скачать книгу бесплатно
Г. Ф. Лавкрафт и жанр horror. Сборник статей и очерков
Екатерина Налитова
В издании высказан ряд интересных мыслей о творчестве Лавкрафта. А также сформулировано несколько идей, обосновывающих самостоятельность существования жанра horror и перечислены основные его черты.
Г. Ф. Лавкрафт и жанр horror
Сборник статей и очерков
Екатерина Налитова
© Екатерина Налитова, 2023
ISBN 978-5-0060-6280-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Творчество Г. Ф. Лавкрафта в современной России
Говард Филиппс Лавкрафт (1890—1937) – американский писатель, по праву считающийся основоположником нового жанра «horror» (в переводе с англ. «ужас»). Жанр «horror», или «черная» фэнтези, по классификации многих критиков, в частности Лестера дель Рея, есть поджанр, образовавшийся на стыке готического романа и фэнтези [Lester del Rey 1979].
При жизни Лавкрафт не пользовался особой популярностью среди соотечественников, не говоря уже о читателях, живущих в других странах. Ситуация резко изменилась спустя годы после его смерти: творчество Лавкрафта приобрело огромное количество поклонников не только на его родине, но и за рубежом. Его наследие изучают в различных университетах Америки, например, в Огайо и Провиденсе; в университетских библиотеках существуют подборки материалов и документов, связанных с жизнью писателя. В странах Западной Европы, например, в Польше, есть сайты, на которых размещены не только тексты самого Лавкрафта, но и статьи, в которых проводится анализ его произведений, действуют также форумы поклонников творчества этого автора. В последнее время популярность Лавкрафта растет и в России. К сожалению, многие его российские почитатели, так же, как и зарубежные, относятся слишком серьезно к фантастическому миру, порожденному богатой фантазии писателя. Среди подобных читателей существует мнение, будто боги и расы, описанные в произведениях Лавкрафта, реальны и их появление – вопрос времени. Подобное встречалось неоднократно и ранее не только в нашей стране, но и за рубежом. В качестве примера можно привести творчество писателей Толкина, Хаббарда и режиссера Лукаса [Силантьев 2009]. Причина возникновения вымышленных религий, скорее, заключается не в писателе, а в своеобразии восприятия читателей, которые принимают вымышленный мир за настоящий. Писатель редко задается такой целью – создать религию. Исключением является, пожалуй, только американский фантаст Лафайет Роналд Хаббард, который сказал: «Нельзя разбогатеть на научной фантастике. Если вы хотите разбогатеть, надо основать религию» [Силантьев 2009]. По какой причине люди начинают верить в вымышленные миры – сложный вопрос, ответ на который должны искать не только филологи, но и психологи, культурологи, социологи, историки и богословы.
Если же исключить из числа читателей особую группу, считающую, что Лавкрафт не столько сочинитель, сколько визионер, то остальные его почитатели искренно восхищаются особой атмосферой, созданной им в произведениях. Каждый находит в его творчестве что-то свое, хотя порой мнения о том или ином произведении бывают совершенно противоречивы. В целом творчество Лавкрафта очень неоднородно: здесь и холодящие душу истории, такие как «Сияние извне» (1927), «Заброшенный дом» (1924) и «История Чарльза Декстера Варда» (1927), мечтательные рассказы, похожие на притчи, например «Белый корабль» (1919) и «Загадочный дом на туманном утесе» (1926), грандиозные картины других миров и рас в «Хребтах безумия» (1931), сложная система символов в «Серебряном ключе» (1926) и «Вратах серебряного ключа» (1933) и многое другое.
Однако воздействие писателя на российского читателя происходит не только непосредственно через произведения, но и через телевидение, компьютерные игры и комиксы. По рассказам и повестям Лавкрафта снимают полнометражные фильмы либо используют элементы его мифологии и придуманных им существ. Например, во второй части популярного фильма «Пираты Карибского моря» (2007, режиссер Гор Вербински), прошедшей в российских кинотеатрах, один из персонажей, капитан корабля «Летучий голландец», своим обликом явно копирует одного из основных божеств лавкрафтовского пантеона – Ктулху.
Тот факт, что комиксы, созданные по мотивам произведений Лавкрафта, написаны на английском языке, совершенно не мешает их популярности среди российских читателей. Их читают, «скачивают» из Интернета, обмениваются впечатлениями в социальных сетях.
Многие российские геймеры активно увлекаются играми, созданными на основе лавкрафтовских произведений. Среди них можно назвать «Call of Cthulhu», «Necronomicon: The Dawning of Darkness» и многие другие.
Несмотря на растущую популярность, творчество Лавкрафта мало изучено в отечественном литературоведении. Если за рубежом о нем существует масса книг [Joshi 1980, 1996; Long 1975; Owings, Chalker 1973; Shreffler 1997], издаются сборники произведений, отдельно публикуются подборки писем, сгруппированные по адресатам, то в России крупных исследований по Лавкрафту не существует, так же, как не существуют и переводы его писем, количество которых достигает 100000 штук. Исключение составляет диссертационная работа кандидата филологических наук Т. М. Ковальковой на тему: «Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта», защита которой состоялась в Саранске в 2001 [Ковалькова 2001]. Остальные статьи, посвященные творчеству Лавкрафта, как правило, вступительные статьи к сборникам его произведений. Несколько книг зарубежных авторов о творчестве Лавкрафта были переведены на русский язык и опубликованы в России. Среди них две биографии Лавкрафта – серьезное полновесное исследование одного из самых компетентных специалистов в этой области С. Т. Джоши [Joshi 1996] и не менее обширное исследование американского писателя-фантаста Спрэга де Кампа [Sprague de Camp 2008].
В российском виртуальном пространстве творчество Лавкрафта представлено страничками на литературных сайтах. Есть сайты, на которых выложены подборки его произведений, и есть два любительских сайта, на которых можно найти и другие материалы, посвященные Лавкрафту.
Один из них, «Worlds of Lovecraft», еще в разработке, половина ссылок не работает. Другой сайт, «По ту сторону сна», гораздо серьезней, там есть не только тексты самого писателя, но и подобраны критические статьи с краткими и довольно верными аннотациями. Хотя статьи сами по себе не слишком основательны и представляют собой либо вступительные статьи к книгам Лавкрафта, издававшимся в России, либо небольшие эссе самих читателей, посвященные писателю. К достоинствам сайта следует отнести, что здесь собран весь материал, относящийся к Лавкрафту, который удалось найти его контентщику в России и не только. Здесь представлен подробный хронологический список произведений Лавкрафта, тексты на русском и английском языках, список монографий и исследований с кратким описанием, фильмы, игры по мотивам произведений писателя, иллюстрации и многое другое; есть ссылки на другие интернет-ресурсы. Сайт постоянно обновляется и дополняется.
В социальных сетях есть несколько групп, объединившихся вокруг творчества писателя. Например, «H.P.Lovecraft | Г.Ф.Лавкрафт (Клуб людей с серьезным подходом к творчеству Лавкрафта!!)», «H.P. Lovecraft | Г. Ф. Лавкрафт», «Говард Лавкрафт/Call of Cthulhu» и многие другие.
Кроме страничек на литературных сайтах, статьи о Лавкрафте можно найти на различных сайтах, посвященных эзотерике, НЛО и паранормальным явлениям. Серьезный же анализ текстов отсутствует.
Возникает вопрос, являлся ли Лавкрафт эзотериком? По своим убеждениям Лавкрафт был убежденным материалистом [Joshi 1996] и антиклерикалом, но в его произведениях очень мощно изображены безысходность и ужас человека перед инфернальными силами, от которых нет защиты. На его произведения, несомненно, имели влияние различные древние мифологии, которые писатель, будучи весьма эрудированным, читал и творчески перерабатывал; источники и степень этого влияния ученым еще предстоит выяснить. Однако сказать с уверенностью можно одно: он не призывал к поклонению злу, чего совершенно не понимают люди, пытающиеся всерьез относиться к культу Ктулху. Произведения Лавкрафта проникнуты ужасом перед подобными силами и отвращением к подобным культам. Этим он существенно отличается от столь популярной в наше время серии о Гарри Поттере, где атрибуты злых сил и культов представлены в крайне симпатичном контексте. Ведьма в книгах о Гарри Поттере изначально не злая колдунья, а просто волшебница, владеющая магическим искусством. Она может быть злой, может быть доброй, в зависимости от того, добрый она человек или нет. В творчестве Лавкрафта ведьма есть ведьма, женщина, отдавшаяся злу ради приобретения сверхъестественных свойств.
Таким образом, Лавкрафт – один из основоположников нового жанра «horror» и продолжатель традиций готической прозы. Он популярен не только за рубежом, но и в России, где с каждым годом растет число его поклонников. С одной стороны, их привлекает особая, таинственная атмосфера, созданная писателем в произведениях. Не последнюю роль здесь играет древний интерес человечества к сказкам и волшебным мирам. С другой стороны, духовный вакуум и неуверенность в завтрашнем дне порождают ценностную дезориентацию общества, в котором нарастает мрачный настрой, что объясняет популярность жанра «horror» в последние десятилетия. Творчество Лавкрафта представлено на просторах Интернета, в компьютерных играх и комиксах, однако его своеобразие пока мало изучено в отечественном литературоведении.
Список литературы
Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. … канд. филол. наук. – Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. – 206 с.
Осовский О. Е., Бурыкина Т. М. Готическая традиция в англоязычной прозе: история и современность // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Реферативный журнал.
Хапаева Д. Р. Готическое общество: морфология кошмара. – М.: НЛО, 2008. – 152 с.
Joshi Sunand Tryambak. H. P. Lovecraft: A Life. – Necronomicon Press, 1996. – 640 с.
Joshi Sunand Tryambak. A Subtler Magick: The Writings and Philosophy of H. P. Lovecraft. – Wildside Press, 1996.
Joshi Sunand Tryambak. H.P.Lovecraft: Four Decades of Criticism. – Ohio University Press, 1980.
Kilgur Maggie. The rise of the gothic novel. – L.; N.Y.: Routlege, 1995. – 280 p.
Lester del Rey. The World of Sf. 1926 – 1976: The History of Subculture. – NY.: Ballantine Books, 1979. – 315 c. Long Frank Belknap. Lovecraft: dreamer on night side. – Arkham house, 1975. Owings Mark, Chalker Jack. Revised H.P.Lovecraft Bibliography. – Mirage Press, 1973. Shreffler Phillip. The H.P. Lovecraft Companion. – Greenwood Press, 1997. Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). – M.: Амфора, 2008. – 664 с.«Worlds of Lovecraft»
2011 г.
Проблема мифа и антимифа в творчестве Говарда Филлипса Лавкрафта
Глубокий кризис идей и ценностей на рубеже XIX – XX веков, особенно ярко проявившийся в первой половине XX века, породил в людях этой эпохи «чувство обреченности человека и бессмысленности его усилий придать гуманность и целостность своему бытию» [1]. Это отразилось на процессах, протекавших в мировой литературе, которая не только пыталась ответить на извечные вопросы бытия и определить предмет своего изображения, но найти новые средства выражения. Другими словами, активный поиск шел как на уровне содержания, так и на уровне формы.
Ломка ценностей отразилась на процессах, протекавших как в серьезной, так и в массовой литературе. Среди всего многообразия романов-однодневок, страшных, чувствительных или детективных историй, страдающих слабым сюжетом, так и примитивным стилем, творчество некоторых писателей стоит особняком. Их произведения отличает не только оригинальность, сложность и своеобразие стиля, но и то влияние, которое они оказали на других писателей и читателей, своих современников и потомков. В чем секрет такого отношения к творчеству авторов, работающих в жанрах, которые долгое время не относили к серьезной литературе? На этот вопрос нельзя дать обобщенный ответ, и необходимо рассматривать каждый конкретный случай отдельно.
В данной статье речь пойдет о фантастике и об одном из ее ярких представителей – писателе-мифотворце Г. Ф. Лавкрафте (1890—1937). Не добившись при жизни значительной известности, не издав ни одной книги со своими произведениями, тем не менее, после смерти он приобретает все большую и большую популярность не только в литературе, но и в массовой культуре в целом.
Тяготение Лавкрафта к фантастике не случайно. Фантастическое для него, как и для многих других писателей, становится одной из центральных категорий философско-эстетического осмысления мира и способом воплощения трагического мировосприятия [2]. Его излюбленные жанры – научная фантастика и фэнтези, однако строго разграничить эти жанры в творчестве Лавкрафта невозможно, так как его рассказы – это не просто страшилки, которые рассказывают после захода солнца, чтобы пощекотать нервы, а целая система, возможно, где-то до конца не проработанная и не отшлифованная, но достаточно стройная. Ряд фантастических новелл Лавкрафта сложился в обширный миф Ктулху, который был разработан и дополнен его почитателями.
«Когда Миф Ктулху обрел форму, Лавкрафт предложил написать рассказы на его основе другим авторам. Некоторые согласились. Иногда они заимствовали лавкрафтовские зловещие божества, неизвестные места и богохульные книги, иногда изобретали и свои собственные <…> Когда коллеги-писатели присылали Лавкрафту рукописи с рассказами Мифа Ктулху, он в свою очередь перенимал у них имена и концепции» [3].
Для Лавкрафта миф – «образно-философское, целостное восприятие действительности, диалектически связывающее прошлое, настоящее и открывающее перспективу в будущее. Следуя традиции американских романтиков, воспроизводящих старый пуританский мир в мифологизированном варианте, писатель пытается создать воображаемую вселенную в ее высшей, абсолютной форме, подлинную вселенную в себе, можно сказать, новую американскую мифологию и новый готический миф», – пишет в своей диссертации «Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта» Т. М. Ковалькова [4].
Лавкрафтовская мифология родилась в ту эпоху, когда интерес к мифу как таковому чрезвычайно возрос. «Ремифологизация, апологетический подход к мифу, начинается в конце XIX века благодаря Р. Вагнеру, Ф. Ницше, позднее Бергсону <…> Представители так называемой философии жизни (Ницше, Бергсон и др.) оценили художественную, психологическую и философскую ценность мифа» [5], – отмечает Е. М. Мелетинский.
Значение мифа в том, что он, в отличие от науки, отвечает на извечные вопросы бытия, поэтому миф продолжает жить во все времена, особенно в переломные эпохи. Миф призван к тому, чтобы упорядочить хаос, выстроить его в систему, космос [6]. Один из самых ярких мифотворцев рубежа XIX – XX веков – Толкиен. Не случайно и одно из главных произведений XX века, самый значительный текст модернизма базируется на мифе – это «Улисс» Джеймса Джойса. Джойс увлекался и активно использовал в своем творчестве работы основателя ритуалистической школы Джеймса Фрезера.
Миф присутствует в произведениях Лавкрафта на нескольких уровнях. Описывая свою систему богов, ссылаясь на придуманные им же самим запретные книги, писатель утверждает, что именно искаженные знания об этих богах и легли в основу мировых мифологий. Одно из самых значительных для авторской мифологии новелл «Зов Ктулху» (1926) Лавкрафт предваряет эпиграфом из Элджернона Блэквуда: «Возможно, эти могучие силы или сущности предвещают возрождение давно минувшей эры, когда жизни были свойственны очертания и формы, возникшие задолго до появления человечества <…> Память об этих формах сохранилась лишь в поэзии и легендах, где они превратились в богов, чудовищ и героев различных мифов» [7].
В отдельных произведениях Лавкрафт работает с конкретными мифами. Например, в новелле «Храм» (1920) писатель использует миф о затерянной Атлантиде, погрузившейся на дно океана. В новелле «Данвический кошмар» (1928) Лавкрафт отсылает нас не только к богатым мифологическим и фольклорным традициям Новой Англии, но и к Циклу о близнецах, представляющих собой единую сущность, из индийской мифологии.
В названиях Лавкрафт также старается придерживаться мифологических ассоциаций или аллюзий. «Лавкрафт объяснял, как он выбирает имена: ««Большей частью они придуманы, чтобы навести на мысль – либо непосредственно, либо отдаленно – об определенных именах в действительной истории или фольклоре, вызывающих сверхъестественные или зловещие ассоциации. Так, «Юггот» несет некий арабский или древнееврейский оттенок, намекающий на некоторые слова, переданные из древности магическими заклинаниям, содержащимися в мавританских и еврейских рукописях»'» [8].
Таким образом, Лавкрафт пытается выстроить свою систему, свой космос, чтобы решить для себя вопросы бытия, и в этом главная цель его творчества. Поэтому он так заботился о правдоподобии своего вымышленного мира, о чем неоднократно упоминается в его письмах [9]. Этим и объясняется то особое впечатление, которое его новеллы производят на читателей, и этим они отличаются от произведений других писателей, работавших в этом жанре. Однако на самом деле его мифология не упорядочивает мир, а толкает его в хаос: боги лавкрафтовского пантеона стремятся к разрушению, стремятся ввергнуть мир в хаос, им безразличны люди.
«Как и другие Древние и Старшие Боги, Ктулху называется „богом“, однако здесь термин не подразумевает того же, что и в традиционных религиях. Лавкрафтовские „боги“, в отличие от Зевса и Иеговы, не интересуются нравами и обычаями людей. Они не берут на себя ответственность вознаграждать хороших и наказывать плохих. Их способности, пускай и весьма огромные, подчиняются законам природы. Они поглощены собственными делами и интересуются мелкими заботами людишек не больше, чем люди интересуются мышиной возней, и испытывают сожаление при уничтожении людей, оказавшихся на их пути, не больше, чем люди при истреблении мышей» [10].
Таким образом, на самом деле мифы Лавкрафта являются антимифами, по сути своей значительно отличаясь от мифов, даже противостоя им. И один из известных мифотворцев XX века Г. Ф. Лавкрафт, по-новому осмысливая феномен мифа, наполняет его новым содержанием, создавая не «новую американскую мифологию и новый готический миф» [11], а антимифологию.
Список литературы
Григорьева Е. В. Готический роман и своеобразие фантастического в прозе английского романтизма: дис. … канд. филол. наук. – Ростов н/Д, 1988 – 163 c.
Зверев А. М. Модернизм в литературе США. – М.: Наука, 1979. – 320 с.
Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. … канд. филол. наук. – Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. – 206 с.
Лавкрафт Х. Ф. По ту сторону сна. – М.: Гудьял Пресс, 2000. – 437 с.
Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. – М.: Российский гос. гум. ун-т, 2001. – 168 с.
Joshi Sunand Tryambak. H. P. Lovecraft: A Life. – Necronomicon Press, 1996. – 640 с.
Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). – M.: Амфора, 2008. – 664 с.
[ (https://bogoslov.ru/article/3340846#_ftnref1)1] Зверев А. М. Модернизм в литературе США. – М.: Наука, 1979. С. 6.
[ (https://bogoslov.ru/article/3340846#_ftnref2)2] Григорьева Е. В. Готический роман и своеобразие фантастического в прозе английского романтизма: дис. … канд. филол. наук. – Ростов н/Д, 1988
[3] Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). – M.: Амфора, 2008. С. 415—416.
[4] Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. … канд. филол. наук. – Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. С. 77
[5] Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. – М.: Российский гос. гум. ун-т, 2001. С.13
[6] Там же.
[7] Лавкрафт Х. Ф. По ту сторону сна. – М.: Гудьял Пресс, 2000. С.128
[8] Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). – M.: Амфора, 2008. С. 414—415
[9] Joshi Sunand Tryambak. H. P. Lovecraft: A Life. – Necronomicon Press, 1996.
[10] Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). – M.: Амфора, 2008. С. 418
[11] Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. … канд. филол. наук. – Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001.
2013 г.
Темы воскрешения мертвых в творчестве Г. Ф. Лавкрафта: специфика интерпретации
Лавкрафт неоднократно обращался в своих произведениях к теме воскрешения мертвых. Тема воскрешения тесно примыкает к еще более обширной теме воскресения, которая известна с древних времен в самых различных мифологиях, фольклоре, религии, и была связана с обновлением природы, с началом новой жизни, с великими Божественными чудесами, обращающими печаль в радость. Характерные примеры можно найти в Библии, особенно в Евангелии. В Ветхом Завете мертвых воскрешали пророки Илия (3 Цар. 18:17) и Елисей (4 Цар. 4:18) [1], Новый же Завет весь пропитан радостным ожиданием будущего воскресения всех людей и начала вечной жизни. «Христианская надежда опирается на радостное благовестие о разрушении смерти: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало» (из пасхального канона)» [2]. «Иисус Христос «явил жизнь и нетление через благовестие» (2 Тим. 1; 10): последователи Христа не были подобны «прочим, не имеющим надежд» после своей смерти (1 Фесс. 4:13); христианство было религией воскресения и бессмертия» [3].
Повествование о возвращении умерших к жизни под воздействием Божественной силы можно встретить у всех четырех евангелистов. «… Матфей и Марк довольствуются одним рассказом – о воскрешении дщери Иаира (Мф. 9; 18. Мк. 5; 23). Лука сообщает уже два рассказа – о воскрешении дщери Иаира (8:41) и сына вдовы Наинской (7:11), а Иоанн, хотя и ограничивается всего одним рассказом о воскрешении Лазаря (гл. 11), но форма этого рассказа так ярка, что он стоит множества других в том же роде [4].
В Евангелии акт воскрешения мертвого совершает Сам Господь, не только оживляя тело, но и оживотворяя его душой. Еще более великое чудо, которое нельзя здесь не упомянуть, было совершено Христом незадолго до Его Голгофских страданий – воскрешение Лазаря. Это чудо превзошло подобные ему тем, что Лазарь, в отличие от только что скончавшейся дочери Иаира и сына вдовы Наинской, воскрешен спустя четыре дня с момента смерти, и признаки разложения были уже видимы и ощутимы окружающими. Кульминацией целого ряда чудес воскрешения мертвых Спасителем стало собственное воскресение Христа, которым Он засвидетельствовал свою Божественную сущность.
Тема воскрешения или воскресения вне библейского контекста перешла со временем в художественную литературу. Наметились две тенденции в раскрытии этой темы: воскрешение души и воскрешение тела, – позволяющие писателям затронуть сложные философские, богословские, нравственно-этические и психологические проблемы.
В центре внимания русских писателей оказалась прежде всего человеческая душа – их интересовал сложный путь нравственных исканий, духовное становление русского человека. Таким образом, воскрешение или воскресение души – одна из магистральных тем русской литературы, представленная широким кругом художественных произведений. Для примера достаточно вспомнить романы наших великих писателей Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1866) или Л. Н. Толстого, который так и называется «Воскресение» (1899).
Долго и трудно проходит путь герой первого романа, Родион Раскольников, от бессмысленного убийства двух сестер к духовному возрождению. Наказание начинается для него задолго до суда и приводит к тяжелой физической болезни, ибо муки совести оказываются гораздо мучительнее, чем отбывание срока на каторге. На каторге же происходит процесс очищения и окончательного осознания истинного смысла жизни. В романе «Воскресение» воскресает душа скучающего эстета и утонченного эгоиста Дмитрия Нехлюдова, а затем в результате усилий прозревшего князя и общения с политическими заключенными возрождается душа опустившейся на самое дно порока Катерины Масловой.
Следует отметить, что вторая тенденция в раскрытии темы воскрешения свойственна именно западной литературе, возможно, потому, что картина мира, сложившаяся в западной культуре, имеет более позитивистский характер, а менталитет западного человека более эмпиричен. Как бы то ни было, одной из первых к теме воскрешения мертвой материи обратилась английская писательница Мэри Шелли (1797—1851) в романе «Франкенштейн, или Современный Прометей». Обращение к теме воскрешения – не духовного, а физического, не с помощью Божественной силы, а методами науки – позволило писательнице поднять вопросы «о пределах познания, допустимости вторжения в тайны живой материи, изучение жизни и природы за гранью известного науке <…> сложный комплекс нравственно-этических, философских, социальных, психологических проблем» [5] и развенчать «самонадеянность человека, посягнувшего на роль Бога» [6] Акт воскрешения производит человек, талантливый ученый, но, оживив тело, он, в силу своей человеческой сущности, бросает созданного им человека на произвол судьбы, чувствуя, несмотря на живую плоть своего творения, отчуждение смерти. Таким образом, взяв на себя функции Бога, герой романа не справляется с ними, будучи равен тому, кого он воскрешает: человек воскрешает человека, находясь с ним в одной плоскости, в то время как Бог находится над миром. Пытаясь узурпировать функции Бога, человек уподобляется скорее Сатане, который пытался сделать то же самое и с тем же результатом – породив адские кошмары.
Роман «Франкенштейн» на протяжении уже двух столетий продолжает вызывать интерес к себе как у читателей, так и у писателей, а тема воскрешения мертвой материи дерзким ученым, святотатственно проникшим в неизведанные тайны и надругавшимся над законами природы, заняла прочное место среди сквозных сюжетов мировой художественной литературы.
Г. Ф. Лавкрафт, тоже разрабатывающий тему воскрешения, – представитель западной традиции, продолжающий линию Мэри Шелли и ее доктора Франкенштейна [7].
Творчество Лавкрафта в целом характеризуется жанровым разнообразием: исследователи относят этого автора и к неоготике, и к фэнтези, и к horror, и к научной фантастике; в то же время многие его произведения невозможно ограничить рамками одного какого-то жанра. Вопрос жанрового своеобразия Лавкрафта представляется чрезвычайно сложным и в силу того, что пока мы не располагаем четким теоретическим определением каждого из этих жанров; также исследователи не могут прийти к единому мнению, считать ли их самостоятельными, или подвидами друг друга.
В центре повествования американского писателя находится ученый, стремящийся оживить мертвую материю, создать гомункула или победить смерть и терпящий неудачу. При этом Лавкрафт не просто воспроизводит классический сюжет, но привносит в него новые черты. В своем творчестве писатель не менее четырех раз обращается к теме воскрешения мертвых, и каждый раз обыгрывает ее по-новому: «Херберт Уэст – врач-реаниматор», «Холод» (1926), «Жизнь Чарльза Декстера Варда» (1927) и «Эксгумация» (1935). В рассказе «Херберт Уэст – реаниматор» впервые становится предметом художественного осмысления феномен зомби, восходящий к магическим представлениям последователей культа вуду и ставший в наши дни неотъемлемой частью современной массовой культуры. Первоначально зомби – «в поверьях населения Западной Африки и Антильских островов: оживлённый c помощью колдовства мертвец, полностью лишённый человеческих чувств и выполняющий любые приказания своего хозяина» [8]. У Лавкрафта зомби – тоже воскресшее тело мертвого человека без души и разума, однако оживленное с помощью науки. Бездушные зомби у Лавкрафта не являются послушными орудиями человека – они агрессивны по отношению к живым людям. В отличие от Монстра, созданного доктором Франкенштейном, образцы доктора Уэста по природе своей не способны к размышлениям, переживаниям, саморефлексии, им чуждо стремление к социальной адаптации.
В рассказе «Холод» сам врач становится объектом эксперимента и, прикладывая массу усилий, пытается поддержать жизнь в своем уже начавшем разлагаться теле. Он не только обрекает себя на вынужденное затворничество, чтобы скрыть свое подозрительное долголетие, но и на одиночество, поскольку его современники уже отошли в мир иной. К тому же он попадает в зависимость от холодильной машины, которая поддерживает жизненно необходимую для него низкую температуру в комнатах. Но даже это не избавляет несчастного экспериментатора от страшного конца. Еще до поломки агрегата доктор Муньос начинает чувствовать, что мертвые ткани не хотят держаться и начинают расползаться, что, естественно, отражается на его внешнем виде и сопровождается страшным зловонием. Вышедшая же из строя холодильная машина максимально приближает страшную развязку.
В «Истории Чарльза Декстера Варда» воскрешенный своим потомком салемский колдун Джозеф Карвен становится настоящей угрозой для всего человечества. В свою очередь воскрешенные чернокнижником, а точнее, восстановленные из праха люди являются источником его могущества и будущего порабощения человеческого рода.
Особняком в творчестве Лавкрафта стоит рассказ «Эксгумация», где повествование ведется «оживленным мертвецом», а не от лица свидетеля или участника событий, как в предыдущих произведениях. Здесь Лавкрафт прибегает к композиционной инверсии, тем самым видоизменяя сюжетостроение, традиционное для «страшных рассказов». Сначала рассказчику приходится пройти через то же одиночество, отчуждение и зависимость от внешних обстоятельств, что и доктору Муньосу из «Холода». Но в финале, узнав, что он давно мертв и представляет собой некий гибрид из собственной головы и чужого тела, герой одержим стремлением вернуться в смерть – туда, откуда его святотатственно вырвала рука хирурга Эндрюса.
Мрачная атмосфера и пессимизм произведений Лавкрафта были в известной степени обусловлены временем их создания, когда обозначившийся на рубеже XIX—XX веков кризис идей и ценностей особенно ярко проявился в первой половине XX века и породил в людях этой эпохи «чувство обреченности человека и бессмысленности его усилий придать гуманность и целостность своему бытию» [9]. Кризис христианских ценностей в Западной Европе особенно ярко выразился в трудах Ф. Ницше. «Бог умер», – смело заявляет автор трудов «Веселая наука» (1882) и «Так говорит Заратустра» (1883—1885), потрясая тем самым основы западного сознания. Это отразилось на процессах, протекавших в мировой литературе, которая не только пыталась ответить на извечные вопросы бытия и определить предмет своего изображения, но и найти новые средства выражения.
Несмотря на своеобразие исторического и культурного процессов на американском континенте, писатели США XX века хорошо смогли это почувствовать и «отразить в оригинальной мифологии „заката американской мечты“, „потерянного поколения“ общезападного кризиса цивилизации» [10] Особая заслуга американской литературы этого периода в том, что, не теряя национального своеобразия, «она стихийно предложила сравнительно новую трактовку общезападного кульутрологического сдвига – того, сколь мучительно человеку Запада, своего рода Гамлету эпохи „гибели богов“, „городов-спрутов“, кровавых войн, индустриального производства, политической и бюрократической демагогии, всепобеждающей серости мещанства, испытывать „выбитость времени из колеи“ и, разрываясь между „прошлым“ и „настоящим“, „другой страной“ и „здесь и сейчас“, бытием и искусом небытия, отчаянно, и даже бессознательно, искать идеального оправдания своего существования» [11].
Не стал исключением и Лавкрафт, однако его пессимизм преодолел земное притяжение и приобрел космические масштабы. Для писателя творческое осмысление культурологических проблем Запада вылилось в отрицание целесообразности самого существования человека на Земле: в его творчестве происходит окончательная десакрализация человека во Вселенной. В своей обширной корреспонденции Лавкрафт называет себя убежденным материалистом: для него первична материя, и только она реально существует. «За неимением какой-либо сверхъестественной веры, собственная философия Лавкрафта была утонченным материалистическим исповеданием тщетности, нелепо сочетающимся с суровым аскетизмом личного поведения» [12] «С Ницше я [Лавкарафт] был вынужден признать, что человечество в целом не имеет ни какой бы то ни было цели, ни предназначения» [13]. Но в отличие от Ницше он не верит и в сверхчеловека, считая, что в целом «наша человеческая раса является лишь незначительной случайностью в истории творения» [14], и будущее за странными, но более совершенными существами, не имеющими ничего общего с человеком.
Однако Лавкрафт не мог не ощущать пустоту, порожденную в нем отрицанием духовного начала, поэтому он пытался заполнить эту пустоту неким подобием духовного мира, сотворенным его фантазией. В письме другу он писал: «…Для среднего человека существует потребность в личном прибежище в некоторой системе ориентиров… Верующие ищут мистического отождествления с системой наследственных мифов, тогда как я, не будучи религиозным, ищу соответствующего мистического отождествления с единственной непосредственной материальной внешней реальностью, которую признают мои ощущения» [15]. В отличие от многих других современных ему писателей, которые в своих творениях полемизировали с христианством, отрицали религиозное мировидение и критиковали его адептов, Лавкрафт был одним из тех, кто довел тезис Ницше «Бог умер» до логического конца. Он сосредоточился не на доказательстве того, что Бога нет, а значит нет веры в Его Промысл, Его заповеди и обетования, и, следовательно, человек сам себе хозяин, а на том, каково человеку в жить в таком мире, где он песчинка, где от него ничего не зависит, где он «со своими напыщенными притязаниями превращается в совершеннейшее ничто, когда рассматривается относительно неизмеримых бездн бесконечности и вечности, разверзающихся над ним» [16], и смог наиболее наглядно показать одиночество, пессимизм и ужас человека, осознавшего, что он не только один в этом мире, но и он лишь материя. Еще как-то регулируемая разумом и некоторыми общепринятыми правилами при жизни, материя при оживлении может потерять сдерживающие факторы и становится либо страшным монстром, утратившим человеческий облик, либо расползающейся органической тканью, либо инфернальным злом, стремящимся погубить мир живых, либо несчастной жертвой, которая уже не может и не хочет вернуться к жизни.
Древняя тема воскрешения мертвых заняла прочное место в мировой художественной литературе. Особенности интерпретации этой темы определяются базовыми ценностями и конечными целями, которые ставит перед собой автор, обратившийся к ней в своем творчестве. Этим и обусловлено своеобразие художественного осмысления темы воскрешения в творчестве Х. Ф. Лавкрафта, ее существенное отличие от традиционных трактовок.
[1] Штраус Д. Ф. Жизнь Иисуса. – Москва: Республика, 1992.
[2] Флоровский Г. В., прот. Пути русского богословия. Киев: Христиан.-благотвор. ассоц. «Путь к истине», 1991
[3] Там же.
[4] Штраус Давид Фридрих. Указ. соч.
[5] Владимирова Н. Г. Роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей»: размышления о жанре текста как источника римейка // Славянский мир: духовные традиции и словесность: сборник материалов Международной научной конференции. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2013. С. 217.
[6] Там же. С. 218.
[7] Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. … канд. филол. наук. Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. С. 54.
[8] Энциклопедический словарь/ М., 2009.
[9] Зверев А. М. Модернизм в литературе США. М.: Наука, 1979. С. 6.
[10] Толмачев В. М. Литература США между двумя мировыми войнами и творчество Э. Хемингуэя // Зарубежная литература XX века: Учеб. пособие для студ. высш. заведений / В. М. Толмачёв, В. Д. Седельник, Д. А. Иванов и др.; Под ред. В. М. Толмачёва. М.: Издательский центр «Академия», 2003. С. 329.
[11] Там же. С. 253.
[12] Спрэг де Камп Лайон. Лавкрафт. Биография. – Спб.: Амфора, 2008. С. 151.
[13] Там же.
