скачать книгу бесплатно
– Ры.
Я вздохнула. Подошла, опустилась на корточки и запустила пальцы в роскошную, вполне себе материальную, разве что немного искрящуюся золотом гриву. Кажется, общение с Эдером вытряхнуло меня из состояния, когда самой хочется не то рычать, не то биться головой о стену.
– Спасибо тебе, – обняла льва и прижалась. – Ты не просто защитник. Ты чудо.
Чудо вздохнуло и попыталось замурчать. Получилось очень громко и совсем не как у кота.
– Мне надо поговорить с мамой, – призналась Эдеру. – Тебе, наверное, лучше при ней не рычать. Я первое время слегка пугалась.
Эдер согласно рыкнул. Потряс головой, потянулся, как огромный кот, и улегся прямо в центре комнаты, занимая ее почти всю. Я привычно отвела крыло, перешагнула через хвост и вышла в гостиную-столовую. Мама плакала, Зигвальд стоял рядом и протягивал ей стакан воды. Заметив меня, она тут же поднялась, из-за чего стакан чуть не улетел на пол. Надо отдать должное Зигвальду, реакция у него была хорошая.
– Я вас оставлю, – сказал он и вернул стакан на место. – На случай твоей магии, Алисия, я буду поблизости.
– Хорошо. Спасибо.
Я действительно была ему безгранично благодарна, и с ним мне тоже предстоял серьезный разговор. Но сначала – разговор с мамой. Что бы там ни говорил Райнхарт, что бы вообще ни произошло, она меня вырастила. Сидела рядом с моей постелью ночами, когда у меня болел живот, или когда я простывала и не могла заснуть от сильного кашля. Она водила меня на ярмарку и купаться в море. Она дала мне столько любви, именно благодаря ей я выросла такой, какая я есть. Именно поэтому она навсегда останется моей мамой, и никакое прошлое этого не изменит.
Стоило Зигвальду выйти, мама шагнула ко мне и взяла меня за руки.
– Дочка… я так виновата… – Из ее глаз снова потекли слезы, и я, не в силах этого вынести, быстро ее обняла.
– Мам, – прошептала я. – Все это ерунда. Я тебя люблю и всегда буду любить, что бы там ни случилось.
После этого мама зарыдала еще горше, а я еще крепче прижала ее к себе. Так мы и стояли, я даже не знаю, сколько. Мама плакала, а я обнимала ее и гладила по волосам. Когда слезы, наконец, иссякли, я увела маму к дивану, усадила и вручила ей стакан с водой. Глядя, как мама пьет, еще сбегала за платком и тоже протянула ей.
Опустившись на диван, вздохнула. И улыбнулась:
– Расскажешь мне все?
– Как… как ты можешь быть такой спокойной?
– Все беспокойство ушло на его светлость.
– На Зигвальда?
– На Райнхарта, – увидев, как округлились мамины глаза, я тут же добавила: – Он действительно был моим женихом. Фиктивным. Я шла по Барельвице и случайно попала под действие запретной магии. Точнее, мы с ним вместе попали. Это было покушение на него, потому что он претендент на престол. В результате Райнхарт лишился магии, а я ее обрела, и чуть не сгорела заживо. Потом он меня спас, и…
И я поняла, что чуточку увлеклась, потому что глаза мамы стали еще круглее.
– Словом, ему нужно было, чтобы никто не знал об исчезновении у него магии. Поэтому ему приходилось быть рядом со мной, или мне рядом с ним, и ничего другого как фиктивная помолвка мы не придумали.
Хотя никакой помолвки у нас не было, если уж так говорить. Но маме об этом говорить вовсе не обязательно.
– И что же было дальше? – осторожно спросила она.
– Дальше было покушение на королеву, у Райнхарта проснулась уже его магия, точнее, не его, а моя, которой, как выяснилось, мы обменялись. Поэтому я решила поехать в Гриз, чтобы ты рассказала, откуда у меня вообще взялась магия, и Зигвальд вызвался меня сопровождать. Это все.
«Это все» я сказала поспешнее, чем собиралась. Ну правда же, маме совсем необязательно было знать, что там скрывалось за «это все».
К счастью, она не стала выяснять детали. Просто глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на меня.
– Когда ты только родилась, Алисия, тебя запечатали.
Я моргнула. Это не укладывалось у меня в голове.
– Новорожденного ребенка? Зачем?!
Это же не просто опасно, у младенца магия еще в зачаточном состоянии и велика вероятность, что печать не просто закроет магический потенциал, но и убьет ребенка. Действие печати изучали даже в школе для девочек – она работает не просто как преграда магии, она впитывает ее, и если впитывать нечего…
– Только так твоя мать… – мама осеклась, но потом продолжила: – Твоя настоящая мать могла спасти тебе жизнь.
Пресветлый!
– Как можно спасти жизнь, запирая магию младенца?
– Только заперев магию, она могла сбросить с тебя поисковое заклинание.
– Я ничего не понимаю, – покачала головой. – Кто меня искал? Почему?!
Мама вздохнула. Перевела взгляд на вышедшего к нам Эдера – видимо, маджер снова уловил мое беспокойство. Расправила складки на платье и негромко произнесла:
– Твоя мама была арэнэ его величества.
Моя. Мама. Что?!
Кажется, я поторопилась с мыслью, что прошлое, какое бы оно ни было, должно оставаться в прошлом. Потому что сейчас, несмотря на все магические перипетии, которые со мной случались, готова была начать разговаривать на повышенных тонах. И да, магию и горящий дом, который видно из Гриза, тоже никто не отменял, поэтому я взяла опустевший стакан из маминых рук и пошла за водичкой. Идти было недалеко: до стола. Графин стоял там же, я налила и залпом выпила пару стаканов, один за другим. Заходила на третий, когда мама поднялась и подошла ко мне.
– Алисия, понимаю, это не так просто принять…
– Не так просто? – я обернулась. – Не так просто принять, что я…
Я вообще кто? «Дочь его величества, вот ты кто», – услужливо подсказало сознание. Иначе зачем прятать ребенка, за которым еще и гоняются неизвестные, и отправлять в южную провинцию под другим именем. Вероятно, под другим именем.
– Армсвилл, – сказала я, – это ведь выдуманная фамилия. Правда? Ты не была замужем. Никогда.
Мама покачала головой.
Мне захотелось кинуть стакан в стену. Особенно когда я поняла, почему Райнхарт так быстро примчался за мной в Гриз. Нет, стакан лучше кинуть в Райнхарта, так я и сделаю, если он еще раз появится на моем пути. Конечно, простая цветочница из Гриза или даже бастард аристократа его вряд ли бы устроили, а вот бастард его величества, если все правильно обыграть – почему бы и нет.
Я все-таки выпила третий стакан воды. Выпила бы и четвертый, но в графине осталось на донышке пара капель, а идти за новой мне не хотелось.
Королевская магия.
Так, кажется, кто-то сказал во время покушения на ее величество. Да, именно так. Теперь понятно, какая магия у Райнхарта, моя магия, и почему она настолько сильная.
Я глубоко вздохнула.
Невероятно! Мне такое рассказывают, а все, что я могу – думать о Райнхарте. Как будто мне больше думать не о ком!
– Что случилось? – когда я заговорила, собственный голос показался чужим. – Почему именно меня хотели спрятать? Кто преследовал мою мать?
– Мне об этом не рассказали. Я познакомилась с ней, когда была камеристкой графини Тимрэ. Мы почти не общались, до того дня, как она пригласила меня к себе… Точнее, меня пригласила графиня, она была ее подругой, и…
– Хватит.
Нет, это выше моих сил. Я просто не хочу больше ничего знать.
– Мам, мне надо побыть одной.
– Алисия, это…
– Мне надо побыть одной, – повторила я. Подхватила юбки и направилась к дверям, через которые в последнее время бегала туда-сюда, как заведенная.
Побыть одной получилось сомнительно: на крыльце обнаружился Зигвальд. Стоял, вперив взгляд в местные растянувшиеся по югу пейзажи, и, видимо, наслаждался природой и зарождающимся цветением. Я почти прошла мимо, но он перехватил меня за руку.
– Алисия. Постой.
– Ты что-то слышал?
Зигвальд нахмурился.
– Нет. Я надеялся, что ты мне сама все расскажешь.
Надеялся он, как же! Точно так же, как его бессердечный брат!
– Значит, вы хотите сказать, – от волнения я снова перешла на официальный тон, – что вы ничего не знали, и просто так, по доброте душевной решили сопроводить цветочницу из Гриза до дома? Как это великодушно с вашей стороны!
Зигвальд нахмурился еще сильнее. Посреди раскрывающей первые лепестки южной весны он со своей снежной внешностью смотрелся просто неуместно. Точно так же неуместно было думать, что кого-то из этих аристократов заинтересует простая Алисия Армсвилл. Хотя и не Армсвилл даже, вообще непонятно кто. Я резко отняла руку, слетела по ступенькам и зашагала по дорожке куда глаза глядят.
Глядели они хорошо, пока что даже слезы не мешали. А впрочем, слез не было даже во мне, я напоминала себе пересохший колодец, в котором в последней лужице булькается одинокая рыбка надежды. Надежды на что?
– Алисия, я решительно ничего не знаю о вас, – Зигвальд догнал меня и пошел рядом.
– Ну да, разумеется.
– Почему вы мне не верите?
– А почему должна верить?! – Я резко остановилась. – Что вы такого сделали, чтобы я вам верила?
Его глаза сверкнули и потемнели. Зато теперь буду знать, как выглядят рубины на черном бархате.
– Как минимум помог вам сбежать от моего брата.
– Отлично. И почему вы это сделали?
– Потому что вы были в отчаянии. – Зигвальд не повысил голос, но вокруг нас ощутимо похолодало. – Сейчас вы тоже в отчаянии, но это не значит, что стоит меня оскорблять и вести себя так, как будто все вокруг в этом виноваты.
Я открыла рот и закрыла. Я вообще никак не хочу себя вести. Хочу, чтобы все от меня отстали.
– Мой папа король, – сказала я и зашагала дальше, оставив Зигвальда приходить в себя.
Кажется, ему это было нужно, потому что, когда я на него смотрела, выражение жесткости с его лица ушло, уступив место безграничному изумлению.
Он снова меня догнал. Перехватил за локоть. Развернул лицом к себе.
– Алисия!
– Что? – устало поинтересовалась я. Нет, это определенно ненормально, еще даже не полдень, а у меня ощущение, что прошел насыщенный такой день. И убить меня хотели тоже понятно почему. Стоило вспомнить про яд, как желудок подтянулся к горлу и завязался в узел.
Похоже, кто-то, кто преследовал мою мать и меня, не оставил попыток даже сейчас. Но как… Я глубоко вздохнула. Я ведь даже не спросила, жива ли та, что дала мне жизнь.
Да, Алисия, это дно, а снизу уже стучат слуги Претемного.
– Тебе сейчас не стоит оставаться одной. – Зигвальд провел ладонью по воздуху, намекая на магию. – Я ничего не знал о тебе. Клянусь. Райнхарт мне вообще ничего не рассказывал, я даже про ваш обмен под алой схемой узнал от тебя. Да, я догадывался, что ты необычная девушка…
Я усмехнулась, а он продолжил:
– Но исключительно потому, что для меня ты действительно была необычной. В моем мире слишком много лицемерия и наносного, фальши. Так было с самого детства, но ты никогда не притворялась. Всегда говорила правду и поступала так, как подсказывало тебе сердце. Именно это меня в тебе привлекло. Если ты мне не веришь…
Зигвальд развел руками.
– Я ничего не смогу сделать, чтобы доказать обратное. Но мне незачем тебе лгать. Меня привлекаешь именно ты.
– Сейчас я скажу то, после чего не буду больше вас привлекать.
Он прищурился, а я посмотрела ему в глаза:
– Я была близка с вашим братом.
Его глаза потемнели, а после сверкнули так, что стало больно даже солнцу. Я пожала плечами и пошла дальше. Зная, что он больше за мной не пойдет.
Так и случилось.
Я шла, пока лодыжка не напомнила о себе, прострелив болью. Явно намекая на то, что я зашла слишком далеко. Может быть, так оно и было – уже не было видно нашего домика, да что там, даже поворот к нему виднелся смутно. Впереди тоже расстилался лес с одной стороны и поле с другой. Если не оборачиваться и не смотреть на горы, пики которых вонзались в небо, то можно подумать, что ты и не на юге вовсе.
Солнце припекало вовсю. Настолько хорошо припекало, что я пожалела, что не взяла шляпку. Или веер. Или…
Мамочки!
Когда я поняла, что дело не в солнце, было уже поздно. Справа раскаляющимся золотом сиял Эдер, а искры сыпались с моих пальцев, как брызги Синуанского водопада.
Я слишком хорошо помню эти ощущения – так же, как нарастающий в груди и во всем теле жар. Когда кожа, кажется, начинает плавиться, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что со мной творилось в Барельвице. В мою последнюю ночь в Барельвице.
Эта мысль заставляет вспыхнуть еще сильнее, а следом за этой вспышкой приходит злость. Во мне была королевская магия. Запечатанная, но королевская! И что, я теперь не смогу справиться с какой-то там эрцгерцогской?!
Судорожный вздох дается не сразу, но, когда в грудь врывается воздух, я расправляю дрожащие пальцы. Искры с них сыпаться не перестают, но они начинают вести себя как-то более упорядоченно, собираются в струйки. Эдер заинтересованно смотрит на то, что я творю, и я его понимаю: струйки безо всяких сил сплетаются в ленты, ленты вьются в воздухе, как на ветру.
Я не представляю, как работает магия, я о ней слишком мало знаю. Да что там, я читала исключительно про маджеров, про то, что они – концентрация магической силы…
