Матильда, все пропало!

Марина Ефиминюк

Матильда, все пропало!

МАТИЛЬДА, ВСЕ ПРОПАЛО!

Марина Ефиминюк

– Собака снулая? Я?! А ты, Матильда Кэллаг, кошка драная! – сжимая кулаки, в сердцах выпалила я и пронзила рыжую соседку по комнате разъяренным взглядом.

Никак от силы невообразимого гнева в голове сверкнуло, в ушах зазвенело, и перед глазами поплыли радужные круги. Поморгав, я внезапно обнаружила, что рыжая склочница исчезла из общежитской комнаты. Вместо нее на полу валялась охапка одежды, увенчанная заколкой с белыми жемчужинами.

– Эй, ты куда делась? – удивленно позвала я.

Внезапно куча зашевелилась, и из-под края ученической мантии с недовольным мяуканьем вылезла рыжая кошка с синими глазами, как у Матильды. Она недобро сощурилась в мою сторону… Я превратила бесящую соседку по общежитию в кошку! Не драную, а вполне ухоженную и упитанную, что, безусловно, радовало, но ужаса ситуации не умаляло.

Не зря мама утверждала, что моя бабуля по отцу – натуральная ведьма. Видимо, наследственность дала о себе знать.

– Мне конец! – пробормотала я и, едва не промахнувшись, плюхнулась на краешек стула.

Если кто-то узнает, то не видать мне диплома бакалавра общей магии колледжа Байрос! Отчислят – даже разбираться не станут, ведь первое правило мага гласило: не навреди соседу. И неважно, что у него, в смысле, у нее любимое развлечение – говорить людям гадости.

– Не паниковать, а расколдовать, – прошептала я, наблюдая, как кошка с исследовательским интересом принялась обнюхивать мои тапочки. – Именно! Расколдовать. Да в два счета!

Я вскочила со стула, заставив Матильду отпрыгнуть, и замерла, в общем-то, понятия, не имея, что делать. Ну кроме того, чтобы паниковать и ходить по потолку. Как-то не взяла в привычку превращать людей в кошек, мышей и прочую живность. Таким вредительским заклятиям в высших учебных заведениях не учили. Оставалось признать собственную несостоятельность и обратиться к общенародному опыту. Уверена, в нашем мире я не одна такая… очень талантливая.

Трясущимися руками я вытряхнула содержимое учебной сумки. На кровать выскочили книги, конспекты, потерянный на прошлой неделе студенческий значок с гербом Байроса, ручки и пухленький магический блокнот с выдавленным на плотной темно-зеленой обложке названием «Книгочей».

– Матильда, не впадаем в панику! – скомандовала я.

В отличие от меня, соседка по комнате вообще не дергалась, а с наслаждением терлась рыжим боком о ножку письменного стола, который давным-давно использовала как столик – туалетный.

Присев на кровать, я открыла «Книгочей» и на титульном листе под заголовком «Спроси меня» написала перьевой ручкой «превратить кошку в человека». Строчка вспыхнула золотым всполохом. Неиссякаемый источник всенародных знаний послушно выискивал ответ по гримуарам, учебникам и книгам, хранившимся в библиотеках. Я нервно грызла ноготь и следила, как Матильда, запрыгнув на стол, грациозно перешагивает баночки с косметическими средствами. Через некоторое время надпись на листе погасла. В блокноте на пустых страницах появились выдержки всевозможных текстов.

Первое, что предложил «Книгочей», почитать о реинкарнации людей в кошках. Полторы главы мелким шрифтом, оборванные на полуслове, и адрес книжной лавки, где книга продавалась. Дальше магический блокнот почему-то решил, что знания об особенностях кошачьего пищеварения помогут расколдовать соседку и избежать больших неприятностей. На закуску мне подали статью без авторства, начавшуюся со слов «Как превратить кошку… в человека? Конечно, это невозможно!».

– Ну спасибо, помогли!

С раздражением я зачеркнула сроку на титульном листе и потребовала немедленно выдать мне все известные оборотные заклятия. Послушный «Книгочей» расстарался и чего только не предложил! В жизни о такой магии не слышала. И лучше бы не знала дальше, но замяукавшая после очередной ссоры соседка тонко намекала, что придираться и скептически закатывать глаза не стоит.

По большей части «Книгочей» показал оборотные зелья и запутанные ритуалы из старых рукописных книг, но кое-что подходящее все-таки отыскал. Заклятие было мне по силам и не требовало голых плясок перед склепом первого ректора (что особенно приятно). Правда, для него кошке следовало хоть минуту посидеть неподвижно, но я решила зажать ее под мышкой и шустро выпустить. Иначе обернется человеком и придавит.

– Сейчас я тебя расколдую! – воспряв духом, заявила я Матильде.

У соседки на этот счет оказались свои соображения. Стоило протянуть к кошке руки, как она дала деру! Носилась, роняя вещи, как оголтелая. Каждый раз, когда я приближалась на расстоянии шага, она с немыслимым проворством уносилась в другой угол комнаты. Запнувшись о валявшуюся форму, я едва не вспахала носом пол, а Матильда стремглав забралась под свою кровать.

– Зараза! – процедила я и, не разгибаясь, проверила, куда она забилась.

Кошка спряталась за пыльный розовый чемодан без ручки, а, завидев в просвете меня, вообще отползла в угол.

– Кис-кис, – подозвала я тоненьким голоском и протянула пустую руку: – Иди сюда. Возьми вкусняшку.

Матильду оказалось не обмануть и не достать.

– Ну и сиди там!

Даже лучше, что не придется ее зажимать под мышкой. Пусть сидит в углу под кроватью. Главное, неподвижность! Как-нибудь уж выберется на свободу, когда превратится в человека. На животе, по-пластунски, помогая себе руками и ногами. В общем, не мне учить Матильду Кэллаг вылезать из тесных уголков.

Разместившись поудобнее прямо на полу, я пристроила на коленях «Книгочей», направила растопыренные пальцы в сторону кровати и начала читать строчки оборотного заговора на древнем магическом языке.

– Матильда, дочь рода Кэллаг, обратись в человека! – призвала я в конце.

Раздалось громкое истошное мяуканье, словно кошку мыли, а не расколдовывали, и повалили клубы дыма. И наступила тишина. Шевелений и возмущенных ругательств слышно не было. Розовый чемодан никто не отпихивал…

Время, казалось, замерло. Комната стремительно погружалась в туман, видимость снижалась. Складывалось впечатление, будто у нас случился пожар, разве что не пахло гарью.

Я успела покрыться липким потом и на локтях подползти к кровати, когда из убежища навстречу мне выбралась кошка цвета сочной фуксии. Сердце упало. Мы смотрели глаза в глаза и будто не верили, что снова свиделись.

– Матильда, все пропало, – прошептала я, чувствуя себя так, словно застряла в дурацком сне, и покосилась на «Книгочей»: – Или не пропало?..

Пусть заклятье не сработало, но оборотное зелье никто не отменял! Однако не по подозрительному рецепту, найденному в «Книгочее», а сваренное нормальным зельеваром.

***

Через полчаса в майских сумерках я спускалась по каменным ступенькам в букинистическую лавку. Хозяин магазинчика Каир Вольфрам не только продавал старые, потрепанные временем и бывшими владельцами учебники, но еще за деньги доставал самые разные вещи и сводил с нужными людьми.

Обратиться к нему за новым студенческим значком, чтобы не нарваться на строгий выговор из деканата, мне посоветовала именно Матильда, и она же объяснила, как разместить заказ. Иногда под хорошее настроение соседка в принципе подкидывала неплохие идеи. Жаль, длились светлые минуты человеколюбия недолго.

Темно-зеленая входная дверь с пыльными окошками тихо скрипнула. Я вошла и огляделась. Освещенное магическими лампами полуподвальное помещение пахло старым чердаком. На длинных деревянных стеллажах, разделенных по секциям, стояли потрепанные книги.

На массивном прилавке стояла касса, а рядом пристроилась стойка с разноцветными художественными карточками. Хозяина не было. Видимо, кому-то помогал отыскать на полке нужное издание. Подойдя к прилавку, я вытащила из ящичка первую попавшуюся карточку, написала на обратной стороне заказ и позвонила в настольный колокольчик. По торговому залу разнеслось хриплое дребезжание.

Через некоторое время из-за стеллажей появился высокий, худой парень в очках с роговой оправой, одетый в широкие штаны, клетчатую рубашку и вязаный жилет.

– Лукреция Бонфри, – мигом узнал он и с едва заметной улыбкой встал за прилавок.

Родители назвали меня в честь ее величества королевы Лукреции и обрекли все школьные годы носить прозвище Луковица. В дрянную погоду, когда в русых волосах проявлялись тонкие фиолетовые прожилки, доставшиеся мне от той самой бабули, подозреваемой в ведьмовстве, я превращалась в Луковицу Полосатую.

– Претензии к заказу? – спросил Каир.

– С ним все отлично, – пробормотала я.

Ну кроме того, что новый значок обошелся в две золотые монеты, а старый просто валялся под завалами в сумке.

Пальцем я подвинула на гладкой столешнице карточку. Каир проверил новый заказ, бросил на меня заинтересованный взгляд и резюмировал:

– Займет пару дней.

Конечно, Матильда в обличии кошки чувствовала себя гармонично, но в общежитии запрещали заводить домашних питомцев. Я уже сидела в неприятностях по самые уши и скандала с комендантшей не хотелось. Выселит вместе с вещами и Матильдой на улицу, придется ночевать на парковой скамейке или арендовать комнату. Если, конечно, удастся найти.

Со свободным жильем в университетском городке Ветфорда, в состав которого входил наш колледж общей магии, было туго. Собственно, поэтому мы с соседкой и оказались обречены на совместное проживание. Расселять нас до начала следующего учебного года отказались наотрез и предложили съехать. Из двух зол мы выбрали меньшее: соседство друг с другом.

– А быстрее не получится? – с надеждой спросила я.

– Быстрее только самой по рецепту из «Книгочея», – пошутил Каир, даже не догадываясь, что по «Книгочею» поколдовать я уже успела. С отрицательным результатом.

Пришлось согласится на пару дней.

– Четыре золотых, – пряча карточку в выдвижной ящик, объявил лавочник.

Торговаться с ним было не принято, поэтому я скромно подавилась на вздохе.

– Можно дешевле, – заметил он. – Но за качество не поручусь. Придется договариваться со студентами…

Не дав ему договорить, я молча вытащила из кармана плаща вышитый кошелек и отдала озвученную сумму. За глупость и несдержанность проще заплатить деньгами, чем дипломом о высшем магическом образовании.

На обратной дороге я заглянула в продуктовую лавку за едой для Матильды. Вряд ли в образе кошки она будет пить на ужин густой овощной сок, такого отвратительного цвета и вида, что меня передергивало, значит, стоило купить мяса. Однако к закрытию ничего, кроме стейков из мраморной говядины, не осталось. Скрепя сердце я попросила превратить кусок отборного мяса в рубленый фарш и завернуть в бумажный кулек. Взгляд лавочницы был бесценен.