скачать книгу бесплатно
Леночка краснела, жених исчезал навсегда, но через некоторое время на её любовном горизонте появлялся новый объект, и всё начиналось сначала.
Вчерашний поход в гнесинскую общагу по приглашению трубача Петухова взволновал Авдееву. Ей понравились оба – и Стелькин, и Грайлер. Женя своей искренностью и красивым низким голосом, Миша – балагурством и весёлостью. Кого из них выбрать в ухажёры – Леночка ещё не решила.
По тому как отец был взвинчен, девушка поняла, что сегодняшняя репетиция будет серьёзной, и ей придётся выложиться на все сто.
– Ноты не забудь! – крикнул Авдеев из коридора.
– Пап, не волнуйся, взяла! – ответила Лена, выходя из комнаты.
Семён Францевич придирчиво осмотрел дочь, отметил про себя уместность строгого чёрного брючного костюма, минимум косметики на лице и забранные в пучок волосы на затылке.
Едем! – властно приказал он.
Большой репетиционный зал Гнесинки был заполнен музыкантами: первые, вторые и третьи скрипки разыгрывались самостоятельно, группа духовиков пыталась настроить инструменты, ударник проверял барабаны и несколько раз звякнул тарелками. Миша Грайлер вбежал в зал за несколько минут до приезда дирижёра, успел вынуть гобой из футляра и попытался издать пару звуков. Вместо них получился лишь хрип да сип, как будто инструмент простудился и потерял голос.
– Чё, Мих, не звучишь сегодня? – спросил с издёвкой вчерашний гость, трубач Федя Петухов. – Сушняк?
– Иди ты! – Грайзлер смачно выругался и судорожно облизал пересохшие губы. – Кстати, Петух! – позвал он Фёдора. – Те девчонки, пианистки, которые с тобой приходили вчера, ты их хорошо знаешь? Про Лену можешь рассказать: кто она, откуда?
– Понравилась что ли? – хмыкнул Петухов. – Знаешь, чувак, я тебе так скажу, по-честному, отвалил бы ты лучше от неё, и побыстрее.
– Ничего не понял, – искренне признался Миша. – Может, пояснишь? Надеешься на взаимность, Петух?
– Сейчас тебе действительность, Миха, пояснит, – засмеялся трубач. – Ты, главное, попей водички, а то на первых же тактах опозоришься, или вон попроси соседа, пусть трость тебе облизывает, пока ты воду глушишь как подорванный!
– Да отвали ты от меня! –огрызнулся Миша. – Лучше паузы считай, а то, неровен час, собьёшься!
– Идут, идут! – зашумели где-то около двери, пропуская к дирижёрскому пульту высокого худощавого седого мужчину и стройную небольшую девушку в классическом брючном костюме со строгой причёской.
Грайлер не узнал её.
– Знакомьтесь, друзья! – начал Семён Францевич. – Студентка второго курса консерватории по классу фортепиано, молодая, талантливая, так сказать, особа – он довольно улыбнулся, и по совместительству моя дочь, Елена Авдеева. Сегодня она порепетирует с нами.
Девушка приятно улыбалась, оглядывая музыкантов.
– Миша! – вдруг воскликнула она, увидев знакомое лицо в группе духовиков.
Грайлер внимательно посмотрел на Лену.
– О! – удивлённо сказал он. – Привет!
– Что такое? – Семён Францевич проследил взгляд дочери в глубь оркестра.
– Ну всё, Мих, тебе хана! – радостно провозгласил Петухов. – Авдеев не потерпит нищету рядом со своей Леночкой драгоценной.
– А ты не умничай, – вскинулся Грайзлер. – Я тут вообще ни при чём, её не я окучивал, она Женьке понравилась, а я только шампанского предлагал, кажется, – неуверенно продолжил он.
– Стелькин на Ленку запал? – прыснул трубач. – Красавчик этот? Да у него миллион баб, я слышал, зачем ему ещё одна?
– Что такое? – повторил Авдеев, вглядываясь в музыкантов.
– Сиди смирно, не высовывайся, – предупредил Мишу Петухов шёпотом. – Авось пронесёт, если, конечно, Леночка не будет вступать с тобой в интимные беседы.
– Слушай, отстань, а? – так же тихо попросил Грайзлер. – У тебя вода есть?
– На, бери, бедолага, – трубач протянул пластиковую бутылку. Знаешь, как говорил мой батя, «если чуваку надо сыграть, он хоть задницей, а в нужное место дунет!» С тебя причитается!
Семён Францевич встал к дирижёрскому пульту, первый гобоист громко дал «ля», Леночка села за рояль, положила руки на клавиши и посмотрела вопросительно на отца.
Не зря среди музыкантов ходили байки о том, как Авдеев репетирует как зверь, иногда до обмороков оркестрантов от усталости, забывая о времени и отрабатывая каждый нюанс, такт, фразу. Через два с половиной часа сделали, наконец, большой перерыв. Грайлер опустил дрожащие руки на колени и закрыл глаза.
– Миша, привет! – вдруг услышал он насмешливый голос Лены. – Ты что, до сих пор не отошёл после вчерашнего? – она улыбнулась.
– Я, в общем, как-то, вот… – промямлил Грайлер, невольно отодвигаясь. – Женька привет тебе передаёт, – выдавил он.
– Спасибо, он пусик, – протянула Леночка. – Может, прогуляемся после репетиции? – неожиданно поинтересовалась она.
– А твой папа не заругает? – усмехнулся Миша. – Говорят, он у тебя строгий.
– Очень! – подтвердил Авдеев, неожиданно оказавшийся за спиной Лены. – Особенно, когда дело касается моей дочери.
– Семён Францевич, да я, собственно, просто так, – ляпнул первое пришедшее в голову Грайлер.
– Простите, что, молодой человек? – переспросил Авдеев, придвигаясь ближе.
– Пап, ну не сердись, – попросила Лена. – Я вчера была в гостях у ребят, приятные люди, между прочим, настоящие музыканты, трудяги.
– Продолжай, интересно, – Семён Францевич повернулся к ней. – И куда же это ты ходила? Мне казалось, что к подруге заниматься, или я что-то путаю?
– В общагу, – хихикнул Петухов, услышав о чём идёт речь.
Авдеев посмотрел на трубача, потом перевёл взгляд на Грайлера.
– Гнесинка? – спросил он.
– Угу, – кивнул Миша, предчувствуя нехорошее.
– Славные были времена, да, – произнёс Авдеев и похлопал юношу по плечу. – Молодость, мой друг, молодость, всё, наверное, можно вернуть, а вот её нет, нельзя, грустно повторил он и вдруг каким-то сразу усталым шагом вернулся к дирижёрскому пульту. Грайлер непонимающе посмотрел на Лену.
– Так как насчёт прогулки? – быстро спросила она.
– Давай не сегодня, – попросил Миша. – Я на ногах еле стою.
– Молодой человек! – услышал он голос Семёна Францевича. – Не могли бы вы сыграть соло, вот, начиная прямо с первой цифры, будьте любезны!
– Твой звёздный час настал! – прошипел Петухов. – Давай, Мих, покажи класс!
Грайлер медленно встал, пошире расставил ноги, поднял гобой и приложил губы к трости. Авдеев взмахнул рукой. Лена тревожно посмотрела на музыканта: жилы на его шее неестественно раздувались в такт звукам, льющимся легко и, казалось, непринуждённо.
– Ну ничего, ничего, – одобрил Семён Францевич, когда Миша закончил музыкальную фразу. – Как фамилия?
– Грайлер, – еле слышно ответил он, опускаясь без сил на стул и пытаясь унять дрожь в руках и ногах.
– Откуда? – продолжал Авдеев.
– Из Чернигова парень, – громко сказал Петухов. – Там такие самородки рождаются, – он ехидно ухмыльнулся.
– Ну молодец же, – улыбнулся дирижёр. – Так нужна поездка? Ты ведь еле дышишь, вижу, но сила воли развита, да и музыкальность присутствует, что – перебрал вчера? – вдруг спросил он.
– Есть маленько, – честно ответил Миша.
– Злоупотребляешь? – поинтересовался Семён Францевич.
– В меру, – улыбнулся Грайлер.
– Ладно, – Авдеев по-отечески хлопнул его по плечу. – Я подумаю, а ты пока документы собирай. – Так! – обратился он к музыкантам. – Будьте добры, с третьей цифры!
Через несколько часов Миша Грайлер, наконец-то, добрался до общаги, поднялся на свой этаж, прошёл по длинному грязному коридору; справа и слева из комнат доносились звуки разных музыкальных инструментов. Приблизившись к своей обшарпанной двери, покрытой старой дешёвой краской, он увидел свеженакорябанную чем-то острым надпись «Здесь живёт Пусик».
«Когда успела?» – опешил Миша, понимая, что только Лена Авдеева могла написать это. – «Мы ж вроде как завтра на прогулку по Москве собирались. Он решительно толкнул дверь. В комнате на кровати сидел Стелькин и ел огромный бутерброд с варёной колбасой.
– О, Мих! – обрадовался он. – Как репетиция? Удачно? Ты чего так долго? Ленка приходила, сама, вот поесть принесла, сказала, что ты её отцу понравился, представляешь, Францевич-то оказывается её папаня, здОрово, да? Ну чего молчишь?
– Дай откусить! – попросил Грайзлер и не дожидаясь ответа, жадно стал есть.
– Вкусно, – пробормотал он, пытаясь справиться с желанием проглотить колбасу не жуя. – Слушай, Жека, странная она.
– Кто? – не понял Стелькин. – Да отдай, скотина, мой бутерброд! – возмутился он.
– Не жадничай, брателло, мы всё пополам делим с тобой: комнату, хлеб, партитуры, – засмеялся Грайзлер. – Что хотела от тебя наша Леночка?
– Не знаю, – Женя пожал плечами. – Пришла, принесла пожрать, сказала, что ты молодец.
– И всё? – удивился Миша.
– Почти, – улыбнулся Стелькин. – Поцеловались пару раз, – уточнил он.
– Аааа, – протянул Грайзлер. – Она тебе нравится?
– Сам не знаю, вроде девчонка симпатичная, но странная какая-то, – протянул Женя. – Хотя…
– Но мы же не поссоримся с тобой из-за бабы? – спросил Миша.
– Нет, брателло, – засмеялся Стелькин. – Партитур много на свете, а ты у меня один такой сосед!
Следующая репетиция оркестра была назначена на пятницу, у Грайлера оставалось несколько дней, чтобы собрать нужные документы и начать оформление обещанной ему Семёном Францевичем поездки на гастроли в Германию.
«Деньжат подзаработаю немного, маме на лекарство и врачей пришлю, куплю себе одежды, батяне новый магнитофон», – думал Миша, аккуратно стопочкой складывая паспорт, справки, фотографии.
В дверь постучали.
– Кто? – громко спросил Грайзлер.
– Это я, Лена, – ответил женский голос. – Можно мне с Женей поговорить?
– Заходи! – пригласил Миша. – Стелькина нет, он бабкам аккомпанирует в Доме творчества, арии поют из «Севильского цирюльника», – пояснил Грайлер. – За роялем – Евгений Стелькин!
– Я бы послушала, – улыбнулась Леночка, входя в комнату. – Значит, его нет. Она помолчала.
А как же наша прогулка? – спросил Миша. – Что, Женька симпатичнее?
– С тобой мы в Германии погуляем, – улыбнулась Авдеева. – Собираешь бумажки? – она кивнула на документы, лежащие на столе.
– Надеюсь, что поеду, – вздохнул Грайлер. – Если ты, конечно, не ляпнешь какую-нибудь гадость про меня папе, слушай… мне очень нужна эта поездка, правда.
– Плохо думаешь обо мне, – усмехнулась Лена. – Я своих не сдаю.
– А я «свой»? – поинтересовался молодой человек.
– Конечно, дурачок! – ответила девушка. – Не переживай, я, наоборот, словечко за тебя замолвлю! Только помни, что ты обещал мне прогулку!
Следующие репетиции оркестра с Авдеевым были тяжёлыми; музыканты выжимали из себя последние эмоции. Грайлер занимался не только в институте, но и дома, в общаге. Он очень старался и справедливо считал, что место на гастролях забронировано. В понедельник должны были вывесить окончательные утверждённые списки уезжающих в Германию. Накануне Миша, Женя и Лена встретились в пельменной рядом с консерваторией, где училась Авдеева.
– Завтра час икс, – сообщил Грайлер, ставя поднос с едой на стол. – Я должен поехать, уже и планы все подогнал, с профессором договорился.
– Не рановато? – спросил Стелькин, отправляя в рот изрядную порцию горячих пельменей.
– Обожжёшься! – воскликнула Леночка. – Открой рот, подую, – заботливо предложила она.
– Сюси-пуси! – отреагировал Миша. – Жек, кстати, знай, что Ленка твоя драгоценная меня на прогулку при луне пригласила в Германии.
– При луне? – повторил Стелькин и засмеялся. – Давай-давай, пройдись, а то всё с гобоем в обнимку!
– Да всё будет просто супер, мальчики! – обнадёжила друзей девушка. – Я говорила с папой, он совсем не против взять Мишку на гастроли.
– Ладно, посмотрим, – Грайзлер нахмурился. – Мама болеет, с деньгами совсем беда. Мне позарез нужна эта поездка.
В понедельник рано утром Миша приехал в институт; бродил по пустым коридорам, останавливался у большого окна и смотрел, как два муравья на подоконнике несут длинную соломинку. «Как они сюда попали?» – думал он.
Через пару часов здание стало постепенно заполняться студентами; хлопали двери аудиторий, из которых раздавались голоса распевающихся вокалистов. К стенду объявлений подошла серьёзная третьекурсница с кипой листов в руках и стала методично вешать их на огромную доску.
Грайлер старался дышать спокойно, но никак не мог взять себя в руки. «Так, всё», – сказал он себе. – «Подумаешь, какие-то гастроли, Германия, ну не поеду, буду опять на похоронах какого-нибудь жмурика играть, ничего, денег всё равно заработаю, родичам помогу, мама выздоровеет, сам прорвусь, в конце концов профессию поменяю, буду платьями торговать огромных размеров, в Турцию полечу за шмотками, там жарко, солнце, море, девки красивые.»
Он подошёл к стенду на негнущихся ногах, нашёл объявление о выезде на гастроли в Германию оркестра института с дирижёром Авдеевым и несколько раз внимательно прочитал каждую фамилию. Своей в огромном списке выезжающих он не нашёл.
Вечером в общагу Миша не вернулся. Обеспокоенный Женя несколько раз спускался вниз к автомату и звонил Лене, у Авдеевой его не было. Стелькин обежал все комнаты друзей, где и с кем Грайлер мог находиться, но друга не нашёл.
К полуночи Женя, докурив последнюю сигарету, спустился на первый этаж и вышел на улицу к ближайшему ларьку, купил новую пачку и. возвращаясь обратно, в сквере на лавочке обнаружил неподвижно сидящего Грайлера.
