Тайная сила… Сказка-детектив для взрослых

Екатерина Лабазова

Тайная сила… Сказка-детектив для взрослых

Всякое дело в мире творится, не про всякое дело в сказке говорится.

Где случилась эта история, мне неведомо. Да и неважно. Произойти она могла в любом месте. Знаю только, что было это в давние-предавние времена в сельской глубинке, где бескрайние поля и густые нетронутые леса перемежают друг друга.

На окраине села у озерной запруды на берегу реки стояла старинная водяная мельница. При ней жил молодой Мельник со своей женой. Жили они дружно между собой, да и со всеми соседями. Вот только детишек у них не было. В округе все знали Мельника, доброго, но нелюдимого, еще с тех пор, когда он десятилетним мальчишкой пришел из деревни наниматься к старому мельнику в ученики, да так и остался жить с его семьей. Старый вдовец-мельник пять лет назад умер, завещав своему преемнику в жены свою единственную дочь. Трудно поначалу пришлось молодым, но потихоньку-помаленьку дело у них наладилось, мельница заработала, как и при старом мельнике.

Вся округа свозила на мельницу зерно, и Мельник исправно перемалывал его в муку.

Весна, лето, осень, зима плавно сменяли друг друга. Казалось бы, так и пройдет вся их жизнь. Но однажды…

Была обычная весна. Прошел ледоход, гладь озера очистилась. И тут из темных вод этого бездонного мельничного омута к столбам плотины прибило тело молодой утопленницы. Обнаружили его сельские мальчишки, которые как обычно играли под сваями дорожного моста дамбы. Испуганные ребятишки с криками бросились врассыпную, но все же догадались позвать взрослых, первым из которых, естественно, оказался Мельник.

Потом, про тот страшный день, он ясно помнил лишь то, как взбудораженные дети с расширенными от ужаса глазами прибежали к нему и наперебой, указывая в сторону плотины, кричали, что нашли утопленницу. Остальное Мельнику вспоминалось смутно. Как бежал он вслед за ватагой ребят к мосту. Как скатился за ними к воде. Как сильно замутило его, и он чуть было позорно не упал в обморок от вида той, что покачивалась на поверхности омута с длинными русыми волосами и веревкой на шее. Как велел кому-то из ребят позвать сельского старосту. Как баграми тащили безвольное тело из воды. Смутно помнил он и то, как какие-то люди приходили в дом и спрашивали об утопленнице, как встревоженная жена хлопотала вокруг него.

Пришел в себя Мельник только спустя неделю. Жена поведала Мельнику, как приезжал в их село наместник князя, как собиралась вся сельская община, чтобы выявить виновника смерти девицы. Молодая девушка оказалась пропавшей ранней осенью сиротой, которая жила при церковном дворе. Тогда в честь престольного праздника Рождества Пресвятой Богородицы на базарной прихрамовой площади гуляла традиционная многолюдная ярмарка. На нее каждый год из всех окрестных сел и деревень съезжались крестьяне и ремесленый люд торговать зерном, домашней утварью, пряжей и одеждой, скобяными и столярными изделиями, глиняной посудой и конской упряжью и много еще чем, крайне нужным в деревенском обиходе: медом, лечебными травами, копченостями и соленьями, да всего и не перечислить. На площадь привозили и устанавливали детскую карусель, а дед Агей играл на своей неизменной гармонике. Вот в те по-летнему солнечные и погожие осенние дни и пропала сиротка-Настасья. Мельник помнил, как всем селом искали они ее тогда по округе, но так и не нашли. Подумали, что девушка забрела далеко в лес, заблудилась и стала жертвой диких зверей. На том и порешили. Батюшка и заупокойную по ней отслужил. Все односельчане искренне горевали о сиротке. Уж больно она была пригожая, ласковая, да услужливая. И вот теперь оказалось, что, возможно, среди жителей села бок о бок с ними живет душегуб, которого пока так и не нашли. Возможно, конечно, что виновником был кто-то из приезжавших в то время на ярмарку торговцев или покупателей. Каждый селянин хотел думать именно так, но и не подозревать иное тоже не получалось ни у кого. Наместник уехал ни с чем, поручив старосте сельского схода разбираться с этим делом. И как только виновный будет обнаружен, немедленно доставить его в острог. Жена рассказала Мельнику и то, что его, Мельника, подозревали в этом злодеянии. Потому и приходил к нему староста со своими братьями-подручными, выспрашивали, что да как. Рассказывая про тот день, жена Мельника говорила, что чуть в обморок не упала, когда увидела трех бородачей с заросшими шевелюрами мужиков. Еле распознала в них братьев-односельчан. Так была напугана всеми событиями, состоянием мужа и страхом неизвестного. Выручило тогда Мельника лишь то, что в ту осень он был весь на виду у народа. Это было самое жаркое перед зимой время в его работе, каждый день с раннего утра до поздней ночи к нему ехали подводы с зерном. Даже ночью у мельницы гужом стояли телеги, их хозяева коротали ночи у костра, а некоторые даже ловили рыбу в омуте. Знатные карпы водились здесь.

Прошло некоторое время, случай с утопленницей стал вроде бы забываться. Мельник тоже как-будто успокоился и никогда не упоминал о том страшном дне. Хотя жена и стала все чаще видеть его угрюмым, сосредоточенным и отрешенным. Жизнь, тем не менее, казалось, вошла в прежнюю колею. Но тут…

Однажды ранним июньским погожим утром Мельник как обычно вышел из дома вытащить стопор из мельничного колеса, и заметил неподалеку от дома на взгорке Черную Волчицу. Она сидела неподвижно и смотрела прямо в глаза Мельнику. Яркие изумрудные глаза будто приковали его к себе. Только этот взгляд и видел сейчас Мельник. Дом, лес, река и все окружающее словно бы размылись и казались нереальными. В душе у Мельника тоже происходило что-то непонятное.

Щемящее теплое и радостное чувство появилось в груди и настойчиво стало завоевывать все его существо. Неожиданно он увидел себя годовалым малышом на коленях красавицы-девицы с ярко-зелеными озорными глазами и доброй улыбкой. Он доверчиво тянул к ней пухлые в перевязочках ручки, гулил и всем своим видом показывал как ему хорошо, уютно и радостно сидеть на коленях этой совсем молодой девушки. Вот к ним подходит женщина, берет его на руки, ласково шепчет ему, что-то, часто повторяя слово «сыночка». Потом перед мысленным взором Мельника появился большой деревянный обеденный стол. За ним сидят та же женщина, бородатый, но совсем не страшный мужчина, та молодая зеленоглазая девушка и еще трое ребятишек. Мельник узнал своих трех старших братьев, а в чернобородом мужчине – своего отца. Но пристальнее всего Мельник пытался разглядеть именно зеленоглазку. Ее он не помнил, но что-то до боли знакомое было и в лице, и в жестах, и в говорке этой девушки. Появились тоска и какая-то безысходность. Они заглушили то безмятежно-радостное чувство, которое до этого испытывал Мельник.

Вдруг видение исчезло. Мельник осознал себя на берегу речки. Волчицы на пригорке как не бывало. «Что это?» – в недоумении размышлял он, сидя теперь уже на речном откосе, обхватив голову руками. Сердце бешено колотилось, внутри бушевали противоречивые чувства. Почему-то снова вспомнилась недавняя утопленница. И на душе сделалось совсем уж скверно. Мельник тяжело поднялся, вытащил стопор из колеса. Привычные мерные звуки постепенно, как и всегда раньше, вернули относительный покой его душе.

Три следующих дня прожил Мельник в страхе и одновременно в непонятном желании вновь увидеть волчицу и попасть в колдовской омут ее зеленых глаз. Чего только не передумал он за это время. То пытался убедить себя, что черная волчица привиделась ему, то верил, что она была, и тщетно пытался вспомнить, кто же та девушка из его гипнотического видения. Жене Мельник не сказал о том, что приключилось с ним тем памятным утром. Стал только еще более молчаливым, часто уединялся и все размышлял о чем-то. Лишь на четвертый день жене удалось немного расшевелить его и отправить из дома на сельский сход, куда допускались лишь взрослые семейные мужчины. В тот день староста предъявил селянам троих подозреваемых в смерти церковной сироты, чтобы определить виноватого и по закону отправить его на виселицу. Пригласили на сход и свидетелей, чтобы при всем народе задавать им вопросы и дознаться до истины.

Подозреваемыми были два молодых парня, Тихон и Федор, которые пытались ухаживать за девушкой-сиротой, и сторож-звонарь храма вдовец Парамон. Первых двух староста уличал в том, что девушка так и не предпочла кого-то из них, и потому каждый мог отомстить и ей, и своему сопернику. Сторожа же многие сельчане часто видели летними вечерами рядом с водоемом, когда в теплой воде купались девицы и бабы. Подглядывал ли он за ними или по каким другим делам там оказывался, они не знали. Но факт такой был, и сторож от него не отказывался.

Прежде чем вызвать каждого обвиняемого на сход для дознания, староста с суровым видом обратился к собравшимся на площади перед храмом:

– Селяне, сейчас будет, возможно, решаться вопрос жизни и смерти кого-то из присутствующих. Я прошу всех помнить, что слово любого из вас может послать невинного на виселицу или отпустить виноватого.

На площади стало совсем тихо. Всех впечатлили слова старосты. Да и его внешний вид всегда внушал некоторый трепет жителям села: густые брови, из-под которых смотрели всегда серьезные глаза, длинные волосы, которые, он, казалось, никогда не стрижет, срастались с густой бородой. Все вместе это внушало страх одним своим видом. Да и ростом его Бог не обидел: высокий, жилистый, подтянутый. Старосту селяне уважали, а некоторые откровенно побаивались.

После того, как староста убедился, что его грозное предупреждение возымело действие на всех присутствующих, первым на лобное место для дознания он вызвал Тихона – одного из сироткиных ухажеров. Это был невысокий, но крепкий, как гриб-боровик, парень с широкими скулами и светлыми глазами, которые сейчас смотрели дерзко и с вызовом.

– Скажи-ка, Тихон, правда ли, что вы с Федором на ярмарке вкровь подрались? – обратился к нему староста.

Народ сразу оживился, вспомнив, как в последний ярмарочный день, в тот самый, когда пропала сиротка, Тихон и Федор так яростно молотили друг друга, что мужики еле-еле разняли дерущихся.

– Правда, – вскинув подобородок, ответил подозреваемый.

– Что не поделили? Подробно отвечай. Да не ершись ты, мы честно разобраться во всем хотим.

Парень помолчал.

– Из-за Насти мы повздорили. Вон он, – Тихон кивнул в сторону Федора, – все хотел покуражиться над Настасьей, покадрить и бросить ее. И в тот раз все гоголем вокруг нее на ярмарке ходил, то пряниками, то леденцами угощал.

Федор же в ответ на обвинения Тихона лишь ухмылялся, щурился и жевал сорванную тут же травинку. И вообще вел себя так, будто и не его хотели обвинить в столь ужасном злодеянии.

– Вот я тогда и не сдержался, – продолжал испытуемый, – когда он уж совсем нагло стал приставать к девушке, подошел и…

– Чем же драка ваша закончилась? Народ говорит, что ни тебя, ни Федора, ни Настасью после той драки и не видал никто. Дня три тебя не видели. Где ты был все это время?

Тихон, словно вдруг вспомнив значение своего имени, притих, опустил голову. Даже в плечах уменьшился словно:

– Настя, как увидела, что мы вкровь деремся, испугалась и убежала. Это мне уж потом мужики сказали, после, как разняли нас. Ну, я решил найти ее и успокоить. Только в ее комнате никого не было. Я вдоль реки решил пройтись, там мы с ней гуляли иногда. Береза поваленная там есть, она часто туда приходила. Но и здесь не нашел ее.

– А дальше?

– Домой пошел, – как-то уж совсем тихо ответил юноша.

– Врешь. Не было тебя дома, – возразил один из мужиков – подручных старосты, – три дня не было. Мы же соседи, отец твой у всех допытывался, где ты. И в поисках ты не участвовал, когда Настасью всем селом по лесу, да на болоте искали.

Тихон молчал.

– У меня он те три дня был – послышался со стороны храма громкий голос.

Все присутствующие обернулись. Тихон тоже вскинулся. В глазах его мелькнуло удивление и надежда.

– У меня он был, – уже спокойнее повторил женщина.

На помост выступила молодая вдова. Невысокая ладная бабенка.

– Что вы так на меня смотрите? С ярмарки я возвращалась, рекой, так ближе. Смотрю, идет, лица нет, рубаха порвана, сам в крови. «Пошли, – говорю, – горемыка, хоть отмою тебя, да рубаху заштопаю». Ну, рубаха негодной совсем оказалась. Помнишь, Василиса, я еще к тебе приходила, рубаху новую просила мне продать тогда. Ярмарка уж закончилась, а я видела, ты три штуки своему Прохору покупала. Продала мне тогда ты эту рубаху. Втридорога. Вот она, рубаха та, на Тихоне, – показала рукой на оробевшего сразу юношу вдова.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.