скачать книгу бесплатно
– Уже? – не вдаваясь в подробности, удивился Пётр.
– Давно, – скорчил мину Лев.
– Ван минет, плиз, – Иваныч залпом бахнул остатки коньяка, зажевал салатом и уже почти пошёл, когда движение остановил Сергей:
– Лёва, ребёнка надо сдать под присмотр.
– Какого? – остановился на полдороги хозяин.
– Вот этого, – бас взял Полину за плечи и рывком поставил на ноги, явив взору недоумевающего Льва.
– Этот ребёнок сам за кем хочешь присмотрит, – улыбнулся Лева. – Не так ли, Полина Валерьевна?
– Да, – пискнула девушка, зажатая в крепких ладонях Сергея.
Бас раскрыл глаза пошире. Горянов постучал пальцем по виску. Лев заржал.
– Полина, там лошадки! – ворвалась в мизансцену Соня. – Пойдём скорее! – маленький ураган отжал любимую воспитательницу у взрослых дядь, и две девочки вприпрыжку отправились на другую сторону большого газона.
– Иваныч, как так? – Сергей едва сдерживался. – Ты же всегда всё про всех. А тут…
– Лёва, это серьёзно Ольшанская Полина Валерьевна? – Пётр не мог поверить. Он же ее не только видел, но и слегка зажимал. А тут не узнал. Ослеп, что ли на старости лет?
– Она самая, – Лев умилялся растерянностью безопасника. Когда еще такое увидишь? – Вы ж у нее Соню пару месяцев назад забирали. Не разглядели?
"Не только разглядел, но и потрогать успел," – хотелось ответить Петру, но компрометировать девушку перед Львом – ни за что. Распущенные волосы, легкий макияж и практически невесомое шифоновое платьице изменили Полину до неузнаваемости. Серая мышка, пусть и с грудью, которой он ее запомнил, превратилась в милую, слегка кукольную барышню.
– Всё это, конечно, очень увлекательно, – отвлёк мужчин от пикировки взглядами и словами Сергей, – но барышни отправились смотреть лошадок.
– У нас 10 минут. Максимум 15, – взглянул на часы Лев.
– Успеем, – Пётр задумчиво посмотрел на коньяк, плеснул в стакан компота, выпил залпом и, подхватив крещендовцев под белы рученьки, отправился устанавливать фейерверк.
Тем временем Полина пыталась найти смысл в щебете счастливой Сони и потерянно гладила лоб черно-белого пони. Конь в миниатюре вызвал настоящий восторг не только у малышей, но и у вполне взрослых личностей. Правда, последние не пытались на нем покататься, ограничиваясь селфи.
Катя и Маша дуэтом напевали в камеру смартфона бессмертный хит группы «Любэ», позируя на фоне скакуна-недоростка. Зеленоглазый Саша, до невозможности похожий на отца, тихонько мурлыкал газмановского "Есаула", бросившего боевого товарища на потеху из-за собственного малодушия. И только пони философски хрустел яблоком и оставался безразличным к общим волнениям.
Спокойствие далматинца в лошадином обличьи закончилось с первым залпом шутих. Пони взбрыкнул, сбрасывая Соню на рядом стоящего Сашу. Уздечка от резкого финта отвязалась, выпуская животное на волю. Полина, подавив желание отскочить подальше от невменяемого пони, бросилась наперерез, заслоняя собой Сашу и Сонечку. Прижав к груди две темные макушки, Полина постаралась максимально свернуться клубочком и закрыла глаза от ужаса. Пони – не арабский скакун, но хорошенько приложить может.
– Дура, уходи! – рявкнуло где-то слева, но двое львят, пяти и десяти лет, спрятавших носы ей в солнечное сплетение, сильно ограничивали манёвренность.
Сколько прошло времени до момента, когда её оторвали от детей и от поверхности, Полина не знала. Только помнила, как лупила кулачками по чьей-то спине и требовала вернуть её обратно, потому что там дети в опасности.
– Отставить истерику! – рявкнул глубокий баритон, фиксируя её запястья перед грудью.
Полина в последний раз шмыгнула носом и сосредоточила взгляд на обидчике. С Горянова можно было рисовать Зевса-громовержца: спазмом свело скулы, стальные глаза мечут молнии, губы сжаты в ниточку, мышцы под белой, ужасно дорогой рубашкой перекатываются волнами. И такой подавляющей силой веет от этого мужчины… Аж коленки подкашиваются, и очень тянет упасть в обморок.
– Петр Иванович, вы не удав, а девушка не кролик, – прервал их гляделки Лев. – Лучше повреждения поищите.
Горянов испепеляющим взором смерил советчика и приступил к осмотру. Сильные пальцы пробежались по конечностям, проверяя все сочленения, потом по ключицам, заставив девушку поежиться и втянуть голову в плечи. Стоило же Петру заняться целостностью рёбер, как Полина пискнула, залепила мужчине пощёчину и отскочила на безопасное расстояние, зябко обхватив себя за плечи.
– В-вы что себе позволяете? – девушка воинственно сверкала глазами, тщетно пытаясь унять дрожь в теле и голосе.
– Ничего аморального, – пожал плечами мужчина, недоумевая, с чего такая бурная реакция. Он просто проверял её состояние, а эта пигалица вела себя так, будто он над ней надругался. Или потому так и вела, что не надругался. Кто их поймёт, этих девушек.
– Петя, все целы? – Томбасов выскочил из дома, готовясь к худшему. Худшего не наблюдалось. Дети играли, дамы болтали. Только Лёва прижимал к себе собственных детей, да начальник службы безопасности недобро косился на тоненькую девочку с дрожащими губами и чуть прищуренными глазами непонятного оттенка. С чего бы?
– Целы, – Горянов отвлёкся от пигалицы и отряхнул запылившиеся брюки.
– Вот и славно, – кивнул Томбасов, взглядом намекнув на приватный разговор.
– Олег, опять срочно? – вздохнул Пётр, но на деловой лад настроился и отправился в дом за начальником.
– Почти. Что за ребёнок? Чем взбесила? – не стал ходить вокруг да около Томбасов. За годы совместной работы он успел изучить своего безопасника вдоль и поперек. Горянов всегда держал себя в руках. Что на этот раз пошло не так?
– Ты о ком? – не понял резкого перехода Горянов.
– Большеглазая, с копной до того самого места. Петь, я за тобой кровожадности к сирым и убогим не замечал. "Крещендо" не в счёт.
– Олег, даже в мыслях не было, – пожал плечами Горянов. – Может, к делу?
– Так уже. Это кто? – Томбасов был предельно собран. Девушка была чуть старше Маши, но среди её подруг не мелькала.
– Ольшанская Полина Валерьевна, воспитательница Сони, – прояснил Пётр.
– А, укротительница львят, тигрят и прочей живности, – Томбасов выдохнул. – Я думал, она старше.
– Я тоже, – нахмурился Горянов и поставил мысленно галочку проинспектировать досье. Неспроста эта пичужка второй раз появляется на его горизонте и вызывает такую бурную реакцию.
Работница цирка под названием «детский сад» старательно избегала его общества следующие два часа, мимикрируя то под аниматоров, то под прочую молодежь, от которой она не сильно отличалась. Даже к столу подходила, предварительно убедившись, что сурового соседа там нет.
Улизнуть Полина постаралась тоже в числе первых.
– Полина, ты уже уходишь? – Соня напрочь забывала про субординацию за пределами садика.
– Может, побудете еще немного? – мягко предложила Ирина.
– Мне, правда, пора. Спасибо за прекрасный день, – девушка улыбнулась, обняла хозяйку дома и села в машину.
Глава 4
Успели выехать только за ворота. Мощный внедорожник неожиданно замер.
– Что-то случилось? – заволновалась девушка.
– Ничего страшного. Еще один пассажир, – ответил бравый парень из охраны Томбасова.
Полине хотелось расслабиться, но женская интуиция отчаянно семафорила о беде. Беда рывком распахнула заднюю дверь и ввалилась в салон. Ослабила галстук, сняла туфли, довольно пошевелила пальцами ног в черных носках, умиротворенно выдохнула "Поехали!", откинувшись на спинку сиденья.
Девушка затаив дыхание наблюдала за манипуляциями того самого, опасного и не совсем трезвого, который так нагло щупал её практически везде. От воспоминаний бросило в жар.
– Хам! – прошептала Полина, выплёскивая одним словом все эмоции сразу.
– Ммм? – не открывая глаз, отреагировал герой её возмущения. – Коль, ты что-то сказал?
– Нет, Пётр Иванович, – не отрываясь от дороги, ответил охранник и по совместительству водитель.
Расслабленный и вальяжный минуту назад, Горянов мгновенно подобрался, проанализировал услышанное и безошибочно повернулся к источнику звука.
"Ох ты ж!" – только и подумал мужчина. На него смотрела фурия. Глаза бешеные, волосы почти дыбом, кулачки сжаты до белизны, а грудь… "Грудь есть! Я тебе уже говорил!" – обрадовался внутренний ценитель женской красоты. Сглотнул. Вернулся к лицу. Носик сморщенный, губы приоткрыты. С чего бы?
Стоило удаву распахнуть светлы очи и повернуть голову, как маленький серенький кролик по имени Полина замер. Весь. Почти. Грудь была занята делом, качая кислород на благо отмершего мозга. Чем и привлекла нежелательное и весьма однозначное мужское внимание. От возмущения девушка даже рот приоткрыла, собираясь высказаться, но тут кислород дошел до пункта назначения, взгляд Петра – до пересохших от волнения губ, и Полина сделала самую большую глупость – облизнулась. "Лучше б обматерила!" – взвыла интуиция.
Удав отреагировал на провокацию вопросительно поднятой бровью. Кролик осознал, раскаялся, но бежать было некуда. "Надо чем-то занять руки!" – подкинул идею мозг. Девушка схватилась за подол легкого шифонового платья и стала усиленно его теребить.
"Ноги тоже есть! – неистовствовал внутренний голос. – Длинные, стройные!"
– Твою мать! – рявкнул Пётр вслух. От его экспрессии девушка вжалась спиной в дверцу и постаралась максимально свернуться клубочком, не переставая теребить подол.
"Ну какава красота!" – умилился ценитель. Поджимая коленки к подбородку, большеглазое чудо едва ли думало об открывающихся перспективах. И дальнейших последствиях. Длина платья, в спокойном состоянии доходящая до острых коленок, при отрывании ног от пола решила продемонстрировать товар лицом, так сказать.
"Оленёнок Бемби, ни дать ни взять," – умилился внутренний голос, любуясь белым хлопковым бельём.
Горянов сжал кулаки, нервно дёрнул кадыком и прохрипел:
– Коль, останови!
– Не могу. Мы на мосту, – озвучил явное водитель.
"Терпи, Петя," – прошептала белочка, мазнула по щеке пушистым рыжим хвостом и прыгнула на девичье плечо. Вытянула губки бантиком, поправила несуществующую беличью грудь, вытянула заднюю лапу во всю длину и зазывно подмигнула, качнув тазом. Такого он увидеть точно не ожидал.
"Что за компот я пил? – озадачился мужчина, искренне не понимая, как его до рыжей и пушистой развезло. – Надо бы завтра выяснить, не из презентов ли его достали? И если оттуда, то кто такую прелесть крещендовцам подсунул? И вообще, что туда намешали и какой эффект ожидался?"
Эффект себя ждать особо не заставил, доставляя определенное неудобство во вполне определенном месте. Решая, как незаметно поправить мешающее, Петр сообразил, что сидит перед дамой босой и расхристанный.
"Нехорошо, – возмутился его безалаберностью внутренний голос. – Вид неподобающий, мысли уголовные. Петр, ты ли это?"
– Я, я, – ответил сам себе вслух, влезая в ботинки, незаметно поправляя свой интерес к даме и снимая неприлично помятый галстук, чтоб картину не портил.
"Мало того, что красивый, сильный и явно не бедный, так еще и умный," – Полине хотелось разрыдаться от несправедливости жизни. Такой уникальный экземпляр сидел на расстоянии вытянутой руки и никак на нее не реагировал. "Не то, что в прошлый раз! А она так старалась! Даже платье специально купила. И туфли эти неудобные обула, чтоб выше казаться! Все без толку".
От расстройства девушка выпустила многострадальный подол и потянула руки к животу, обнимая себя, горемычную. Ткань потянулась следом.
"Ой-ё! – подумал Горянов, любуясь импровизированным стриптизом. – Она ж вроде коньяк не пила? С чего такие страсти? Или не врут в фильмах для взрослых о педагогическом персонале?"
За последнюю мысль хотелось самого себя отметелить до неузнаваемости. Если его – взрослого, умеющего пить мужика – повело от двух стаканов неизвестного пойла под видом безобидного компота, то что уж про пичужку говорить, которая, судя по внешнему виду, ничего алкогольного в принципе в рот не брала? Бокал игристого на голодный желудок – и девочку развезет так, что завтра будет мучиться похмельем и едва ли вспомнит, что сегодня творила. Даже если танцевала на столе.
"Я бы посмотрел!" – мечтательно зажмурился внутренний голос.
"Я бы тоже!" – согласился с ним Петр. По его ощущениям, Полина должна была неплохо двигаться. С ее-то легкой походкой и тонкой фигуркой. Яркие картинки соблазнительного танца мелькнули в голове, а срезонировали ниже.
"Как пацан голодный!" – разозлился Горянов, срочно переключаясь на что-нибудь менее увлекательное. До дома Ольшанской оставалось минут семь спокойной езды. Растянувшихся в невыносимую бесконечность.
Петр мучился неутоленным желанием и разницей в возрасте. Рядом с ним сидела девочка – маленькая, хрупкая, испуганно смотревшая на него из-под пушистых ресниц. Такую бы кормить сладкой ватой и на каруселях катать, а не о постели думать.
"Дурак, она ж тебе практически в дочери годится, – ругал сам себя, не в силах отвести глаз от стройных ножек и пухлых губ. – Сколько ей? Двадцать? Двадцать два? А тебе? Еще чуть-чуть, и полвека стукнет? Ты же в ее понимании еще мамонтов живьем видел!"
"Почему он так смотрит? – Полина разглядывала мучительно притягательного мужчину рядом. Такие редко забредали в спальные районы маленьких городков. Еще реже обращали внимание на невзрачных серых мышек. – Как будто хочет что-то предложить, – девушка мысленно хихикнула. Что он может ей предложить? Одну ночь без обязательств? Стыд-то какой! – А я бы согласилась, – поняла к собственному удивлению. Если уж терять самое ценное, то не размениваясь".
Руки чесались прикоснуться. К припыленному ежику жестких волос, к гладко выбритой щеке, ключице, выглядывающей из расстегнутого ворота. Чтобы отвлечься, девушка решила смахнуть пылинку со светлых лаковых туфелек. Наклонилась. Услышала раздраженное шипение. Испуганно отпрянула в первоначальную позу, обжегшись о грозовые глаза.
"Петя, что эта смертница делает? – поинтересовался внутренний голос, когда девушка потянулась к обуви, открывая мужскому взгляду рельеф, сильно отличающийся от равнины, в обрамлении белоснежного кружева. – Она намекает? Или просто дура?"
"Она сейчас донамекается," – Горянов с присвистом втянул воздух. Выдержка почти отказала. Сдерживал только нежеланный свидетель. Эксгибиционизм не входил в число увлечений отставного офицера.
– Приехали, – Николай мягко припарковал.
– Спасибо, что подвезли, – Полина торопливо выбралась из машины, пригладив замявшийся подол руками, и поспешила к подъезду.
Глава 5
– Коль, подожди. Пусть зайдет, – Горянов притормозил парня, начавшего маневр.
Шаг, второй, третий. Кивок бабушкам на скамейке у подъезда. Неловкий взмах руками – и пичужка приземляется на асфальт после короткого полета, попав тонкой шпилькой в неприметную ямку.
– Твою ж мать! – ругнулся Петр и поспешил на помощь.
У подъезда уже во всю шла спасательная операция.
– Степановна, вызывай скорую! Полька ногу сломала! – бойко командовала товарками старушенция лет семидесяти с ярко-рыжей дулькой.
– Нет, руку! – внесла коррективы жгучая брюнетка с кроваво-красной помадой.
– Ногу, говорю! – возмутилась рыжая.
– Руку! Мне виднее! – не сдавалась брюнетка.
– Дамы, не стоит беспокоить медиков по пустякам, – Горянов прошел мимо местной разведки к жертве высоких каблуков и горбатого асфальта. – Это всего лишь ушиб, – галантно подал девушке руку, поднимая на ноги.
Полина поменяла горизонтальное положение на вертикальное и снова оказалась прижата к мощному торсу. Попыталась встать на подвернутую ногу. Охнула.
– Полька, ты ж идти не можешь! Давай я Игорька кликну! – предложила Степановна и зашарила глазами по двору, идентифицируя место нахождения возможного помощника.
– Н-не надо! – в ужасе промямлила девушка. – Мне Петр Иванович поможет. Правда? – умоляющий взгляд взял рубеж за рекордно короткий срок.
– Конечно, – Горянов подхватил Полину на руки и вошел в подъезд.
До квартиры добрались молча. Замешкались у дверей. Ключи упорно отказывались находиться в маленькой дамской сумочке.
