Кеша

скачать книгу бесплатно


– Я не могу обидеть такую милую даму, – неожиданно для себя выдал Сергей Петрович.

Элина в ответ на это улыбнулась.

«Слава богу, не обиделась», – подумал Сергей Петрович.

После этого они договорились о том, что Элина во время каждого прихода будет составлять список продуктов на следующий раз, а задачей Сергея Петровича будет обеспечить покупку этих продуктов.

Ну и после этого женщина принялась за уборку, а Сергей Петрович пошел писать письмо Викусе о том, что пока вроде все в порядке, а дальше будет видно.

Элина вошла в холостяцкую жизнь Сергея Петровича быстро и как-то очень естественно. С ней ему, конечно, было на порядок комфортнее, чем одному, и уже через две-три недели Сергей Петрович совершенно не понимал, как он без нее жил раньше. Теперь его квартира блистала чистотой, на плите и в холодильнике ждали очень вкусные блюда – Элина действительно отлично готовила, – стоило это достаточно небольших денег, которые у Сергея Петровича на это были, – в общем, как говорится, странно, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. «Спасибо Викусе, – думал Сергей Петрович, – спасибо Викусе».

Викуся не обманула: с разговорами Элина к нему вообще не приставала. Приходила, здоровалась, тут же начинала уборку, потом готовила обед, предложения Сергея Петровича присоединиться к обеду категорически отвергала, говоря, что вообще не обедает и ест только утром и вечером, к трем часам дня все заканчивала, прощалась и уходила.

Пару месяцев Сергей Петрович жил в таком режиме и не мог нарадоваться. Он периодически в письмах благодарил Викусю, в сеансах по скайпу хвастался Андрею тем, как отлично теперь выглядит квартира, а периодически заезжающего Людмилыча потчевал приготовленными Элиной блюдами, и тому, привыкшему питаться чем придется, настолько понравилось, что он стал заезжать каждую неделю, а то и два раза в неделю – Сергей Петрович даже попросил Элину готовить побольше в расчете на визиты Людмилыча.

Как-то раз Сергей Петрович не выдержал, пришел на кухню в то время, когда Элина готовила обед, налил себе чашку чаю и завел с женщиной ни к чему не обязывающую беседу по поводу погоды за окном – противной и дождливой, как всегда, – ее работы домработницей, поспрашивал, какие средства лучше всего использовать для уборки, ну и так далее.

Элина никаких признаков неудовольствия не высказала, в разговор вступила охотно, и они поболтали о том о сем.

И в следующий раз Сергей Петрович пришел на кухню во время готовки, чтобы поболтать, и в следующий.

В очередной раз, когда Сергей Петрович снова предложил Элине присоединиться к нему за обедом, она все-таки села за стол, но ничего есть не стала, а налила себе чаю и достала из сумки принесенный ею круассан.

Разговоры у них становились все задушевнее и задушевнее. Сергей Петрович пытался узнать побольше о ее жизни, но Элина о себе рассказывала очень неохотно: единственное, что он узнал, – это то, что Элина родилась вроде бы в Челябинске, родителей своих не знает, воспитывалась в интернате. Поэтому, собственно, ее и записали русской – несмотря на явно восточную внешность. А вот кто по национальности были ее родители, она не знает и вряд ли когда-нибудь узнает. А с интернатом, как-то рассказала Элина, ей повезло: интернат был хороший, там была отличная директриса, искренне любящая детей, и работников интерната она подбирала соответствующих.

О том, как она попала в Москву, где живет и чем еще занимается кроме уборки, Элина рассказывала очень мало. Упоминала только, что закончила техникум по всяким портняжно-пошивочным специальностям, некоторое время работала в ателье, но эта работа ей не понравилась, поэтому в конце концов переквалифицировалась в домработницы, тем более что она всегда любила готовить. В ателье, рассказала Элина, зарплату платили очень так себе, а у домработницы работа сдельная, так что выходит значительно больше, особенно если не лениться и пахать по восемь-десять часов в день.

Сергей Петрович очень быстро привык к их беседам, и в дни, когда Элина не приходила, ему их очень не хватало.

Приведение себя в порядок

В какой-то момент Сергей Петрович посмотрел на себя новыми глазами – не вдовца-одиночки и старого замшелого гриба, а еще не старого мужчины, в дом которого приходит молодая и привлекательная женщина. Не то чтобы он имел на Элину какие-то планы, однако она его явно привлекала, и Сергею Петровичу хотелось перед ней выглядеть не замшелым грибом.

Он вдруг понял, что костюмные брюки без пиджака выглядят достаточно неуместно, а надевать костюм дома – это совсем перебор, что светлых рубашек у него всего две, что ему давно пора подстричься, однако мужская модельная стрижка за двести рублей, которую он обычно делал в ближайшей к дому убогой парикмахерской, превращала его из замшелого гриба в ужасно подстриженного замшелого гриба. И что вообще, дружочек, сказал себе Сергей Петрович, надо уже заняться собой. Ведь жизнь-то не закончилась, жизнь – она совсем не закончилась.

И он действительно начал заниматься собой. Прежде всего отправился в магазин за рубашками и новыми ботинками. Обувь-то он с грехом пополам купил, а вот с рубашками получилась беда: Сергей Петрович где-то на развале увидел удивительно дешевые китайские рубашки, с налета купил их аж десять штук, утешая себя мыслью о том, что он крупно сэкономил, а когда вернулся домой, то выяснил, что рубашки, во-первых, совершенно негодного качества и выглядят ужасно, а кроме того, указанный сорок второй размер на деле больше похож на тридцать седьмой – рубашки на него просто не налезали.

Тогда он дал себе зарок больше ничего не покупать на развале, отправился в приличный магазин и купил несколько неплохих рубашек, которые предварительно померил. Да, они стоили недешево, но по сравнению с китайским барахлом смотрелись на порядок лучше. Правда, уже дома, разглядывая лейбачки у рубашек, Сергей Петрович выяснил, что они также произведены в Китае, но раз сидели нормально и смотрелись хорошо – какая, вообще говоря, разница, где их произвели, сказал сам себе Сергей Петрович.

С остальным гардеробом у Сергея Петровича возникли сложности. Он просто не знал, что ему покупать: всю жизнь ходил в костюмах на работе и по праздникам, а дома и на даче – в спортивном костюме модели «„Динамо“ бежит».

Сильно стесняясь, он позвонил Людмилычу и попросил совета. Людмилыч, не выказывая никакого удивления, сказал, что он сам собрался в субботу прошвырнуться в большой торговый центр за одежками, и предложил составить ему компанию.

В магазине они подобрали Сергею Петровичу джинсы и слаксы, спортивный пиджак и еще рубашки под это дело. Насчет джинсов у Сергея Петровича были большие сомнения, он их в жизни не носил, однако посмотрелся в зеркало и понял, что Людмилыч прав: он в них и выглядел хорошо, и носить их было удобно, ну и с точки зрения практичности джинсы были оптимальным вариантом.

Следующий вопрос касался стрижки. Как подступиться к парикмахерским, Сергей Петрович не знал. У Людмилыча совета было спрашивать бесполезно: Людмилыч носил длинные волосы и бороду. Бороду он подравнивал сам, а волосы ему раз в пару месяцев подрезала мама – тратиться на парикмахеров Людмилыч не считал нужным.

Он поспрашивал у своих знакомых похожего с ним возраста, но там ему тоже ничего толкового не сказали. Одного стригла жена, другой брился налысо, третий стригся за двести рублей и его все вполне устраивало.

Тогда Сергей Петрович связался с Викой, чтобы проконсультироваться на эту тему. Вика сказала, что ее мастер стрижет только женщин, но посоветовала поискать салоны-парикмахерские, где мужская стрижка стоит не менее шестисот рублей, а далее, сказала Вика, пробовать различных мастеров, пока не найдет устраивающего, иначе никак. Только метод проб и ошибок, сказала Вика. В конце концов, тебе же не для правительственного приема, пару раз можно и наколоться, твердо заявила Вика.

Сергей Петрович походил по району и нашел там несколько салонов, интерьер и расценки которых указывали на определенные претензии по качеству.

Ему сразу повезло: мастер Ирина, к которой он сел совершенно наобум, подстригла его очень прилично – Сергей Петрович прям заулыбался, глядя на себя в зеркало. Но с Ириной была одна проблема: она была страшно суровой и неулыбчивой, а в процессе стрижки просьбы опустить голову, поднять голову, закрыть глаза и так далее отдавала совершенно непререкаемым тоном в виде команд, за неисполнение которых клиент, скорее всего, приговаривался к расстрелу через повешение в кипящем масле.

Сергея Петровича эта манера пугала и раздражала, так что после единственного визита он решил, что поищет другого парикмахера.

Следующего парикмахера звали Толик. Это был дружелюбный парень лет тридцати, который Сергея Петровича подстриг на эдакий слегка молодежный манер, однако ему это шло и заметно омолодило. Сергей Петрович был в полном восторге и после этого ходил только к Толику, причем не реже, чем раз в две недели, а то и чаще – это помогало сохранить прическу в нужном виде.

С Толиком у Сергея Петровича установились дружеские отношения, они все время с ним болтали о том о сем, и в какой-то момент Толик даже раскрыл Сергею Петровичу Страшную Тайну. Оказывается, если Толик во время очередного визита стриг исключительно машинкой, а не ножницами и машинкой, как обычно, то это означает, что Толик со вчера находится со страшного бодуна.

Однако даже одной машинкой Толик стриг так, как полагается, то есть мастерство он еще не пропил, так что Сергея Петровича все вполне устраивало.

Элина явно заметила и оценила работу Сергея Петровича над собой и даже пару раз отпустила ему комплименты, говоря, что он очень правильно изменил стиль одежды и прически. «Я-то поначалу думала, – призналась Элина, – что буду работать у эдакого старичка, а оказалось, что я сильно ошибалась».

Сергею Петровичу эти комплименты было слышать очень приятно, но одновременно они его страшно смущали. Он очень боялся, что Элина на самом деле думает, что он – молодящийся старпер, а быть молодящимся старпером Сергею Петровичу страшно не хотелось.