А степь шумела

скачать книгу бесплатно


– Извини, я вся на нервах, – пробормотала она, догоняя друга.

– Все хорошо, не переживай. Если что-то нужно, звони, я всегда готов помочь. Ты ведь тоже была рядом, когда Варя…

– И Антон был.

– И Антон был, конечно. В любое время звони, поняла?

Марина пообещала и ушла. Обычный рабочий день в отделении полиции провинциального городка пошел своим чередом.

Опер сидел за столом и допивал остывший кофе. Досмотрев фильм про американских полицейских, чей сюжет начинался с исчезновения некого Ника Джонсона, он задумался и еще раз перечитал заявление. Вдохновленный подвигами любимых персонажей, Матвиенко попытался вспомнить, бывали ли в Светлодонске похищения или убийства. Убийства точно были. В позапрошлом году один алкаш зарезал собутыльника в пылу пьяной ссоры. Лет десять назад ревнивый муж случайно убил гулящую жену поленом, не рассчитав удара. Но чтобы человек вот так пошел на работу и пропал, такого он припомнить не мог.

– Ну и где ты шляешься, чувак? – тихо пробормотал он себе под нос. Не может такого быть, чтобы взрослого мужика похитили или убили средь бела дня. Только не у нас, где все друг друга знают.

Нет, подумал он уже молча и взял смартфон в руки. Ничего интересного в этом деле. Завтра, максимум послезавтра, сам придет, когда отдохнет от мнительной нервной жены и маленького ребенка. Рутинный день, тоска зеленая.

***

Марина долго собиралась с мыслями, чтобы позвонить брату в Екатеринбург. Почему-то ей вспомнились его слова, сказанные при последнем визите: «Единственное, что здесь можно сделать для собственного развития – это сесть в автобус с билетом в один конец».

– Ну да… – вздохнула она, глядя на черный дисплей мобильника. – И что ты скажешь мне теперь?

– Что? – послышался голос Надежды Алексеевны.

– Ничего, мам, мысли вслух. – ответила Марина.

Перед глазам проносились картины последних лет. Первая ссора Сергея с Антоном. Слова брата, когда он назвал сестру и ее супруга дураками, а Светлодонск захолустной помойкой. В ответ он получил от Антона звание «жирной крысы, бегущей с корабля» и «поклонника рыгаловок».

С последним заключением мужа Марина и сама впоследствии согласилась. Сергей не раз говорил, что любит проводить время в барах и кафе. Но что ему оставалось делать, если никто не ждет дома? Сергей был убежденным холостяком и, несмотря на возраст за тридцать, даже не помышлял о семье. Он гордо заявлял, что его стезя – это свобода и большой город с его развлечениями.

Но она понимала и то, что брат недоговаривает, что уехал он не только из-за скуки и отсутствия развлечений в родном городке. Он хотел быть как можно дальше от матери и отчима, который его младшей сестре был родным отцом.

Мама вышла замуж с маленьким сынишкой на руках, это было через два года после того, как ее первый муж ушел к другой девушке. Марина искренне удивлялась, почему мальчик не любил отчима. Он сердился на него всегда, сколько она себя помнила. Но тогда он не знал, что Николай Петрович не его отец. По крайней мере, все так думали.

Мать рассказала правду, когда парню было шестнадцать. Она не могла молчать, потому что среди родственников были те, от кого Сережа слышал намеки. Как это часто бывает, у семьи были «доброжелатели», считавшие, что лучше всех знают, как надо поступать в любых ситуациях. Даже в таких, в которых они сами никогда не бывали.

Слова, которые услышала Надежда Алексеевна, поразили ее, как молния. Она ждала любого ответа, только не такого.

– Да знаю я! Знаю, поняла?!! Я нашел твою фотку с отцом, с моим настоящим отцом! Да, мне три года было, когда ты вышла замуж за своего Николая, я был ребенком. Я сначала вообще думал, что мне снился какой-то мужик, который катает меня на санках. А потом, мне лет десять было тогда, я искал конфеты, которые ты от меня вечно прятала, потому что боялась, что я разжирею. Не того бояться надо было, мам. Я нашел это гребаное фото, где ты в свадебном платье и он в пиджаке, и все понял. Понял, что мне не снилось, я просто помню. А потом намеки эти всякие, тетушки, бабушки… И я каждый раз убеждался, что я прав. Мне даже не нужно было спрашивать, все ясно как день. А ты думала, я такой придурок, что до сих пор ничего не знаю? Вы нагло врали мне, каждый день, каждый час! Он врал! Теперь понимаешь, почему я так ненавижу этого придурка? – прокричал подросток.

– Сынок, зачем ты так? Мы не врали, мы просто считали, что так будет лучше. Мы не хотели, чтобы ты чувствовал себя обделенным и делали все для этого. Благодаря Коле, ты растешь не безотцовщиной, у тебя все есть. Ты учишься в школе, ходишь на свои тренировки, ездишь на соревнования и собираешься в институт. А платит кто? Я со своей зарплаты продавщицы немного могу тебе дать. А он дает и не просит ничего взамен. Так может тебе стоит прекратить его обзывать? Я понимаю, что уважать его ты не начнешь. Но можно хотя бы быть вежливым в ответ на доброту? Или ты такой глупый и злой, что не можешь даже этого?

С каждым словом мать говорила все громче. Рассказывая правду, она верила, что сын будет хотя бы чуточку благодарен ее мужу за заботу и поддержку. Но она снова натолкнулась на стену и не понимала, откуда она взялась. Просто потому, что он все знал? Ответ пришел сам собой, беспощадный, злой ответ: «Да, он знал, что мы лгали. И это знание копилось в нем годами».

Больше они об этом не говорили. Через два года Сергей уехал учиться в Воронеж, поступив на бюджет, а после института обосновался в Екатеринбурге. В дальнейшем перемен в его жизни не было.

***

– Привет, уже слышал новости? – голос Марины дрожал. Смартфон в ее руках тоже ходил ходуном. Она снова волновалась, несмотря на то, что раз сто отрепетировала разговор с братом.

– Да, мама мне звонила, я сегодня ночью вылетаю к вам, – голос был бесстрастным.

«Он что, тоже ничего не понимает? Я одна тут плачу и беспокоюсь? Нет, отставить слезы, хватит уже, спокойно».

– Тут черт знает что творится. В полиции надо мной смеются, говорят, он сбежал с любовницей. Знакомые, похоже, с ними согласны. Все такие спокойные, спасу нет. Но я знаю, что он не сбежал. Я его знаю, он так не сделает. С ним что-то случилось, понимаешь?

– Я понимаю, Марин. Я не знаю, чем тебе помочь, но я понимаю. Скоро будем вместе. И я уверен, что все выяснится. Чтобы он там не натворил, он объяснит.

– Ты тоже думаешь, что это он сам что-то сделал, а не с ним произошло несчастье? – спросила сестра.

– Не знаю. Я только понимаю, что мужики иногда уходят. – последовал ответ.

– Тебя послушать, так это случается в каждой семье. Сам-то потому и не женишься? Думаешь, тебе тоже надоест? – она снова начинала закипать, хоть и старалась держаться.

– Ты угадала. Отношения надоедают мне через несколько месяцев. А жениться просто потому, что пора, а потом всю жизнь мучиться я не намерен.

– Достойный сын своего отца. Но его ты любишь, а человека, который воспитывал тебя с трех лет, ненавидишь. – ответила Марина.

– Давай не будем, не порть мне настроение, – голос из далекого Екатеринбурга тоже стал обретать стальные нотки.

– Нет, будем! – бросила она в трубку. – Когда приедешь, чтобы ни слова плохого ему не говорил, понятно? Мне тут еще ебаной Санта-Барбары не хватало, и так жопа! В конце-концов матери было всего двадцать пять лет, когда он ушел, а тебе не было и двух. Что ей было делать? Всю жизнь одной куковать? – она кричала в трубку. Мама прибежала с кухни и протянула руку, чтобы забрать телефон. Марина не позволила этого сделать, отклонившись и отойдя на три шага. Она услышала ответ, который ранил еще сильнее:

– Ага, вот как, значит, теперь и ты быстренько спонсора найдешь с Артемкой на руках?

– Да как ты можешь, как у тебя язык поворачивается? – крикнула она. – Он вернется, понял? Он вернется и у нас все будет как раньше, чтобы ты там не думал своей тупой башкой!

Она не успела договорить, мать все-таки вырвала телефон из ее руки. Разговор с Сергеем продолжила уже она. Ответов брата Марина не слышала.

– Сереж, извини, сам понимаешь, она вся на нервах. Тебе необязательно прилетать, наверняка все скоро образуется… Да, конечно, раз ты так считаешь, мы будем тебе только рады, родной. Во сколько ты будешь в Воронеже? А, закрыт аэропорт, точно… да, спецоперация, да… До Волгограда, потом на автобусе? Жуть… Уверен, что хочешь ехать? Ладно, звони, когда прилетишь…

Мать завершила разговор и задумчиво произнесла:

– Он ненавидит отца, но тебя любит. Вон из какой дали едет, хотя даже не знает, что будет делать и как помогать. Не надо было на него орать.

– Никого он не любит.

– Марин, я понимаю, что тебе плохо. Но не набрасывайся на людей только из-за того, что они в чем-то с тобой не согласны. Мы все помогаем тебе, как можем. Уж извини, что не бьемся в истерике вместе с тобой. Хоть бы ребенка не пугала своими слезами, он уже подходить к тебе боится.

Марина опустила глаза, вздохнула и упала на кресло у окна. Надежда Алексеевна продолжила:

– Во чтобы то ни стало, надо держаться, доченька. Хватит рыдать, этим делу не поможешь. Вечером проведи время с ребенком, поняла? Он тоже шокирован тем, что его отец вчера пропал.

Марина кивнула:

– Господи, только вчера… Как будто год прошел.

– Да. Только вчера. И у нас еще есть надежда. – ответила мать.

18 апреля 2022 года

– Сережа, позвони нам. Мама сама не своя, я тоже. Если ты обиделся на меня, пожалуйста прости. Не хочешь говорить со мной, поговори с мамой, она тут не причем. Она всегда была на твоей стороне. Мы ждем твоего звонка. – Марина отправила очередное голосовое сообщение на вотсап после того, как очередной раз набрав номер брата, услышала в трубке гнетущую тишину. Она снова нарезала круги по комнате со смартфоном в руках.

Надежда Алексеевна сидела на диване со стаканом воды в одной руке и корвалолом в другой, отец молча стоят у стены. В отличие от жены и дочери Николай Петрович не умел выражать свои чувства, зато лицо его красочно повествовало о боли и тревоге, которые он испытывал. Запавшие глаза и круги под ними, нервная дрожь в руках, сбивчивая взволнованная речь. Как и у остальных, в его душе постепенно нарастает паника, о которой он, как мужчина, стеснялся сказать вслух.

– Это ты виновата, – внезапно нарушила тишину Надежда Васильевна. – Если бы ты не наговорила ему столько гадостей, он уже был бы здесь.

Марина не знала, что ответить. Она молча смотрела на мать и не замечала собственных слез. Она и сама винила себя, но как же тяжело было услышать это от другого человека. Отец опередил ее с ответом:

– Судя по тому, что ты мне рассказала, Надя, она ничего такого страшного ему не сказала. Серега не услышал ничего, кроме правды. Он озлоблен на весь белый свет только потому, что мы с тобой решили уберечь его от неприятной информации. Мог бы сразу подойти ко мне, поговорить обо всем… еще тогда, когда нашел то фото. В конце концов если бы кое-кто не хранил это фото с первой свадьбы, ничего бы не было.

– Правильно! Давай, обвини во всем меня! Как это легко и удобно! – громко заявила Надежда Алексеевна. – У тебя всегда виновата я!

– Не всегда, только в этот раз. Не нападай на девчонку. – тихо сказал Николай Петрович.

– Прекратите, пожалуйста! – Марине совсем не хотелось слышать очередную родительскую перепалку. – Вам не кажется, что пора что-то делать? Я пойду в полицию!