скачать книгу бесплатно
– Вот и всё! – смеётся.
– Кто этот всё?! – с ужасом парирую.
– Всё – это никто, это конец, конец всему…
– А может, начало? – отвечаю сам себе давно произнесённым, а главное, записанным в книгу Мира диалогом. – Кто вы? – вновь прерываю его известным. – Неужели это снова ты…
– Баковым на бак, ютовым на ют, – вдруг молодцевато взрывается дед фейерверком полузабытых команд в мои распахнутые глаза. – Корабль к бою и походу… приготовить.
– Фе-ели-икс? – робко тяну по слогам, с ужасом отступая. – Ты ли, что ли?
– Кто знает? – знакомо улыбается.
И спустя мгновение, отвернувшись, прячет свои лукавые серые глаза, медленно растворяясь на фоне внезапно появившегося из-за чёрной тучи рыжего лохматого солнца пятой неслучайной странности «Вот и Всё!».
09.02.2017 – март 2020
Теперь
(Седьмая небылица)
Выдумка всегда может статься правдой, а непререкаемая истина – вымыслом.
Из чьих-то притчей, кажется
– Здравствуйте, – слышу за спиной голос своей младшей, ныне девятнадцатилетней, дочери.
– Привет, – отвечаю, не оборачиваясь, тщательно обрабатывая верхнюю одежду, походный рабочий портфель, резиновые перчатки на руках и марлевую повязку мыльным раствором, приготовленным женой ещё утром в импровизированной бутылке «Нитхинола» – средства для чистки окон.
Дочь частенько в шутку переходит на вы – примеряет, так сказать, на себе различные роли взрослости – особенно если в доме кто-то есть и она не хочет, как обычно, целовать меня при всех в щёку…
Впрочем, говоря честно, при встречах мы теперь не то что не целуемся, но даже не жмём друг другу руки, долго держась на расстоянии, пока не проведена тщательная дезинфекция одежды и… тела после прихода домой, на которую требуется много времени, а прикасаться заражённой тканью к домашним просто-напросто опасно… для них! Город медленно, но неуклонно поглощает зона заражения смертельно опасным вредоносным поветрием – коронавирусом «Ковид-19».
…Это своего рода пароль – мол, я сегодня дома не одна.
– У тебя что, кто-то в гостях? – интересуюсь на всякий случай.
В былые времена у дочки допоздна засиживались её многочисленные подружки, друзья, знакомые. В её огромной отдельной после ухода во взрослую жизнь старшей сестры и брата комнате имеется всё, что требуется для современной молодёжной тусовки. Не говоря о четырёхъядерном компьютере с выходом в высокоскоростную сеть Интернет, прозванную мной когда-то Виртушей, и огромным, в полстены монитором, там имеются и современный синтезатор, и электронная барабанная установка, и саксофон, и все разновидности гитар, прочие приспособления для безудержной фантазии и творчества…
– Не-ет, – неуверенно тянет она. – Никого, кажется, нет.
…Но вот уже как три недели – Боже мой, а кажется, что целая вечность прошла! – они общаются на так называемой «удалёнке» в каких-то специальных чатах Виртуши, тупо уставившись в монитор и ведя нескончаемые беседы обо всём на свете и… НИ О ЧЁМ…
Ну, разве можно о чём-то действительно поговорить, не видя собеседника, как говорится, прямо перед собой вживую.
…Первые дни это им трудно давалось, да и не только им, но и нам всем. Ну, правда, перестроить свой привычный, с одной стороны, неспешный, размеренный и в то же время вечно куда-то мчащийся, летящий во всевозрастающей прогрессии поток никчёмных событий весьма непросто, если не сказать почти НЕВОЗМОЖНО! Хотя, если присмотреться, находятся и такие, кто, напротив, гонимый манией собственного величия, узнав о масштабах зоны заражения, с головой нырнул в скорлупу мнимой брони собственной квартиры и дачи. Словно таракан, забился в щель, вообще отключив всякие средства общения с внешним миром…
«Тараканы» – отличное название для описания этого странного, несвойственного (так думалось прежде) явления нашего духа. Кто знает, может быть, к этой теме придётся ещё вернуться, тем более что название ей… уже найдено.
…Нам всем ТЕПЕРЬ очень непросто.
Трудно осмыслить эту напасть, поветрие, казавшееся ещё вчера таким никчёмным, случайным, скоротечным… а вон, гляди-ка ты, уж месяц скоро минует, как объявили во всём мире пандемию, а он, Мир этот, по-прежнему неуклонно катится туда же, в пропасть.
Одним словом, ТЕПЕРЬ нам всем приходится меняться!..
– Ты опять в Сети пересидела? – невесело усмехаюсь сегодняшним реалиям. – Даже кто дома находится, не знаешь, не видишь, – ворчу по-стариковски.
Так всегда: стоит ей полдня провести в Интернете, уставившись с полуметра в огромный жидкокристаллический экран, как она теряет всякое ощущение окружающей реальности. А если ещё нацепит на себя современные мощные стереонаушники да очки объёмного изображения, то хватит и получаса, чтоб навсегда застрять там, в Виртуше. Многие люди, владеющие чуточкой чувства пространственно-временного воображения и стремящиеся хотя б так выйти из дома, ТЕПЕРЬ попадают в зависимость от вездесущего Интернета. Впрочем, почему теперь? Может быть, и не только теперь, до 23 марта 2020 года, мы все и так уже наполовину ушли в Сеть, просто не обращали на то никакого внимания. Тогда это было как маленькая вредная необязательная привычка, шалость, которую всегда можно, как нам казалось, просто выбросить.
А ТЕПЕРЬ?..
– Да… нет, – слышу несколько неуверенный голос дочки. – Я знаю, кто дома.
…ТЕПЕРЬ мы практически все в Сети. Все медленно забываем, что ещё недавно всё было иначе. Что когда-то мы любили разговаривать, глядя в глаза без электронных фильтров и очков, без экранов и наушников, смело выходя на улицу, не боясь нападения невидимой, ставшей вдруг вмиг враждебной окружающей внешней среды… нашей родной Земли-матушки.
Господи, а всего-то четыре месяца прошло, как мы под Новый год услышали про эпидемию где-то там, в далёкой провинции Китая, а уже ТЕПЕРЬ она охватила весь Мир и он, этот Мир… перевернулся.
Конечно, нам, русским… не привыкать к Его выкрутасам!
А когда спокойно-то было?
Мы-то, по привычке постоянного давления на нашу «великую и необъятную» со стороны дюже «умного» и развитого западного Мира, более-менее всегда готовы к новым вызовам Истории, к новой войне… бою.
Спасибо, Всевышний, Тебе за то, никому нельзя забывать «…чувство страха и голода!..». Или как там было в одной из христианских молитв-притч: «Господи, не дай мне нищеты и изгнания, ибо слаб я и не удержусь, чтоб не согрешить, не украв, но пуще прежнего не дай мне излишеств богатства и сытости, ибо тогда напрочь забуду про Тебя Самого».
…Вот и держимся мы пока ещё, уйдя в глухую оборону от всех… и вся, и себя заодно.
Во всяком случае, удаётся пока удержать низкий процент потерь от числа заражённых невидимым грозным врагом, а значит, высокую выживаемость нас в беде, да и само число заболевших, кажется, ещё не так велико, некритично, да и его рост – тьфу-тьфу! – не велик, относительно плавен, как нужно для врачей, победы.
Даст Бог, справимся!
Справим!
Справимся… и с Виртушей после, уверен.
«Ох, тошнёшеньки!» – выдыхаю мысленно вдруг давно забытое.
К чему б это вдруг вспомнился мне этот бабушкин афоризм из её старой зелёной, некогда потерянной тетрадки?
– Вот тогда и скажи, – оборачиваясь, говорю бодрым уверенным голосом, закончив свой пятиминутный ритуал по обработки одежды, – кто сейчас у нас дома?
– Я и… бабушка, – неожиданно отвечает худенькая незнакомка – девчушка лет двенадцати-тринадцати, не больше, с глубоким пытливым взглядом всматривающаяся меня.
– Ба-буш-ка?.. – удивлённо тяну по слогам, всматриваясь в почему-то кажущиеся мне такими родными, знакомыми глаза абсолютно точно незнакомого подростка.
Как же так?!
Земля – такая совершенная, самодостаточная, цельная, способная преодолеть всё и вся: любые нападки Космоса, Вселенной, а тут вдруг на тебе… какой-то малюсенький микроб переворачивает всё с ног на голову…
«Ох, тошнёшеньки!» – снова неожиданно всплывает у меня в сознании эта незатейливая формула житейской мудрости.
…Стоп!
Так ведь и вправду Земля – цельная и самодостаточная система!
Мы все знаем, что конец рано или поздно наступит в виде прилетевшего вдруг из ниоткуда огромного метеорита, либо нового всемирного потопа из-за глобального потепления, либо вымерзания из-за последствий какого-нибудь термоядерного взрыва. А тут что? На нас свалился простейший одноклеточный вирус, который, кстати, когда-то давно, тысячелетие, кажется, назад, уничтожил целую неведомую нам цивилизацию инков.
За что уничтожил?
Кто знает? Видно, было за что, земля-то – живая, цельная и самодостаточная система.
– Ну-у, со мной здесь должна быть Настя Солнечная, – словно моя Младшенькая, с лёгкой досадой, поджав губы, из стороны в сторону качает она головой.
– С Настей?.. – дивлюсь, не придя ещё в себя.
– Во всяком случае, так мою бабушку Анастасию называла тетрадь, – жмёт плечами девчушка, с опаской глядя в мои мечущиеся от непонимания глаза.
– А-а-а?.. – тяну, лихорадочно ища ответы на все эти новые… неслучайные странности.
Что-то они зачастили ко мне в последнее время, а так бы хотелось вместо них попутешествовать вместе с Феликсом в его поистине не менее непростые, чем ТЕПЕРЬ, времена перестройки-катастройки. Тогда мы были юны и беспечны, несмотря на валящийся за нашим окном в пропасть Мир.
Он, этот Мир, вообще, с завидной регулярностью валится туда, в пропасть, подкидывая человечеству всё новые и новые испытания.
Однажды МЫ не справимся… с ними.
Однажды, но… не ТЕПЕРЬ!
В том нет сомнений.
Мы, Человечество, ни в чём не виноваты перед Ним.
Мы такие, какими Он нас создал.
Но Он имеет право и даже должен время от времени наставлять нас, поправлять, если время на то… пришло.
А оно ТЕПЕРЬ, похоже, пришло!
– А… мама где? – спрашиваю машинально, даже, кажется, немного испуганно, излишне громко в надежде, что жена, услышав наш необычный разговор, выйдет с кухни ко мне навстречу… на помощь.
В конце-то концов, кто знает, может быть, я… просто сошёл с ума и вот теперь вижу всякие странности своим богатым, но виртуальным воображением.
Но… какие ещё могут возникнуть у меня мысли, когда в собственной квартире вместо жены и дочки вдруг появляется весьма юная и совершенно незнакомая мне леди, говорящая весьма странные вещи, называя мою девятнадцатилетнюю дочь своей бабушкой да ещё используя никому не известный её детский сценический псевдоним.
– Мурь-мяу… – вместо жены в коридоре появляется наш огромный рыжий кот Тихон и, внимательно глядя на меня (мол, чего шумишь-то тут?), дружелюбно обхватывает своим пушистым хвостом ногу незнакомки.
Он так всегда делает, когда хочет показать своё расположение и поддержку кому-нибудь из домочадцев, но чтоб этот диковатый и малообщительный «котяра» проявил внимание и нежность в отношении незнакомца, такого ещё не случалось.
– О! Тихон Маркович, – смело треплет она грозное десятикилограммовое животное по мохнатой макушке за ухом. – Здравствуй, дружище! А ты-то как тут оказался?
– Тихон Маркович? – дивлюсь происходящему.
– Ну да! – искренне радуется незнакомка, наглаживая громко урчащего кота. – Так его папа назвал в честь Тапочкина… Тихона Марковича, жившего когда-то у него в детстве.
– Тихона Лавровича, – машинально поправляю, незаметно для себя втягиваясь в разговор с кажущейся уже и знакомой мне девчушкой.
– Тихона Лавровича? – дивится она. – Может быть, может быть, – задумывается. – Так это ж он и есть? – вдруг взрывается смехом, бесстрашно обнимая нашего сурового на вид и нелюдимого гиганта. – И вправду… очень похож. А почему Тапочкина?
– Потому что он очень любит о валяющиеся у нас везде и всюду войлочные тапки точить свои когтищи.
– Ох, тошнёшеньки! – совершенно неожиданно восклицает она. – Вот и наш… тоже любит тапки обнимать.
– Ин-те-рес-но, – тяну по слогам, всматриваясь. – А скажи, пожалуйста, как тебя зовут?
– Марина, – серьёзнеет та, снова на Настин манер потешно поджимая губы и покачивая головой из стороны в сторону, словно взрослая.
– Ну, коне-ечно же… – тяну, с досады хлопнув себя по лбу, неуловимо узнавая в ней кого-то из своих домочадцев, – конечно, Марина… Валеричка.
– Так вы меня знаете?
– Ах, тошнёшеньки! – глупо улыбаюсь, бесцеремонно рассматривая юного пришельца. – Конечно, знаю! Сам же когда-то и… – чуть было не сказал: выдумал её, – … написал те странности.
– Какие ещё странности?
– Не-слу-чай-ные, – тяну по слогам. – А теперь вот никак не могу поверить в эту…
– Во что – в эту? – перебивает в нетерпении.
– В эту… новую… шестую… и, нужно признать, очень необычную странность, – досадую на свою несдержанность впасть ТЕПЕРЬ в очередные свои размышления-философствования.
Но это поистине крайне необычная странность!
Все предыдущие случались словно бы и не со мной вовсе и виделись как бы со стороны, словно в кино, мне лишь оставалось записать их и всё.
А тут что?!..
– Кстати, ты, – увожу разговор в сторону, – уже, кажется, знакома с одной из моих странностей.
– Знакома? – округляются глаза девочки. – С какой?
– Ну, ты ведь сама говорила про тетрадь.
…Мной же некогда увиденная, можно даже сказать, придуманная странность вдруг вживую явилась ко мне, в моё ТЕПЕРЬ не самое спокойное сегодня.
А это очень, очень странно и необычно.
Весь вопрос в том: что бы это… могло значить?
– А-а-а! – радостно подхватывает девчушка. – Вы говорите про зелёную тетрадь бабушки Дуни.
