скачать книгу бесплатно
Настоящий вампир в замке Черная роза. Книга 1
Елена Антонова
Темные мрачные времена опустились на Европу: чума и страх завладевают целыми городами, а вампиры на Балканах выходят из подполья, но даже в это нелегкое время суеверия и предрассудков есть место для юмора и настоящей любви.
Первая часть трилогии готического фэнтези о вампирах увлечет вас в этот удивительный мистический мир фантазий и окунет в калейдоскоп приключений, тесно переплетенных с романтикой.
Елена Антонова
Настоящий вампир в замке Черная роза. Книга 1
Пролог.
По всей Европе господствует чума. Ее черное зловонное дыхание переползает из города в город, опустошает каждый дом, каждый закоулок, не щадя ни бедных, ни богатых. Там, где недавно еще люди наполняли улицы на городских рынках и площадях, теперь заполонили крысы. Они поедают давно сгнившие овощи и лазают по мертвым телам, которые еще не успели сжечь. На площадях, множество погребальных костров, которые не затухают ни днем, ни ночью, так как новые тела, словно поленья, постоянно поддерживают огонь. А ведь еще год назад здесь росли цветы, наполняющие все пространство своим сладковатым благоуханием. Теперь, черный дым заполняет своим едким запахом все дома и улицы, замки и сточные канавы. От этого тошнотворного черного тумана, накрывшего Европу ни где не найти убежище. Точно черные лучи тянется дым к самым небесам, заслоняя собой солнце. Люди, которые еще не успели заразиться этой проклятой болезнью, в спешке покидают свои дома, бросая все свое нажитое имущество.
Злой рок теперь правит балом или это наказание Господа за наши грехи, гордыню, тщеславие. Как бы то ни было, но я еще не опустил руки, хотя, боюсь признать, что уже близок к этому. Во мне еще теплится надежда…
Отрывок из письма Марчелу Дабижа.
«Я слышал, что чума обошла стороной другие континенты, но, к сожалению, как ты знаешь, у меня не достаточно средств, что бы переплыть океан, и единственная моя надежда на деревеньку – Дземброня, на окраине Трансильвании, от куда я родом. Я еду в неизвестность и мне страшно, так как не знаю, что меня ждет. Может быть, там встречу смерть, а может и спасение, но только ты, мой друг, мне даешь силы бороться, и я буду продолжать свой путь дальше, пока я жив, ведь ты научил меня этому. Не хотелось бы прослыть в твоих глазах трусом, но у меня нет другого выхода. С тяжелым сердцем и глазами полными слез, сегодня на закате я покидаю мой дом, моих близких, которых с собой унесла черная смерть.
Но я еще жив, и надеюсь, что ты, мой преданный друг, мой единственный друг, тоже жив и вскоре ты отправишься вслед за мной. А пока, я вверяю свою жизнь в руки Господа Бога нашего, который уберег меня от рук черного проклятия и молюсь Ему, о спасении. Да спасет Господь наши грешные души!»
Твой верный друг Тадэуш Петраке.
Бухарест. Сентябрь 1348г.
Глава 1. Знакомство.
Тадэуш.
Маленькая деревня вблизи Трансильвании, раскинувшаяся у подножья самих Карпатских гор – Дземброня, представляла собой около сотни или чуть больше маленьких, каменных и деревянных домиков, окруженных, с одной стороны густым лесом, а с другой стороны, поблескивала речка, протянувшаяся вдоль горного массива. Она образовалась впоследствии таяния льдов с вершин заснеженных пиков, которые, казалось, доставали до самих облаков.
Горная местность, словно заботливая мать, своими руками укрывала эту маленькую деревеньку, от внешнего, порой жестокого мира. На холме, среди густых деревьев, одетых в цвета осени, возвышался древний Каменный замок. Он, точно часовой, стоял над деревушкой, наблюдая за размеренной жизнью людей, живущих под его непрестанным взором.
Места здесь были на – редкость красивые, а пейзаж приковывал к себе внимание своей мистической загадочностью, тишиной и умиротворенностью.
«К сожалению, не помню, по какой причине, нашей семье пришлось покинуть эти удивительные места. Что могло заставить человека оставить родной дом и лишить себя этого райского уголка природы, ради захудалой жизни в грязном районе недоброжелательного города?
Мне было лет пять, когда в последний раз я видел родную деревеньку, но в силу своего малолетнего возраста, мне не запомнилось ничего, что связанно с моей малой родиной: ни природа, ни люди, ни река, ни замок, от которого так и веяло холодом и мраком».
Я увидел деревню издали, и мое сердце сжималось от какого-то странного ощущения, толи предвкушения, толи страха, но я не мог понять, чем конкретно вызвано волнение, нарастающее внизу живота. Мне казалось, что вскоре мы будем на месте, но уставшим лошадям было очень тяжело подниматься на возвышенность. Из-за этого, экипаж продолжал восхождение семимильными шагами, и как бы мне не хотелось поскорей оказаться на месте, все же поторопить лошадей и время я не мог, поэтому пришлось сидеть на месте и посильнее сжать зубы от нетерпения.
Это путешествие было для меня самым долгим и изнуряющим за всю мою жизнь, учитывая, что, живя в Бухаресте, я никогда не покидал его. Но непредвиденные события вносит свои коррективы в жизнь, и мне пришлось покорно следовать воле своей судьбы.
Больше недели я провел в этой проклятой повозке, увозившей меня подальше от неприятных мыслей и страха перед черной смертью, которая распространялась по Европе со скоростью мыслей. Но чем дальше я отдалялся от родных мест, тем глубже тревога закрадывалась в сердце. Мои мысли все время возвращались к Марчелу – единственному, преданному другу, о судьбе которого я не знал ничего. Жив ли, или же чума поглотила его, так же как и всех остальных, не успевших вовремя покинуть город. Я даже не знаю, получил ли он мое последнее письмо перед отъездом.
«О, Марчел, мой лучший друг. Я молюсь Господу, чтобы он уберег твое тело и душу от любого зла и болезней, защитил и увел подальше от эпидемии в безопасное место. Как я этого желаю всем своим сердцем».
Я с тоской вспоминаю, наше с ним знакомство в медицинской школе, на лекции у лекаря Дорина Янку. Когда мы, впервые увидели друг друга, могу заметить, что сразу же не возлюбил его, так как он показался мне напыщенным снобом. Единственный, кто из курса был из высшего сословия, а все другие ученики, включая меня, не отличались завидным богатством родителей. Но когда Марчел заговорил со мной о людях, которых бы хотел лечить, я увидел в нем не заносчивого выскочку, а бескорыстного, готового жертвовать собой благодетеля. Он говорил о спасении жизней с великим энтузиазмом, а его глаза наполнялись ярким огнем. Я был готов следовать за ним куда угодно, так как друг разжигал во мне страсть к новым знаниям.
Но, не смотря на его добрый характер, он тоже был не без греха. Как легко Марчел направлял меня к учебе, так же легко и ввергал в свои мальчишеские шалости, за которые мы не раз получали наказание розгами или оплеухами. Но все же, не смотря на это, я благодарен судьбе за то, что свела меня с ним, так как он мою жизнь разукрасил красками, а пустоту в сердце, после смерти отца, заполнил светом».
Не вольно, грустно улыбнувшись своим воспоминаниям, я посмотрел в окно повозки.
День катился к своему завершению. На листву деревьев и кустов опускались ярко оранжевые лучи заходящего солнца. Не описуемая красота горных хребтов, наполненных свежим запахом хвойных деревьев, и осенних цветов притягивала и завораживала. Холодный, густой туман, что поднимался с земли, обволакивал и поглощал очертания деревьев у края дороги. Повозка, то и дело, спотыкалась и кренилась в разные стороны из-за раскисшей земли, изрытой колесами, проезжавшими задолго до нас повозок. А сейчас, клубящееся полотно, наполненное влагой, и мелкая морось, сделало дорогу еще более трудно проходимой и непроглядной. Я понимал, что таким темпом мы далеко не продвинемся и еще неизвестно, сколько времени понадобится, чтобы добраться до ближайшего домика. К тому же мое не размятое тело отзывалось болью в спине, ягодицах и суставах, а желудок уже пару часов непрестанно урчал от голода. Пока я был во власти мыслей, даже не заметил, как быстро опустилась темнота на окраину, и тело отзывалось мелкой дрожью на ее присутствие.
–Тпру. – Послышался голос возничего. – Эй, ну как ты там паренек, еще жив?
Мне пришлось высунуть свое лицо из повозки.
– В чем дело?– Отозвался я, нервно растирая окоченевшие ладони, прислонил их к рту, чтобы хоть немного согреть горячим воздухом.
– Такой туман не даст нам двинуться с места. Но я заметил, там, в стороне слабые огни. Мы, кажется, приехали. – Ответил старик хриплым голосом и указал пальцем куда-то в сторону.
Я попытался всмотреться в то направление, которое указал возничий, и должен признаться, что пришлось очень напрячь свое зрение, чтобы разглядеть что-нибудь в зловещей темноте, но вскоре мне удалось увидеть слабые огоньки.
– Да, пожалуй, нам стоит остановиться на ночлег, тем более лошадям, тоже нужно отдохнуть. – Размышлял я вслух, а затем, забрался внутрь и облегченно вздохнул этой новости. По крайней мере, нам не придется ночевать у дороги, вздрагивая каждый раз от волчьего воя.
Вскоре мы свернули в сторону манящих огоньков и уже через полчаса подъехали к ближайшему домику. Нас встретил коренастый мужчина, он помог распрячь лошадей и устроил на ночлег в своем доме, предварительно накормив самой вкусной за последние дни похлебкой, а так же мясом, овощами и угостил пшеничной брагой, от глотка которой я сразу же согрелся. Мы с гостеприимным хозяином Флорином Ливиану и его женой Сандой засиделись далеко за полночь. Хотя я и был смертельно уставший, но веселый нрав главы семьи Ливиану, который то и дело, рассказывал невероятно смешные истории, согнал дрему с глаз. Так же из его рассказов, я понял, что он фермер, а его жена ткачиха. У них четверо взрослых сыновей: старший пошел по стопам отца и разводит скот, второй – занимается земледелием, а вот младшие – близнецы, проявили себя хорошими скобельщиками.
– Благо, что леса у нас бескрайние, да и живности с излишком, особенно, сейчас волков развелось очень много, нам фермерам в такие времена очень туго, так как эти твари могут за какой-нибудь час все стадо перерезать. – Рассказывал хозяин, лицо которого с каждым словом становилось более напряженным, затем он поднял палец к своим губам и произнес. – Ш-ш-ш, слышите, как они завывают.
И действительно, от не ожиданности, я даже вздрогнул, когда услышал протяжный волчий вой. От этих жутких звуков на руках поднялись волосы, а по спине, пробежал мороз. И снова этот настораживающий вой, но уже где-то поблизости. Женщина, тоже заметно напряглась.
– Флорин, гостям давно пора спать. Ты посмотри только на них, они же явно измотаны. – С упреком пролепетала Санда. Ее добродушное лицо, которое она попыталась сделать строгим, что у нее не вышло, слегка накрыла паутинка из мелких морщинок.
Я обратил на ее черты лица внимание и был вынужден заметить, что они были схожи с лицом моей покойной матери. Не все конечно, но что-то во взгляде мне показалось, таким родным и знакомым, наверное, то, как она с любовью и нежностью смотрит на своего мужа. Точно так же на меня смотрела моя матушка. Только женщины могут так окружать заботой и лаской своих любимых, прощать и верить до конца.
– Не влазь в мужской разговор, женщина. А коль тебе не терпится, так иди и спи. К нам и так не часто заезжают люди, могу я хоть раз узнать, что в мире происходит? – Осадил Флорин свою супругу, и она с гордо закинутой головой села за ткацкий станок и принялась за дело, не взирая, на свою усталость.
Мне почему-то подумалось, что ей тоже было очень любопытно узнать о том, откуда мы родом и что происходит в мире за стенами этой деревушки. И что бы, не терять времени за пустой болтовней, она решила с пользой провести его.
Я удовлетворил любопытство хозяев, рассказал о том, что чума накрыла собой Европу и какая сейчас обстановка в Бухаресте и многое другое, что знал. Так же и о себе, что являлся учеником, медицинской школы и хотел бы найти какого – нибудь лекаря, что бы и дальше продолжать свое обучение.
– Да в наших местах есть один врачеватель. – Задумчиво произнес Флорин. – Да только уж не знаю, возьмет ли он тебя в ученики. Ведь ты не похож на кувшинчик с бражкой. – Засмеялся мужчина и утер усы. – Выпивка у него на первом месте.
– А где я могу отыскать его?
– Он живет, в лесном домике у самого края деревни. – Ответил мне, и махнул рукой в неопределенную сторону. – Там, сразу за речкой, у леса. И как он не боится?
Пока мы вели беседу, я окидывал взглядом этот небольшой, но уютный домик. Вся мебель: была из дерева, по виду сделана очень добротно: в самом дальнем углу, за занавешенной тканью располагалась хозяйская, крепкая кровать. Сверху на ней лежали шкуры волков, в место покрывала. В другом углу была печь, сложенная из камня, от огня которой, распространялось тепло по всему домику. Рядом с ней стоял ткацкий станок с незаконченным на половину узором, за которым сейчас трудилась женщина, внимательно прислушиваясь к нашему разговору, и лишь искоса поглядывала на нас. Посреди дома находился обеденный стол, за которым сейчас мы и сидели. А по остальным углам стояли две двухъярусные кровати сыновей гостеприимных хозяев. Мне вспомнилось, что в деревнях люди обычно живут бедно, но по этой обстановке нельзя было сказать, что это так. Здесь было все довольно таки хорошо обставлено, а стол ломился от овощей и мяса. Мне показалась это немного странным, ведь по всей Европе разгуливали голод, мор и разруха. Еще, странным было в этом доме то, что на входе и по всем углам здесь висели связки из чеснока и деревянные распятья разных размеров. Любопытство взяло надо мной верх, и я не смог не спросить об этом.
– Простите, а почему у вас везде чеснок и распятье?
Флорин и Санда нервно переглянулись.
– Для защиты. – Ответил фермер.
– Но от кого, может защитить чеснок и распятье? Тут, скорее всего, может помочь, меч, копье или лук со стрелами, – ухмыльнулся возничий и снова приложился к кружке.
– От нечистой силы. Мы – деревенские, очень суеверный народ, – пояснил Флорин и сделал небольшой глоток, а затем продолжил рассказ. – Из поколения в поколения у нас передаются легенды. Я слышал их, когда еще был ребенком. Мой дед рассказывал, о людях, превращающихся в огромных волков, которые могли вырывать вековые деревья с корнем. О леших, любивших пугать местных девок. О кикиморах, ворующих младенцев из колыбелек. Русалках, которые заманивали молодых мужчин в воду и топили, а так же, о живых мертвецах, живущих в замке «Бран», («Черная роза») с очень бледной и холодной кожей.
Считалось, что эти места кишили нечестью и наши предки не выходили из дома без оберегов и всюду, где было место, развешивали их. В нашей деревне, вы не найдете ни одного дома, где бы не было распятий или всяких – таких штук.
– По-моему, это все чушь и россказни. – Промямлил закосевший от браги старик.
– Каждый верит в то, во что хочет. – Пожал плечами хозяин дома и зевнул. – Да, пожалуй, всем нам надо отдохнуть.
Флорин подмигнул мне и взглядом указал на старого возничего, который уже дремал за столом. Его маленький нос был похож на красную сливу, по-видимому, он просто перебрал с выпивкой и теперь, покачиваясь и похрапывая, сунулся в сторону, готовый рухнуть под стол. Мы вовремя его подхватили под руки и повалили на ближайшую кровать прямо в одежде, и сами отправились по своим спальным местам.
К счастью я смог быстро уснуть, не взирая, на волчий вой за окном и выкрики выпи в лесу, так как недельная усталость давала о себе знать. Глубокий сон прогнал все тревожные мысли о мистических рассказах Флорина, погружая меня в сладостную негу.
Маришка.
Этим утром я проснулась, как всегда в приподнятом настроении. Напялила на себя излюбленную белоснежную сорочку, коричневую длинную юбку, расшитую цветными узорами на поясе и по краям. Умылась, заплела две тугие косы, схватила со стола краюху хлеба, запихнула ее себе в рот, запила ее крынкой молока, обулась и выскочила из дома. Все мои родные уже давным-давно управлялись по хозяйству, поэтому я проснулась в одиночестве под пение петухов и гогот гусей. Втянув в себя осенний свежий воздух, я потянулась. Схватила рядом стоявшие ведра, повесила их на коромысло и отправилась к горному ручью, чтобы набрать чистой воды – это как раз таки и входило в мои ежедневные обязанности, и именно этим я занималась по утрам.
В нашей семье обязанности распределялись для каждого ее члена: дед был пастухом, бабуля трудилась в огороде, мамочка хлопотала по дому, старший брат охотился, а я им всем помогала. Но, к сожалению, мои домашние не принимали от меня помощи, так как из всей семьи я была той самой паршивой овцой, которая все время все портила. Помогая деду пасти скот, я половину перепугала танцами под свои веселые напевы (потому что пасти скот довольно скучное занятие и таким образом, решила себя развеселить), так, что они разбежались кто куда, дед потом еще два часа бегал за ними, пока всех не согнал в кучу. Бабуле я тоже много горя наделала, когда споткнулась и завалилась на грядку с баклажанами, и пока выбиралась из нее, перетоптала их окончательно. Моя бедная мамочка тоже была не в восторге от помощи с моей стороны, потому что я рассыпала муку в сарае и случайно разбила кувшин полный сметаны, а в погребе, вдобавок ко всему, завалила стеллажи с продуктовыми припасами.
Да, в тот день крики стояли на всю деревню, но к счастью мой брат заступился за меня и сказал, что все же у меня есть один талант – хорошо петь, а потом придумал мне прозвище – ходячая катастрофа. Такие происшествия случались со мной постоянно. Но как бы мои родные не сердились, я знала, что они сильно меня любят, так как я в семье была самая младшая, и очень была похожа на отца.
Он умер, когда мне было года три, к сожалению, я не помню его лица и каким он был человеком. Но все рассказывали, что он был очень добр, честен и справедлив. Его звали Марик, а меня назвали в его честь, так как мама говорила, что, когда я родилась, то была его маленькой копией: такие же зеленые глаза, прямой нос, пухленькие губки и маленькие уши, а вот волосы мне передались от бабушки – славянки, такого же пшеничного цвета. В общем, я была любимицей всей семьи, так как помимо разрушительного свойства и умения влипать во всякие неприятные истории, я была еще и злостной хохотушкой. Дедушка часто повторял одну и ту же фразу – «дурному, не скучно и самому». Став постарше я поняла, к чему он клонит. Но я на свою семью даже не обижаюсь, потому что тоже их очень люблю.
Шагая по извилистой, узенькой дорожке вверх и постоянно спотыкаясь о каменную насыпь, я развлекала себя песнями и ими же распугивала сидевших на ветках птиц. Морозный ветерок румянил щеки, но выглянувшее солнышко приятно грело спину. Стоящие вблизи от горной тропы высокие деревья, кое-где одетые в золотые и багровые наряды, будоражили мое воображение, и я представляла, что попала в сказочный мир великанов, где мне приходится проскакивать между их ног, то есть стволами.
Уже подходя к горному ручейку, распевая песни, я еще издали увидела деревенского мальчишку в каракулевом жакете и такой же шапкой, надетой набекрень. По характерным признакам в этом парне я узнала Аурела Бырцоя, ведь только этот модник носил так шапку. Он дружил с моим старшим братом и был с ним одного возраста, да к тому же часто захаживал к нам и не давал мне проходу. Развернуться и уйти, после столь долгого восхождения я не могла, поэтому пришлось закусить губу и добродушно улыбнуться.
– Доброе утро, Маришка. – Поприветствовал он, окидывая меня глазами и улыбаясь во все тридцать два зуба.
– И тебе, доброе, Аурел. – Сухо ответила я.
–Как там твой братец, чем занимается?
–На охоту отправился, как и всегда.
Да, мой брат просто бредил охотой, даже странно было, ведь все парни в деревне его возраста давно за девушками ухаживали, а он ни одной не замечал, только за зверей все разговоры и были. Какие силки ставить, как подманивать зверя или выслеживать, в какой части леса зверь любит селиться. Это все, чем была забита его голова. Я даже иногда шутила, что он, когда нибудь из леса волчицу притянет и скажет, что это его невеста и теперь она будет жить с нами. Да, это все конечно шуточки, а вот деревенским девушкам не до шуточек. Так как деревня Дземброня была маленькая и молодежи в ней не много, да и хороших парней лет так от двадцати до двадцати трех проворные девчата уже расхватали, а моему братцу уже двадцать три давно уже стукнуло, да, ну и этому обалдую Аурелу.
За моим братом девки толпами ходят, сами на свидания зовут. Он у меня очень красивый: и высокий и плечистый, даже бороду отпустил, а бедным потенциальным невестам только вздыхать и приходится, так как он всем отказывает, советует им дурь из башки выгнать, о работе думать, а не о замужестве. Дед с бабушкой сетуют и очень ругают, что он бедных девок до слез доводит. Да только ему все разговоры до одного места, как с гуся вода. А мне брат все же признался, когда наедине были, что сердце его принадлежит лесной фее, которая прекрасней всех на свете, равных ей по красоте нет и не найдется, кроме что, только я, смогу с ней потягаться, и щелкнул меня по носу и спать отправил. С каждым днем вся семья замечала перемены в нем. Не свет не заря он в лес уходил, часто допоздна задерживаться стал нервный, мало ел. Дедушка сетовал, что лес его неспроста так манит, силы его выпивает, распятья ему в мешок вложил, бабушка ему сорочки с оберегами нашила, а мама каждый вечер, когда Штефан задерживался, молилась, но удержать его дома ни кому из нас было не под силу.
– Что он там так часто пропадает? Волков не боится? – Спросил он с насмешкой, и отставил свои ведра, наполненные до краев чистой водой. А затем махнул мне рукой, давая понять, что поможет и мне.
На его вопрос я лишь пожала плечами и протянула ведра.
– Ты придешь на празднования урожая? Говорят, ярмарка будет что надо, аж до самого вечера, а потом, после заката, гулянья будут, с музыкой, танцами и хороводами.
– Не знаю, меня мои родные не отпускают после заката никуда. – Задумчиво произнесла я.
На мой ответ, Аурел глубоко вздохнул и состроил понимающее выражение на лице.
Вообще-то, это была чистая правда, и меня не выпускали из дома с наступлением сумерек. Днем тоже не охотно, но я не могла усидеть на одном месте и минуты, поэтому мама, после долгих умоляющих рожиц и ползаний на коленях перед ней, все же сжаливалась надо мной – «бедняжкой» и отпускала, но при этом обвешивала меня крестами и оберегами как праздничное дерево желаний. Я понимала, что это было связанно с той роковой ночью, которую я не помнила, потому что была еще несмышленым ребенком. Это была наша семейная тайна, которую от меня держали в строжайшем секрете. Но бабуля, единственный добрый и болтливый человек, все же кое – что рассказывала.
Рассуждая, я не заметила, как Аурел приблизился ко мне. Он смотрел на меня, как кошка смотрит на мышь. Его взгляд остановился на ложбинке между моих грудей.
– Марика, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. – Начал он.
– И что с того?
– Я не могу не о чем думать, … кроме тебя.
– Уверенна, что ты это говоришь каждой девушке. – Прервала я, его «исповедь».
– Зачем ты так со мной? Я ведь, не сделал тебе ничего плохого. – Грустно проговорил Аурел.
– Мне нет, не сделал, но другие, которые попались к тебе в сети, настрадались тысячекратно. – Упрекала я, скрестив руки на груди.
– Я изменился, благодаря тебе.
– Да? И каким образом? – Наигранно усмехнулась я, забирая с рук парня свое ведро.
– Я понял, что люблю только тебя. Выходи за меня, Маришка. Ты не пожалеешь, я сделаю для тебя, все что ты только захочешь. Будь моей. – С хитринкой в глазах просил он, а его руки обвили мою талию.
Было не трудно догадаться, что Аурел всего лишь играет со мной, а его слова – самая настоящая ложь, ведь по рассказам подружек, этот гад говорил так каждой, а после «сближения» с девушкой прикидывался склеротиком и быстро забывал о своих романтичных обещаниях жениться.
– Нет, Аурел. Иди ты со своими предложениями в лес, нечисть окучивай, а ко мне не приближайся. – Попыталась я вырваться из кольца его рук и нечаянно опустила наполненное ведро, которое тянуло к земле своей тяжестью, ему на ногу.
Юноша ойкнул и недовольно встряхнул ногой, так как вода немного пролилась на штанину и затекла в сапог.
Я посмотрела на него невинным взглядом, мол, извиняйте, ненарочно вышло, и для пущей видимости захлопала удивленными глазами.
Аурела мое раскаяние не впечатлило, а наоборот только рассердило, но от своих поползновений он так и не отказался.
– Не хочешь за меня идти, тогда давай сразу перейдем к делу? Тебе понравится, я хороший любовник. – Обхватил он меня руками и притянул силой к себе
– Дурак ты, а не любовник. К тому же я наслышана о твоих достоинствах. И знаешь? Не очень – то тебя хвалят. Так что отпусти меня по-хорошему. – Разозлилась я, пытаясь вырваться из стальной хватки.
– А то, что ты сделаешь? – Ехидно спросил он и повалил меня на землю.
Тадэуш.
Ранним утром, я поблагодарил за гостеприимство хозяев, уточнил местоположения местного врачевателя и отправился в указанную мне сторону.
По дороге подсчитал свои последние монеты, и с грустью осознал, что эта недельная поездка лишила почти всех сбереженных средств, это еще надо сказать спасибо семейству Ливиану Дорину и Санде. Они приютили меня и возничего у себя в доме и не взяли за свою доброту предложенных денег, а ко всему, еще и дали в дорогу кое каких продуктов.
Еще раз, про себя отметив доброту и гостеприимство местных крестьян, я обратил внимание на волшебство пейзажей, которые открылись передо мной, ведь туманной ночью было трудно это отметить. Такой красоты нигде не встретить, по крайней мере, там, где я жил. В Бухаресте, конечно, были деревья, но жили мы с семьей в бедном и очень грязном районе, где в двухэтажных бараках жило по четыре семьи, и домов было столько, сколько камней на земле, и все они тесно прижимались друг к другу. На узких улицах города людей, всегда было с излишком, и они копошились, как муравьи, и всегда были чем-то заняты. А про запахи вообще не хочется думать, так как, казалось, что сточные канавы всего города, стекались именно к нашему бедняцкому кварталу. Мне невольно вспомнился мой дом и моя семья, друзья, и снова тяжесть потерь легла на мои плечи.
Отец мой был сапожником и работал с самого утра допоздна. Бывало даже так, что просыпаясь среди ночи, по своим физиологическим нуждам, я наблюдал, как он, при тусклом свете лучины, шил обувь из воловьей кожи. Моя бедная матушка прислуживала в доме у местного купца. Ей платили по шесть медяков в месяц за ее трудолюбие, честность и прилежность, но, по моему, мнению, это была, все же скудная зарплата за столь непосильный труд. Но, моя мать никогда не жаловалась, а все так же, изо дня в день трудилась, не щадя себя, все для того, что бы дать мне и моему младшему брату достойное будущее. – «Я хочу, что бы вы были образованными людьми, в мире и так достаточно невежества. Вон посмотрите хотя бы на своих сверстников. Они все не грамотные. И что, скажите мне, из них получится?». – Говаривала она. Да нас, поэтому соседские мальчишки и не любили, и в большинстве случаев пытались обозвать, или кинуть камень, если замечали наше присутствие во дворе. Мама мечтала, что бы я отучился на лекаря, и смог бы вылечить отца, в последнее время который сильно болел, а приходившие врачеватели, лишь разводили руками и давали травы, которые никак не влияли на течение болезни. Я и мой брат тоже, всячески старались помогать родителям: Бажен поступил на службу к этому же купцу, у которого работала наша мать. Он ухаживал за лошадьми и убирал навоз. Я же взялся за дело отца, и в свободное от обучения время, помогал шить и чинить обувь.
Как и всегда, после скорого отъезда из столицы, я задавал себе один и тот же вопрос. «Что бы было с нашей семьей, если бы эпидемии не было, или хотя бы она обошла наш город стороной?»
Но, к сожалению, нашим мечтам не суждено было сбыться и все планы рухнули в тот же миг, когда и в нашу семью проникла черная хворь. Первой ее жертвой стал отец, так как его, и без того слабый организм не смог справиться с новым ударом. После его смерти я закрылся в себе, и только лишь мой лучший друг Марчел Дабижа, стал тем оплотом, тем крепким плечом, о которое я смог опереться. Он показал мне, что я не одинок в своем горе, и что моя семья нуждается во мне больше, чем когда либо. Спустя, какое-то время захворал брат от этого же проклятого недуга, и вскоре умер. Последней, была мама. Она протянула больше остальных, из последних сил цепляясь за жизнь, ради меня. Вся моя семья, мои родные, близкие, все те, кого я так хорошо знал, все они покидали этот мир один за другим. А я почему-то нет. Душа моя металась, я испытывал жуткие угрызения совести, от того, что я имел кое какие знания о медицине, но все же не мог помочь не одному из людей. Я даже был среди тех, которые очищали улицы от трупов, сбрасывая их в огонь. Так же, контактировал с заболевшими, в медицинской школе, куда сносили их, когда мест в лазаретах больше не осталось. Я смирился и покорно ждал, что вскоре и меня постигнет та же участь, но ничего не происходило. Сотню раз спрашивал себя «почему же Господь не призывает меня к себе?», но так и не находил ответа, пока мой наставник, мой мудрый учитель Дорин Янку не показал что к чему: «не сокрушайся потерями, сынок, Господь защитил тебя и уберег от страшной напасти, не просто так. Значит, у него на тебя есть планы, поэтому уезжай, Тадэуш, как можно скорей. Покинь, прошу, этот проклятый город. Ты был хорошим и прилежным учеником, и ты обязан продолжить наше дело. Кто знает, может именно ты, создашь лекарство от чумы».
