скачать книгу бесплатно
Кладбище страшных историй
Екатерина Охотникова
Перед вами первый сборник рассказов начинающей писательницы Екатерины Охотниковой, состоящий из десяти страшных историй. Погрузитесь в неповторимую и загадочную атмосферу опасностей, где пугают не только потусторонние силы, но и обычные люди, с их желаниями и мотивами.
Екатерина Охотникова
Кладбище страшных историй
ПОЛТЕРГЕЙСТ
– Как давно вы стали замечать странности? – Спросил журналист, нажав на кнопку своего маленького карманного диктофона. Я еще подумала: "Надо же, кто-то еще пользуется этим старьем?!".
– Все началось неделю назад. В первую ночь, я проснулась от резкого грохота. Мне даже кажется, что мою кровать при этом звуке тряхнуло. Но, я решила, что мне просто приснилось…. Но потом, так стало повторяться каждую ночь. На третий раз я специально посмотрела на часы, было 3 часа ночи. На четвертый, в такое же время… и дальше… и снова… – Когда я вспоминала все эти ужасы, мой голос слегка дрожал. Я невольно перебирала пальцами платье, опустив глаза вниз, чтобы не смотреть на журналиста. Думала это поможет. Но, я все равно очень нервничала.
– Что еще вы заметили? – В отличие от меня, его голос был ровным, казалось его совсем не интересует то, что со мной произошло и он здесь просто потому что это его работа.
– Вещи стали перемещаться сами собой. Положив книгу в одном углу, я находила её в другом. Открытая дверь становилась закрытой и наоборот. А позавчера… – Меня затрясло. Голос сел и я не могла произнести ни звука. Журналист, казалось привыкший к такому повороту событий, налил мне воды и терпеливо ждал, когда я снова смогу говорить.
– Спасибо… – Сказала я, он лишь кивнул. И после небольшой паузы я заговорила вновь. – Позавчера, после грохота я проснулась уже на полу… И не могла пошевелиться… Я увидела что-то темное в углу… Оно… – Я часто задышала. Вспоминая ужас, что я ощутила, мне было трудно оставаться спокойной. – Оно смотрело на меня. Я это чувствовала. А потом… Оно кинулось на меня. Я не знаю, я так сильно испугалась, что закричала и закрыла глаза. А когда открыла, уже никого не было… и я могла шевелиться… Журналист все так же молчал. И всё время кивал.
– А в прошлую ночь, я очнулась в другом месте… Я очнулась в подвале…
– В подвале? – переспросил журналист, но в его голосе не прозвучало ни нотки удивления.
– Да… Не знаю, как я там оказалась. Может ходила во сне, а может что-то меня туда утащило… – Сердце отбивало такой ритм, что можно было бы танцевать чечётку. Я глубоко вздохнула и продолжила.
– Было темно. Страшно. И я ощущала чьё-то присутствие. Я чувствовала взгляд. Тогда я получила это… – Я подняла рукав платья. На моей руке уже посиневшая и покрытая корочкой красовалась огромная царапина. Журналист, впервые за время нашего разговора приподнял бровь и посмотрел на меня с сомнением.
– Оно запустило в меня вазу… – Почти шепотом сказала я, но потом повторила громче. – Оно запустило в меня вазу. Следом полетели еще с десяток разных вещей. Я отделалась только царапиной и сильным испугом. Я побежала к выходу и тут, оно схватило меня за ногу и потащило вниз, в погреб, который я использую для хранения вина и овощей. – Я наклонилась вперед и указала на след от пальцев на своей ноге. Журналист нахмурился, но ничего не сказал. В этот момент, в соседней комнате, само включилось радио…
Мы оба замерли. Радио играло очень тихо, сложно было разобрать что это была за песня. Мы перевели взгляд друг на друга.
– Вы живете не одна? – Уверена, он отчаянно искал разумное объяснение происходящему.
– До недавних пор думала, что одна… – Радио затихло. В наступившей тишине, я услышала дыхание, дыхание журналиста, оно участилось.
– Послушайте, я обратилась в общественность, потому что не знаю куда еще обратиться. Может, если всё это предать огласке, найдутся люди, которые смогут мне помочь… – Я сделала небольшую паузу, приводя в порядок свои мысли. – Я даже в Бога не верю. И всё что здесь происходит… может я схожу с ума? Как тогда объяснить вот это? – Я потерла царапину и снова посмотрела в комнату, где стояло радио. Послышался скрип открывающейся двери.
На секунду мне показалось, что журналист потерял над собой контроль и сейчас, как любой нормальный человек, вскочит и с воплями побежит прочь от этого проклятого места. Но, только на секунду. Он перевел взгляд на меня, и сказал:
– Должно быть кошка… Или собака…
– У меня нет животных… – тяжело дыша, произнесла я, слыша как продолжает скрипеть открывающаяся дверь. Перемена в его взгляде говорила о раздражении. Он мне не верил.
– Хорошо, Мисс, тогда я схожу и проверю. И если это не окажется ваш знакомый, которого вы уговорили подыграть вам… То мы продолжим этот разговор… – Дверь захлопнулась с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка. Я вскрикнула, а журналист вздрогнул и вскочил на ноги.
– Кажется, ему не нравится что вы здесь… – Нервно проговорила я. В этот момент свет в доме замигал. Когда пришел этот человек, уже смеркалось, теперь за окном совсем стемнело. Свет с нарастающей интенсивностью продолжал мерцать, пока в конце концов совсем не погас.
– Это совсем не смешно. Если вы пытаетесь таким образом меня убедить, то перестаньте.
– Уверяю вас, это не я…
Дверь подвала снова заскрипела. В полной темноте и тишине, были видны лишь очертания предметов, а слышен был лишь стук собственного сердца. И еще дыхание, частое, это дышал журналист.
– Я сказал, перестаньте! – Его голос звучал звонко и грозно, но можно было различить в нем уже нарастающие нотки паники и страха.
– Я же сказала… – не договорив, я застыла на месте. В проеме появился темный силуэт. Совсем непохожий на человеческий. Он был больше даже самого высокого человека примерно на две головы, и шире раза в два. И когти, их очертания тоже было видно. Оно стояло там и смотрело, но впервые за все это время, я ощутила, что оно смотрит не на меня. Мужчина. Вот на кого оно смотрело.
Журналист, казалось прирос к месту. Лишь дыхание выдавало в нем жизнь, без него, можно было бы подумать, что это статуя или манекен.
– Клянусь, если это спектакль… – Наконец сказал журналист, но быстро замолчал, будто испугался собственного голоса.
Все произошло быстро. Я лишь успела зажмуриться. А когда открыла глаза, никого не было… Через несколько секунд включился свет. Все прошло. Все закончилось… На время, что ж… Хорошо. Хорошо. С этим можно справиться. Оно будет сытым, какое-то время. Пока он не голоден, я в безопасности… а потом, потом снова придется что-то делать. Сначала все это пугало. Потом стало легче. А теперь… Теперь что?
Девушка посмотрела на свое отражение в зеркале в дальнем углу комнаты, что это там? Улыбка, она стояла и улыбалась.
ИДЕАЛЬНАЯ СЕМЬЯ
Последние 2 года мама с папой отдалились. Раньше они всегда шутили, смеялись, обнимались и целовались. При любом удобном случае. А когда родилась Морган, казалось, они стали еще счастливее. Но эти 2 года. Перемена произошла слишком резко. Мама вдруг заболела. Папа сказал, что это опасно и очень заразно. И нас с сестрой отправили к бабушке. Мы там прожили почти год.
Все это время папа был растерян и зол. Он каждый день ездил как маме, иногда оставался там ночевать. С мамой мы общались по телефону. Хвала тому, кто придумал видео звонки. Самое интересное, что мама не казалась больной, скорее подавленной. Мне тогда было уже 14 лет и могла отличить больного человека, от здорового. Морган было только 5, но и она чувствовала, что что-то не так. Единственной переменой в ее внешности было то, что она потолстела. Несильно, но довольно заметно. И она постоянно грустила.
И вот наконец, настал день, когда папа сказал, что мама здорова и мы можем вернуться. Мы с Морган были счастливы, думали, что все снова станет как раньше. Не стало. Теперь они смеялись и целовались только на публике. Идеальная семья, которая, когда закрывается дверь, совсем не такая. Нет, они даже не ругаются, но они стали будто чужими. Они больше не смотрят друг на друга. Бросают мимолетный взгляд и разговаривают, но больше не смотрят.
А потом, ночами, иногда, я стала слышать плач. Тихий, детский, как плачет младенец, который потерял маму. Сначала я думала, что мне это только снится. Но потом… Как-то раз, я не спала очень долго, читала книгу. Было уже далеко за полночь и я снова услышала плач, приглушенный, тихий, но отчетливый. Других шумов в доме не было. Я долго лежала, не решаясь пойти и проверить. Потом, все же решилась, хоть он и прекратился. На кухне я столкнулась с мамой, которая наливала себе стакан воды. Вид у нее был замученный и…напуганный?
– Грейс? Ты почему еще не спишь? – Она дрожащими руками поставила стакан воды на стол.
– Я зачиталась…
– Режим, Грейс! У тебя есть обязательства. Нельзя ими пренебрегать. Тебе завтра в школу, а на носу у тебя экзамены. – Довольно резко сказала мама и посмотрела на меня с укором. Перемена в ее настроении меня удивила.
– Прости мам, интересная попалась книга, а то от бесконечного чтения лекций, уже голова кругом… – Ее взгляд смягчился. Она устало вздохнула и обняла меня.
– Иди ложись, завтра рано вставать.
– Хорошо!… Мам?
– М? – уже отпуская меня, отозвалась она.
– Я слышала плач… – Сказала я и увидела, как она напряглась.
– Плач? Когда я шла налить себе воды, я заглянула к Морган, она спала. – Все так же напряженно говорила она, только при этом, старалась на меня не смотреть.
– Нет мам, младенческий плач. И это уже не первый раз. Я сначала думала, что мне приснилось…
– Тебе определенно приснилось, детка… – сказала второпях мама и поджала губы.
– Сейчас я не спала!
– Значит ты задремала с книгой в руках и…
– Да нет же, мам, я…
– Здесь нет никаких младенцев! – Закричала мама. – Я устала и хочу спать. А ты тут пристала со своими выдумками. Марш в постель. – Мама села и закрыла лицо руками. Потом достала сигареты. Раньше она не курила. Я испугалась. Мама никогда так себя не вела. Но, я не стала больше ничего выяснять. Не сегодня. Я лишь сказала:
– Прости… Спокойной ночи…. – И ушла в свою комнату. Сон так и не шел. Мама ведет себя очень странно…и этот плач. Мне точно не приснилось. Здесь что-то не так…
Я поделилась своими подозрениями с Мэри, моей лучшей подругой. Наши семьи живут в закрытом богатом районе, у нас даже охрана есть. Это, будто маленький город, в котором все друг друга знают и все друг друга обсуждают. Именно поэтому мама с папой очень правдоподобно притворялись на публику, чтобы не стать предметом плохих сплетен. Идеальная семья, мнение соседей превыше всего. Обратная сторона таких районов.
Когда я ей все рассказала, мы сидели у Мэри в комнате, на кровати вокруг нас лежали учебники и тетради, но учебой мы так и не занялись. Ее эта тема очень заинтересовала, она, как и я любила загадки. И окрестив нас Шерлоком и Доктором Ватсоном, стала вальяжно расхаживать по комнате, нацепив на себя папины очки для зрения:
– Вас, когда к бабушке увезли, тут все только это и обсуждали. Твой отец сказал, что твоя мать больна чем-то заразным. Ваш дом за километр обходили. Говорили, что видели, как несколько раз приезжал какой-то врач. – Она говорила серьезным тоном, с видом известного и опытного детектива. – И ведь, твой отец не боялся, что заразится. Не бросил твою маму, все время приезжал, а то и ночевал. Он уже давно героем считается, а все мамины незамужние подружки о нем вздыхают «Не муж, а мечта! Красив, богат и так заботлив. И где только таких делают!» – Последнюю фразу она пропищала слащавым голоском, хлопая ресничками, и делая утиные губы.
– Кстати… – сказала она и мигом превратилась в саму себя. – Слышала последние новости? Томас переехал. Вот куда он пропал. Он продал дом несколько месяцев назад и уехал. Никто не знает почему…
Томас был папиным другом. Они были не разлей вода, пока мама не заболела. С тех пор, папа и слышать о нем не хочет, а любое упоминание его имени вызывало в нем ярость. Мы с Томасом тоже дружили. Я считала его своим дядей. Любимым дядей, а он даже не попрощался….
– Я знаешь, что тебе скажу… – произнесла Мэри как-то виновато и села ко мне поближе. – Ты только не сердись. К нам вчера приходила мамина подружка, и они болтали на кухне, точнее шептались. Я сразу поняла, что там что-то интересное и подслушала. Она считает, что у Томаса и твоей мамы случился роман…
– Что? – к такому я была не готова, и в первые несколько секунд, во мне вспыхнула ярость, но потом… я посмотрела на ее лицо, которое я давно знала и поняла, Мэри мне не враг, она не хочет меня обидеть, к тому же, сплетен у нас полно, а она пересказывает только те, в которых видит истину, хоть немного правды…
– Я сначала тоже фыркнула, но потом… Все сходится… А после того, что ты мне рассказала, я теперь думаю, что дело именно в этом. Что если, проводя столько времени с вами, он влюбился…и… – Ее как будто осенило, и она выпучила глаза. Я даже испугалась ее реакции. А она все таращилась на меня как ненормальная.
– Мэри…? – Я не понимала, что происходит.
– Грейс, она была беременна… Твоя мама была беременна от Томаса. И похоже… они его убили…, убили ребенка…
– Мэри, ты что? Мои родители не убийцы…
– Да ты только подумай! Папа с мамой резко холодеют друг к другу, эта непонятная болезнь без симптомов болезни, резкая перемена в отношениях с Томасом и его внезапный уезд. Ты говорила, что во время болезни мама сильно потолстела… Я бы предположила, что они отдали младенца в приют, если бы ты слышала плач. Я читала о том, что там, где убивают младенца, ночью можно услышать его крики…
– Я все равно в это не верю! Я быстрее поверю, что мне это и правда приснилось. Призраки, убийство. Мы в реальном мире, а не во второсортном ужастике. – Я отчаянно пыталась опровергнуть ее версию. Комната Мэри, стала вдруг слишком маленькой и неуютной.
– А я бы на твоем месте все как следует проверила. Вряд ли они прячут его в подвале, у вас же не бункер с глухими стенами. Ты бы обязательно услышала его и днем. В смысле, дети плачут, все время… Я уверена, что это призрак.
– Это какой-то бред! С чего ты вообще взяла что она, была беременна. Мама болела! И никого не убивала! – Прокричала я, давая понять, что не хочу больше обсуждать это. – Нам бы подготовкой к экзамену заниматься, а не страшилки выдумывать.
– Как скажешь, зубрила! – Весь остаток дня мы занимались, хотя сосредоточиться у меня плохо получалось. Вечером за мной заехал папа. Впервые, за все время, за всю жизнь, мне было неуютно с ним в одной машине. Мэри удалось поселить тень сомнения в моем подсознании. А что если она права? Что если мама действительно изменила папе с Томасом, забеременела, а, чтобы никто об этом не узнал, придумали весь этот спектакль с заразной болезнью, давая возможность маме незаметно родить. Почему же просто не сделать аборт? Да потому что об этом бы точно узнали. Уж в этом я не сомневаюсь. Люди очень наблюдательны, когда им это нужно, а райончик у нас именно такой. Ведь они все втроем тщательно все скрывали, а подруга мамы Мэри все равно как-то прознала о маме и Томасе. И поэтому, появись она в клинике, это кто-нибудь бы заметил. А ведь репутация идеальной семьи превыше всего. Да, все это могло быть. Но убийство? Надо как-то это выяснить, иначе я просто не смогу спокойно жить. Спрашивать бесполезно. Они мне ничего не скажут. «Эй, пап, мам, привет, слушайте, а вы случайно около года назад не убивали незаконнорожденного ребенка?». Ага, очень смешно. Первым делом надо осмотреть подвал. Сомневаюсь, что в нем можно спрятать крикливого младенца, но может я смогу найти какие-нибудь следы? Любое, что могло бы подтвердить догадку Мэри. Мама рожала в доме… И куда они могли деть тело? Закопать. Закопать где? На заднем дворе слишком заметно. Вынести с мусором, тоже очень рискованно… Надо для начала проверить подвал.
Я много читала о призраках. Они обитают там, где жили или умерли., а еще, где могут быть их останки. Интересно, маленький человечек, который даже не понял, что появился на свет, действительно может стать призраком? Если останки в доме, надо их найти, и тогда им не отвертеться. Им придется все мне рассказать.
Сначала, я хотела проверить подвал ночью. Но, эта идея сразу потеряла свою привлекательность. Ночь, призраки, подвал… Прямо начало идиотского ужастика, где все умерли, отправившись в подвал ночью. Я решила осмотреть его днем, когда папа на работе, Морган на танцах, а мама в магазине, закупается продуктами. Надо сказать, что ничего я там так и не нашла. А я смотрела очень хорошо. После нескольких часов, проведенных впустую за поисками неизвестно чего, я почувствовала себя полной дурой. Мама болела. Папа просто переживал. А то, что они поругались с Томасом, просто совпадение. Скорее всего, в те дни, когда мама болела, папа был очень вспыльчивый, он и так-то не подарок, а тут… Может он мог сказать что-то Томасу, что-то очень оскорбительное, от чего они и поссорились. А этот плачь. Сейчас, при свете дня, после долгих поисков, он мне уже не казался настоящим. Мне приснилось, определенно приснилось черт подери. Какое-нибудь животное под окнами издавало такие звуки, а мое воображение, смешанное со сном, приняло очертание детского плача.
Обдумывая все это, я села на диван в нашей гостиной и подняла глаза на наш портрет. Это был огромный портрет, которые делают на заказ. Папа повесил его, когда мама болела, чтобы она могла представлять, что мы здесь с ней рядом, такие красивые и счастливые… Мой взгляд упал на пол. Царапина. На паркете была царапина, какая остается если открываешь дверь. В моей голове все вспыхнуло. Не может быть… Я подошла ближе и потянула его на себя. Это не просто портрет, секретная дверь. Он легко поддался, отъехал, оставляя свежие следы на паркете. За ним оказалась железная дверь, закрытая на железную защелку, чтобы открыть ее можно было только снаружи. Тяжело дыша, я открыла ее и прошла внутрь. Свет был настолько тусклым, что мне пришлось привыкнуть к нему. Откуда здесь этот проход. Раньше, здесь была просто стена, я точно это знаю. Я стояла и смотрела на лестницу, ведущую вниз. Мне было страшно, я слышала в голове стук собственного сердца, которое издавало такой ритм, что можно было танцевать чечетку. Я спустилась вниз, там была еще одна дверь, которая так же запиралась на защелку снаружи. Как зачарованная я смотрела на дверь, боясь заглянуть внутрь. Нет, пути назад точно нет. Я открыла ее …
Там, спиной ко мне, на крошечной кроватке сидела маленькая девочка, которая увлеченно играла с куклой. На вид девочке было около года, может даже больше. Услышав, что дверь открылась, она повернулась ко мне и встала на ноги. Господи, она была совсем маленькая. Я видела годовалых малышей, она не должна быть такой низкой и такой бледной как призрак. Возможно, ей даже больше года, потому что она ходила и ходила очень уверенно. В школе нам рассказывали, что для хорошего роста нужен витамин Д, который вырабатывает солнце. Это необходимо любому живому существу на планете, необходимо как воздух. Эта малышка никогда его не видела. Как только она родилась, ее сразу поместили в эту темницу, в эту тюрьму, в эту могилу.
Девочка широко улыбнулась, и я узнала в этой улыбке улыбку Томаса. Я улыбнулась ей в ответ и подошла ближе, присела на корточки:
– Фифи… – сказала девочка и протянула мне свою игрушку. – Фифи…
– Фифи… – повторила я и вытерла подступающие к глазам слезы.
– Софи, ее любимая игрушка… – От звука маминого голоса я подпрыгнула. – Чтобы я была за мать, если бы не знала имя любимой игрушки своей дочери… – Почти отрешенно говорила она.
– Мама! – весело сказала девочка и побежала к ней. Мама взяла ее на руки и посмотрела на меня с вызовом.
– Как ты могла? – С ужасом и омерзением в голосе прокричала я. – Как вы могли?
– Если бы соседи узнали…
– Плевать на соседей! – Еще громче закричала я. Малышка, испугавшись резкого звука, уткнулась в мамину шею и всхлипнула. – Это же ребенок! Это человек! Ей нужен свежий воздух, ей нужно солнце, ей нужна нормальная человеческая жизнь. А что если она заболеет? Ты дашь ей тут скорчиться и сдохнуть в одиночестве? – Я была шокирована, я была зла, я была в таком бешенстве, что просто себя не контролировала. Это неправильно, все это неправильно. Это все жестоко. – Ты трахалась с Томасом, черт с вами! Но она-то тут причем? Ты посмотри на нее. Она не должна так выглядеть. Здоровый ребенок не может так выглядеть. Ее нужно обследовать! Это все потому что ты держишь ее тут! Ты это с ней сделала! Ты! – Я поспешила прочь из этого места, мама даже не пыталась меня остановить. Единственный выход закончить весь этот кошмар, это рассказать всем, рассказать полиции. Идеальная семья. Гореть им всем в аду!
