Нелюдь

скачать книгу бесплатно


На столе дымилась молодая картошка с укропом и зеленым луком, хозяйка быстро почистила рыбу-малосолку, достала бутылку водки. Глава семьи, потерев ладони в предвкушении замечательной трапезы, разлил водку по рюмкам и произнес короткий тост:

– Ну, за удачную рыбалку!

Когда мужчины выпили и с аппетитом набросились на горячую, рассыпчатую картошку, сдобренную душистым сливочным маслом, закусывая толстыми ломтями жирной рыбы, Нефедов обратился к своей жене:

– Люда, расскажи Николаю, когда ты заметила девушек в автобусе? Он, оказывается, не знает, что девушки дружили с Русланом.

– А что рассказывать-то? – пожала плечами женщина. – Видела, как девушки ехали в автобусе, видела, как Руслан высадил их.

– Людмила, постарайся вспомнить, какого числа это было, – попросил ее Смирный. – Это очень важно, от этого зависит многое.

– Ой, даже не знаю…

С этими словами женщина сходила в другую комнату и вернулась с настенным календарем. Тыкая пальцем по датам, она произносила вслух:

– Сегодня двадцать четвертого августа, воскресенье. В тот день я возвращалась с работы на автобусе… Маршрут автобуса третий… Они сели… Где они сели-то? Не помню, не обратила внимания, но где-то в середине маршрута, поскольку на конечной остановке их точно не было. Был рабочий день… рабочий день, а накануне мы ездили в лес за красной смородиной… Там я еще подвернула ногу, а на следующий день вечером после работы кое-как доплелась до остановки… Алексей, когда мы ездили в лес? В субботу или воскресенье?

Алексей в задумчивости обратил свой взор в потолок, ощупью нашел на столе бутылку, крякнул и разлил водку по второму кругу. Опрокинув рюмку, он от рук жены взял календарь, долго изучал его, что-то бормоча себе под нос, а затем уверенно заявил:

– Это было воскресенье, двадцатого июля.

– Ты уверен? – спросил его Смирный, чувствуя, как его захватывает тревожное состояние.

– Абсолютно. Этот день был для нас невезучий: ягод не нашли, Люда подвернула ногу, у меня сломалась машина – слетела шаровая.

– Да, да, у тебя тогда сломалась машина, – подтвердила жена. – Привез меня домой, а сам поехал в магазин, там и отвалилось колесо.

– Значит, Людмила, ты видела их в автобусе номер три после шести часов вечера двадцать первого июля? – весь напрягшись, спросил Смирный.

– Получается что да, это было двадцать первого, – уверенно ответила женщина.

– Ты понял, Слава? – обратился Смирный к Овсянникову. – Маршрут автобуса номер три пролегает мимо дома тети Сатаровой, где девушки ночевали с двадцатого на двадцать первое.

– Они ночевали у тети Сатаровой, вечером поехали в город, но Руслан пересадил их в свою машину. Получается, что они скрывались от Руслана, а он их каким-то образом нашел, – предположил Овсянников.

– Людмила, расскажи подробно, как ты ехала в автобусе, что видела, что слышала, – попросил женщину Смирный. – Лучше расскажи с начала дня.

– Значит, как мы тут определились, это было двадцать первого июля, – стала рассказывать женщина. – В этот день у Алексея машина была сломана, он починил ее только поздно вечером. Накануне я подвернула ногу, утром пешком дохромала до остановки, села в автобус номер три и поехала на работу. Работала до пяти вечера, а потом пешком добралась до конечной остановки автобуса номер три. Народу было немного, этих девушек я там не видела. Где-то в середине маршрута автобус резко затормозил, и я в окошко увидела, что его прижала машина вишневого цвета. Оттуда вышел Руслан и кому-то в автобусе помахал рукой. Я оглянулась и увидела двух девушек, которые ехали стоя, поскольку сидячие места в автобусе были заняты. В одной из девушек я узнала Сатарову Наташу, а вторая мне была не знакома. Незнакомая девушка сказала Наташе: «Ну что, пойдем, они нас ждут». Наташа не хотела идти, упиралась, но, в конце концов, они вышли и сели в машину Руслана. Я заметила, что в машине находится еще один мужчина, он выглядывал из окошка. Через несколько дней я узнала, что пропали две девушки и одна из них Сатарова. А потом увидела плакат, где были фотографии Сатаровой и другой девушки. Я не думала, что они пропали именно в тот день, когда я видела их в автобусе, поэтому не стала на это обращать внимание, решив, что в милиции так и так знают их связи с Русланом. Вот, собственно, и все, что я видела и слышала.

– Люда, сможешь узнать второго мужчину, который сидел в машине?

– Да, он из милиции, друг Руслана. Когда Руслан со своей шабашкой работали у нас, этот милиционер часто приезжал к нему. Однажды, во время выдачи зарплаты, рабочие подрались, этот милиционер также приезжал на разборки.

– Эльмурзиев, – предположил Овсянников.

Смирный, молча кивнув, задал вопрос женщине:

– Марка машины?

– Не могу сказать, я в них плохо разбираюсь, но вишневого цвета.

– Людмила, как были одеты девушки?

– Так же, как описано в плакате «Их разыскивает милиция».

– Хорошо… – задумчиво произнес оперативник и поинтересовался: – Кому еще рассказала об этом?

– О том, что видела девушек в автобусе?

– Да.

– Только Леше.

Смирный, повернулся к оперативнику, глянув на него вопросительно:

– Слава, что все это значит?

– Девушек в день пропажи вечером забрали Исхахов Руслан и Эльмурзиев. Больше никто их живыми не видел. В анонимке пишут о каких-то приезжих ментах. Может быть, неизвестный автор имел в виду Эльмурзиева, он приехал в наш город чуть более двух лет назад… – рассуждал Овсянников и вдруг удивил старшего ошеломляющей догадкой: – Послушай, Василич, во время убийства Коптевой Эльмурзиев уже был здесь?

– Хочешь сказать, что маньяк он? – удивился Смирный. – С трудом представляется, но эту версию необходимо проверить до конца.

Слышавшие разговор двух оперативников супруги ахнули:

– Что у вас творится в милиции!

Перед тем, как уйти, Смирный предупредил гостеприимных хозяев:

– О нашем разговоре никому! Людмила, если тебя будут спрашивать даже милиционеры, не признавайся, что видела девушек в автобусе в день их пропажи, иначе подвергнешь свою жизнь опасности.

– Да, да, конечно, я ничего не видела и не слышала, – испуганно прошептала женщина.

5

От дома Нефедовых оперативникам надо было идти вместе, они проживали в одном микрорайоне. Вышагивая по пустынным улицам вечернего города, каждый осмысливал в голове ту новость, которую они услышали из уст Людмилы. Теперь они стали понимать, почему Эльмурзиев так рьяно скрывает секреты дела о пропавших девушках. Неужели он убийца? Неужели под самым их боком затесался опасный и жестокий враг? Эти зловещие догадки терзали их сознание, тревожно бередя душу каждого.

– Тебе задание, – наконец заговорил Смирный. – В отделе кадров установи, когда к нам перевелся Эльмурзиев. Если во время убийства Коптевой он был уже здесь, то его надо примерить к этому делу. Также на днях найди автобусника маршрута три и поговори с ним, узнай, насколько хорошо он запомнил прижавшую его машину. А я тем временем схожу к прокурору, постараюсь уговорить его, чтобы возбудил уголовное дело по убийству девушек пока без обнаружения трупов. В этом случае дело заберут у Эльмурзиева и передадут в наше производство. Вот тут-то мы и начнем проверять всех. А сейчас смысла нет работать по этому делу – вся информация будет стекаться к Эльмурзиеву и, если он причастен к исчезновению девушек, все будет укрываться и утаиваться.

– Исхахова тоже надо остерегаться, от него произойдет утечка информации, – поделился своими опасениями Овсянников. – Все-таки брат…

– Естественно, – кивнул Смирный. – Он не должен знать, что мы сегодня узнали от Людмилы. Делаем вид, что ничего не знаем и мало интересуемся этим делом.

На следующий день Смирный сходил к прокурору города.

Петр Васильевич Сорокин, мужчина в годах, так же, как и начальник милиции, давно уже потерял интерес к службе, приходил на работу лишь для того, чтобы отбыть очередной день перед близкой отставкой. Он уважал Смирного как сильного оперативника, раскрывшего не одно запутанное убийство, поэтому относился к нему весьма благосклонно.

Смирный застал прокурора за чаепитием прямо за рабочим столом. Увидев в дверях оперативника, тот радостно поманил его рукой в кабинет:

– Николай Васильевич, проходите, чайку попьем! Какие дела привели вас ко мне?

Когда был налит чай, Смирный, отхлебнув из чашки, приступил к делу:

– Петр Васильевич, я хотел поговорить с вами о пропавших девушках.

– А что, нашлись? – быстро и удивленно спросил прокурор.

– Нет, не нашлись. Уже прошел месяц, как они пропали, но до сих пор нет никакой информации, что с ними случилось. Поиск девушек ведется в пределах разыскного дела, а надо уже допрашивать людей, проводить следственные мероприятия: обыски, осмотры, изъятия, назначать экспертизы. Все это можно делать только в рамках уголовного дела. Поэтому, Петр Васильевич, прошу возбудить уголовное дело по факту убийства Сатаровой и Вожжиной и включить меня в состав следственно-оперативной группы.

– А не рано ли? – засомневался прокурор. – Вы достаточно проверили все версии о том, что девушки могли тайком куда-то уехать или стать жертвой несчастного случая? Возбудим уголовное дело по двойному убийству, сразу налетят с Генпрокуратуры, поставят дело на контроль. Нам достаточно одного дела по убийству Котовой, которое стоит на контроле у генерального, за второе такое дело с нас снимут шкуры. Кстати, как по тому делу, есть какие-то перспективы?

– Убийство Коптевой, – поправил прокурора сыщик. – Пока никакой информации, но мы никогда не забываем про это дело, тщательно проверяем все поступающие сведения.

– Калюжный тоже говорит, что никакой информации. Дай-ка, я его сейчас позову, посоветуемся.

С этими словами он по прямой линии указал секретарю:

– Найди следователя Калюжного, пусть зайдет ко мне.

Вскоре в кабинет прокурора заглянул Калюжный. Он испуганно зыркнул на Смирного и спросил:

– Петр Васильевич, вызывали?

– Проходи, садись, Алексей, – пригласил его прокурор, указав место напротив оперативника и смешливо поинтересовался: – Что такой испуганный-то, грешки какие мучают?

Калюжный боялся не зря. Он благодарил бога за то, что в тот трагический день он вовремя покинул вечеринку. А то, что там в его отсутствии случилась трагедия, он ни на секунду не сомневался. Демченко и Сергеев ему не говорили об этом, но несвойственная им отрешенность в последующие после гулянки дни, а потом и объявление о пропаже тех самых девушек, которые присутствовали во время вечера, подсказывали опытному следователю, что пропавшие закончили жизнь именно на даче у Мельчанова. Он остерегался спрашивать о судьбе девушек у своих коллег, поскольку боялся быть замешанным в этом деле в качестве очевидца, не донесшего о совершенном преступлении в правоохранительные органы. Проводив Демченко и Сергеева в областной центр, он несколько дней пил, за что получил замечание от прокурора, а теперь каждый день с трепетом ожидал, что когда-то придут за ним и спросят за пропавших девушек. Поневоле он стал соучастником преступления, в совершении которого не принимал непосредственного участия и не знал в подробностях обстоятельства произошедшего. Вот такой неприятный казус приключился с ним, и ему предстояло нести на себе этот тяжелый груз, сиюминутно ожидая ужасной развязки.

– Все нормально, Петр Васильевич, – натянуто улыбнулся Калюжный, присаживаясь за стол. – Какие могут быть у меня грешки? Разве что выпивал, но после вашего замечания – ни грамма.

Сев за стол, он с тревожным любопытством разглядывал лицо оперативника, пытаясь угадать цель его визита. Калюжный знал Смирного как одного из опытных оперативников, способного докопаться до истины почти по любому делу, поэтому с дрожью в сердце ожидал услышать от него слова, которые будут касаться пропавших девушек.

Ожидания его не обманули. Прокурор, кашлянув и отпив чай, обратился к следователю:

– Вот, Николай Васильевич пришел с предложением. Он хочет, чтобы мы возбудили уголовное дело по факту убийства пропавших девушек. Как ты смотришь на это?

– А что случилось, нашлись какие-то доказательства их смерти? – спросил Калюжный с плохо скрываемым испугом.

– Пока еще нет. Но он хочет, чтобы мы по этому делу создали следственно-оперативную группу и работали в рамках уголовного дела.

– А почему торопиться-то? – пожал плечами Калюжный. – Прошел всего месяц, может быть, они живые или погибли в результате несчастного случая. За необоснованное возбуждение уголовного дела нас не погладят по головке.

– И я о том же, – кивнул прокурор. – Генеральная прокуратура сразу же возьмет дело на контроль, а это для нас лишняя головная боль.

– Да, да, так и есть, – судорожно закивал Калюжный. – Пусть пока ищет уголовный розыск, а ближе к зиме, если трупы к этому времени не найдутся, возбудим уголовное дело.

– Решено, – согласился прокурор с мнением следователя и обратился к сыщику: – Николай Васильевич, продолжайте работать, постарайтесь до зимы выяснить, что все-таки случилось с этими девушками. К тому времени и решится вопрос) относительно возбуждения уголовного дела.

Раздосадованный, Смирный вернулся в отдел и, достав оперативное дело по факту убийства Коптевой, стал перелистывать его объемные страницы. Он выписывал себе некоторые фамилии, которые могут представлять интерес, и к которым необходимо вернуться вновь. После обеда пришел Овсянников и доложил:

– Нашел водителя автобуса. Он не видел в лицо водителя и пассажира автомашины, но утверждает, что это были «Жигули» вишневого цвета. Я склонен верить ему, поскольку он как водитель должен хорошо разбираться в автомобилях. Также установлено, что у Руслана и Эльмурзиева в личном пользовании нет автомашины. Значит, они ее у кого-то одолжили, надо бы найти этого автовладельца.

– Резонно, – кивнул Смирный и спросил: – А когда перевелся к нам Эльмурзиев?

– Уточнил насчет Эльмурзиева. Он приехал в наш город в январе восемьдесят четвертого, так что убийца Коптевой – не он.

– Молодец, отрицательный результат – тоже результат, – похвалил Смирный своего подчиненного и добавил: – Нам отказали в возбуждении уголовного дела, поэтому надо потихоньку копить материалы, чтобы они когда-то в нужный момент дали всходы. Запомни еще раз: про рассказ Людмилы никто, кроме нас, не должен знать. Эльмурзиев и Руслан – первые подозреваемые в деле исчезновения девушек.

На следующий день Смирного вызвал к себе Исхахов и вкрадчивым голосом поинтересовался:

– По какому поводу вчера ходил в прокуратуру?

«Черт, кто-то уже стуканул! Секретарша прокурора, наверное, он знаком с ней…», – промелькнуло в голове у сыщика.

– Поговорили по убийству егеря, по делу надо найти свидетелей…

– Не ври, – прервал его Исхахов. – Почему через голову прыгаешь? Прежде чем идти к прокурору, надо всегда ставить меня в известность. Чем ты недоволен по розыску Сатаровой и Вожжиной?

«Это не секретарша, она подробности разговора не знает, – умозаключил сыщик. – Это Калюжный сдал меня! Что ж, будем знать, ему больше ни слова».

– В том числе интересовался и этим делом, – ответил Смирный. – Я уверен, что пора возбудить уголовное дело и вести полноценное расследование.

– Тебя не спрашивали! – резко отрезал Исхахов и отчитал своего подчиненного: – Розыск пропавших ведется качественно, Эльмурзиев опытный оперативник, работает как положено, поэтому запрещаю тебе вмешиваться в чужие разработки. Ты что, возбудив уголовное дело, хочешь повесить лишний «глухарь» с двойным убийством? Потом кто будет все это расхлебывать? До сих пор не можешь разобраться с Коптевой, а лезешь, куда не надо!

– А, может быть, мне докладывать вам и о том, что собираюсь идти в уборную?! – вскипел Смирный. – Это уже не работа, а какой-то формализм и бюрократия!

– Надо будет – будешь докладывать! – резко бросил Исхахов.

Смирный в расстроенных чувствах вернулся в кабинет, где застал Овсянникова.

– Сцепился с Исхаховым, – рассказал он ему. – По-моему, он все знает, что случилось с девушками и нарочно тянет время. В такой ситуации нам ничего не остается, как обратиться в областную прокуратуру.

Прошло три дня, и все узнали сногсшибательную новость – за грабеж задержан Руслан! Он уже сидит в камере, следователь возбудил уголовное дело. Ничего не понимающий Смирный зашел к следователю милиции Кумарину и поинтересовался:

– Сергей, что этот черт совершил?

– Исхахов? Он ограбил свою соседку – зашел в квартиру, забрал хрусталь, золотые украшения, ружье покойного мужа. Задержали по горячим следам, все похищенное изъято.

– А кто задержал его?

– Эльмурзиев во время своего дежурства.

– Они же друзья, – удивленно вскинул голову Смирный. – Да и брат нашего начальника. Как они решились задержать близкого им человека?

– Не знаю, – пожал плечами следователь. – Наверное, решили проявить принципиальность. Ко мне заходил Алим и высказал свою позицию, мол, брата выгораживать не буду, пусть отвечает за содеянное. Также попросил задержанного арестовать, поскольку тот измучил его своими выходками и может совершить что-нибудь посерьезней, а я, в принципе, хотел с него взять подписку о невыезде. Сейчас готовлю постановление о заключении его под стражу.

– Да-аа, дела! – протянул пораженный услышанным Смирный. – Такое может случиться только у нас!

Услышав рассказ Смирного, Овсянников ахнул:

– Да они же хотят спрятать его в зоне. Зная Эльмурзиева, могу утверждать наверняка, что преступление инсценировано.