скачать книгу бесплатно
Клянусь, только что прозвучал смешок Шейна.
– Джаред, напомни-ка мне, что там по графику после съёмок шоу? – раздался его издевательский голос. – Хотя нет, подожди, тут же есть более проинформированные люди, – глумливо рассмеялся и кивнул в мою сторону лохматой шевелюрой. – Эй, сталкер, что там у нас по графику?
Шумно выдохнула, закатив глаза. Спокойно. Я здесь не для того, чтобы собачиться с кретином, у которого налицо полное отсутствие мозгов! Я здесь, чтобы играть, и я сделаю это.
– Я готова! – объявила, глядя на мистера Вонга.
В этот момент включились камеры и студийный свет нескольких прожекторов.
Мистер Вонг кивнул:
– Прошу вас, станьте в центр, представьтесь и сообщите, что собираетесь исполнить, после чего приступайте.
Так и сделала. Ещё раз проверила звук гитары, коротко откашлялась и бросила последний взгляд на судей. Шейн напоминал самое мерзкое, самое противное и самое надменное существо из всех, что только можно вообразить! Взгляд говорил лишь одно: «Ну, давай, ничтожество, облажайся, и я с удовольствием это прокомментирую».
Глубоко вздохнула и уже почти повернулась к центральной камере, как почувствовала взгляд Калеба. Этот парень не выглядел безразлично или высокомерно, как большинство участников FB. Калеб казался таким… простым. Будто сосед с противоположной улицы, с которым мы знакомы тысячу лет, пришёл поддержать меня на прослушивании. Удивительно…
– Тейт Миллер, – сказала я в камеру.
– Что будете петь, мисс Миллер? – с улыбкой поинтересовался куратор шоу.
Твёрдо взглянула на него:
– Я не буду петь.
Фырканье со стороны судей. Я не поддалась искушению показать Шейну средний палец и даже голову в его сторону не повернула; смотрела на Вонга.
– Я буду играть, – повернулась к камере и объявила: – Metallica «Battery».
Дяденька с бородой резко вскинул на меня глаза – наконец-то удостоив мою персону вниманием. Со стороны FB полетели смешки; хохот Шейна звучал громче всех.
Мистер Вонг продолжал улыбаться:
– Очень интересно! Вы уверены?
– Это одна из самых сложных композиций у данной группы, – озадаченно изогнув бровь, сипловатым голосом произнёс бородатый дядечка.
– Знаю, – ответила я, перекидывая ремень через плечо.
– Вы настолько в себе уверены? – поинтересовался мистер Вонг.
Который раз за день мне задают этот вопрос?..
Решительно взглянула ему в глаза:
– Я могу начать?
– Очень интересно! – звонко протянул куратор шоу, потирая ладони. – Что ж, прошу, начинайте.
Повернулась к судьям, именно такие были указания насчёт второго этапа конкурса: я должна играть для них.
– Эй, принцесса, – криво улыбаясь, протянул Шейн, – если облажаешься, а ты облажаешься, я позабочусь, чтобы твоё выступление показали по телеку первым и с самого начала до конца.
– Вырежьте это! – скомандовал мистер Вонг операторам. – Шейн, ты не должен так говорить с участниками шоу.
– Она не участник, – фыркнул Шейн, заведя руки за голову, принимая расслабленную позу, – она – сталкер.
– Это тоже вырежьте, – устало добавил куратор, массируя указательным пальцем висок.
– В профайл посмотри, – раздался жёсткий голос Калеба, обращённый к Шейну, – она прошла первый тур.
– Прошла, – нехотя согласился тот и заинтригованно вздёрнул брови, – но вот каким способом…
И я заиграла!
Мне не было страшно. Я больше не нервничала. Сердце вернулось к нормальному ритму, потому что теперь… им управляла музыка… Она была везде. Во всём теле. Музыка рождалась в моей голове, текла по венам до самых кончиков пальцев и била по струнам, рождая волшебство. Игра на гитаре – моё волшебство.
Я растворялась в её звуках, покидала этот мир, сама становилась музыкой. Это была эйфория. Это незабываемо. Это бесподобно и ни с чем не сравнимо. Музыка – моя жизнь. Моя гитара – моя жизнь. И сейчас моя «крошка» со мной, а значит, во мне не осталось места для сомнений и неуверенности. Я играю так, как умею, – неидеально, но вкладывая всю душу.
Начав с лёгкого перебора, невесомо задевала кончиками пальцев новёхонькие струны, закрыв глаза, не думая ни о чём. Пока не пришло время показать мощь настоящего рока! Рока легендарной группы!
Барабаны застучали в голове! Бас-гитара творила невероятное! Это слышала лишь я, но меня слышали все. И я играла! Играла, как всегда выкладываясь на полную, независимо от того, где это происходило: на репетиции, на улице, на концерте, или здесь – на прослушивании.
Ритм звучал безупречно! В нём я была уверена на все сто! А когда началось соло, я открыла глаза и сосредоточила взгляд на грифе. Это была самая сложная часть и никогда и ни за что не скажу, что играю её безупречно. Играю так, как чувствую. Так, как могу и умею это делать.
Гитара завывала. Кончики пальцев наполнялись огнём. Приятным огнём. Это была сама лучшая боль на свете. Барабаны по-прежнему звучали в голове, и ритм-гитара, которая стала фоном для моего соло. Ладони становились влажными, капельки пота сбегали по вискам и спине, я чувствовала, как к ней прилипает футболка. Но это всё было неважно, только не теперь, когда я и музыка стали одним целым!
Я ни на кого не смотрела, только на гриф моего Гибсона. Соло-партия закончилась, и я вновь вернулась к быстрому ритму. К очень быстрому! К такому, что хотелось сорваться с места, запрыгать, как сумасшедшая, и затрясти головой, как это бывает в клубах на концертах. Я играла всё быстрее и быстрее, ударяя по струнам со всей мощью, со всем усердием… Гибсон горел и плавился в моих руках, барабаны разрывали голову изнутри – это была наша совместная партия. И вот последние аккорды… резкие, мощные, я вложила в них всю себя без остатка и, напоследок ударив по струнам, резко подняла гитару в воздух.
И наступила тишина. Везде. В помещении. В моей голове.
Камеры продолжали снимать то, как часто я дышу, высоко вздымая грудь. То, как капельки пота рисуют дорожки по всему лицу, то как дрожат руки, но не от волнения, а от адреналина… Смогут ли зрители это понять?..
Смогут ли судьи это понять?
Не знаю, сколько длилась пауза. Тяжёлое рваное дыхание – всё, что слышала я. И я всё ещё была там – в эйфории, и улыбалась самой широкой, удовлетворённой улыбкой на свете. Это был миг счастья. Я всегда счастлива, когда играю.
Кто-то откашлялся. Мистер Вонг поднялся на ноги, твёрдо кивая головой:
– Что ж, мисс Миллер, это было… впечатляюще, должен признать.
Бородатый дядечка выглядел задумчиво. Он почёсывал бороду и пожёвывал нижнюю губу, глядя на мои дрожащие от восторга руки.
Судьи. Конечно же, здесь ведь ещё и судьи имеются.
Тяжело дыша, повернула голову к ним, всё ещё не в силах побороть улыбку.
Глаза Калеба были самыми странными… На этот раз они блестели больше обычного, но в них не было уже знакомой мне теплоты, они казались… такими пристальными, внимательными, заворожёнными…
Однажды я была на концерте Three Days Grace – одной из моих любимых групп, и вот примерно таким же взглядом, порядка десяти минут не двигаясь с места, я глядела на их вокалиста, не в силах поверить, что наконец увидела Адама собственными глазами. Понятия не имею, почему вдруг это сравнение родилось в моей голове… Наверное, адреналин по мозгу слишком больно ударил.
Парень-азиат и длинноволосый блондин многозначительно переглядывались, кивая друг другу и делая пометки в блокнотах. Судья с иссиня-чёрным хаером волос выглядел сдержанно удивлённым, словно пытается держать марку мировой знаменитости, но так, чтобы не казаться законченным скрягой.
Итак. Шейн.
Ноль эмоций. Вообще никаких. Пустое лицо. Пустые глаза. Как у куклы. Искусственный человек, манекен. Даже презрение к надоедливому сталкеру куда-то пропало, словно я и не играла только что перед ним и для него. Для всех них. Словно и нет меня на этом месте. Словно я и есть – пустое место.
ГЛАВА 8
Я долго и с вызовом смотрела ему в глаза, в то время как трое из участников группы, а также мистер Вонг и бородатый дядечка переговаривались. А Шейн смотрел на меня. Точнее – сквозь меня, так, пожалуй, будет правильнее. И этот его взгляд лучше всяких слов говорил о том, что пора бы мне уже двигать к выходу, ловить такси и покупать на последние деньги билет на самолёт.
– Тейт, – позвал мистер Вонг, и я наконец заставила себя отказаться от игры в гляделки с Шейном, – я могу к тебе так обращаться?
– Да, конечно.
– Отлично, – мистер Вонг подровнял стопку бумаг на столе, сцепил пальцы в замок и внимательно поглядел мне в лицо, – сейчас вам нужно будет ответить на несколько вопросов, прежде чем судьи и мистер Ларсен – наш многоуважаемый музыкальный критик – примут совместное решение о вашей дальнейшей судьбе на шоу. То есть о том, проходите вы в следующий тур или нет.
Не уверена, что мне это поможет, но всё же приятно осознавать, что кроме как кучке самовлюблённых идолов, судить участников доверили ещё и кому-то со здравым смыслом и многолетним опытом.
– Хорошо, – кивнула я.
– Хорошо, – повторил мистер Вонг. – Итак, Тейт, где вы обучались мастерству игры на гитаре?
Дыхание наконец пришло в норму, эйфория отступила и началась, на мой взгляд, самая сложная часть.
Камеры продолжали съёмку.
Глубоко вздохнула, облизала губы и коротко пожала плечами:
– Дома.
– Дома? – удивился куратор, изогнув бровь.
Кто-то сбоку фыркнул, но на голос Шейна не похоже. Возможно, блондин, или кореец.
– Это запрещено? – без стеснений поинтересовалась я.
Мистер Вонг сделал пометку в блокноте:
– Нет, разумеется. Как давно вы играете на гитаре?
– На акустической – с пяти лет, на электро, в общей сложности, четыре года, но до тех пор, пока не приобрела свой инструмент, играть выходило не очень часто.
– И как давно вы приобрели свой инструмент?
– Год назад.
– Всего? – теперь обе брови куратора изогнулись домиком. – Значит целиком и полностью вы смогли посвятить себя игре на электрогитаре лишь год назад?
Мистер Ларсен, судя по выражению лица, не упускал из внимания ни единого слова. На судей смотреть не хотелось. Даже на Калеба с его этим странным выражением лица.
Что ж… ответим честно:
– Я не могла позволить себе раньше совершить такую покупку. Точнее могла, но… не хотелось приобретать инструмент сомнительного качества и с неважным звучанием.
Куратор продолжал диалог:
– То есть вы предпочли подождать и при первой возможности приобрести себе этого красавца? – кивнул на моего жгуче-чёрного Гибсона.
Я кивнула в ответ.
– Похвально! – звонко протянул мистер Вонг, совершая очередную пометку в блокноте. – Простите за нескромный вопрос, Тейт: выходит, вы закончили только школу?
– Я закончила старшую школу при православной церкви в Нью-Йорке, а также два года отучилась в колледже.
– Только два? Почему не продолжили обучение? – без стеснений интересовался куратор.
Потому что счёт в банке, что остался мне от матери, опустел нереально быстро – о чём, конечно же, я говорить не собиралась. Как и о том, что лишь половина из оставленных мне средств ушла на первые два года обучения в колледже, в то время как вторая часть была потрачена на съём квартиры и мой обожаемый Гибсон.
В день его покупки мне исполнилось девятнадцать, это было чуть больше года назад. Тогда я решила, что электрогитара вполне справедливо станет подарком от мамы на такое важное событие в моей жизни, хотя и самой её уже давно нет рядом. Думаю, она была бы рада. Конечно, если не задумываться над тем, что эти деньги можно было легко потратить на следующий год обучения. К тому же у меня ещё подработка была, так что вполне могла с этим справиться. Но я решила иначе.
С невинным видом дёрнула бровями и послала мистеру Вонгу милую улыбку:
– Работать захотелось. Непреодолимо.
– Вот как?.. И кем же вы работаете, если не секрет?
Я уже поняла, что мистер Вонг из той категории людей, которые из-за своей открытой натуры совершенно не замечают, что некоторые вопросы иногда задавать ну совершенно неуместно, ибо они могут поставить ответчика в неловкое положение. Но не могу ведь я его попросить сменить тему и поинтересоваться, например, о том, как быстро я могу выучить незнакомую мне гитарную партию.
Нет, мне не было стыдно за незаконченный колледж, тем более что планирую в него вернуться; и за работу в супермаркете, но в данной ситуации меньше всего хотелось слышать очередные насмешки Шейна – самовлюблённого богатого мальчика.
– Тейт? – улыбался мистер Вонг.
– Думаю, меня уже уволили.
– Уволили?
– Да, я взяла два выходных, но пропала на неопределённый срок.
– Не жалеете? Всё ещё нет гарантий, что вы пройдёте дальше.
– О чём? – фыркнув, усмехнулась. – О ночной смене в супермаркете? Даже не знаю… переживу, скорее всего.
Куратор шоу усмехнулся и отложил мой профайл на край стола. Со стороны «великолепной пятёрки» доносилась возня, но Шейн всё же удержался от комментариев. Что удивительно!
– Мисс Миллер, – низким тембром заговорил мистер Ларсен, прищуренно глядя мне в глаза и теребя пальцами густую бороду, – вы знаете, что в соло-партии были оплошности?
– Да, – твёрдо кивнула. Конечно, я знала, что сыграла далеко не чисто.
