Опасные иллюзии

скачать книгу бесплатно


Больше они не разговаривали. «Жука» Риган отдал ей, а сам остался выбирать машину. В городе они и расстались. Агнесса отправилась на виллу, Эванс – навстречу приключениям. Всю обратную дорогу она постоянно смотрела в зеркало заднего вида, и размышляла, как бы мог закончиться день, согласись она на секс. Теперь ей этого уже не узнать.

***

Обычно бег успокаивал, приводил мысли и чувства в порядок, помогал сосредоточиться и расслабиться. Не сегодня. Шуршание песка под ногами, океанский бриз и шум прибоя сводили с ума. Вернувшись с ранней пробежки, Агнесса опустилась на ступеньки веранды и уткнулась лицом в колени. За что ей все это? И как справиться, пережить? Она задавала эти вопросы каждый день, но не находила ответа. Эванс вел себя как обычно, но больше не пытался с ней флиртовать. Он возвращался поздно – к тому времени Агнесса уже забывалась тяжелым сном, подолгу на вилле не задерживался. Пересекались они редко, а все их общение сводилось к приветствиям и пожеланиям хорошего дня.

В мыслях она все чаще возвращалась к родителям и прошлому. Эванс сказал, что придется исчезнуть, но как можно расстаться со всеми, кто ей настолько дорог?! Со всем, что греет сердце? Агнесса привыкла к уюту размеренной жизни: окружать себя любимыми вещами, разговаривать с Ритой по вечерам, читать книги, завернувшись в плед и знать, что завтра все будет, как всегда. Теперь же «завтра» вообще не имело смысла.

Помня правила Эванса, она ни с кем не заговаривала, когда покидала виллу. А поговорить хотелось. Рассказать, что ненавидит все вокруг, что безумно скучает по дому. Агнесса не привыкла ничего не делать, и сходила с ума от своих страхов и невозможности занять мысли чем-то другим. Она почти не ела, изводила себя тренировками в тренажерном зале и пробежками. Ночами ее преследовали кошмары о том, что родных захватили в плен и держат в Эванс-Холле. Во сне Агнесса пыталась попасть в дом, но дверей в нем не было, окна были заколочены, а плющ обрывался под руками. Она просыпалась, понимала, что ничего не может изменить, и тогда ей хотелось умереть.

Сегодня ночью Агнесса вынырнула из очередного ужасного сна и, наплевав на гордость, бросилась на второй этаж. Она хотела забыться в объятиях Эванса: только чтобы чувствовать рядом биение другого сердца. Ей было все равно, что это только на одну ночь, что потом все вернется на круги своя. Напуганная, разбитая, она тянулась к простому человеческому теплу. Агнесса готова была перешагнуть через себя, лишь бы равнодушие в глазах Эванса сменилось привычной насмешкой. Она осторожно постучала и вошла, но его спальня оказалась пуста. Когда Агнесса поняла, что одна в огромном доме, ее обуял дикий, животный страх. Она вернулась к себе и с головой закуталась в простыню. Ночи на острове были жаркими, но Агнесса долго не могла унять дрожь и согреться. Что ждет ее сегодня?

Опустошенная и разбитая, она поднялась со ступеней, вошла в дом и замерла на пороге. Из кухни тянуло ароматом кофе: то ли Эванс сегодня проснулся раньше, то ли вообще не ложился спать. Агнесса замешкалась в дверях, но все же прошла дальше и остановилась у стола. Вот он, стиль жизни Ригана: взлохмаченные волосы, расстегнутая рубашка, запотевший бокал с тающими кубиками льда, окрашенными виски.

– Доброе утро! – он бросил на нее быстрый взгляд и вернулся к кофемашине.

Будоражащий, горький кофе смешивался с крепким алкоголем, а Эванс улыбался и что-то напевал себе под нос. Сейчас она ненавидела его нагловатую улыбку и показное радушие. Его безразличное «доброе утро», которое чаще всего звучало в три часа дня. Эванса ничего не трогало, он умел приспосабливаться, а она сделана из другого теста. Стоило ему повернуться к ней, как Агнесса схватила со стола пустую чашку и швырнула в него. Он легко увернулся, даже не изменился в лице. Чашка ударилась о стену и разлетелась на осколки. Точно так же разбилась ее жизнь.

– Ого, – Эванс облокотился о стол. – Утро только что стало злым. Прежде чем ты запустишь в меня чайником с кипятком, я хотел бы узнать за что.

– За то, что ты убил меня! – выкрикнула Агнесса, и, испугавшись своих слов, попятилась назад.

Из горла вырвался всхлип, окружающий мир расплывался из-за слез. Агнесса оставила виллу за спиной и бежала, не разбирая дороги. Прочь от ненавистного Эванса и всего, что с ним связано. Рыдания не позволяли нормально дышать, и каждый метр давался с трудом. Она споткнулась и упала, мелкие камушки обожгли ладони. Подниматься Агнесса не стала: хотелось просто умереть прямо здесь, на обочине дороги. Родные все равно ничего не узнают, а на остальных ей наплевать.

Глава 6

Повествующая о пользе разговоров по душам и умения расслабиться, когда это жизненно необходимо.

Уварова бегала быстро. Риган оценил ее таланты, когда вышел из дома и обнаружил, что она уже скрылась за поворотом. Она неслась вдоль дороги так, как будто за ней гнались черти. Ему самому явно не хватало тренировок и оставшихся в прошлом сил измененного. Когда Агнесса благополучно залегла в кустах, Риган уже откровенно задыхался. Грудь жгло огнем, поэтому он остановился, оперся руками о колени и пару минут приходил в себя. Какой-то водитель сбросил скорость и посигналил, но Риган махнул рукой, и тот проехал мимо.

Агнесса уже не плакала, на лице ее застыла отрешенность, близкая к отчаянию. Он понял, что быстро отдышаться не удастся и сел прямо на обочину. Риган не понимал, зачем вообще пошел за Уваровой, а красноречие впервые за долгое время отказывалось подбрасывать мало-мальски приемлемые слова. Когда Лорин прибежала к нему с просьбой не оставлять Агнессу одну, он согласился с ее доводами. Растерянная и напуганная дамочка могла создать уйму проблем.

«Мне не нужны лишние неприятности, Эванс, – заявила Конфетка, – у меня контракты, и платить по ним неустойки я не собираюсь».

О причастности к делу Лорин знали Ромашов, Джонатан и Агнесса. Александр отправился к праотцам, Хартстридж был надежен, как Швейцария, а вот с Уваровой вышла засада. Визит Ромашова чуть не закончился излюбленной трагедией классиков – то есть когда все умерли. Она считала, что потасовка в Эванс-Холле случилась из-за звонка сестрице, а он не стал ее переубеждать. Риган сомневался, что после такого Агнесса решится снова пообщаться с родственниками, но все же лучше было перестраховаться. Случись ей в приступе сентиментальности и отчаяния созвониться с кем-нибудь еще, из нее могли спокойно вытрясти имена Джонатана и Лорин, или раскрыть его временное убежище на Тенерифе.

Последние дни они с Уваровой не общались. Не сказать, что раньше у них клеился разговор, но на Тенерифе стало совсем худо. Есть люди, которые болезненно привязаны к близким, к вещам и обстоятельствам, и Агнесса оказалась одной из них. Она тяжело переживала разрыв с семьей, поэтому ее раздражало, что он не посыпает голову пеплом и не страдает в соседнем углу.

Сам Риган привык к тому, что каждый новый день способен принести крайне неприятные сюрпризы, за которыми придется срочно сниматься с якоря. В мире нет ничего постоянного, и любую тихую гавань может разрушить сильный шторм, так к чему лишний раз заморачиваться. Он никогда не чувствовал в себе ностальгической любви ни к Эванс-Холлу, ни к старушке Англии. Впервые за три десятка лет дом закрыли: мебель затянули в чехлы, чтобы оставить огромное поместье медленно угасать. С годами ползущий по стенам плющ совьет вокруг него кокон, и по особняку будут разгуливать только призраки. Если, конечно, ему не удастся шустро разобраться с говножуями, которые затеяли очередной поход за древностями.

Риган просил Джонатана уехать. После того, что произошло, оставаться в Эванс-Холле – чистейшей воды самоубийство. В любой момент там могли нарисоваться Мила и Морис, а другом Риган рисковать не хотел. Для всех Хартстридж был просто дворецкий, но кто знает, какие еще справки Мила о нем навела. Долгие годы Джонатан оставался с ним, его тайнами и грязным прошлым. Один из немногих, кто не побоялся замараться тесным знакомством и работой на измененного, и дело было отнюдь не в деньгах. Что бы ни случилось, Хартстридж принимал его сторону.

Где он сейчас, Риган не знал. Может статься, уехал к родным, или куда подальше. Жалованье позволяло Джонатану спокойно прикупить дом где-нибудь на островах. Или небольшой остров при желании. Главное правило тех, кто вынужден скрываться – как можно меньше знать друг о друге.

Он вытянулся рядом с Уваровой и принялся разглядывать плывущие по небу облака. В детстве Риган любил убегать из дома к запруде у самого леса. Валялся у реки, нисколько не заботясь о состоянии одежды, жевал травинку и смотрел, как по водной глади скачут солнечные блики. Облака всегда казались ему невероятно мягкими – чем-то вроде пуховой перины, только гораздо приятнее, и Риган мечтал, что настанет тот день, когда на них можно будет прокатиться. Потом он возвращался домой, и сказка заканчивалась. Для начала ему влетало за испорченный камзол и штаны, потом его отправляли мыться, где служанка скребла его такой жесткой мочалкой, что чудом не сдирала кожу до костей. От таких водных процедур хотелось выть.

Сейчас никто не мог помешать ему измазать в пыли и травяном соке рубашки и брюки. Больше того, как и в оставшемся за чертой отрочестве, ему было наплевать на одежду.

– Охренительно красиво, – сказал Риган в адрес высоченной синевы, расчерченной белоснежными штрихами. – Как насчет прогуляться до океана?

Агнесса облизала пересохшие губы и кивнула.

– Извини.

Риган протянул руку и помог ей подняться. Весело прищурился, когда Уварова попыталась отстраниться, и легко сжал ее пальцы.

Они шли вдоль дороги, и Агнесса упорно смотрела себе под ноги, как будто в покрытии был заложен смысл всего сущего.

– Местные и заезжие разбойники уже посягали на твою честь?

Уварова хмыкнула и бросила на него быстрый взгляд.

– Нет. Я ни с кем не знакомлюсь. Вдруг им нужна подвеска, а не я сама.

Майка на ней сидела набекрень – наискосок сползала с плеча, а на спине отпечаталась пыль дорог Тенерифе. Выглядела она невероятно забавно: взъерошенная, перепачканная и смурная. В растрепанных светлых волосах запуталась травинка, Риган вытащил ее и отправил в рот.

– Неф, не мофет фыть, – сказал он, не разжимая губ.

Она пожала плечами, нахмурилась и отвернулась.

– Мне сейчас не до разбойников. Голова занята другим.

Несколько минут они шли в полном молчании, потом Агнесса резко остановилась.

– Да что со мной не так?! Веду себя, как… как…

– У тебя сложный характер? – Риган выплюнул травинку и провел рукой по ее шортам, натянутым на весьма аппетитной пятой точке. – Давно надо было отряхнуть.

– Я всегда считала себя приятной в общении, – Агнесса отпрянула от него, отряхнулась, поправила майку и оглядела его с головы до ног. – У тебя тоже рубашка испачкалась. Дай помогу.

Уварова прикасалась к нему так, будто под одеждой скрывался аллигатор: стоит расслабиться, он набросится и сожрет с потрохами. А Ригану хотелось перехватить ее запястья и целовать, чтобы и думать забыла обо всем. Она с самого начала нешуточно его заводила, но по какой-то непонятной причине играла в старшеклассницу пуританского воспитания. Поначалу это забавляло, но в том отделе ему было совсем не смешно.

– Я думала, ты не хочешь меня видеть после примерочной.

– Моя мужская гордость до сих пор просит пощады, но я не настолько мелочен, – Риган почесал щеку.

После истории в магазине он решил оставить ее в покое. Женщины, для которых примириться со знаками внимания мужчины и довериться ему – все равно что запустить ядовитую змею в трусы – не для него, но в случае с Агнессой было что-то другое. И пока он не понял, что именно, дальше эту реку не перейти.

– Я не хотела, чтобы все произошло… так.

– Так – это как?

– Когда тебе все равно с кем.

Риган прищурился.

Какой-то осел – предположительно из тех, что предпочитает «не платить за секс» использовал девчонку и вышвырнул за ненадобностью. И даже плюшевого медведя не подарил напоследок.