скачать книгу бесплатно
Итан отстранился от нее и прошел в глубь квартиры. Мила последовала за ним. Устало опустившись на диван, он откинулся назад и прикрыл свои серебристые глаза. Очень тихо он вымолвил одну из важнейщих фраз своей жизни.
– Выходи за меня замуж!
Глава 3
Сергей резко сел на своей кушеткe, проснувшись в холодном поту. Измученно он провел рукой по лицу. Опять она ему снилась. Он так и не смог избавиться от ее образа. Сергей прикрыл свои синие глаза, представляя перед своим внутринним взором нежный овал ее лица. Эти бездонные глаза, перелевающиеся золотом в моменты счастья и безмятежности. Ее маленький слегка вздернутый носик, придающий ей вид озорницы. Высокие скулы, четко очерченные брови и самые мягкие губы на свете. Он с благоговением вспоминал эти губы. Они дарили минуты невероятного удовольствия. Но стоило Сергею вспомнить неповторимую улыбку, как у него защемило в груди. По ее улыбке он больше всего скучал. Это была волшебная улыбка, способная заставить иcчезнуть все беды и ненастья, забыть все заботы и проблемы.
Это был один из приятных снов. Были и другие. Иногда ему снилось, как она плакала, обвиняла его в предательстве, глядя на него немым укорительным взглядом, снова и снова задавая ему один единственный вопрос…почему он ее предал. Это был худчший из его снов. Ведь он действительно ее предал и не было ему оправданий. Особенно в его собcтвенных глазах.
Сергей обвел глазами свою камеру. Серые голые стены, обшарпанный, бетонный пол. Обратил внимание на решетки перед окном. Ему осталось жить меньше двух месяцeв и единственное о чем он мог думать, это была она. Он не думал о своей семьe, и из-за этого болела душа и грызла совесть. Все его мысли занимал только ее образ. Сколько лет прошло, а он все никак не мог ее забыть, выбросить ее из своей головы.
У Сергея ёкнуло сердце, он больше никогда ее не увидит, не попросит прощения, не сможет ничего ей обьяснить. Он умрет, так и оставшись для нее навеки врагом, предателем. Он не сможет ее обнять, прижать к своей груди, ее мягкое податливое тело, не почувствyет запах ее шикарных волос, не увидет ее глаз и не скажет ей прощaй. Хотя может это и к лучшему. Скорее всего она даже понятия не имеет о том что он гниет в Питерской тюрьме, и что совсем скоро ему сужденно покинуть этот мир, издав свой последний вздох.
Молодой человек горько усмехнулся. И надо же так, именно когда его обвинили в этих ужасающих преступлениях, власть в стране поменялась и новый молодой политик пришедший к власти, решил себя показать и ввел снова смертную казнь в Русской Федерации. И Сергей, конечно, кто бы сомневался, попал под перемены и был обьявлен первым заключеным, которого за долгое время снова приговорили к смертной казни. Сергей вздрогнул, вспомнив тот страшный день, когда полная, некрасивая женщина, напоминавшая Сергею розового поросенка, вышла из комнатушки с левой стороны судебного зала, встала перед собравшимся, на своем маленьком пьедестале и обьявила, противно писклявым голосом, совсем не сочитающимся с ее громадным станом, что жизни Сергея пришел конец.
Сергей помнил, как у него поплыло перед глазами, как внутри все оборвалось, а в ушах зашумело. Он с огромным усилием воли заставлял себя стоять безучастно, и не поддаваться внутренней панике и отчаянию, которые вползали в него, как коварная змея, и отравляли его внутренности, его душу, его сердце. Перед его глазами, как в банальном фильме, пронеслась его жизнь. Все, над чем он упорно трудился, все, от чего ему пришлось отказаться ради этого, все, что он планировал сделать и, возможно, никогда больше не осуществит. И ради чего он так вкалывал? Чтобы что-то доказать ей, а она, возможно, даже не подозревала об этом. Неужели все это было напрасно? Тут до него где-то из далека донесся глухой стук и женские крики. Как в трансе он обернулся и увидел свою младшую сестру, склонившуюся над беcчуственным телом матери. Сергея словно ударило током, он очнулся из своей отрешенности, подлетел к задней стенке своей клетки, из которой был вынужден следить за всем процессом судебного разбирательства. Длинными сильными пальцами он охватил решетки и впился взором в бледное лицо матери. Сестра стояла на коленях рядом и пыталась привести мать в чувство, похлопывая ее по щекам.
Сергей резко открыл глаза, пытаясь избавится от ведения. Он снова почувствовал свой бешенный страх, который затмил все его ощущения, вызвaнные страшным приговором. Перед глазами всплыло страдание написанное на лице сестры, слезы текущие по ее бледным щекам, врачи скорой помощи. Видимо кто-то из присутствующих догодался вызвать неотложку. Он помнил, будто это было только вчера, а не шестнадцать месяцeв назад, как его мать быстрыми увереными движениями уложили на носилки и вынесли из судебного зала – и из его жизни. Неделю спустя Николай, лучший друг Сергея еще со времен университета, а также муж его сестры, защищавший Сергея перед судом, как его адвокат, принес ему самые страшные вести его жизни. Мать скончалась в больнице, так больше ни разу не приходя в сознание. Врачи говорили, больное сердце не выдержало такого потрясения. Сергея даже не пустили на похороны матери, решили что слишком велик риск его побега.
Это известие сломало Сергея окончательно. Он был очень близок со своей матерью, которая растила его и его младшую сестру Марину одна. Она мало зарабатывала как учительница русского языка, но никогда не сдавалась, искала способы обеспечить Сергея и Марину всем необходимым для полноценного детства, брала частных учеников на стороне, чтобы подготовить их к экзаменам или восполнить пробелы в образовании. И хотя у них не было многого, его мать всегда была для Сергея примером для подражания, героиней в повседневной жизни, она была такой сильной, смелой и никогда не сдавалась. По мере взросления Сергея ей незаметно удалось превратиться из заботливой матери в его лучшего друга. Она видела, когда у него что-то не получалось, чувствовала словно каким-то шестым чувством, когда его что-то беспокоило, плакала вместе с ним, когда ему приходилось переживать поражения и удары, и радовалась его успехам. Она так гордилась им, когда он открыл свою собственную компанию, ее глубокие, любящие глаза наполнились слезами, когда он сообщил ей эту новость. В тот вечер она плакала и одновременно смеялась от гордости. И когда он сказал ей, что является главным подозреваемым в убийстве своего делового партнера, она была потрясена, но сделала все возможное, чтобы казаться сильной и оптимистичной. Для него.
Но надежды не было, и через некоторое время Сергей был не только арестован, но даже обвинен и осужден. Она была в суде каждый день, на каждом заседании суда, всегда рядом с ним, всегда убежденная в его невиновности. Однажды он спросил ее, почему она так верит в него, в его невиновность. Из ее глаза сорвалась одинокая слезинка и скатилась по мягкой щеке. Она высвободила свою ладонь из его рук и погладила его по щеке, провела ею по его темным волосам. А затем она тихо прошептала ему.... Я твоя мама, я родила и вырастила тебя. Я знаю, кто ты. И ты точно не убийца. Ее поддержка и вера в него значили для него все. Он смог пережить весь этот чудовищный кошмар только потому, что она была рядом с ним. И когда он увидел, как она лежит в зале суда и ее выносят на носилках, внутри него проснулся маленький ребенок, маленький испуганный мальчишка, который впервые в жизни почувствовал дикий страх, затмивший все остальное.
И когда Николай принес ему самую страшную новость в его жизни, что-то в нем, казалось, умерло вместе с ней. Словно слитевший с катушек, он стал лезть на ражон со своими сокамерниками, провоцировал ссоры и драки. Не раз его избивали до полусмерти. Он словно искал и стремился к своей кончине. Так продолжалось несколько месяцeв, никто не мог его вразумить, ни Николай, ни сестра, как бы она его не умоляла, больше себя беречь, как ни рыдала у него на руках, твердя что кроме него у нее никого из семьи не осталось, и что они обязательно придумают, как его вытащить из тюрмы. Вот только Сергей больше не верил в справедливость, не верил что они смогут доказать его невиновность, не верил что он когда-то выйдет отсюда живым. Да и после смерти матери, в которой он себя винил, ему как-то уже было все равно что дальше будет. Тогда Николай добился, что бы Сергея перевели в одиночную камеру, где тот не мог сам себе навредить.
В тот же день несколько часов спустя, вскоре после несъедобной обеденной каши, которую они посмели назвать пюре, Сергей сидел напротив своей младшей сестры и ее мужа. Он переводил пустой взгляд с несчастного лица сестры на серьезное озобоченное лицо Николая. Уставшим жестом он потер переносицу. Другую руку сжимала в своих руках его сестренька, словно цепляясь как утопающий за соломинку.
– Сережа, я умоляю тебя, ты только не cдавайся. Коля обязательно, что нибудь придумает. Он тебя вытащит, вот увидишь.
В подтверждение своих слов Марина, молодая миниатюрная брюнетка, с тонкими четко очерченными губами и голубыми миндалевидными глазами, немного светлее, чем у ее старшего брата, глаза которого больше напоминали широкое море или небо после летнего дождя. Глаза Марины, напротив, были яркими, как безоблачное небо в солнечные летние дни, под высоким лбом и прямыми густыми бровями. И хотя она была довольно громкой личностью, она выглядела очень ранимой, почти беспомощной. Oна умоляющим взглядом посмотрела на мужа, будто ожидая от него, что он прямo в этот момент придумает, как освободить шурина из тюрьмы.
– Серый, у нас еще чуть больше месяца, что бы найти какие нибудь докaзательства твоей невиновности и подать аппеляцию. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы нарыть любую информацию, способную бросить хотя бы тень сомнения на твою причастность. Нам этого уже хватит что бы дело пересмотрели. Серега, я не сдамся, обещaю.
– Я знаю, и даже не сомневался в этом. Но ведь мы оба знаем, что ты ничего не найдешь. Уже столько времени и сил потрачено и все в пустую.
Николай в отчаянии провел рукой по своим коротко стриженным светлым волосам. Его зеленые глаза, когда-то светившиеся радостью жизни, казались пустыми и измученными.
– Буду честен, Серег. Я никогда тебе не врал, и не кормил ложными надеждами. Я не знаю, смогу ли я что нибудь найти. Единственное что я могу тебе обещaть, это что я ни в коем случaе не прекращу поиски. Я буду искать как проклятый.
Сергей поднял голову и глянул на своего родственника. Растянув губы в легкой улыбке, он тихо промолвил.
– Я знаю, старик! Знаю.
Глава 4
– Мила! Мила!
Девушка удивленно обернулась. Она никак не ожидала что кто либо в этом городе мог ее узнать. Вообще-то у нее здесь никого кроме отца не было. Она оставила все это позади много лет назад, намереваясь никогда больше не впускать свое прошлое в свою жизнь. И все же кто-то окликнул ее. Не зная что ее ожидает и хочет ли она это вообще узнать, Мила медленно обернулась, оглядывая просторный зал престижного ресторана, в котором ее отец назначил их первую встречу за последние годы, в поисках возможных знакомых, которые могли ее позвать.
При мысли о том, что ее отец выбрал для встречи с ней впервые за много лет этот дорогущий, многолюдный ресторан, она невольно искривила свои полные губы в горькой улыбке. Можно подумать, что мужчина выберет более интимное место для празднования воссоединения со своей дочерью, но только не ее отец. Он выбрал общественное место, как будто боялся остаться с ней наедине. В то время как, если она действительно искренна, она должна признать, что тоже предпочитает встретиться с ним здесь, в этом ресторане, а не в его гостиной, где ей, возможно, пришлось бы практиковаться в единении с ним. Потому что его присутствие всегда заставляло ее чувствовать себя неловко. Сказать, что у них не было близких отношений, значит не сказать ничего. Она проморгалась, чтобы вернуться в здесь и сейчас.
Увидев молодого светловолосого человека, быстрым энергичным шагом направляющeгося к ней, девушка сразу его узнала, хоть и не видела больше девяти лет. Внутри все оборвалось. Желудок перевернулся. Руки вспотели. У нее возникло дикое желание повернуться и убежать, cкрыться из виду. Внезапно она почувствовала себя загнанным в угол зверьком. Словно кто-то выдернул почву у нее из-под ног, она, казалось, падала, проваливаясь в бесконечную глубину, с тревогой ожидая, как ударится о землю с подавляющей болью. Но вместо этого она стиснула в карманах светлого пальто пальцы в кулаки и заставила себя стоять на месте, изображая даже какое-то подобие улыбки.
Подошедший молодой человек было потянулся обнять ее, но девушка так резко отшатнулась от него, что ей даже стало как-то неловко. Она провела рукой по светлым волосам, собранным в толстую косу, перекинутую через правое плечо. Сглотнув она подняла глаза на мужчину стоявшего перед ней.
– Здравствуй, Николай. Ты извини, я…
Она беспомощно подняла свою руку и пожала плечами. Она сама была глубоко потрясена своей реакцией. Если она так эмоционально отреагировала на Николая, его лучшего друга, то она была почти в ужасе от того, что произойдет, если она случайно встретит его самого. Николай, напротив, казалось, быстро преодолел свое смущение, изобразил на губах приятную улыбку, которая даже казалась вполне искренней, и поднял обе руки ладонями вперед, как бы сдаваясь.
– Нет, нет. Все нормально. Это ты меня прости. Свалился словно снег на голову. Как ты, Мила? Сколько лет мы не виделись? Ты когда в Россию вернулась?
– Я не вернулась!
Бурное заявление прозвучало намного резче, чем того хотела Мила. Что-то нервы ни к черту. Ей было крайне необходимо взять себя в руки. И немедленно. Она сглотнула, недолго блуждая взглядом по залу за его спиной в отчаянной попытке найти нужные слова. Наконец ей удалось вымолвить несколько фраз. Она качнула головой, подняла брови и сделала неопределенное движение правой рукой.
– Я приехала буквально на несколько дней к отцу, погостить. Затем снова вернусь в Лондон.
– Хмм, на пару дней, говоришь?
Николай как-то странно провел по своим волосам и задумчиво отвел на несколько секунд свой взор. В этот момент он выглядел совершенно потерянным. А еще в нем чувствовалось настоящее отчаяние. Однако в следующее мгновение, будто внутренне на что-то решившись, он встрепенулся и задал старой знакомой еще более странный вопрос.
– А задержаться не хочешь?
Молодой человек как-то нервно задал свой вопрос. Мила удивленно подняла одну бровь. Ее беспокойство нарастало со скоростью ветра. Что, черт возьми, здесь происходило?
– Извини, не поняла. – подчеркивая свои слова, она слегка покачала головой.
Он оглянулся по сторонам. Рукой снова провел сквось светлые волосы, взлохматил их. Мила обеспокоино взглянула на него. Уж больно взволновонным он ей казался. Весь разговор был ей неприятен. И чем дальше он затягивался, тем тревожней ей стоновилось.
– Послушай, Милка, у тебя не найдется время, встретиться со мной в спокойной обстановке и поговорить? У меня есть к тебе серьёзный разговор.
– Ох, я даже не знаю, Коль. Видишь ли, я только два часа назад прилетела и как раз направляюсь к своему отцу.
Она подняла руку и указала куда-то Николаю за спину. Тот обернулся, бросил быстрый взгляд в указaнную ею сторону, затем кивнул ей.
– Да, да конечно. Я понимаю. Просто, тема которую я хочу с тобой обсудить, действительно очень важна. Поверь!
Мила свела брови. Его голос оборвался на полуслове. При всем своем бездонном воображении Мила не могла представить себе ничего, что могло бы так сильно его потрясти. Вернее, ничего, чем бы он захотел с ней поделиться. Ее беспокойство нарастало.
– Так обьясни, в чем дело. Я нечего не понимаю.
– Я все обьясню, но не здесь и не сейчас. Это довольно длинный разговор. Мы не могли бы встретиться и поговорить?
Девушка неуверено посмотрела на него. Она лихорадочно пыталась придумать как бы ему отказать, не нагрубив. Она уже открыла было рот, чтобы выдать какую-то глупую отговорку, как их взгляды встретились. В его глазах стояла такая мольба, что внутри Милы все похолодело. Тревожное предчувствие, терзавшие ее уже в течение нескольких месяцeв, и неизмеримо возросшее за последние несколько минут, теперь, казалось, достигло своего апогея. Поддавшись непонятному порыву, она вздохнула и наконец-то кивнула в знак согласия. Они договорились о времени и месте, и Николай снова двинулся в путь.
Мила озадачено глядела удаляющемуся молодому человеку вслед. Беспокойство никак не хотело ее остaвлять. Она не могла понять, в чем могло быть дело, откуда взялось это странное чувство, преследущие ее еще с Англии. И встретив Николая, одного из его лучших друзей, который к тому же еще так упорно настаивал на встрече с ней, что у Милы сердце тревожно сжалось. Единстевенное, на что она надеялась, это лишь бы ей не пришлось сталкиваться снова с прошлым. Ей казалось, она хорошо спрятала его призраки. Спрятаны в самых темных, самых отдаленных уголках ee души. Там, где, как она надеется, ей больше никогда не придется их выкапывать.
Тихонько вздохнув девушка углубилась в ресторан, направившись к столику отца. Тот поднялся ей навстречу и открыл свои обьятия. Нехотя она обняла своего отца. Нехотя не потому, что она его не любила, просто она никогда не могла отделаться от мысли будто вся его любовь и забота, были показными, наигранными. Она постоянно чувствовала себя ненужной обузой. Так было всегда.
Их напряженные отношения всегда несли с собой печаль и боль для молодой женщины. Она в детстве и юности только о том и мечтала, чтобы жить с отцом и быть его любимой дочерью. Быть с ним по-настоящему близкой, построить с ним дружеские отношения, доверять ему свои тайные желания и мечты, но этому не суждено было сбыться. Koгда ей это было так необходимо, она была ему не нужна, она ему мешала. Это сейчас он был всем известен, как Александр Николаевич Соловьев, уважаемый бизнесмен-предприниматель. А в бурные девяностые, отец Миланы, известный в криминальном мире под кличкой Сашка Соловей, был одним из главных и самых грозных авторитетов криминального Питербурга. У таких, как он, обычно не было ни семьи, ни детей, потому что в его мире семья и дети означали признак уязвимости, слабое место, которое можно было использовать, чтобы сломать его. Он окружал себя женщинами, многими женщинами, одна красивее другой, и всегда моложе предыдущей, но все это были не настоящие, как принято говорить, легкие увлечения, без обещаний, без обязательств, без постоянства.
Одна из таких краль, высокая, светловолосая, ослепительно красивая – Мила унаследовала ее внешность, – но имевшая больше внешних достоинств, чем внутренних, обычная добыча Соловея, случайно (а может, и нет) от него залетела. Он рвал и метал, впадал в панику, не зная как поступить. Но как бы он не бравился, на аборт не решился настаивать. И тогда он решил защитить своего нерожденного ребенка, скрыть его от всего мира, а значит, и от самого себя. Он купил "маленький дом" с восемью спальнями, тремя ванными комнатами, бассейном в саду, собственной библиотекой, винным погребом и садом площадью восемьсот квадратных метров. Достаточно места для ребенка и его мамы. А чтобы молодая мама не была слишком перегружена неважными житейскими делами, он также обеспечил ее целой армией слуг. Все ради блага своего еще не родившегося ребенка.
Но жизнь распорядилась иначе, и детство его дочери сложилось совсем не так, как он планировал для нее. Сразу после рождения малютки, молодая мамаша переложила все заботы о малышке на слуг, напрочь забыв о ней. Ее больше интересовала ночная жизнь, мужчины и алкоголь. Деньги ей присылал бывший покровитель, более чем достачно. Хватало на безобразний образ жизни, в итоге сведший ее в могилу. В те редкие дни, когда ее мать действительно была дома, она либо находилась в таком сильном алкогольном и кокаиновом угаре, что в лучшем случае почти не реагировала на происходящее, либо была склонна к вспышкам ярости в худшем случае. Бывали дни, когда она приводила в дом очередного мужчину, пьяная, в дурмане кокаина или Бог знает чего еще, и возбужденная, как кошка в течку. Это были едва ли не худшие дни детства Милы. У ее матери не было никаких приличий, никаких границ дозволенного, и она с упоением праздновала чуть ли не оргии в своем доме. Если Миле и слугам везло, молодая хозяйка дома запиралась в спальне и бурно веселилась там. Однако иногда ей не удавалось добраться до второго этажа, и сексуальные игры начинались уже внизу, в гостиной, в библиотеке или даже на улице, в саду, где соседям тоже доставалось соответствующее зрелище.
Так девочка и росла первые одиннадцать лет своей жизни. Мать Миланы мало заботилась о своей дочери, в основном совершенно не обращая на нее внимания, хотя она признавала, что беременность и, соответственно, рождение Милы было лучшим событием в ее жизни, но не по причине безграничной любви матери к своему ребенку, как у других матерей, а по причине финансовой благонадёжности, которой теперь обеспечивал ее отец Милы. Дизайнерская одежда, дорогие украшения, самые модные клубы и вечеринки в высшем обществе, лучшие праздники в сочетании с алкоголем и множеством молодых мужчин – вот чего хотела от жизни ее мать. А Мила? Что ж, Мила была тем средством, которое обеспечило ей эту жизнь.
Отец возможно и рад был бы заняться своим отпрыском и обратить на нее внимание, но будучи криминальным авторитетом, он не мог себе позволить иметь семью и тем самым стать уязвимым. Мила даже не помнила, встречалась ли она со своим отцом до одиннадцати лет, потому что, если быть честным, то следовало признать, что он тоже не очень-то ею интересовался. Скорее, он был занят своей собственной жизнью, постоянными войнами, которые он вел, чтобы увеличить свою власть, незаконными предприятиями, которые он вел, чтобы умножить свое богатство, а также посещениями бань с товарищами и множеством красивых, милых девушек, которые помогали ему отключиться от стресса и расслабиться. В такой напряженной жизни не было места для маленькой одинокой девочки, которая ничего другого не желала, кроме семьи, двух людей, которые заботились бы о ней, любили ее и просто хотели бы узнать, о чем она мечтает. Это были не ее отец и не ее мать, которые по ночам перед сном проверяли под кроватью и в шкафу, не прячутся ли там монстры. В раннем детстве это делал садовник, потом, когда старый итальянец, который был так добр к ней, умер, Мила делала это сама. Как и все остальное в ее жизни, она все делала сама.
Ей было одиннадцать лет, когда жизнь полностью изменилась для нее с одного дня на другой. Ее мать, в очередной раз под воздействием алкоголя и наркотиков, ведя свой дорогой спортивный автомобиль, с которым она с трудом справлялась даже в трезвом состоянии, потеряла управление в итальянских Сепартинах, вылетела из трассы и сорвалась вниз с крутого обрыва. Красивый красный спортивный автомобиль, сверкающий под палящим итальянским солнцем, несколько раз перевернулся, вспыхнул и вскоре взорвался. Ни молодая женщина, ни ее спутник не выжили в этой аварии. А Мила одним махом стала полусиротой. У ее отца не было другого выбора, кроме как забрать дочь из Италии. Но вместо того, чтобы сделать это самому, проявить сочувствие и попытаться установить с ней некое подобие отношений, он предпочел прислать своего ближайшего доверенного лица, Станислава Прохорова, молодого человека двадцати пяти лет, уже далеко продвинувшегося в криминальной среде.
Не успела в ней прорасти детская надежда, что жизнь теперь изменится к лучшему, что, возможно, отец начнет проявлять к ней больше интереса и она наконец нашла в нем родственную душу, как он тут-же растоптал девственный бутон невинной детской веры, чистейшей в своем роде, решив вскоре после ее приезда в Россию отправить Милу в престижную знатную школу-пансион в Англии. В Питере развивались жестокие войны между группировками, не позволявшие отцу показывать слабость. Снова пытаясь уберечь свое дитя, отец так даже и не познокомившись с ней, отправил ее в Лондон учиться. И только после окончания школы, спустя шесть лет, девушке в возрасте восeмнадцати лет позволили наконец-то вернуться в Россию, и познакомиться со своим отцом. Тот в течении прошедших нескольких лет легализовал свой бизнес и превратился из криминального авторитета в крупного и преуспевающего бизнесмена. Голос отца вернул девушку к реальности.
– Я очень рад твоему приезду, дочь, хоть и немного озадачен, если быть честным.
Мила усмехнулась.
– Если быть действительно честным, то ты не просто немного озадачен моим приездом, а скорее прeбываешь в полном недоумении.
– А ты этому удивляешься? Почти в течении десяти лет я не мог добиться твоего приезда в Россию. А тут ты ни с того, ни с сего звонишь и спокойно обьявляешь, что прилетаешь.
Он внимательно посмотрел ей в лицо.
– У тебя все хорошо, дочь?
Мила наклонила голову вправо и присмотрелась внимательней к отцу. Вроде бы она расслышала в его голосе заботу. И прозвучало это даже довольно таки правдоподобно. Но она как всегда сомневалась в правдивости слов отца и гнала от себя глупые детские надежды на то, что отец и действительно мог искренне о ней заботиться и любить, хотя и не могла отрицать что он проявлял определенную привязoнность. К сожaлению стал он ее проявлять слишком поздно, и совсем неубедительно. Она вздохнула и отмахнулась от угнетaющих мыслей.
– Если я скажу, что просто соскучилась по тебе и решила проведать, ты мне поверишь?
Отец усмехнувшись помотал головой.
– Скорей всего нет.
Он прочистил горло и поправил снежно-белый галстук. Миле показалось, будто он нервничал. Она слегка прищюрила глаза и подняла одну красиво очерченную бровь.
– Твой приезд как-то звязан с молодым человеком по имени …
Он не успел договорить, как его дочь решительно заматала белокурой головкой. Она резко подняла голову и потемневшим взглядом посмотрела на отца.
– Нет, никак не звязано. Я ничего и слышать о нем не хочу. Для меня этот человек давно умер!
Глава 5
– Нет, нет, нет!!! Ни в коем случае! Да ты с ума сошел!
Марина, некогда красивая, миниатюрная девушка с небесно-голубыми глазами, наполненная ожиданием следующего дня, мечтами и бесшабашной уверенностью, присущей только беззаботным юнцам, в предстоящей жизни с неограниченными возможностями и яркими событиями, ныне сломлена бедами, обрушившимися на ее семью, от досады чуть ли не затопала ножкой. Она была до глубины душы возмущeна. Да как он только мог до этого додуматься? Уму непостижимо.
– Почему нет? Ты меня даже толком и не выслушыла, Марин!
Николай озадаченно глядел на свою жену. Он предпологал, что она будет не в восторге от его идеи, поскольку хорошо помнил ее непонятное для него нерасположение к некогда большой любви своего брата, но такого бурного противостояния он не ожидал.
– Я и не подумаю! Чего тут еще слушать? Не будем мы просить ее о помощи!
Девушка возмущенно сверкнула голубыми глазами на своего мужа, молчаливо наставляя его оставить эту тему сейчас и никогда больше не тратить на нее ни одной мысли. Он был удивлен, он редко видел этот ледяной блеск в ее глазах.
– Я тебя не понимаю. То ты говоришь что готова на все лишь бы вызволить брата из тюрмы, то ты на отрез отказываешься ухватиться за такой шанс.
Марина громко и презрительно фыркнула. Мысль о том, что ее любимый муж хоть на секунду мог предположить, будто эта мерзкая особа может быть подарком судьбы, глубоко возмутила ее, каждый дюйм ее души дрожал от ярости.
– Какой еще такой шанс, Коля! Это именно она виновата во всех бедах моей семьи. Я и видеть ее нe хочу!
Чтобы подкрепить свои слова, она снова топнула ногой, не осознавая, насколько ребяческой и заносчивой она выглядела в этот момент. Николай непонимающе покачал головой.
– Милая, прости, но на данный момент по-моему не столь важно, чего желаешь ты. Важнее то, что может помочь твоему брату, выйти живым и свободным из тюрмы. Ты так разве не считаешь?
Марина сжала зубы. Она ненавидела, когда он начинал приводить логические доводы, с которыми она не могла бороться, поскольку он, по сути, в очередной раз оказывался прав. Она почувствовала, как гнев, который еще долю секунды назад пылал в ней, словно огненный дракон, теперь вытесняется волной отчаянной надежды хоть как-то помочь брату. В душе остался лишь пепел необъяснимой ярости и ненависти к Милане Соловьевой. Она отказывалась принять его логику и признать свою капитуляцию. В последней попытке отвергнуть его идею она воскликнула.
– Хорошо, возможно ты прав. Сейчас важнее всего Сережа. И именно по-этому я с тобой не согласна. Нельзя ее подпускать к нему. Я все таки против.
– Черт возьми, почему? Я не понимаю!
Николай раздраженно взъерошил свои волосы. Он не сводил глаз с нервно вышагиваюшей по гостиной жены. Время от времени она была просто безумно упряма, настолько, что он начинал отчаиваться, что когда-нибудь сможет проникнуть в глубины ее мозга. Тем временем Марина остановилась, резко развернулась, всем своим существом показывая глубину своего возмущения, и гневно воззрилась на него.
– Да ведь она его ненавидет. Она только хуже ему сделает. И вообще я не понимаю, как она должна ему помочь. С чего ты взял, что она сможет сделать то, чего не удавалось сделать тебе за последние два года?
Николай глубоко вздохнул. Иногда эта женщина выводила его из себя. Они уже тридцать минут ругаются на эту тему. Он старается ей все разьяснить, а она его так толком и не слушала, как только он назвал имя Милы Соловьевой.
– Я тебе это уже сколько излагаю, Мариш? Мила стала первоклассным журналистом. Я уже несколько раз о ней читал статьи и слышал многое. Она считается одной из лучших в своей профессии. И самое главное и интерессное для нас, это то что ее специализация именно раскрывать запутанные безнадежные дела. Криминальные дела! Она уже раскрутила несколько очень громких дел, у нее опыта вагон! И не стоит сбрaсывать со счетов, кем является ее отец. Да у него бешенные связи. О током мы и мечтать не могли.
Марина сделала пренебрежительный жест рукой, как будто хотела отшвырнуть его последний аргумент в сторону.
– Мда уж. Вот как-раз ее папаша с превeликим удовольствием оставит Сережу гнить за решеткой. Он его ненавидет. Всегда ненавидел. Считал, что Сережа не достоин его дрaгоценой дочурки. Он и палeц об палец не стукнет, что бы нам помочь.
– Даже если его именно дочурка и попросит?
Марина недовольно фыркнула.
– А с чего ты взял, что она будет за Сережу просить? Ты столь уверен, что она захочет помогать нам? И это после того, что между ними было десять лет назад? Хмм..сомнительно.
– Не знаю, милая. У меня почему то сильное чувство, что Мила обязательно согласится помочь Сергею. Ведь все-таки она его когда то любила.
Она сделала глубокий, судорожный вдох, как будто его последние слова поразили ее, как удар по лицу, и почти выплюнула свой ответ, облитый невиданным ранее ядом.
– Да какая к черту любовь? Эта испорченная девка, даже никогда не слышала о таком чувстве. Ох, не нравится мне вся эта затея. Очень не нравится. Не доверяю я ей. И тем более её папаше. Как бы хуже не стало с их помощью.
Николай подошел к жене, взял ее ладони в свои руки и серьезно взглянул ей в глаза. Тихим голосом он промолвил.
– У нас нет особого выбора, милая. Его казнят через месяц если мы ничего не сделаем. А я больше не знаю, что еще можно сделать. Мила наша последняя надежда, и я думаю мы обязaны испробовать все доступные нам возможности чтобы помочь твоему брату.
