скачать книгу бесплатно
– Илюха, все просто. Это дёрн на сетке! Траву вживили с пластами дёрна в пластиковое основание. Смотри, под сеткой уложены камни на решётке с водостоком, и они, скорее всего, работают как дренаж.
– Однако! Какая непростая конструкция исключительно ради красоты.
Единственный парк в городе был представлен десятком ёлок, одинокой скамейкой и садом камней. Сад камней среди камней придавал лёгкий привкус сюрреализма окружающему пейзажу. Недалеко от парка обнаружилась городская школа и детская площадка, покрытая асфальтом или каким-то его аналогом. Детская. Площадка. На асфальте. Она стала последним штрихом к картинке местности, сформировавшейся в моей памяти за время прогулки.
Мы из любопытства заглянули в магазин, как это делают праздные зеваки, чтобы поцокать языками, сравнивая цены и ассортимент с магазинами у нас дома, съели по гамбургеру в Макдональдс и набрали сувениров. Я прихватила горсть вулканических камешков на берегу и сунула их в карман – теперь ребристые кусочки тьмы полетят дальше со мною. Не знаю, зачем я это сделала, просто мне хотелось взять отсюда что-то более вещественное и сакральное, чем просто магнитик на холодильник.
Когда солнечное пятно, едва проступающее своими контурами сквозь плотный слой облаков, окончательно спустилось к горизонту, Андрей сообщил нам, что уже достаточно нагулялся, а теперь его ждут какие-то невероятные сны, которые он никак не может пропустить.
– Вы делайте, что хотите, а я в гостиницу – и спать.
– Ты помнишь, что мы обещали оплатить счёт за топливо?
– Да, конечно. Дойду до гостиницы и оплачу.
А мы с Ильёй решили побродить ещё немного, и ещё немного, пока не наткнулись на небольшую заводь с катерами и памятником рыболовной шхуне, на борту которой масляной краской было тщательно выведено ее имя – «Балдур».
– «Бал дур» – это место, где танцуют дурные бабы? – хмыкнул Илья.
– Или название какого-нибудь местного божества, отвечающего за поголовье рыб. Но скорее всего, просто имя.
– Как твое впечатление от всего вокруг? – спросил Илья, – что-то у тебя глаза совсем осоловевшие.
– Есть такое, – я и правда отчаянно моргала. Изображение перед глазами слегка плыло и размывалось от обилия впечатлений за день, – Очень странное место. Пожалуй, и добавить к этому словосочетанию ничего не смогу. Одно размазанное на весь вечер ощущение сюрреализма и легкий привкус безумия.
– У меня тоже. А ведь ходят слухи, что Исландия еще и зелёной бывает.
– Ты в это веришь?
– Пока не очень.
С этим ощущением мы и пошли в гостиницу. Номер, согретый теплом из недр местных источников, тишина и уютное одеяло, принявшее меня в свои объятия и подарившее ночь без сновидений, окончательно подружили меня с окружающей действительностью.
Фотоальбом к главе: http://transatlantic.free-sky.ru/part2.html (http://transatlantic.free-sky.ru/part2.html)
Непроизносимые названия
Утром 17 апреля моя ненависть ко всем видам будильников была скомпенсирована тем, что я проснулась в Очень Странном Месте, которое кто-то когда-то по недоразумению назвал Исландией – то есть Ледяной страной. Более того, я ещё и прекрасно выспалась, а внизу ждал завтрак и кофе. Увы, в нашей маленькой компании, это радовало, похоже, только меня.
Илья с Андреем разглядывали прогнозы на планшетах и с каждой новой страницей метео-сайтов хмурились всё больше и больше.
– Хлопцы, вы чего? Что такого плохого у нас успело случиться?
– Да не нравится мне Нарсарсуак. Вот совсем не нравится, – буркнул Андрей, не отрывая глаз от монитора.
– Что-то меня Гондурас беспокоит, – не очень к месту вспомнила я странный древний анекдот. – Так ты его не чеши!
– Смейся-смейся. Когда будем садиться с попутным ветром на полосу без выкатов, тогда еще и похохочешь, – проворчал Андрей.
– А в чём проблема-то?
– В ветре. Шесть метров в секунду, и он дует ровно в попу. Ты помнишь, что там односторонняя полоса? Зайти с другой стороны мы не сможем. И видимость очень грустная.
– Вот, – Илья ткнул пальцем в экран, – по прогнозам дымку дают и нижний край облачности на 1000 футов.
– А горы?
– До 4000 футов совсем рядом.
– Да, невесело, – я всматривалась в прогнозы, тщетно надеясь не растерять утреннего настроя, присущего всем жизнерадостным идиотам, чей оптимизм базируется исключительно на незнании того, что уже настала пора расстраиваться.
Нарсарсуак, аэродром в Гренландии и наша следующая предполагаемая точка дозаправки, считается одним из самых сложных аэродромов для захода по приборам. Из оборудования там только старенький привод NDB – ненаправленный маяк – при этом весьма непростая схема захода по ущелью, а крутизна глиссады по схеме шесть градусов против привычных трех. Выполнить такой заход вслепую – задача не для слабонервных. Кроме того, аэродром расположен во фьорде между скал, и заходить на полосу можно только со стороны моря. Так что если ветер дует тоже с моря, выбор становится невелик – либо садиться с попутным ветром, что увеличивает скорость на посадке со всеми вытекающими из этого проблемами, либо не садиться вообще. Вот между этими двумя вариантами ребята и размышляли.
Илья резкими движениями пальцев переключал окна браузера на планшете и подолгу вглядывался в каждую модель прогноза.
– Вот было бы что-то одно – или нижний край, или попутный ветер, было бы проще. А в сочетании они мне совсем не нравятся. И самолёт у нас тяжеловат для активных маневров в таких условиях. Получается, что запасов на непредвиденные обстоятельства не остаётся, все риски падают в одну корзину. Никуда такое не годится.
– Ребята, там машина из аэропорта за нами приехала. Пошли?
– Ну, пошли. Что еще остаётся… – экипаж дружно захлопнул планшеты.
Я надела куртку, поправила шарф… стоп, чего-то не хватало:
– Подождите, я в номер забегу на секунду, пока ключи не сдала.
– Что случилось? – обернулся Андрей.
– Я Кошку где-то уронила, наверное, в кровати или когда одевалась.
– Какую кошку? – в голосе Андрея слышалось недоумение.
– Кулончик.
Кошка действительно нашлась рядом с подушкой. Почему-то у неё расстегнулся замочек. Я собрала кулон с цепочкой в кулак и побежала вниз.
В микроавтобусике от FBO уже сидели Андрей с Ильёй и ещё два иностранных пилота. Впрочем, пилоты могли быть и местными, для меня-то они всё равно иностранцы. Автобус провёз нас мимо ярких домов, проехал уже знакомую нам красную телефонную будку в камнях и остановился у служебного въезда на аэродром.
– Возьмите, пожалуйста, все свои вещи и пройдите на досмотр, – водитель открыл двери и багажник.
– Ух ты, какая у них служба безопасности, как на границе. Интересно, документы спрашивать будут? – заинтересовался Илья.
– Не будут. Кстати, а где твой бейджик Ассоциации пилотов? Повесил бы на шею, здесь его точно должны знать.
– В рюкзаке. Доставать далеко и лень.
– А вот мой пусть будет на всякий случай. В Таллине помогает, – Андрей вытащил из-под свитера пластиковую id-карточку на шнурке и перевесил так, чтобы её было сразу видно.
Мы зашли в будку, гуськом прошли сквозь сканер и металлодетектор, подверглись тщательному изучению и только потом сели обратно в автобус. Так пристально нас ещё ни в одном аэропорту не досматривали, и никакие бейджики не избавили нас от этого сомнительного удовольствия.
Автобус долго петлял по рулёжным дорожкам аэропорта, прежде чем подъехал к самолету. Меня всегда впечатляли асфальтовые просторы больших аэродромов и их пустота – такая, что горизонт просматривается почти во всех направлениях.
– Какое решение в итоге? – Андрей вопросительно смотрел на Илью.
– Вылетаем в любом случае в направлении Нарсарсуака. А летим… давай через Кулусук, иначе напрямую поймаем встречный ветер в 100 узлов.
– А какая разница? По прямой со встречным, или огородами с боковиком? Во втором случае встречный ветер меньше, но кривая маршрута намного длиннее получается.
– Ты удивишься, но это как раз тот случай, когда по кривой быстрее, чем по прямой, как бы странно это ни звучало. Над Кулусуком будем запрашивать фактическую погоду.
– А какие у нас ещё варианты?
– Запасным ставим аэродром в Зондер Стормфьёрд.
– Ну и названьице! Язык сломаешь.
– Можно подумать Нарсарсуак лучше. Впрочем, у Зондер Стормфьёрда есть название аэропорта – Кангерлуссуак, может быть, оно тебе больше понравится?
– Ладно. Время! Илья, доставай костюмы. Одеваемся, садимся.
Три красных лобстера повеселили сотрудников FBO прыжками и ужимками в костюмах и расползлись по своим местам в самолёте.
Я уже говорила, что в Таллине был самый спокойный взлёт на все наше приключение? Так вот, с разнообразием ветров нам удивительно везло. Они были всех мастей: сильные, слабые, рваные, порывистые и сподвыподвертом тоже были. Не было только штиля. В Кефлавике дул боковик.
Взлетели, Илья поздоровался с Айсленд-радио, Андрей направил Дракошу на нужный курс.
На 260 эшелоне царит тишь и благодать, пока не начинаешь задумываться о посадке. А мы о ней задумывались. Гренландия встретила нас облаками. Мы знали, что под нами уже земля, и на связи были уже с Зондер Стормфьёрд-радио, но облака эту землю от нас тщательно скрывали. Илья запросил погоду в Нарсарсуаке. Я в этот момент увлечённо занималась фотографированием очередного три тысячи сто пятидесятого по счету облака и не услышала, что нам ответили, но судя по фразам «пересчитай еще раз, сколько у нас топлива» и «с какой точки мы можем вернуться», ничего хорошего в Нарсарсуаке нам не обещали.
– По прогнозам давали улучшение, – сказал Илья.
– Так и по факту дают, нижний край облачности поднялся, – ответил Андрей.
– Да, но ветер усилился до 8 метров!
– Мы можем пролететь еще час и снова запросить погоду.
– Можем, – Илья торопливо рисовал карандашом цифры в столбик на наколенном планшете, – Но, через час мы будем вот в этой точке, а с нашим расходом топлива, я совсем не уверен, что оттуда его хватит хоть куда-нибудь. В смысле, с разумным запасом.
– А с какой хватит вернуться?
– Ну… максимум полчаса у нас ещё есть.
– Тогда запрашивай Зондер Стормфьёрд – BGSF, что там с погодой.
Илья вздохнул и нажал тангенту на штурвале.
В Зондер Стормфьёрде погода была шикарная, как нам и обещали прогнозы: солнце, ветер с нужной нам стороны, видимость миллион на миллион.
– Что решаем? – спросил Илья.
– А что тут решать – поворачивать надо и садиться в Кангерлуссуак, – ответил Андрей.
Илья запросил у диспетчера смену маршрута.
– Нууу, подождите, сейчас мы согласуем, – протяжно ответило Зондер Стормфьёрд-радио и надолго умолкло.
Пять минут ожидания, десять, пятнадцать… Илья запросил снова, и его снова попросили подождать. Насколько я знаю, радарного покрытия над Атлантикой нет никакого, и диспетчеры нас не «видят». Всё управление осуществляется по докладам бортов и счислению пути – видимо, поэтому диспетчер так долго молчал, опасаясь ошибиться. Всё это время Дракоша продолжал с довольным урчанием поглощать топливо и доступная нам дальность полета стремительно уменьшалась. Наконец диспетчер выдал разрешение на смену маршрута. Андрей заложил вираж вправо и направил Дракошу на основной международный аэродром Гренландии.
Несмотря на то что я не принимала активного участия в этой части перелета, всё это было ужасно интересно, и я внимательно смотрела и слушала. Мир так устроен, что старательно подкидывает нам именно те знания, до которых мы уже доросли, но которые ещё не освоили в полном объёме или не довели умение справляться с ними до автоматизма. Андрей с Ильёй, сколько я их знаю, всегда умели менять решения по обстоятельствам, а для меня это было одним из самых больших слепых пятен в навыках – сбор данных, отказ от текущего плана и формирование нового «на ходу». Меня учили планировать полёт заранее, учили принимать оптимальные текущие решения в пилотировании, но быстро перестраивать план всего перелёта – отдельный навык, которого мне очень не хватало. Возможность понаблюдать, как это делают опытные коллеги в обычном рабочем режиме, но в нестандартной даже для них ситуации – редкая удача.
Ближе к Зондер Стормфьёрду облака действительно закончились. Дракоша начал снижение, и перед нами раскинулись бесконечные снежные просторы. Ни деревца, ни кустика – сплошные камни, снег и лед. Белая пустыня, изрезанная серыми иглами гор.
– Вам не кажется, что первооткрыватели названия перепутали? – удивлённо спросил Илья, – Ну как можно было назвать Исландией – «ледяной страной» – землю из чёрного камня, а Гренландией – «зелёной землёй» – вот это царство льда и снега?
– Может быть, когда их открыли, всё было в соответствии с названиями, а потом климат изменился? – предположила я.
– Всё может быть, конечно. Но я в это не верю.
Мы снизились в ущелье и по-королевски сели почти в идеальных условиях. Полетное время 3 часа 48 минут.
Я открыла дверь самолёта и попала в ледяное царство. Минус 18 градусов по Андерсу нашему Цельсию. При этом солнце откровенно жарило! Такое удивительное сочетание встречается только на северах, где воздух высушен устойчивыми морозами: пока стоишь на солнце, почти жарко, а стоит чуть зайти в тень самолёта – и моментально замерзаешь. Даже руки без перчаток на солнце чувствовали себя прекрасно.
Служащие аэропорта оперативно залили в баки топливо, а нас посадили в машину и повезли на другую сторону полосы к аэропорту – платить за топливо, за взлёт с посадкой и оформлять документы.
Мне бы очень хотелось в этом месте написать, что мы доехали до аэропорта и вкусно пообедали в кафе, но, увы. Местный АДП – авиадиспетчерский пункт – располагался в одноэтажном домике далеко от терминала, и все, на что мы могли рассчитывать, это кофе от щедрот местных обитателей. Я попыталась дозвониться в Нарсарсуак – предупредить о том, что мы к ним не прилетим, но записная книжка с номерами телефонов осталась в самолете, а дубликат лежал в электронной почте. Там же лежали требования к прохождению таможни в Канаде. И тут я выяснила, что на планете всё еще немало мест, где нет Wi-fi, мобильного интернета и других благ цивилизации. В частности, здесь их не было. Я спросила сотрудников аэропорта:
– Извините, как вы выходите в интернет?
– У нас компьютеры по кабелю к сети подключены.
– А можно зайти в почту с вашего компьютера? Мне нужно посмотреть данные для прохождения таможни.
С некоторым сомнением сотрудники подпустили меня к компьютеру, но бдительно стояли за спиной. Я попыталась зайти на почтовый сервер, но компьютер напрочь блокировал все варианты соединения с Яндексом.
– Увы, – развел руками владелец компьютера, – здесь установлены ограничения на доступ к определённым зонам. Боюсь, мы ничем не сможем вам помочь.
В это время Илья уже подал флайт-планы и звонил в погранслужбу Канады договориться о том, чтобы нас встречали. По правилам мы должны были не менее чем за два часа до прибытия сообщить по телефону данные о том, кто и куда прилетает, включая полные имена и даты рождения. Илья продиктовал наши непривычные для англоговорящих людей имена почти по буквам, закончил разговор и перехватил мой взгляд:
– Скажи «спасибо», что не просят рассказать биографию и перечислить родственников до пятого колена.
– Спасибо, – улыбнулась я, – всё равно так глубоко историю своей семьи я не знаю, максимум до прапрадедушки смогу рассказать.
Андрей расплатился за топливо. Я, чтобы не увеличивать энтропию в крошечном помещении, вышла на улицу.
Огляделась по сторонам. Примерно в километре отсюда на скале стояло здание терминала, к нему сиротливо прижимались ещё несколько одноэтажных домиков. У терминала были хорошо видны ярко-красные самолёты AirGreenland: маленькие Dash7 и Dash8 – как красные ягоды рябины на фоне белого снега. Рядом с ними приютился такой же красный А330 – что он забыл в этой глуши? И горы-горы-горы.
На крыльце рядом со мной стояли водитель, который привез нас в АДП, и его коллега. Я спросила:
– Ребята, а есть здесь какой-то город или посёлок?
