась девочка. – Мы потомки тех, в чьих жилах текут сладкие воды. Сам Лес дал нам власть.

– Все началось давным-давно, – покачала головой женщина. – В те времена люди не так далеко ушли от природы. Они научились слушать ее и понимать. А позднее и владеть ей всецело. Это был такой же навык, как умение ходить и говорить. – Она погладила принцессу по голове, приводя в порядок ее неровно отрастающие прядки. – Природа во всех ее проявлениях подчинялась таким людям, дитя. Их прозвали чародеями. Из их числа вышли те, кого нарекли Драконами, ибо подобно древним ящерам они сделали природу своей вотчиной. Они повелевали. Они и оберегали Лес. Но таких людей было немного. Лишь единицы постигали способности Драконов. И они старались породниться и объединяться в семьи, чтобы устранить любую возможность разрушительной вражды между собой. Так образовались отдельные ветви владеющих силой, а эти ветви сплелись воедино. Это и подарило миру твой род – род Драконов, владык и хозяев.

Рот принцессы раскрылся от удивления сам собой. Ей рассказывали эту историю иначе. В тех сказках Драконы были избранниками природы, а не ее покорителями.

– Своим домом они сделали Сахарный Лес, – продолжала Ивен, – который уже много веков занимал огромные пространства. Тебе ведь известно, что Лес существует не только на земле, но и под ней?

Язет молча кивнула.

– На поверхности растут удивительные деревья. В их корнях и кронах обосновались другие диковинные формы жизни. Они питаются не только друг другом, но и тем, что под землей. А под ней совсем другой Лес. Лес древних пещер и сталактитов. Почти все пространство там занимают разливающиеся сладкие воды – кровь древ, как прозвали эти воды первые чародеи. Люди судачат о том, что именно подземные источники не только вскормили удивительный Сахарный Лес, но и подарили силу Драконам.

– Значит, мы все-таки избраны природой? – не унималась девочка. Она отказывалась верить в то, что ее потомственные силы были взращены искусственно, будто нужная порода коровы или овцы.

– Отчасти, – помедлив, сказала Ивен. – Наши предки сами себя избрали, но они тоже были частью природы. И какое-то время Лес не возражал против этого. Прошли столетия, прежде чем природа все-таки решила изменить расстановку сил и поколебать единую власть правящего рода Драконов.

Язет вздрогнула. О каком колебании она говорит? Ведь у них все замечательно. Просто матушка заболела, отца несправедливо обвинили и бросили в темницу, а тетушка с дядей слишком рьяно защищают свое право на престол. С кем не бывает… Или нет?

– Я не понимаю, – наконец сдалась принцесса.

– Сначала пошатнулся многовековой патриархат, – пояснила Ивен. – Мужчины перестали рождаться Драконами. Потеряли власть над природой. Ни крупицы магии не было в них. А позже и женщины поколение за поколением стали лишаться мощи. Но Драконы тщательно хранили это в тайне, чтобы ничто не могло подорвать их правление.

– И поэтому нас с сестрой прятали, – кивнула Язет. – Чтобы никто не узнал, что у нас прав на трон больше, чем у тетушки.

Ивен заглянула в огромные глаза девочки:

– Вот почему ты так ценна для всего Сахарного Леса, дитя, – вкрадчиво сообщила она. – Вы с сестрой настолько сильны, что я услышала вас еще за тысячу шагов. Вы можете постичь то, что умели самые первые Драконы. Власть не просто над силами природы, но над самим временем. Никто не должен знать об этом, кроме клана, до тех пор, пока ты не постигнешь всех секретов чародейства. Тогда ты сможешь восстановить справедливость. И что самое главное, ты будешь знать, в чем главная задача Драконов. Не власть. Не борьба за нее и не слепое удержание.

– Оберегать? – едва слышно произнесла девочка.

– Умница, – отозвалась чародейка и улыбнулась. – Теперь я понимаю, почему Лес привел ко мне именно тебя.

– А как же Радана? – встревожилась Язет.

– Ей ничего не угрожает до тех пор, пока твоя тетка не поймет, насколько вы с сестрой сильны. – Ивен нахмурилась: – Надеюсь, это произойдет после того, как ты закончишь обучение.

– Я буду стараться, – пообещала девочка.

Она действительно старалась. Год. Другой. Третий. Многие часы безуспешных отчаянных попыток. Время неумолимо шло. Язет украдкой плакала. Были моменты, когда ей казалось, что все напрасно. И она навеки застрянет в чаще с кочевниками. Но Ивен не сдавалась. Снова и снова она обучала девочку всему, что знала сама. Другие члены клана только украдкой качали головами. Все, кроме Пьена, сына чародейки. Он проводил с девочкой все свободное время. Мальчик смотрел на принцессу с нескрываемой теплотой и привязанностью. Он искренне восхищался ее недетским упорством. Возможно, если бы не их нежная дружба, Язет бы так и осталась незажженной свечой в темной комнате.

Тем утром все уже собирались к завтраку. Первый снег крупными хлопьями опускался на землю, когда Пьену вздумалось поцеловать румяную щечку девочки. Короткий звонкий чмок. Она с изумлением воззрилась на него. А потом заливисто рассмеялась. И белые хлопья неспешно полетели вверх, возвращаясь обратно в грузные снеговые тучи.

Ивен, уже замахнувшаяся поварешкой на сына, так и замерла на месте с раскрытым ртом.

– Первая любовь, – проворчал кто-то из стариков у костра. – Вечно ставит все с ног на голову.

И действительно. Путь через Сахарный Лес стал теперь совсем иным для Язет. Деревья звали ее по имени. Они нашептывали ей свои секреты. Рассказывали о том, что видели. Делились своей силой. По крупицам принцесса собирала древнейшие знания. Дни и недели сменяли друг друга в бесконечном хороводе.

Почти год кочевники провели в особо удивительной части леса. Здесь кора у деревьев выглядела синей, а травы – лиловыми. Язет очень полюбились эти места. Днем природа радовала разнообразием. Словно художник расплескал пестрые краски. А после захода солнца, когда широкие тени сливались в одну и загустевали до непроглядного мрака, начиналось настоящее волшебство. Золотые светлячки, большие, как спелые вишни, зажигали свои круглые брюшки и разлетались повсюду. Синеватые древа выглядели заколдованными исполинами в отблесках этого блуждающего света. Их изумрудные кроны сонно шелестели высоко над головами. И Сахарный Лес становился единым шатром, наполненным шорохами и стрекотанием.

По ночам к лагерю приближались странные звери. Огромный белый лось с красными рогами. Черная белка размером с козу. Крошечный кабанчик, полосатый словно тигренок. И многие другие, кого и вовсе разглядеть не удавалось. Но никто из них ни разу не напал. Будто бы просто с любопытством изучали людей. Но пока рядом была Ивен, никому ничего не угрожало. Чародейка умела договариваться с Лесом на одном ей известном языке. Язет силилась постичь эти знания как можно скорее.

– Я горжусь тобой, – шепотом говорил ей Пьен каждый раз, когда они оставались наедине.

– Ты еще не готова, – качала головой его мать.

И принцесса продолжала обучение у чародейки, превращаясь из маленькой девочки в прекрасную девушку. Но на седьмом году ее пребывания в клане кочевников случилось самое страшное, что только могло произойти.

В лагерь снова нагрянул Охотник со свитой. Никто не знал, как ему удалось выследить их в Лесу. Но долгие годы он занимался поисками сбежавшей принцессы. Слишком поздно понял он, что его одурачила горстка бездомных. Охотник вернулся на место их стоянки, но след уже простыл. Будто по воздуху улетели. Озлобленный, одержимый навязчивой идеей поймать и доставить девчонку регентам, Охотник был неумолим и опасен. И когда он снова обнаружил стоянку клана, был готов плясать от счастья.

Ивен почувствовала его приближение. Она силой утащила Язет к себе в шатер, пока Пьен и остальные готовились к встрече гостей.

– Ты еще не окончила обучения, – быстро заговорила она, – но выбора у нас нет. Поэтому слушай меня внимательно, дитя. Чтобы спасти себя и нас всех от ярости этого человека, ты должна сделать то, о чем я тебе рассказывала. Ты можешь не только властвовать над природой, но и ходить сквозь время и пространство. Это сложно контролировать. Не всегда можно выжить там, где ты окажешься. Для этого выбирай места, которые тебе знакомы. Доверься мне. И мы обязательно встретимся вновь.

– Пьен… – растерянно заговорила Язет.

– Нет времени, – оборвала ее Ивен. – Слушай меня. Закрой глаза. Тянись мыслями к Лесу. К деревьям. Опускайся ниже к корням. Туда, где они черпают в недрах сладкие воды. И ты черпай вместе с ними. Черпай так много, как только можешь. Лес вечный. Он стоял до нас и будет стоять после. И ты можешь с его водами перенестись куда тебе угодно. КОГДА тебе угодно. Поняла меня?

– Пьен, – повторила Язет, хватая женщину за рукав. – Я не могу оставить его.

На границе лагеря раздались мужские голоса.

– Если ты не оставишь его сейчас, то больше никогда не увидишь, – зашептала чародейка. – Ну! Иди же! – Она с силой оттолкнула девушку от себя.

От неожиданности принцесса не удержала равновесия и полетела на землю. В момент удара она сделала то, о чем сказала Ивен. Потянулась мыслями к недрам под Сахарным Лесом. Язет кожей ощутила, как прохладные сладкие воды пульсируют в переплетенных корнях. И все вокруг тотчас завертелось. Мир рассыпался на тысячи осколков, словно разноцветные стекляшки внутри гигантского калейдоскопа. Эти разноцветные кусочки свернулись и развернулись несколько раз, а затем собрались заново. Один миг.

Но это уже не был шатер Ивен.

Глава 8

Бурые камни монастырских стен кое-где покрывал густой зеленый мох. Он рос вверх по отвесной кладке, но даже в самых затененных и сырых уголках двора не поднимался выше полуметра. Будто силился сбежать прочь и не мог. Так же, как и Радана.

Впрочем, принцесса давно оставила попытки побега. За ней следили пуще, чем за опасной преступницей. Даже в ее келье постоянно ночевала одна из монахинь. Послушницы этого монастыря верили в то, что магия – это пережиток диких времен, она изжила себя и должна уступить место духовным ценностям и догмам. Магии нет. За пределами Сахарного Леса – и подавно. Они твердили об этом постоянно, вдалбливая свои убеждения в голову девушки день за днем долгие семь лет.

Монастырь стоял на холме далеко за границей родного Леса. Радана могла видеть сизую полосу деревьев, когда поднималась на колокольню. Вокруг насколько хватало глаз раскидывались поля ферм. Рожь и пшеница колыхались бескрайним золотым морем. В летние солнечные дни зрелище поистине завораживающее. Но осенью и весной от черноты вспаханных угодий накатывала тоска. Зимой же поля пустели, покрываясь глубоким снежным одеялом. И только далекая полоска леса напоминала о том, что принцесса оставила далеко позади.

Настоятельница монастыря была женщиной суровой, но милосердной. Она руководила посевной и уборкой урожая. Давала крестьянам кров и пищу. Пускала путников и помогала беднякам. Взамен люди приносили монастырю все, в чем тот только мог нуждаться. Потому на территории за высокими стенами не было ничего, кроме колодцев да пары грядок с укропом и петрушкой. Настоятельница заботилась обо всех, кто просил ее помощи. Единственное, что она не переносила на дух – магия.

Радану охраняли надежнее, чем в тюрьме. Никто из гостей монастыря не знал о ней. Гулять во дворе разрешалось только если посторонних на территории не было. Да и встреть она чужого человека, кто бы признал в этой печальной тихой девушке наследницу трона? Ее прекрасные золотые волосы обрезали в день приезда и сожгли в печи вместе с одеждой. Для чего были спешные ночные сборы, Радана поняла спустя несколько лет. Тетка и дядя создавали видимость того, что их с сестрой спасают или перевозят в более надежное место. А на деле им уготовили угрюмое местечко далеко за границами родного королевства. Где никто бы и не подумал искать.

Бурые камни. Бурые рясы. Скудный быт. Не менее скудная аскетичная пища. И постоянные проповеди. Магия зло. Она дает власть и влечет за собой неравенство. Магия несправедлива, а несправедливость нужно искоренить. Дождь барабанил по крыше куда разнообразнее и веселее, чем все прочее в монастыре. Такая жизнь кого угодно сломает.

Но только не Радану. Принцесса вела себя тихо и смиренно. Она старалась не привлекать внимания, чтобы лишний раз не провоцировать проповеди монахинь. Девушка делала вид, что со всем согласна. Но во время общих утренних молитв она молилась лишь о том, чтобы с ее маленькой сестренкой все было хорошо. Чтобы матушка поправилась, и весь этот абсурд оказался страшным сном. Во снах она все так же видела маму и отца. Но ни Валлен, ни Язет не являлись ей. И это тревожило принцессу пуще всего остального. Эта бурая монастырская жизнь, безвкусная и пустая, как местный суп, надоела ей глубоко и нестерпимо. Впрочем, принцесса понимала, что это не что иное как еще одна тюрьма, и без посторонней помощи ей отсюда не выбраться. Радана надеялась на спасение долгие семь лет. Она терпеливо ждала бы еще столько же, если бы не один случай.

Осень утомила послушниц навалившейся работой. Дни стали короче, а ночи холоднее. Серые сумерки накатывали внезапно и все чаще сопровождались долгими холодными дождями. А монахини пряли пряжу, варили варенье из урожаев этого года и пекли душистые пряники. Заботы сделали служительниц монастыря неосторожными. Или, возможно, они настолько привыкли к наличию Раданы возле себя, что просто перестали замечать ее. Так или иначе тем злополучным вечером девушка случайно услышала разговор настоятельницы с одной из монахинь на кухне.

Радана несла корзину яблок из кладовой и остановилась у неплотно закрытой двери, чтобы перехватить свою ношу поудобнее и открыть дверь плечом, но замерла на месте. До ее уха донесся тихий голос настоятельницы:

– …признали принцессу Язет мертвой.

Эта фраза заставила Радану замереть на месте и обратиться в слух.

– Бедная крошка, – сетовала собеседница. – Как же так вышло?

– Регенты объявили, что она погибла в плену у бродячих чародеев, – пояснила женщина. – Они все эти годы держали ее в лесу. Королевский Охотник пытался выследить их и спасти девочку, но опоздал.

– Бедная крошка, – сокрушенно повторила монахиня. – Уж лучше бы она попала к нам. Мы бы о ней позаботились.

Радана почувствовала, как дрожат ноги. Если бы не их побег в ту страшную ночь, малышка Язет была бы жива! Она бы сейчас жила подле нее в монастыре!

– Надо будет как-то сообщить нашей принцессе, – продолжала монахиня. – Это такой удар. Потерять сестру.

– Да, но это не самое страшное, – заметила настоятельница. – Знаешь, что еще объявила во всеуслышание ее высочество?

– Что? – взволнованно спросила собеседница.

– О смерти королевы Суме от болезни, – ответила глава монастыря, – и о скорой казни лорда Ториса. Думаю, нам вообще не стоит говорить ей ничего. Пусть живет…

Радана не стала дослушивать до конца. Она осторожно поставила корзину с яблоками на пол и неслышно выскользнула прочь. Слезы подступили к горлу. Девушке захотелось убежать подальше, спрятаться и выплакаться. Она хотела было вернуться в кладовые, но оттуда донеслись голоса других послушниц, поэтому она прошла мимо и тихонько вышла в общий коридор, а оттуда – в монастырский двор.

На улице накрапывал противный мелкий дождик. Тучи цвета мышиных шкурок заволокли все небо. Из-за пронизывающей нутро сырости во дворе не было ни души. Радана была сама не своя. Ей следовало направиться к кельям и побыть там в одиночестве, но вместо этого она покрепче обхватила себя руками и быстро побежала к колокольне. Узкие скользкие ступени повлекли ее наверх. Туда, откуда открывался вид на безрадостный простор.