скачать книгу бесплатно
Живущие во мраке. Хроники Перворожденных
Эль Берг
В давние времена на Земле поселились существа, сила и могущество которых превосходили любую человеческую власть. Наделенные необычными способностями Перворожденные – вампиры – подчинили людей, заставив их служить себе. Много веков подряд длилось это неравное противостояние, пока на свет не появилась женщина, чья генетическая мутация привлекла внимание Перворожденных, чтобы изменить их историю раз и навсегда.
Живущие во мраке
Хроники Перворожденных
Эль Берг
© Эль Берг, 2023
ISBN 978-5-4483-2930-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Истоки…
В те времена, когда человек еще был беззащитен перед грозными силами природы, когда не умел противопоставить ничего драматическим обстоятельствам своей жизни, обожествляя луну, солнце и воспламеняющие деревья молнии, как необъяснимые и недоступные его пониманию предметы, другие создания уже правили на земле, утверждая и распространяя свою власть. Эти создания знали о своей силе и о своем могуществе, а потому посчитали, что им суждено править и управлять человеком, как более слабым и податливым существом.
У этого права было множество оснований. Одно из них – врожденное превосходство, граничащее, а то и переходящее в непомерную гордыню, а также выносливость, ум, физическая мощь и презрительное отношение к опасности. Создания гордились тем, кем они являлись и всячески оберегали свою жизнь от вторжения туда человека, который был для них не более, чем воплощением хилой, болезненной плоти. На человека охотились, как сам человек охотился на пугливых оленей. И охота эта не была проявлением прихоти или капризного желания, или жестокости. Так было установлено издревле, еще много раньше, а создания бережно относились к установленным законам и почитали их. И никому не приходило в голову оспаривать или подвергать сомнению эти порядки. Так было заведено. Такова была жизнь.
Создания называли себя Перворожденными. Они были уверены в своем первородстве перед человеком и обстоятельства только подчеркивали их веру. Разве не они быстрее ветра и мысли способны передвигаться по земле? Разве не они способны без устали двигаться и не спать множество ночей и дней подряд? Разве не они построили величественные здания, придумали свою письменность и создали обширные библиотеки? В то время, когда человек еще спал в своей маленькой глиняной или каменной хижине, не зная укрощенной лошади, не ведая о возделывании полей и чтении. Нет, тут спорить было не о чем.
Перворожденные пренебрежительно относились к человеку как к непрошенному соседу, вынужденного жить где-то поблизости. Они терпели его из собственных соображений, культуры и воспитания, используя в определенных целях. Однажды, один из Перворожденных отступил от предписанных правил и совершил Обряд поглощения не полностью. Сам того не понимая, он оставил человека в живых, ослабленного, на грани жизни и смерти. Но жизнь победила. И заструилась в этом новом человеке, преобразуя его в совершенно необычное существо. Отныне этот человек обладал силой и выносливостью Перворожденного, который передал ему часть информации о Великом роде, внушив уважение и преданность к подобным себе. Так появился первый Призванный.
Перворожденные заметили это необычное превращение и поняли, как им можно еще использовать человека, создавая целые армии и преданных им слуг. Конечно, многие Призванные, особо преданные своим хозяевам, спустя столетия, обретали власть и уважение самих Перворожденных, благодаря своим убеждениям, уму и талантам. Среди них сложились касты, строго разграничившие обязанности существ и людей. Верхушку власти занимали Перворожденные, по-прежнему могущественные и превосходящие всех остальных.
Не одна битва сотрясла землю в те времена. Перворожденные принялись воевать между собой, чтобы утвердить на троне одного единственного, Первого среди первых. Перевес сил оказался на стороне одного амбициозного и толкового Перворожденного, молодого предводителя клана Эйнгардов – Виэльхелема, который впоследствии, стал Вильгельмом Корнуольским, единым властителем Перворожденных. Тысячи людей попадали в рабство, становясь Призванными, чтобы нести знамена и копья своих повелителей ради утверждения их превосходства теперь уже над остальными Перворожденными.
Пока Правители выясняли между собой отношения в междоусобицах и распрях, человек не дремал. Он перенял все, что можно было взять у своих хозяев, улучшив многое и приспособив к своей жизни. Со временем человек настолько поумнел, что, наконец, до него дошел смысл значимости собственной свободы. То там, то здесь вспыхивали восстания людей, утверждающих свое право на выбор и свободное существование. Перворожденные, не ожидавшие от человека подобной дерзости, а главное – сообразительности, слишком занятые своими семейными конфликтами, растерялись и ослабили давление на человека. Позже, они попытались вернуть утерянное могущество, но было уже слишком поздно. Человек научился противостоять Перворожденным, чтобы начать свое отдельное и независимое существование.
Проходили года, десятилетия. Так и сложилось это противоречивое соседство. Соседство охотника и сопротивляющейся жертвы.
Так было и до сих пор.
Из древней книги «Законы Темного народа»
«…всякий Перворожденный имеет право распорядиться жизнью смертного как ему будет угодно. В основании этого права лежит бесспорное превосходство Перворожденных над Человеком. Человек был сотворен слабым и податливым, по сравнению с силой и властью, которыми был наделен Темный народ. Испытывать такие чувства, как понимание и сожаление по отношению к человеческой расе недопустимо. Любое снисхождение или отмена заслуженного наказания обязательно повлечет за собой возможные непоправимые последствия. В Человеке следует подавлять желание утвердиться за счет врожденных или приобретенных качеств, а также его способности к лидерству, учености и творчеству. Все эти качества необходимо направлять для возвеличивания Перворожденных, заставляя Человека думать, что все его знания призваны служить Темному народу, а не для того, чтобы улучшить собственную жизнь.
О Человеке следует заботиться ровно настолько, чтобы у него хватало сил на выполнение работы на благо и пользу Перворожденных. Надлежит пресекать всякие попытки смертных возвыситься, а потому им следует внушать с раннего детства безусловное почитание и преклонение перед Темным народом. Каждый Правитель должен исходить из соображений наибольшей выгоды для себя и для своего народа, руководствуясь принципом: властвует сильнейший…»
1756 год. Североафриканская пустыня. Нагорье Тибести
Воздух был горяч и клубился дрожащими волнами над раскаленной землей, превращая любую сторону горизонта в искаженную линию, раздробленную желто-коричневую мозаику. Невозможно было представить, что здесь еще недавно проливались весенние дожди и расцветали неприхотливые красные, синие и белые цветы пустыни, превращая на недолгий срок одно из самых засушливых мест на планете в пестрый растительный ковер.
Днем жизнь почти замирала, прячась в немногочисленных расщелинах, пригорках и чахлых кустах. Все, что ползало или летало, терпеливо дожидалось спасительной ночи, падающей прохладным контрастом на обожженную землю. Глубокие трещины покрывали это место, как морщины покрывают лицо и тело древнего старца, уставшего жить от затянувшегося долголетия.
Из одной такой трещины выскочила безобразная головастая ящерица, широко разинув рот, раздувая бурые щеки. У нее был такой вид, словно она перепутала время суток и вышла поохотиться раньше, чем предполагалось. Ящерица уже собиралась вернуться обратно в тень расщелины, как ее внимание привлекло какое-то движение далеко у черных валунов. Зрелище было невиданным, поэтому она задержалась немного, чтобы пристальнее разглядеть движущиеся в ее сторону фигуры.
Взметая пыль, по песку двигался караван. Не было слышно ни веселого повизгивания собак, ни лошадиного ржания, ни оживленной беседы между людьми. Что вовсе и не было странным при такой изнуряющей жаре. В подобных условиях намного мудрее экономить силы, а значит и запасы еды и питья. Особенно питья, так как только вода являлась настоящим сокровищем в здешних краях, где за каждую ее каплю отдают пригоршню золотых монет. Казалось, что всадники изнемогают от жажды, потому как лица их были сосредоточены, а движения скованы. Каждый из них был обмотан легкой белой материей, а глаза прикрывала светлая плотная вуаль. К тому же, над головой каждого из всадников покачивался шелковый шатер, прикрепленный к седлу, защищающий их от прямых солнечных лучей.
Всадников было десять. Среди них, сквозь белые складки ткани, угадывалась одна женская фигура. Женщина сидела на лошади неестественно прямо, словно сливаясь с лошадью и седлом, почти не покачиваясь в такт движения животного. Ее руки в перчатках столь же крепко сжимали поводья, как и ноги, которые плотно обхватили лошадиные бока. Женщина была искусной наездницей, но сейчас прогулка не могла доставить ей привычной радости.
Караван приблизился к нагромождению камней, выраставших в подобие скалы, торчавшей, словно одинокий черный клык, и встал в ее тени. Всадники спешились. Двое из них подошли к женщине, чтобы помочь ей сойти с лошади, но она не протянула им руки, а спрыгнула сама, замерев и прижавшись к конской шее затылком. Они остались стоять рядом, будто ожидали, что она попросит их о чем-то, а может охраняли от невидимых врагов, готовых внезапно напасть на нее.
Один из всадников швырнул на землю большой мешок, который глухо стукнулся о землю и звякнул. Из мешка извлекли длинный и тяжелый на вид предмет, весь блестящий и гибкий. В основание скалы вбили железный крюк, к которому прицепили этот предмет, оказавшийся крепкой цепью. Женщина стояла, не шевелясь, и все смотрела на приготовления.
Наконец, высокий мужчина в бурнусе подошел к ней и произнес:
– Время пришло, Королева. Подойдите, прошу Вас, чтобы я мог исполнить приказание нашего Короля и Совета.
Она молча отошла от лошади, задержавшись взглядом на мужчине какое-то мгновение. Ее глаза, под черными луками бровей, сверкнули зеленым. Женщина неспешно последовала за мужчиной и встала у скалы там, где торчал крюк.
Мужчина наклонился и извлек из мешка два браслета, которые были соединены между собой цепочкой, а потом застегнул их на запястьях Королевы, защелкивая замки. Серебряные язычки намертво провалились в отверстия замка. Открыть их можно было только специальным ключом. Но это было еще не все. Мужчина подобрал конец большой цепи и соединил ее с наручниками женщины, сковывая, таким образом, ее со скалой.
Теперь, когда было покончено с основной задачей, сопровождавшие Королеву вновь сели на лошадей. Сама она неподвижно стояла у скалы, опустив руки. Несколько секунд всадники смотрели на нее, словно отдавали дань этой статной, прекрасной женщине, имевшей несчастье поступиться законами их предков. Лошади нервно переступали с ноги на ногу, тянули гнедые и белые головы вниз, надеясь разнюхать сквозь толщу горячего песка клочок сочной зелени.
Каждый из присутствующих понимал отчаянное положение Королевы, но никто не мог и не посмел бы помочь ей. Наказание было заслуженным, и она это тоже понимала.
Наконец, один из всадников махнул рукой, развернул лошадь и поскакал прочь в обратном направлении, понукая животное шпорами. Вслед за ним помчался весь отряд, нагоняя вожака группы. Было очевидно, что всадники желали как можно скорее покинуть здешние места.
Женщина не изменила своего положения, пока отряд не превратился в далекие точки, а затем и вовсе скрылся из виду. Только тогда она позволила себе проявить истинные чувства.
Сорвав с головы платок и вуаль, она бросила их под ноги и закричала. Так пронзительно и громко, что перепуганная ящерица метнулась к трещине в земле и прыгнула в нее, взмахнув длинным серым хвостом.
Королева упала на землю. Ее темные волосы разметались по плечам и спине, падая вьющимися кольцами на песок. Женщина принялась дергать цепь, стараясь освободиться из ужасного плена, но ее попытки были напрасными. Она обхватила цепь обеими руками, намотав ее на кулак, и дернула, что было сил. Звенья напряглись до предела, но выдержали.
Еще несколько рывков и она бы порвала цепь, но ей стало нехорошо. Слабость накатила одуряющей волной, пронеслась по всем венам и мышцам, до самых кончиков пальцев. Королева с недоумением посмотрела на цепь, а потом на свои руки и, когда до нее дошел смысл происходящего, она жалобно застонала:
– Серебро. Это же серебро. Как я могла забыть…
Теперь женщина не пыталась освободиться. Она уселась у подножия скалы, на один из камней, и принялась ждать. Она не знала, кого или чего дожидается, но смутно надеялась на спасение. Наверное, в глубине души она думала об одном человеке. И о человеке ли…
Конечно, это была не обыкновенная женщина, как и те всадники, что сопровождали ее, не были обыкновенными мужчинами. Они принадлежали к тем существам, что не поддаются человеческому контролю, их существование всегда подвергалось сомнению, а мысль о них вызывала панику, страх и бессильную злость, граничащую с ненавистью. Ибо тех, кого боятся, чаще всего и ненавидят. И всякий, кто знал об этих существах достаточно, с радостью бы поглумился над страданиями женщины, державшей в своих маленьких ручках судьбы мира. Так было раньше, пока женщина не накликала на себя беду.
Королева знала, что отдых ей не поможет. Серебро будет тянуть из нее все силы и не даст ей возможности восстановиться. Она тупо смотрела вдаль, наблюдая танец воздуха над горячей землей. Пока тень прикрывала ее, но солнце неумолимо двигалось по своему отведенному кругу. Значит, через несколько часов ее убежище перестанет спасать. И тогда придется либо погибнуть, либо искать спасение под толщей тяжелого и рыхлого песка, если повезет. А если нет, то она станет выкорчевывать камни и булыжники, чтобы построить себе убежище и скоротать время до наступления темноты.
Ее начала мучить жажда. Это была жажда особого рода, совершенно непонятная людям, недоступная их пониманию. Это чувство вырастало алым гигантским цветком, простирая свои жадные лепестки, хищно трепеща от желания. Но утолить ее было невозможно. Просто напросто нечем. Ночь, только ночь спасет Королеву до следующего дня. Этой ночью она приложит все усилия, чтобы насытиться, если сможет, и отдохнуть. Может ей повезет и к скале приблизится лев, или антилопа…
Пока Королева мечтала. Ее терзали воспоминания. Она извлекла из кармана медальон и открыла его. На обеих сторонах были нарисованы две миниатюрки. Улыбающиеся мальчики. Ее дети.
Проклятый Вильгельм…
Сколько она еще вынесет здесь, неизвестно. Пока что она станет жить надеждой. Быть может тот, ради кого она оставила все, что было ей так дорого, не покинет ее в одиночестве, на страшную и мучительную смерть в африканской пустыне…
Солнце катилось полыхающим шаром по небу, не встречая на своем пути ни единой тучки. Оно уже коснулось вытянутой ноги Королевы и она отдернула ногу, испугавшись, хотя лучи не достигли кожи благодаря белой накидке. Пришло время испытания.
Женщина вздохнула и принялась рыть землю своими нежными тонкими руками, не знавшими физического труда. Ломая ногти, она углублялась в песок, отбрасывая камни. Солнце знойно дышало в спину, но обернуться было так страшно, что Королева тихонько постанывала, подгоняя сама себя. Она напевала несколько веселых песенок, чтобы как-то взбодриться, говорила вслух с неподвижными камнями и этой безмолвной скалой, что таит в себе опасность и спасение.
Огненный шар перемещался все дальше на запад, беспощадно сдвигая спасительную тень. Когда скользнувший луч коснулся ее обнаженной шеи и обжег ее, женщина с криком повалилась в неглубоко вырытую яму, набросив на спину и голову плащ.
Спасена!
Можно было расслабиться настолько, насколько позволяла скрюченная поза и упирающиеся в лицо камни и торчащие сухие корни растений.
Ждать.
Ждать…
Наши дни
Юго-Восточная Великобритания. Лондон. Главная резиденция Эйнгардов
По длинному коридору, увешанному охотничьими трофеями и гобеленами, спешил Уолтер Годфри – главный Распорядитель и Гематехнолог. Обычно сдержанный и спокойный, сегодня он испытывал крайнюю степень возбуждения и потому торопился сообщить важную новость своему Повелителю. Технолога сопровождал небольшой отряд гвардейцев не потому, что ему не доверяли, а потому что он был одной из самых важных фигур, игравших значительную роль в истории и развитии образа жизни Перворожденных.
Годфри миновал дубовую гостиную, наступая на лунный свет, льющийся сквозь высокие окна, и приблизился к высоким кованым дверям. Один из гвардейцев распахнул перед ним тяжелую створку, потянув на себя золоченого дракона с разинутой пастью, служившего дверной ручкой.
На первый взгляд Зал Совета пустовал. Мягкий приглушенный свет, струящийся сквозь стеклянный купол, освещал центр помещения, оставляя в тени несколько фигур, сидящих на одинаковом расстоянии друг от друга по кругу между мраморных черных колонн. Гвардейцы встали «на караул» по обе стороны двери, пропустив Уолтера Годфри вперед в темную и прохладную пустоту зала.
Технолог замедлил шаг, чтобы остановиться в центре огромного красного квадрата, заключенного в круг, выполненного в виде мозаики из дробленых полудрагоценных камней. Он посмотрел прямо перед собой, где на одном из высоких палисандровых кресел восседал мужчина в иссиня-черном одеянии, резко контрастировавшем с белой кожей и почти столь же белыми коротко стрижеными волосами – Торгрейн Вильгельм Эйнгард, Король и Господин всех Перворожденных.
– Итак, мой самый преданный слуга, с какой новостью пришел ты ко мне сегодня?
Голос прозвучал довольно властно, но Годфри не растерялся. Он достаточно хорошо знал, любил и уважал своего Повелителя, чтобы не бояться его. Особенно в эту минуту, когда он был готов сообщить одну потрясающую новость.
– Мой Повелитель, Вам известно, что мы долгое время работали над созданием сыворотки, а затем и особой группы крови, для улучшения ее питательности и вкусовых качеств.
Торгрейн кивнул.
– Как Вы знаете, у человечества есть всего четыре группы крови. В течение многих тысяч лет люди эволюционировали не только умственно, но и физически. Вначале существовала только первая группа – самая древняя, пока человек был охотником и жил в пещере. Шло время, и человек научился пахать, сеять и строить. Появилась вторая группа…
– Мне известны эти факты, Уолтер – перебил его Торгрейн. Меня интересует то, с чем ты пришел ко мне.
Гематехнолог поклонился.
– Как пожелаете, Повелитель. Год за годом мы терпели неудачу, пока, наконец, не приблизились к разгадке этого феномена: так называемой пятой группы крови. Но, как оказалось, даже в лучших лабораторных условиях создать ее практически невозможно.
Легкий шепот недоумения пронесся от кресла к креслу, но обманчиво-обходительный тон Эйнгарда заставил остальных мгновенно умолкнуть.
– Лучше исключить слово «практически», Уолтер… Так я правильно тебя понял, что сегодня ты пожаловал ко мне с дурными вестями и тебе совершенно нечего сказать в свое оправдание?
– Как раз напротив. Полагаю, то, что я скажу сейчас, сделает ненужным все наши попытки создать пятую группу.
– Вот как? Я слушаю.
– Нам стало известно, что есть человек, который уже является носителем пятой группы, аналогов которой нигде не существует.
При этих словах по залу вновь пронесся шепот, на этот раз удивленный.
– И что же, можно с уверенностью сказать, что это решит все наши проблемы? – спросил Торгрейн с возрастающим интересом.
– Более того, речь пойдет уже не о простом улучшении качеств питательности крови. Мы с этим жили многие тысячелетия и не слишком нуждались в изменении ее характера. Речь идет о генетическом преобразовании.
– Поясни, что ты имеешь в виду?
– Носитель пятой группы – молодая женщина. Наши ученые, как и сам я, полагаем, что дети, появившиеся на свет от Перворожденного и такой женщины, обретут невиданные до этого времени качества. Они будут превосходить по уму, силе и выживаемости любое земное существо, ныне обитающее на этой планете, а может и за ее пределами.
Повисла гнетущая тишина. Технолог смотрел на своего Повелителя и не мог понять, как тот отнесся к его словам. Его реакцию никогда нельзя было предугадать.
– Интересно знать, кого же из Перворожденных ты прочишь в мужья этой женщине. Мы веками избегали любого человеческого влияния на наши судьбы и устройство мира, который мы создали сами. Кто из Перворожденных пойдет на подобную интригу, чтобы проверить догадки ученых? Быть может, ты сам?
Из угла Зала донеслось еле слышное фырканье: один из Членов Совета не сдержал смеха. Все знали, что Годфри был женат на науке и мало интересовался женщинами, как из человеческого, так и из рода Перворожденных. Женщины привлекали его только как возможный объект исследования. Но Гематехнолог не был оскорблен. Он флегматично ответил:
– Господин, я думал только о Вашей кандидатуре.
Видя, как приподнялись брови Торгрейна, а Члены Совета заерзали на своих палисандровых креслах, он поспешил добавить:
– Поймите меня правильно, Милорд. Такая редчайшая возможность выпадает, возможно, раз на многие сотни веков. Только такой представитель королевского рода, как Вы, имеет право на генетическую лотерею, в которой выигрыш будет подобен умиротворяющему дождю в засушливое лето. Ваши потомки могут стать еще могущественнее и никто из Перворожденных не рискнет искать ссоры с неравным ему по силе соперником. Только Вы, Господин, и достойны этой задачи.
– Но ведь есть еще и Арес, – заметил Торгрейн. – Ты не брал в расчет такой вариант?
Ученый покачал головой.
– Ваш брат не носит короны Перворожденных и не правит Великим народом. Не ему вершить судьбы. Не он отвечает за наше благосостояние. Такая женщина должна достаться только одному из нас. И это – Вы, Милорд. К тому же, хочу Вам напомнить одно обстоятельство. Вы наверняка прекрасно осведомлены о нашей истории, Вы знаете все мифы и легенды. Помните ли Вы об одном предсказании, написанном на древнем пергаментом листке? Ведь это Вы, Господин, пришли ко мне с ним в ту пору, когда еще были юношей.
Да, Эйнгард отчетливо помнил все детали его разговора с Гематехнологом. Кажется, один из старейших Перворожденных начертал основные события на бумаге и оставил их для потомков, чтобы они могли в любой момент свериться с его предсказаниями и сделать правильный выбор.
– Но тот Перворожденный был безумцем. Он заперся в глубокой подземной пещере и питался дикими козами, не показываясь ни днем, ни ночью.
– Это не важно, – упорствовал Годфри. – Безумец или нет, но если сверить то, что он предрекал и то, что уже сбылось, окажется, что совпадает девяносто пять процентов информации.
– И остается еще пять процентов, – возразил Торгрейн. – Хорошо, напомни об этом Членам Совета. Они истинные прагматики и верят только фактам, но ты можешь попытаться их убедить.
Гематехнолог повернулся в полкорпуса к ряду черных колонн.
– Господа, даже если это предсказание было сделано старцем, выжившим из ума, я призываю вас прислушаться. Ибо толика истины всегда существует в любых предсказаниях. Старец упоминал о девушке, не принадлежащей нашему роду, но которой суждено будет сыграть важную роль, если она станет женой Первого из нас. Только в этом случае удастся избежать новых кровавых войн между людьми и Перворожденными. А то и между самими Перворожденными. Я полагаю, что настал тот самый момент, когда эта девушка, да еще и с необычной группой крови, должна внести существенные изменения в существующий уклад.
– Ты недоволен нашими порядками, а, Уолтер?
Торгрейн пристально смотрел на своего слугу, но тот не сдавался.
– Вы знаете, Господин, что я на страже Ваших интересов. И только поэтому столь настойчиво твержу Вам о пятой группе. В любом случае, мы ничего не теряем. Нужно только все как следует проверить. А Вам – познакомиться с носителем.
Да, Эйнгард когда-то зачитывался и безумными предсказаниями, и легендами, и самой историей. Знания он впитывал, подобно тому, как сухая губка впитывает воду. Какой-то юношеский задор и интерес проснулся в нем. Что, если и правда, испытать подобную возможность?
– То есть – произнес задумчиво Торгрейн, – ты предлагаешь мне брачный союз? Мезальянс?
– Только в случае, если все окажется правдой и наша теория относительно значимости пятой группы подтвердится. И девушка вам понравится.
