скачать книгу бесплатно
– О твоем романе с моим отцом? Потому мне и нужна именно ты. Ты идеальный объект презрения. Восемнадцатилетняя девушка, перед которой не мог устоять ни один мужчина.
Он говорил без эмоций, и это радовало Элоизу. Она не пыталась защищаться прежде, и не станет делать этого сейчас. Хотя слушать, как он повторял ложь, напечатанную таблоидами, было и нелегко.
– Зачем тебе везти меня обратно?
– Триумфальное возвращение, Элоиза. В качестве моей пассии. Напоминание о том, как маска благочестия соскользнула с его лица. Прежде чем мы полностью ее сорвем, мы расскажем народу правду. Наступают новые времена. Даже я изменил свое мировоззрение. Человек в его возрасте имеет определенную власть. Особенно человек его положения. Ты была восемнадцатилетней девчонкой, и, хотя я тебя не оправдываю, во всем обвинили только тебя. Думаю, если заставить мир взглянуть на него теперь, они поймут, кто он на самом деле. Хищник без капли морали.
Винченцо не ошибался. Времена действительно изменились. Слишком поздно для нее, быть может, но изменились, это правда.
– И ты думаешь, люди поверят, что мы пара?
– Я мужчина с дурной репутацией. Никто не усомнится, что я мог заинтересоваться бывшей женщиной своего отца.
– Я не это имела в виду.
Элоиза долго смотрела на него, ожидая, что он сообразит, о чем она, но он молчал, с неподвижным, как статуя, лицом.
– Хочешь, чтобы я пояснила, Винченцо? Я знала, что ты мерзавец, но вынуждать меня говорить очевидное, пожалуй, как-то особенно жестоко.
– Объясни, о чем ты? О какой жестокости речь?
– Я не красива. Не по стандартам, принятым в ваших кругах. И одежда идеальных размеров вряд ли налезет на мою фигуру.
Он рассмеялся. Наконец рассмеялся. А вернее, мрачно усмехнулся.
– Идеальный размер? Послушай, я не твоя мать. Я не выбираю женщин по каталогу. Все наряды будут в точности повторять твои восхитительные формы.
– Восхитительные? – Никогда прежде к ней не применяли этот термин. – Я же не в твоем вкусе, – сказала она.
– Ты красивая, пышная, тебя можно уложить в постель. С чего взяла, что ты не в моем вкусе?
Он говорил это так, словно зачитывал список покупок. Молоко, хлеб, можно уложить в постель.
Можно уложить в постель. Эта фраза особо выделялась.
– Я толстая, – бесцветно произнесла она.
– Пышная, – возразил он, и его голос был так соблазнителен. – У твоей матери узколобые представления о красоте.
– Давай все проясним, – начала Элоиза. – Я не комплексую, мне нравится моя жизнь, мне нравится мое тело. И печенье мне тоже нравится. Но я не собираюсь становиться объектом критики со стороны прессы. Я это уже проходила и прекрасно знаю, что они будут делать теперь. Причем с особым наслаждением. Думаешь, они не выложат мои фотографии «до и после» и не проедутся по тому, как я набрала вес?
– Но тебе не восемнадцать, – парировал он. – И в этот раз ты не сбежишь.
– Ты хотел сказать, в этот раз я не буду изгнана?
– Нам стоит поторопиться.
– Хорошо, только вещи соберу.
– Собирать ничего не нужно. На самолете будет портной и куча одежды. С тебя снимут мерки и все подгонят под твою фигуру во время полета. По прибытии в Ариосту ты будешь выглядеть, как моя девушка.
Как его девушка?
Элоиза ощутила нервную дрожь, но лишь на миг.
Все это не фантазия. Может, он и принц, но в данном случае ее одолевало чувство, что он скорее не рыцарь в сияющих доспехах, а дракон, готовый сожрать ее заживо.
Глава 3
Возможно, Элоиза поставила себе целью удивлять его. Он ждал от нее двух вероятных линий поведения. Либо она будет кричать и называть его негодяем, прежде чем капитулирует и подчинится, либо начнет флиртовать с ним, принимая его подкуп. Она не стала делать ни того ни другого. Элоиза просто взглянула на него и искренне ответила, что готова ему помогать. Сейчас она, скорее, напоминала ту девочку из детства, чем женщину, закрутившую роман с его отцом. Ему подумалось, не изменилась ли она. Или, может, он сам изменился? Эти мысли выбивали из колеи. Даже теперь, взойдя на борт его частного самолета, со множеством помещений и удобств высочайшего уровня, Элоиза не выглядела скучающей, словно обстановка была для нее привычной. Наоборот. В ее взгляде сквозили удивление и восторг. Может, и не восторг, но искреннее восхищение. И оно не казалось алчным, как он мог ожидать от женщины ее типа. Нет. Все, что он видел, – это живой интерес. Будто ее это развлекало.
В ее поведении была какая-то чистота. Его это выбивало из колеи, ибо чистота и Элоиза Сент-Джордж казались ему несовместимыми качествами.
– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил он, устраиваясь поудобнее на мягком кожаном диване.
– Он довольно большой, – ответила Элоиза, – твой самолет.
– Мне нужно все иметь под рукой, когда я в дороге. Так же, как в домашних условиях.
– Ну естественно, – усмехнулась она. – Видимо, путешествия для тебя тяжкое бремя. Что до меня, я в жизни мало куда выбиралась. Хотя, конечно, моя мать нередко путешествовала с твоим отцом, и иногда они брали меня с собой. Твой отец крайне щедр, – добавила она с ядом в голосе. – Брал с собой не только ассистентку, но и ее дочь. Но, помнится, его самолет отнюдь не столь шикарен.
– Это правда, – ответил Винченцо.
Он не до конца понимал, что за игру затеяла Элоиза, и это его немного смущало. Беспокойство было для него посторонним чувством. Равно как и неспособность понять, что у человека на уме.
Винченцо многое знал об Элоизе. Всего через неделю после того, как она явилась в его комнату и пыталась соблазнить (признавалась в любви к нему, целовала), выяснилось, что она любовница его отца.
А он… Он считал себя святым из-за того, что отослал ее из своей комнаты, притом что очень хотел поддаться искушению. Желание овладеть ею было подобно зверю, рвавшемуся из клетки. Но даже тогда он понимал: Элоиза слишком молода. А самое главное, совсем не знала жизни вне дворца. Они вместе росли, и в каком-то смысле оба стали одиноки. Она думала, что влюблена в него, потому что была слишком невинна.
Потому он ответил ей отказом. Ответил, что им не стоит этого делать.
Каким же он был глупцом! И еще большим глупцом, потому что страдал, узнав, что она никогда его не любила. Просто хотела заполучить королевскую особу. Любую.
Но он выучил урок и научился быть жестоким.
– Выпей что-нибудь, – сказал он.
Стоило ему это произнести, как возле бара материализовалась стюардесса.
– Что пожелаете? – спросила она.
– Если можно, минеральной воды, – ответила Элоиза.
– Минеральной воды? – повторил он. – Прошу, не стесняйся продегустировать что-нибудь посерьезнее.
– Я нечасто пью.
И снова она его удивила. Он представлял другое. Женщины, которую он рисовал себе, похоже, не существовало. Он воображал Элоизу с фигурой ее матери, с ярким макияжем и изысканным вкусом по части одежды. По его мнению, во время полета она станет изображать смертельную скуку, активно поглощать содержимое его бара и требовать, чтобы он детально расписал, как именно ей оплатят потраченное время.
Но она выглядела иначе. Разговаривала иначе и вела себя совсем по-другому. Винченцо редко в чем-то ошибался, но с ней ошибся.
– Если ты пьешь только по особым случаям, то сейчас случай как раз особый. Мы с триумфом возвращаемся в Ариосту, разве не так?
– Не уверена, что возвращение в Ариосту можно назвать триумфом.
Винченцо дал знак стюардессе, и та наполнила шампанским два бокала. Она принесла их на подносе. Винченцо взял бокалы и один передал Элоизе.
– Ты не чувствуешь триумфа, Элоиза? Ты садовод. У тебя есть дом. Ну, по крайней мере, в чьем-то представлении это дом. Разве ты не довольна собой?
Винченцо поймал себя на том, что ему не терпелось узнать о ней больше. Он не провел детального расследования относительно ее жизни, прежде чем отправился ее искать, что ему было несвойственно. Обычно он всегда и ко всему готовился заранее, чтобы знать все ответы. Владеть ситуацией. Но не сомневался, что Элоиза Сент-Джордж не способна его удивить. Что она как мать. Яблоко от яблони. Так зачем что-то о ней узнавать?
– Мои достижения вряд ли способны внушить моей матери чувство гордости, – ответила Элоиза и пригубила шампанского.
Она будто бы удивилась вкусу напитка, и Винченцо подумал, что она либо правда очень хорошая актриса, либо действительно редко пьет. Он полагал, что дело все-таки в актерском мастерстве.
– Ты знаешь, какого я о ней мнения, – сказала она.
– Думал, что знал, – ответил он. – Но я думал, что и тебя знаю.
– Я никогда не лгала тебе, Винченцо, – мягко произнесла она. – Что бы ты ни думал.
Ее взгляд был искренним, и эта женщина, сидевшая напротив него, совсем его не удивляла. Он создал образ Элоизы, надеясь изгнать из памяти девушку из своего прошлого. В воображении он сравнивал ее с ее матерью. Но если бы той ночью, когда она поцеловала его, на миг оказавшись в его объятиях, прежде чем он велел ей уйти, если бы тогда он попытался представить себе, кем она станет в будущем, то с легкостью увидел бы женщину, сидящую сейчас напротив него.
Он тут же задавил в себе эту мысль. Она была приятной, но все же мыслью, и не более. И он прекрасно знал, как мастерски умеют некоторые люди дурачить других. И хотя никогда не отождествлял себя с этими «другими», однажды Элоиза уже обвела его вокруг пальца. Больше такого не случится.
– Ложь или правда… Теперь все едино.
– Не для меня. Я не хочу общаться с человеком, который презирает меня.
– Тем не менее ты согласилась мне помочь. Зачем согласилась, если не хотела ехать? И если так меня ненавидишь.
– Я не сказала, что ненавижу тебя.
Его взгляд будто пронзил ее, и Элоиза покраснела.
– И напрасно, – произнес Винченцо.
– Почему? Потому что ты меня ненавидишь? Прости, что не отвечаю тебе взаимностью.
– Я не ненавижу тебя, Элоиза. Если бы ненавидел, то обошелся бы без твоей помощи. Но мне хотелось бы знать, каковы твои мотивы.
– Мне всегда казалось, – произнесла она, глядя поверх бокала, – что мы с тобой похожи, Винченцо. – Ты всегда был так же безразличен своему отцу, как я своей матери. Мы оказались пешками в их играх. И потому стали друзьями. Я, девочка из Америки, не знавшая прежде, что принцы бывают вне сказок. И ты, наследник трона своей страны. Ты был мне не безразличен. Именно дружба с тобой помогла мне выжить. А потому сейчас я с радостью готова побыть твоим другом.
Эти слова укололи подобно кинжалу.
– Другом, – повторил он.
– Только прошу, не вгоняй меня в краску, – попросила Элоиза. – Не будем говорить о том случае.
Вот теперь он был просто в ярости, и еще ему было немного стыдно. Он не такой. Он не из тех людей, что идут на поводу у эмоций. Он не такой, как его отец. И все же он не мог сдержаться.
– Ты имеешь в виду нашу последнюю встречу, когда я заплатил тебе? Или ту ночь, когда тебе было восемнадцать и ты…
Он взглянул на стюардессу и жестом велел ей уйти.
Женщина удалилась в помещение для обслуги.
– Ту ночь, когда ты так бесстыдно накинулась на меня?
– Ну конечно, я была такой бесстыдницей, – сказала она. – С моим-то огромным опытом обольщения. Поцеловала тебя, расплакалась и сказала, что люблю.
Отчасти Винченцо был удивлен, что она это помнила. Но на самом деле так и было. Впрочем, он в любом случае упомянул бы тот вечер. Так что, наверное, она просто решила идти в атаку первой.
– Я почти этого не помню, – солгал он. – На меня бросались многие женщины, Элоиза. Ты всего лишь стала одной из них.
Ее это явно задело, и на миг Винченцо пожалел о сказанном. Боль в ее взгляде не казалась поддельной. А если была неискренней, то Элоиза очень искусная актриса.
– Тогда все к лучшему, – ответила она, вновь пригубила шампанского и откинулась на диване, плотно сдвинув колени. На ногах ее были белые кроссовки, она ссутулилась так, будто хотела стать меньше. Закрыться в себе.
Минуту он пристально смотрел на нее. Голова ее была повязана красным платком, а волосы закручены в старомодный пучок. Светлая голубая рубашка с пуговицами была стянута в узел на животе, что ярко подчеркивало ее аппетитные формы и узкую талию. Брюки были красными, одного оттенка с платком. Она выглядела, как девушка из рекламы пятидесятых годов, в любой момент готовая к тому, что ею овладеют. Все, что ему нужно было сделать, – это расстегнуть ее рубашку. Вне всяких сомнений, она обладала внушительным бюстом. Так жаль, что рубашка застегнута.
И эти мысли смущали Винченцо. Смущало то, что он сидел напротив нее, пытаясь прикинуть в уме, сколько пуговиц нужно расстегнуть, чтобы увидеть ее грудь во всей красе. Элоиза казалась скромницей. На ней не было макияжа. Но кожа ее была чистой, а глаза – небесно-голубыми. Губы бледно-розовые. Пухлые. Верхняя чуть закруглена и немного полнее нижней.
Все это он помнил. Цвет ее глаз. Форму рта. Но лицо ее в те дни было худощавым. Теперь оно округлилось. Высокие скулы, но не излишне выдающиеся. Ему нравилось то, каким стало ее лицо, и вряд ли оно могло не понравиться любому мужчине.
Правда была в том, что она стала дивным созданием. Он вполне мог бы устоять перед девушкой, которую ожидал увидеть. Но он не ожидал встретить ту женщину, которой она стала в реальности. Хотя и это могло быть уловкой.
– Расскажи мне о своих нынешних связях.
– Моих… связях?
– Любовниках. Работодателях.
– Я садовод. Хотя сейчас в поиске нанимателя.
– В поиске нанимателя?
Винченцо не был уверен, какой именно смысл она вкладывала в эту фразу.
– До прошлого месяца я работала на большом участке. Но владелец продал его, и… – Она с болью прикрыла глаза. – Теплицу, которую я обслуживала, решили ликвидировать. Я вложила в нее столько труда! Там были прекрасные растения, и теперь все исчезло. Потому что кому-то захотелось новый бассейн. У меня были деньги. Достаточно, чтобы не искать работу сразу. Пришло на ум создать собственную теплицу. Пока не успела. Но у меня остаются планы на этот счет.
Винченцо не мог удержаться. Не мог не спросить.
– Почему? – Он пытался вспомнить, испытывала ли она какую-то особую тягу к цветам и растениям прежде, когда он ее знал. Но ничего такого на ум не приходило. – Почему садоводство? Почему у тебя возник интерес именно к этой профессии?
– Мне нравится выращивать растения. Нравится делать мир чуть более красивым. Я вовсе не хочу быть скандальной знаменитостью. И знаешь, даже если я ею стану, все равно это не важно. Обо мне очень быстро забудут. Я просто вернусь к своему саду. Я хочу жить по собственным правилам. Знаю, ты, вероятно, не веришь мне. Но это так. Моя мать контролировала все в моей жизни. Мои мысли, мои действия. Что я ела и что носила. А мне нравится быть собой. Нравится что-то давать миру, а не только брать.
Похоже, Элоиза не собиралась отвечать на его вопрос. Интересно, не был ли ее любовником владелец особняка, в котором она работала прежде. Такое вполне вероятно. И она не просто потеряла работу, а ей дали отставку. И что нового богача она еще просто найти не успела. Ее, похоже, мало заботили деньги, и хотя Винченцо знал, что его отец дал ей какую-то сумму и она якобы зарабатывала на жизнь сама, но вряд ли этого ей хватило. Особенно на тот образ жизни, к которому она привыкла.
