Гусь, свинья и говорящая лужа

ЭЛЬМИРА ХАН

Гусь, свинья и говорящая лужа

Лужа вселенской грязи

Альфонс лежал в луже, растянувшись так, будто это был его личный спа-салон. Он даже не подозревал, что через пять минут эта лужа станет центром Вселенной или, как минимум, яблоком раздора для всей деревни.

Лужа, тихая и глубокая, словно забытое зеркало, отражала облака, плывущие в небе. Солнце, пробиваясь сквозь листву, играло на её поверхности, создавая узоры из света и тени. Эти узоры напоминали Альфонсу о чём-то важном, но он никак не мог вспомнить, о чём именно.

– Что есть грязь? – хрюкнул он себе под нос, наблюдая, как пузырьки лопаются, словно мысли, которые так и не оформились. – Завтрак, обед и вечность!

Его розовая шкура, покрытая узорами из грязи, напоминала холст художника, а на одном ухе болталась серьга из крышки от бутылки. Это был трофей после схватки с вороной, укравшей его яблоко. Серьга сверкала на солнце, будто медаль за какое-то тайное достижение.

Из-за кустов появился гусь Аристарх, величественный и горделивый, в очках с разноцветными линзами. Его длинная шея была обмотана шарфом, на котором Марфа когда-то вышила созвездия – в те времена, когда он ещё верил, что гуси могут летать к звёздам.

– Эта лужа – не что иное, как миниатюрная модель Вселенной! – заявил он, подняв голову так высоко, что очки чуть не слетели. – Видите пузырьки? Это звёзды! А этот листик – явно чёрная дыра!

Альфонс, не открывая глаз, хрюкнул:

– А я думал, это просто грязь.

К луже подошёл кот Васька, огромный и рыжий, с бубенцами на хвосте.

– Ну конечно, гусь-Эйнштейн! – фыркнул он. – Это просто лужа, в которой свинья валяется, потому что лень идти в спортзал.

Из-за кустов вышла курица Марфа, неся под крылом три яйца. На её шее болталось ожерелье из блестящих камушков, которые она нашла у крыльца.

– Спортзал? Это храм! – важно квохтала она. – А яйца – это новые планеты, которые я создаю для этой лужи-Вселенной!

Гусь Аристарх оживился:

– Планеты? Прекрасно! Давайте их сюда, я их изучу!

Но прежде, чем он успел что-то сделать, из-за угла выскочил пёс Барбос. Он схватил одно яйцо и проглотил его, думая, что это мячик.

– Вкусно! – радостно гавкнул он.

Курица Марфа всплеснула крыльями:

– Ты съел мою планету! Теперь Вселенная будет неполной!

Гусь Аристарх начал рисовать на земле сложные схемы:

– Не волнуйся, создадим новую из камня!

Кот Васька фыркнул:

– Вы все с ума сошли. Это просто лужа.

В этот момент из-под земли вылез крот Архип, маленький и колючий.

– Я слышал, тут кто-то копает новую Вселенную? Я помогу!

И он начал копать нору. Через минуту вода начала стекать туда, и Альфонс недовольно хрюкнул:

– Эй, я тут отдыхаю!

Тут лужа заговорила. Её голос был похож на журчание ручья и ворчание грозы:

– Я миллионы лет жду, когда меня поймут, а вы спорите, как дети! Один видит звёзды, другой – спортзал, третий лепит планеты… А я просто лужа. И я прекрасна такой, какая есть.

Лужа вздохнула и по её поверхности пробежала рябь, как дрожь по коже.

Она была не просто водой – она была душой мира, в которой отражались все его трещины и сияния. И каждая трещина была дорогой к чему-то большему, к чему-то, что нельзя увидеть, но можно почувствовать.

Альфонс замечает, что трещина в луже повторяет форму Млечного Пути. Марфа понимает, что её «неудачные» яйца красивее идеальных.

Альфонс пробормотал:

– Ну, раз уж ты такая умная, скажи, почему я так счастлив?

Лужа ответила:

– Потому что ты не пытаешься быть кем-то. Ты просто свинья. Ты – как лист, который плывёт и радуется, что не тонет.

Гусь Аристарх снял очки и вздохнул:

– Может, Вселенная – это просто то, что мы видим перед собой.

Кот Васька потянулся:

– Тогда я иду спать. Самое удобное место во Вселенной – моя подушка.

Курица Марфа подобрала оставшиеся яйца:

– Пусть это не планеты. Но они красивые.

Пёс Барбос радостно вилял хвостом:

– А можно мне ещё одно?

Крот Архип прошептал:

– Кажется, я испортил лужу…

Лужа рассмеялась:

– Не волнуйся. Лужи умеют восстанавливаться.

Когда вода вернулась, в ней отразились все сразу: гусь, курица, кот, пёс, крот и свинья.

– Вот и вся Вселенная, – подумал Альфонс, закрывая глаза.

Барбос подобрал крышку от бутылки и побежал с ней по двору, радостно гавкая:

– А можно мне теперь мячик-Вселенную?

Крышка звенела, как колокольчик, и этот звук разносился по всему двору, будто звал всех забыть о совершенстве и просто играть.

Альфонс закрыл глаза. Ему снилось, что он – капля в огромной луже, и каждая капля поёт свою песню. А когда он проснулся, на месте лужи осталась лишь влажная земля, но где-то вдали звенела крышка от бутылки, унесённая Барбосом. И этот звон был похож на смех – тихий, настойчивый, вечный.

Курица и «Книга Первой Наседки»

Вечером, когда деревня засыпала под шёпот звёзд, курица Марфа вытащила из-под соломы потрёпанный свиток – «Книгу Первой Наседки».

Он пах полынью и медью, будто его спрятала сама Великая Клуша, уставшая от неверия других кур. На страницах, испещрённых зерновыми чертежами, было написано:

«Великая Клуша высидела мир из яйца. Правда, скорлупа треснула, и с тех пор дожди идут реже, а звёзды тускнеют. Исправь это, наследница. Но помни: только соблюдая Великие Правила, ты создашь яйцо, достойное Вселенной».

Марфа вздохнула. Её яйца всегда были мелкими, а желтки – бледными. «Наверное, я что-то делаю не так», – подумала она, вспоминая, как ещё цыплёнком заглядывала в колодцы, пытаясь разглядеть в воде отражения иных миров.

Она развернула свиток.

Великие Правила Наседки:

1. Не несись в спешке. Вселенная не терпит суеты.

2. Пей только росу с созвездия Ориона.

3. Не слушай гусей. Они несут только критику.

4. Спи не менее восьми часов. Иначе яйцо будет сонным.

5. Верь в себя. Даже если все вокруг думают, что ты просто курица.

Марфа решила следовать правилам.

Она пила росу (хотя это был компот, пролитый хозяином, с изюминкой, похожей на звезду), игнорировала гуся Аристарха и спала ровно восемь часов.

Но гусь не сдавался:

– Ты игнорируешь науку! – он тыкал клювом в газету. – Здесь чётко сказано: «Куриные яйца не могут содержать галактики!»

– А здесь сказано, – Марфа перевернула страницу, – что гуси – плохие советчики. Правило №3!

Наконец, настал момент. Яйцо засияло, как миниатюрное солнце.

– Это… галактика? – Аристарх уронил газету.

– Или очень большой желток, – хрюкнул Альфонс, лениво переворачиваясь в луже.

Хозяин, привлечённый светом, вошёл в сарай:

– Ого! Это яйцо?

– Это Вселенная! – крикнула Марфа. – Барбос, хватай лопатку! Аристарх, отвлеки хозяина! Альфонс… э-э… просто не мешай!

Но было поздно. Яйцо разбилось, и из него вылился… светящийся кекс.

Марфа смотрела на кекс.

Горький комок подступил к горлу, но вдруг сладкий аромат ванили и чего-то космического – как будто в тесто замешали пыль с крыльев Млечного Пути – обнял её, словно обещая: «Не всё потеряно».

– Смотрите! Он светится, как роса с Ориона. Значит, правила работают!

Аристарх, обиженный, загородил ей путь:

– Я же говорил! Теперь у нас кекс вместо Вселенной!

– Зато вкусно, – Барбос лизнул крошки.

Гусь развернул газету:

– Смотри, тут написано: «Яйца не могут быть Вселенными!»

– А тут написано, – Марфа тыкнула клювом в другую страницу, – что гуси не могут быть экспертами.

На следующее утро вся деревня говорила о «чудесном кексе». Марфа же сидела на новом яйце, которое светилось тем же светом.

– Опять возишься? – спросил Аристарх, но в его голосе слышалась зависть.

– Да. Но теперь я знаю: даже если получится кекс – это будет шедевр.

Новое яйцо треснуло, выпустив… облако конфетти. Марфа замерла, глядя на сверкающие осколки, медленно опускавшиеся на землю, как звёзды, уставшие светить.

– Кажется, Вселенная любит сюрпризы, – прошептала она.

– Или это просто мусор, – хрюкнул Альфонс, но в его голосе слышалось что-то вроде уважения.

Марфа подняла один осколок. Он светился, как воспоминание о чём-то давно забытом.

– Может, мы все – просто крошки от чьего-то большого пирога? – задумчиво сказала она.

А Барбос, гоняясь за светлячком, лаял:

– Верни мой рык, пришелец!

И пока деревня спала, Марфа сидела на заборе, глядя на небо.

Где-то там, среди звёзд, танцевали её галактики. Или, может, просто крошки от кекса. Но она знала: даже если мир – это всего лишь яйцо, внутри него всегда найдётся место для чуда.

Иногда Вселенная – это не галактики и звёзды, а просто светящийся осколок, который ты держишь в лапках, пока кто-то гоняется за светлячком.

Яйцо в космосе

Гусь Аристарх уже неделю не находил себе места. Его теория о том, что лужа – это миниатюрная модель Вселенной, вызывала только насмешки. Кот Васька фыркал, курица Марфа квохтала, а пёс Барбос вообще не понимал, о чём речь.

Аристарх был уверен: чтобы доказать свою правоту, придётся совершить нечто грандиозное.

– Запустим яйцо в космос! – объявил он однажды утром, размахивая крыльями. – Если оно взлетит, все поймут, что я прав!

Марфа, чьё пышное оперение переливалось на солнце, а на шее болталось ожерелье из камушков, наклонила голову:

– Моё яйцо? Но оно же для планеты!

– Планеты начинаются с яиц, – важно ответил Аристарх. – Это научный факт.

Кот Васька, наблюдавший за ними с дерева, фыркнул:

– Научный факт? Это просто яйцо. И оно разобьётся.

– Молчи, скептик! – отмахнулся гусь и начал собирать катапульту из палок и резинок.

Пёс Барбос, лохматый и вечно взъерошенный, подбежал к яйцу, обнюхал его и лизнул.

– Мячик? – спросил он, виляя хвостом.

– Нет, не мячик! – закричал Аристарх. – Это космический аппарат!

Но Барбос уже схватил яйцо в пасть и с радостным гавканьем умчался прочь.

– Барбос! – закричала Марфа, взъерошив перья. – Ты съел мою планету!

Гусь Аристарх, вместо того чтобы гнаться за псом, важно поднял голову:

– Не волнуйся, Марфа. Это был успешный эксперимент. Яйцо достигло орбиты… желудка Барбоса.

Кот Васька, не выдержав, рассмеялся:

– Орбиты желудка? Ты слышал себя, Аристарх?

Марфа, всё ещё в панике, квохтала:

– Но что теперь будет с моей Вселенной?

– Вселенная продолжит существовать, – философски ответил гусь. – Просто теперь у неё есть чёрная дыра.

Барбос, тем временем, лёг на траву, довольный и сытый. Он даже не подозревал, что только что «поглотил» целую планету.

Альфонс, лежавший в луже неподалёку, хрюкнул:

– Как же хорошо быть свиньёй. Никаких яиц, никаких орбит. Только грязь и покой.

Кот и чёрная дыра

Кот Васька, словно зачарованный, уставился на лужу. Пузырьки в ней замерли, словно притаившись, а отражение луны дрожало, будто живое. Альфонс, как всегда, лежал в грязи, хрюкая себе под нос что-то о вечности в капле воды.

– Эй, свинософ! – Васька ткнул лапой в лужу, разбрызгивая капли. – Ты видишь? Пузырьки двигаются против ветра!

– Это грязь дышит, – лениво ответил Альфонс, не открывая глаз. – А ты слишком много думаешь.

– А ты слишком мало! – кот фыркнул, встряхивая хвостом. – Это портал, я тебе говорю!

Он прыгнул в лужу, но лишь обрызгал Альфонса. Грязь хлюпнула, пузырьки лопнули, и Альфонс, наконец, открыл глаза, чтобы посмотреть на мокрого кота.

– Ну и портал, – хрюкнул он, отряхивая бока. – Ты, как всегда, переоцениваешь свои открытия.

– Молчи! – Васька зашипел, его глаза сверкнули. – Я почти нашёл…

Лужа вдруг засветилась синим, как ночное небо. Альфонс, потянувшись, неловко шлёпнулся в центр свечения – и исчез.

– Альфонс?! – кот осторожно тронул лапой пустую лужу. – Эй, где ты?

Ответом стало тихое хрюканье из ниоткуда.

Васька, стиснув зубы, прыгнул следом за Альфонсом.

Мир перевернулся. Небо под ногами, трава нависала сверху, а свиньи… свиньи летали. Розовые, упитанные, они парили в воздухе, лениво помахивая ушами. Альфонс, сидя на облаке, беседовал с гусем, который… хрюкал.

– Ты как здесь оказался? – Васька подскочил к нему, его глаза округлились от удивления.

– Упал, – пожал плечами Альфонс. – А тут, видишь, всё наоборот. Даже гуси.

– Мы не гуси! – хрюкнул «гусь», взмахнув крыльями. – Мы – мечтатели!

Кот огляделся. Бабочки размером с корову перешептывались с муравьями в шляпах, река текла вверх, а луна улыбалась зубом-серпом.

– Надо возвращаться, – прошептал Васька, его усы дрожали от волнения. – Это ненормально.

– Зачем? – Альфонс махнул копытцем. – Тут хорошо. Даже грязь летает.

Он указал на розовое облако, которое, оказалось, было грязью.

Васька потянул его за ухо:

– Тут нет мышей. Нет воробьёв. Нет даже настоящих луж!

– Зато есть идеи, – хрюкнул философствующий гусь. – Например, что если…

Но кот уже тащил Альфонса к перевёрнутой луже. Прыжок – и они рухнули обратно в реальность, в знакомую грязь.

– Ну и зачем ты меня вернул? – вздохнул Альфонс, его глаза закрылись от усталости. – Там я был легче пуха.

– Потому что тут ты – свинья, – Васька вылизывал лапу, его глаза блестели. – А там… даже не знаю, что.

Лужа дёрнулась, выплюнув последний синий пузырёк.

Альфонс хрюкнул:

– Может, ты прав. Грязь тут хоть пахнет как надо.

Васька фыркнул, но вдруг заметил, что пузырьки снова плывут против ветра. Он медленно отвел взгляд.

– Идём спать, – сказал кот, и его голос дрогнул. – А то ещё куда-нибудь провалимся.

Альфонс, уже почти засыпая, пробормотал:

– Лужи – это наши маленькие дома, где мы можем найти уют и покой, даже в самой обычной грязи.

Васька улыбнулся и, несмотря на своё желание не верить, почувствовал, как тепло разливается в его сердце.

Иногда даже котам нужно верить в чудеса.

Гусь и перевёрнутый телескоп

Гусь Аристарх давно заглядывался на чёрную трубу, что стояла на крыше дома.

Хозяин называл её «телескопом» и по вечерам бормотал что-то про туманности и квазары.

Вчера он даже нацелил её вниз, разглядывая муравьёв, которые, по его словам, «строили космодром у крыльца». Сегодня же, забыв закрыть люк на чердак, он ушёл, оставив окуляр смотреть прямо на деревенский двор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.