скачать книгу бесплатно
Ее глаза раскрылись от удивления, и на щеках выступил нежный румянец.
– Простите. Вы работаете на Хассана, и я думала, что…
– Что я его слуга?
Она пробормотала что-то похожее на итальянское ругательство и, подойдя с гордо поднятой головой к шкафу, раздвинула дверцы.
– Я правда не знаю, как вы собирались жить в реальном мире, принцесса, если до сих пор думаете, что кто-то должен собирать ваши вещи.
Ее плечи напряглись, спина выпрямилась.
– Не называйте меня так больше, – заявила она, не поворачиваясь.
– Принцесса – это то, что вы собой представляете, Изабелла. Та, кем вы являетесь.
– Да кому ведомо, кто я такая, если я сама этого не знаю, – усмехнулась она.
Никакой реакции на замечание не последовало. В его обязанности не входило все время находиться рядом и заниматься психоанализом.
Изабелла резко подскочила и повернулась к Адхаму – в руках груда одежды, свисающей вместе с вешалками.
– Знаете, вообще-то вы могли бы мне помочь.
Он покачал головой в знак отрицания – едва заметно, наблюдая за ее неуклюжими движениями. На третьей или четвертой попытке она, казалось, выработала какой-то метод – пусть даже не совсем традиционный.
– А кто вам вообще паковал вещи, если уж на то пошло?
Она пожала плечами и залилась краской:
– Один из слуг моего брата. Я должна была покинуть его дом сегодня утром, но ушла на несколько часов раньше.
– Ушли в неведомом направлении?
– Как, вы сказали, вас зовут? – Прищурив глаза и важно поджав губы, поинтересовалась она.
– Я не называл своего имени.
– А могли бы назвать.
– Адхам, – ответил он, умолчав о фамилии и своем родстве с Хассаном.
– Приятно познакомиться, – сказала она, складывая шелковую блузу. – Вообще-то не совсем приятно. Сама не знаю, почему так сказала – наверное, привычка, манеры… – пробормотала она. – Меня так выдрессировали, – вздохнув, добавила Изабелла. В голосе звучало отчаяние, уголки красивых губ опустились.
– Вас это возмущает?
– Да, – ответила она медленно, но твердо. – Да, меня это возмущает. И мне неприятно ваше присутствие, Адхам. Как бы я хотела, чтобы вы ушли, – вдохнув глоток воздуха, выпалила она.
– К сожалению, мы не всегда получаем то, чего хотим.
– А некоторые из нас – вообще никогда.
– Будет вам Эйфелева башня. Этого должно быть достаточно.
Глава 2
Пентхаус Адхама располагался в Седьмом округе Парижа. Такие апартаменты не могли принадлежать человеку, работающему на великого шейха. Было совершенно очевидно – у него имеются собственные средства и, вероятно, определенное положение в придачу. Скорее всего, он был человеком титулованным – каким-нибудь шейхом или кем-то вроде того. Неудивительно, что он не стал помогать ей с чемоданами. Ее просьба была для него унизительной, но Изабелла не хотела показаться грубой – она просто привыкла, что ей все прислуживали. Столько лет она посвятила занятиям, чтению, обучению навыкам, которыми, по мнению родителей, должна была обладать хорошо воспитанная молодая девушка, но среди этих уроков не было ни одного, который научил бы ее складывать одежду или выполнять любую другую работу по дому.
Она всегда считала себя умным человеком – мнение учителей и их оценки были тому подтверждением. Но, осознав, какой ужасный пробел имеется в ее образовании, она почувствовала… почувствовала, что ничего не знает из того, что следовало бы знать. Кого волнует максимальная глубина Темзы, если вы не умеете складывать собственную одежду?
Пытаясь найти хоть какие-то личные вещи этого загадочного человека, Изабелла оглядела комнату. Ни семейных фотографий, ни картин. Те, что висели на стене, были типовым модерном – таким, какой можно было встретить в любом гостиничном номере. Ни единого признака индивидуальности, ни единого намека на то, кем он мог быть или что мог любить. Она только утвердилась в своем первом предположении.
– Вы не проголодались? – спросил Адхам, не поворачиваясь.
– Я могу рассчитывать на что-то кроме хлеба и воды?
– Вы же не в плену.
– Неужели? – Она попыталась сглотнуть комок в горле.
Разве она не была заложницей всех и каждого? Марионеткой, разукрашенной родителями и выдрессированной откликаться на каждое движение веревки.
– Смотря как посмотреть. Если попытаетесь переступить порог этой комнаты, я вам не позволю. Но если не будете предпринимать никаких попыток к бегству, мы сможем вполне мирно сосуществовать.
– Прямо как в тюрьме.
Ее слова не произвели на Адхама никакого впечатления – как будто брать заложниц было его обычным делом. Шевельнулись только губы – шрам поперек верхней губы слегка разгладился при натяжении кожи. В воображении Изабеллы он был воином, и этот пустяковый недостаток его красивого лица еще сильнее подчеркивал этот образ.
– Заключенная вы или нет, не важно. Я просто спросил, не хотите ли поужинать. Думаю, вы не успели поесть до моего прихода.
В животе громко урчало – в напоминание о чувстве голода, которое она испытывала вот уже несколько часов.
– Да, я бы хотела поужинать.
– Тут неподалеку есть ресторанчик. Я у них обычно заказываю еду на дом, когда нахожусь в Париже. Надеюсь, вас это устроит.
– Я… – Вот оно, то самое время… Другого шанса не будет. – Вообще-то я хочу гамбургер.
– Гамбургер? – Он поднял брови от изумления.
Она быстро кивнула:
– Да, я никогда раньше не пробовала гамбургер. А еще чипсы. Картофель фри. Или как он правильно называется? И газировку.
– Неприхотливое пожелание для вечерней трапезы. Думаю, что смогу удовлетворить ваш изысканный вкус. – Ей показалось, что в его голосе прозвучали нотки сарказма. Взяв сотовый телефон, он набрал номер и заговорил на безупречном французском.
– Вы говорите по-французски?
– У меня здесь резиденция, знание языка всегда пригодится, – произнес Адхам, пожав плечами.
– А по-итальянски? – спросила она, направляясь к софе, обтянутой гладким черным материалом, почти таким же приятным на ощупь, как мрамор, и уселась на край.
– Немного. Я в совершенстве владею арабским, французским, английским и мандаринским наречием китайского языка.
– Мандаринским наречием?
Его губы слегка изогнулись – как будто пытались принять форму улыбки. Он уселся на стул напротив нее:
– Это долгая история.
– Я говорю на итальянском, а также латинском, французском, арабском – и, конечно, английском.
– Вы довольно хорошо образованны.
– У меня было много свободного времени, которое я могла посвятить образованию. – Книги сопровождали ее везде: в фамильном доме, в школе для девочек в Швейцарии, где она провела несколько коротких лет. Во многом ее спасало воображение. Там она была свободна, там ее никто не контролировал.
Но в последнее время одного воображения стало мало. Ей нужно было нечто большее – побег. Побег в реальность, не имеющую ничего общего с той жизнью, которую она вела за стенами дворца. А после свадьбы эта стена станет еще более глухой. Будучи окруженной сотнями людей, на самом деле Изабелла была отделена от мира, изолирована от него.
По телу пробежала дрожь, холод одиночества заполнил ее грудь, пробрался в легкие – ей показалось, что она тонет.
– Когда твоя семья вращается в таких кругах, знание языков может очень сильно пригодиться. Я могла практиковаться с дипломатами.
Во время частых визитов в Италию она встречалась с политиками и другими влиятельными персонами. Люди одного типа – разговоры одной тематики. И всегда под наблюдением.
– А где же вы применяете свои лингвистические навыки? – спросила Изабелла, сжимая кулаки.
– Языки для меня – дело жизни и смерти. Род моих занятий таков, что от того, понимаешь ли ты слова своего врага или нет, зависит твоя жизнь.
По телу Изабеллы пробежал мороз, на руках выступили мурашки.
– Вы… С вами такое случалось?
– Да, я служу своей стране. Своему правителю. Защищать их, а теперь и вас – мой долг.
Непоколебимая преданность Адхама поразила ее.
– Вы пришли за мной именно поэтому? Чтобы защитить меня?
– Вас шейх мог доверить только мне – он бы не отправил первого встречного на поиски своей невесты.
– Ну почему все думают, что меня обязательно нужно держать за руку, чтобы перевести из одной комнаты в другую? – Ею обуяли гнев и досада – казалось, она вот-вот взорвется.
– Потому что вы так ведете себя, – ответил Адхам сквозь зубы.
– Это нечестно. У меня никогда не было возможности самой принимать решения. Все думают, что я на это не способна.
– Если вы и дальше будете проявлять такую же мудрость, какую уже успели проявить, то тогда все понятно.
– Я не пытаюсь избежать своей участи и понимаю, чего от меня ждут люди, и даже знаю почему. Но несколько недель тому назад я вдруг кое-что осознала – я ни разу в жизни не была наедине с собой. Ни разу. Рядом всегда была охрана, которая следила за каждым моим движением, компаньонки, которые диктовали, что надеть, учителя, которые учили, как думать. Моя жизнь была предопределена, и я не могла что-то изменить. – Ее голос прозвучал натянуто. – Мне нужно было только время, чтобы понять, кто я такая.
В комнате эхом прозвучал звонок – принесли еду. Адхам встал и подошел к двери, набрал пароль, чтобы впустить разносчика. Через несколько минут он вернулся с двумя пакетами.
Изабелла попыталась отыскать в себе ту толику оптимизма, который переполнял ее, когда она села на поезд в Италии. В ее распоряжении был всего лишь вечер и несколько часов следующего дня. А поплакать она еще успеет – и будет. А сейчас она пыталась наслаждаться моментом, ужином, который выбрала она, а не королевские диетологи.
Адхам заглянул в пакеты, поставив их на стеклянный кофейный столик. От запаха, наполнившего комнату, живот Изабеллы заурчал еще сильнее. Но она не обращала на это никакого внимания, завороженно разглядывая руки Адхама. Они были такими мужественными, совершенно не похожими на ее собственные, – широкие и квадратные, золотистого оттенка кожи, с глубокими рубцами на костяшках.
Что он за человек? Откуда все эти шрамы? Он упомянул, что попадал в переделки, когда речь шла о жизни и смерти. Он-то жив, а вот что сталось с противниками? Но страха перед ним не было.
Единственное, что Изабелла знала наверняка, – это то, что хочет избавиться от этого человека. Ведь никто не нянчил ее брата, когда тот выходил в люди и наслаждался свободой. Никто не сомневался, что он вернется для исполнения своего долга. И она сделает то, для чего была рождена. Она всегда понимала, что не выйдет замуж по любви, даже до того, как ей выбрали Хассана в качестве мужа. Но это не означало, что ей хотелось сидеть за семью замками всю оставшуюся жизнь. Всего несколько коротких недель – вот и все, о чем она просила.
Изабелла откусила кусочек гамбургера и закрыла глаза от удовольствия. Гамбургер был гораздо вкуснее, чем она ожидала. Он имел настоящий вкус свободы. Медленно пережевывая мясо, она смаковала момент – и все, что было с ним связано.
Сдерживая слезы, она откусила еще. Неожиданно во рту появился сухой привкус, а в желудке почувствовалась тяжесть.
– Изабелла?
Она подняла голову и встретила пристальный взгляд Адхама. От того, что он наблюдал за ней так внимательно, ей становилось неловко. Ей не нравилось находиться под прицелом этих темных пронзительных глаз – создавалось ощущение, что они смотрят прямо в душу и видят каждое тайное движение ее мысли или переживания.
Она потупила глаза, уставившись на еду.
– Вы так напряженно думаете, Изабелла. Все эмоции читаются у вас на лице, – произнес он наконец.
– До свадьбы остается два месяца, – ответила она, пытаясь придать своему лицу как можно более беззащитное выражение, чтобы вызвать у него хоть какую-то жалость. – Два месяца и десять дней. У меня так и не было возможности сделать то, что запланировала. Я ни разу не была в кино или в ресторане. Я просто хочу… пожить собственной жизнью – прежде чем выйти замуж. – Она вглядывалась ему в лицо, надеясь увидеть там хоть какое-то сострадание. Взамен только пристальный взгляд черных как уголь глаз. Между ними была воздвигнута стена, и она прекрасно это ощущала. – Можно?.. Можно мне сделать хоть толику этого – вместе с вами? – настойчиво продолжала она, а сердце колотилось все чаще.
Эта просьба вызвала у него по крайней мере хоть какую-то реакцию – он слегка приподнял бровь.
– Я вам не нянька, амира. – Арабское слово, обозначающее «принцесса», было произнесено с насмешливыми нотками.
– А я не ребенок.
– Я здесь для того, чтобы вернуть вас жениху. После того как вы завтра увидите Эйфелеву башню, мы полетим обратно в Умарах. Вы вернетесь во дворец, и я передам вас во всемогущие руки великого шейха.
Выражение его лица повергло ее в отчаяние – оно было пустым, но суровым.
– Но… – Изабелла откусила еще один кусочек гамбургера, пытаясь не заплакать. Только не перед Адхамом. Иначе он мог подумать, что она действительно была маленьким глупеньким ребенком, который сам не знает, чего хочет.
Хотя это было почти правдой. Она действительно не знала. И сейчас поняла это. Она не знала ни того, что ей нравится, ни того, что ей не нравится, ни каковы ее нравственные ценности. Она любила только то, что ей говорили любить. А говорили ей то, что было для нее лучше всего.
Она ужаснулась при мысли о том, что может совершенно потеряться, если в ее жизни все изменится – окружающая обстановка, люди. Это было еще одной причиной, почему ей было нужно время – время на поиски себя.
Глубоко вздохнув, Изабелла попыталась улыбнуться. У нее было мало времени, чтобы выработать план, и она не могла поставить под угрозу такое хорошее начало – он не должен был заподозрить ее замысла.
– Я устала, – сказала она. И это было правдой.
– Вы можете лечь в комнате для гостей, – произнес Адхам, указывая на дверь напротив открытой гостиной.
Она положила остатки ужина на вощеную бумагу, сказав, что у нее пропал аппетит, и встала, пытаясь поднять свой розовый чемодан.
Адхам наклонился и положил руку на чемодан – поверх ее руки. Прикосновение обожгло ее, и пламя разлилось по телу. Изабеллу поразило, насколько горячей была его кожа.
