скачать книгу бесплатно
раскрой его – говорят изумрудные голоса, и ты садишься на поезд и едешь, едешь в полнейшей тишине;
в калейдоскопе кружится Оранжевое и Зеленое – узоры, узоры; пейзаж подчиняется движениям твоей руки –
ты ведь была здесь не один раз.
Королева
Королева с апельсиновым ртом и/или мои влажные сны в середине мая;
начинается вечер, и кто принесет мне сон,
ведь иногдавечером…
И ты меняешься вместе с пейзажем
(демоны твоего сна и пурпурный конь)
и/или в другой вечер/после дождя/в оранжевый четверг
я нахожу свой глаз у тебя в кармане, между поцелуем и носовым платком;
Черный Король/Черная Королева и рассказчик историй в медный полдень
в сентябре на Петроградскую сторону сумерек;
ящерицы прячутся в щели, и я знаю, что происходит/всегда знаю, что происходит,
и ты приносишь забытую шляпу и роняешь пепельницу
и она разбивается, и ящерицы уносят осколки в еще один вечер;
телефонная женщина и почтовая женщина берутся за руки и выходят, я закрываю за ними дверь ключом Убийцы, который решил-таки навсегда покончить с моим колокольчиком;
наступает утро, и ты путешествуешь из безрадостного края в безрадостный на троллейбусе,
к тебе подходит оранжевая женщина (у тебя в руке банка хохота), и ты согласна отдать ей все, лишь бы не превратиться в ящерицу;
путешествуешь из настоящего в настоящее с мертвыми часами на руке,
лучники и контрабасисты приходят навестить тебя, а у тебя нет пепельницы,
и ящерицы уносят стрелы и контрабас;
я прячусь в углу и смеюсь – ведь у меня есть целая банка хохота,
и ты пришиваешь на место мой глаз;
из Оранжевого в Зеленое за каких-нибудь полчаса
и ты падаешь – вниз, вниз, вниз –
на холодную, холодную землю
из-под купола цирка на площади,
и клоуны прощаются и уходят;
один из них, в фиолетовом пиджаке с бубенчиками, забывает свою шляпу и, не доходя даже до середины площади,
растворяется в оранжевом вечере (и наступает вечер);
колокола бьют восемь, рыбы заглатывают фонари и дождь прекращается;
ты превращаешься в Оранжевую Странницу Никогда,
и ящерицы бегают по твоей комнате, где только расстроенное пианино и кусочек грозы;
– странствие начинается – говорит радио из угла;
ты открываешь окно и слышишь, как капает с крыши и хлопают двери;
сумерки сплетены из слов и прикосновений и у тебя всегда найдется что-нибудь новенькое, ты ведь теперь Королева Ящериц?
Но найдется ли кто-нибудь в твоем королевстве, кто сможет превратить вечер?
Когда-нибудь утром ты найдешь мертвеца в своих владениях.
Не удивляйся, если это буду я;
Ночь – это чудовище, которое отгрызает кусочки снов и делает их твоим завтра;
и через четыре и призраки и голоса и скелет в чулане.
Черепахи
Оранжевые черепахи падают в Ла-Манш и никогда не возвращаются Садовой улицей после полуночи в Новый Год;
из подъездов высыпаются гласные, и ты поднимаешь их с асфальта и пытаешься отогреть (твои губы и голос),
и держишь на ладони пурпурное «М»;
никогда не останавливайся, ОК?
(Через четыре) отвечая на телефонные звонки и пряча мертвеца под роялем, пытаешься не выронить рассыпающиеся на гласные и «М» слова и
голос сворачивается клубком и мурлычет;
заводные игрушки двигаются в пустой комнате -
я, внутри своего глаза и ты, Оранжевая Странница Нигде.
Апельсины
Апельсиновые деревья; вечер на площади, когда нет Оранжевого и Зеленого и так легко говорить;
ветер желания, ангелы для тебя и голос в центре пульсирующего Ничто;
не останавливаться и смотреть, как разлетаются блестки,
и ветер,
и из открытой форточки пахнет апельсинами;
ты ждешь возле зеленой реки, на дне – странники, и они смотрят на тебя – и гул, и отражения;
еще четыре; везде четыре.
Ветер Желания
И ты падаешь в море Оранжевого и называешь ледяной поток, спускающийся с гор
и/или вынуждена выдумывать новую игру – как сон о захлопнутой двери или погружение в море <оранжевого>
и блуждания по узорам <мне кажется>
так можно создать движущуюся картинку
<ОК>
трамваи везут тебя в центр, и ты знаешь, что будет через пятнадцать минут <рекламный человечек об этом позаботился>;
тебе остается только смотреть и наслаждаться игрой
(чувствуешь, как тает на языке),
но не вернуться;
ночью ветер желания и оранжевые фонари <не здесь>
и действие (любое) становится обрядом.
(Не говори об этом пурпурному человечку,
он сам догадается и о рыбах, и об облаках.)
Кружится, кружится по спирали
и рыбы внутри твоего глаза и не найти.
Пусть будет имя.
<Рекламный человечек пишет его на фиолетовом.>
Нил Кэссади, Петер Фальк, Брюс Уиллис и Зигмунд Фрейд
– Да-да-да, говорит Нил, зажигает очередную зеленую сигару и поднимает бровь (у него ведь стеклянный глаз).
(Так он становится похожим на его отца, и Зигмунд берет у него спички и тоже раскуривает сигару).
В конце концов вся комната наполняется дымом, и они выходят на балкон, где сижу я.
Мы слышим, как идет электричка, и кто-то говорит, что в один из этих дней он изрежет тебя на маленькие кусочки.
– Да-да-да, говорит Брюс и достает свою пачку
(он, оказывается, стоял на балконе этажом ниже и все слышал, ведь его уши и глаза у тебя в кармане,
и твои пальцы падают очень медленно,
и ты все-таки засыпаешь,
и серебряные ящерицы несут тебя в следующее утро).
<1997>
Иди Одна
Окна смеялись,
Клоуны шли по двору;
Летели птицы.
Когда ты пришла, их было трое.
Приснилось небо -
Меня не было, играет кто-то другой.
Зверь бежал, касался мохнатым боком.
Его убили. Не осталось Никого,
Кто смог бы.
Иди одна.
* * *
