скачать книгу бесплатно
К рейнсверским демонам хорошее поведение! Уходить так с фанфарами! Для начала я не сдвинулась с места, хотя фанфары в голове уже трубили. Видимо, все-таки тревогу, а не победный клич.
– Мы закончили, – напомнил Армас.
– А разве вы не дадите материалы по сегодняшнему занятию? – нахально спросила я.
На некоторое время в кабинете повисла изумленная тишина. Думала, что он выставит меня взашей и даже глазом не моргнет, но куратор полез в верхний ящик и молча вытащил стопку исписанных листов. Не иначе как под впечатлением от ученического рвения.
Не сводя с меня ироничного взгляда, Армас небрежно бросил записи на стол, и волна взъерошенного воздуха снесла свиток кастеляна. Нагибаться за ним я посчитала лишним.
– А вы умеете вежливо просить, адептка Эден, – все-таки выдал язвительный комментарий, когда со словами благодарности, едва не роняя учебники и мантию, я забрала стопку, и добавил: – Завтра.
– Простите?
– Вернете завтра перед занятиями. Вместе с решениями задач.
А вы умеете вежливо поставить на место, магистр Армас…
– Как скажете, – в предчувствии бессонной ночи буркнула я.
– Как скажете? – насмешливо переспросил он, давая понять, что один из нас явно переборщил с дерзостью. – А вы занятная девушка, Аниса Эден.
– Как рейнсверская мухоловка? – вырвалось у меня.
– Идите, пока еще что-нибудь… не сказали, – ухмыльнулся магистр.
Оставалось чопорно кивнуть, развернуться и, задрав нос, гордо удалиться. Хотя стоило бы смотреть под ноги, тогда не споткнулась бы на пороге, как последняя неловкая ослица. Странно, что ничего из рук не посыпалось.
Почерк у тирана оказался… тиранический, иначе не скажешь. Он не писал, а путал строчки, закручивал мелкие литеры, покрывая ими ни в чем неповинные листы дорогой бархатистой бумаги кипенно-белого цвета. А формулы! В неразберихе значков, щедро рассыпанных по страницам, не разобрался бы даже профессор, что говорить о вчерашней школьнице. И это меня учитель по чистописанию клеймил позором за то, что я левша? Да он просто никогда не держал в руках лекции магистра Армаса! Он точно пишет левой… ногой.
– Да демон тебя дери, каллиграф рейнсверский! – выругалась я, запнувшись на очередном неразборчивом абзаце.
Самописное перо, само собой летающее по странице, послушно законспектировало длинное ругательство. Надо сказать, не самое крепкое из тех, что у меня вырывались. Вообще чернильные перья и грифельные карандаши, заговоренные заклинанием копирования, адептам использовать запрещали, но я-то сидела не в аудитории и даже не в библиотеке, а в гомонящей столовой и старательно диктовала лекцию, в промежутках пытаясь запихнуть в себя кое-какую еду.
Кормили в академии паршивенько, особенно в сравнении со стряпней Бринни, поварихи из теткиной таверны. Лучше бы я слопала булку с маслом и запила травяным напитком, по вкусу отдаленно напоминавшим кофе. Хотя отвратным пойлом нахлебалась уже до ушей! Есть у меня дурацкая привычка запивать раздражение.
– Аниса, привет! – раздался где-то над головой пронзительный голос Матильды Юри, который, по-моему, было невозможно спутать. Я не донесла до рта вилку с насаженным кусочком вареной брокколи и подняла голову. Одетая в аккуратное платье с белым воротничком Тильда держала в руках поднос с едой, а позади нее переминалась с ноги на ногу тихоня Марлис.
– Привет, – ответила я. Самописное перо, встрепенувшись, моментально запачкало лишним словом и без того не обремененный аккуратностью конспект. Пришлось хулиганку сжать в кулаке и потушить магию, пока она не принялась конспектировать столовский треп вместо сложных формул высшей магии.
– Мы к тебе, – заявила Тильда и немедленно опустила поднос, словно не заметив, как ловким жестом рыночного фокусника я вытащила листы с лекцией. – Ты в курсе, что экзамены только в конце полугодия?
– Кажется, где-то такое упоминалось, – фыркнула я, аккуратно складывая конспект в стопку.
Марлис тихонечко присела рядом со мной, неслышно поставила поднос с едой. Движения отличались особой вкрадчивостью, словно она старалась всегда оставаться незаметной. Настоящая Тихоня!
– Приятного аппетита, – проговорила она.
– Он был бы приятнее, если бы здесь прилично готовили. Я уже подумываю сказать папочке, чтобы он не оплачивал питание на следующее полугодие. Буду есть в городской таверне, – заворчала Тильда и, сморщив нос, через очки внимательно присмотрелась к кусочку вареной морковки у себя на вилке. – А ты, Аниса?
– У меня стипендия.
Стипендия покрывала обучение, полный пансион и даже небольшое денежное довольствие, которое, к слову, быстренько отнимали, если средний балл опускался ниже «хорошо». Приходилось есть, что давали, жить в той комнате, куда селили (подозреваю, раньше там был чулан), и тихо радоваться, а не капризно кривить физиономию.
– Ты, значит, из умников, – протянула Тильда и куда-то кивнула: – Квинстад вон тоже.
Мы дружно оглянулись. Зал столовой представлял собой огромное помещение с оштукатуренными прямо по каменной кладке стенами, массивными деревянными колоннами-подпорками и с разновеликими столами. За одним из общих столов в большой компании, видимо, приятелей по историческому клубу ужинал Ботаник. Поодаль в гордом одиночестве ел Бади-качок. Он работал ложкой с хмурым упорством, не обращая внимания на царящий вокруг гвалт.
Ни одного белобрысого придурка отдельно или в компании замечено не было. Поди, с приятелями заседали в какой-нибудь из городских таверн и портили настроение очередной подавальщице. В таком случае, надеюсь, им попадется непрошибаемая тетка и, не накормив, выставит пинками на улицу.
– Как прошла встреча с Армасом? – наконец спросила Тильда. Наверняка девчонки решились ко мне подсесть и помешать переписывать высшую магию, чтобы выяснить о встрече с куратором. Видимо, завести разговор с разбегу все-таки было неудобно.
– Он спросил, почему я появилась одна.
Соседки испуганно переглянулись.
– И что ты ответила? – потребовала рассказать Матильда.
– Что все ушли на собрание исторического клуба, – с ехидцей оповестила я. – Надеюсь, что вы любите историю.
– Угу, чуть больше боевой магии, – вздохнула Матильда. – Я тут навела справки об Армасе… В общем, он не человек, а зверь в человеческом обличье. Говорят, если попадешь в опальный список, то проще сразу перевестись на общую магию. Жизни не даст!
Во мне немедленно разгорелось желание решить все задачи, написанные в конце лекции. Да так, чтобы придраться оказалось не к чему.
– А мне он показался симпатичным, – вдруг произнесла Марлис, не поднимая глаз от тарелки, будто за три секунды, что находилась в аудитории, действительно успела рассмотреть демона в преподавательской мантии.
Мы с Тильдой одарили тихоню одинаково возмущенными взглядами. Куратор был необычайно хорош собой и дал бы фору любому красавчику-лицедею в королевском театре, хоть портретную карточку под рамку зеркала засовывай и любуйся, пока глаза не заслезятся. Однако если подумать, рейнсверская мухоловка тоже отличалась удивительным окрасом, притягивающим взгляд, и вызывала искреннее восхищение, но оставалась хищницей, безжалостно жрущей комариков. С таким плотоядным жильцом в кабинете магистра даже пыль боялась летать, а не только мухи.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда на следующем семинаре он вызовет нас всех к доске и заставит тремя способами решать уравнения по разрушению, а потом еще демонстрацию прикажет устроить, – фыркнула Тильда и тут же поежилась: – Ненавижу демонстрации. Для высшей магии у меня слишком неповоротливые пальцы.
– Он дает только два способа, – заметила я.
– Целых два?! – истерично взвизгнула Матильда. – Нам точно конец! Жизнь – боль! Надо думать, куда переводиться…
– Разве два не лучше трех? – не поняла я логики.
– Ну да… – Она шмыгнула носом и поправила очки. – Кстати, откуда ты знаешь?
– Из лекции, – намекнула я на стопочку листиков, аккуратно сложенную на соседний стул. Чтобы, не дай боги, ни одна капля от томатного соуса не запятнала идеально белую бумагу. Умру же от позора, если буду возвращать записи, замаранные каким-нибудь жирным непотребством.
– У тебя есть сегодняшняя лекция? – Девчонки невольно навалились на столешницу, точно старались оказаться ко мне поближе. – Кто дал?
– Армас.
– Сам?! – завопила Тильда с такой громкостью, что парни за соседним столом принялись затравленно озираться, пытаясь отыскать источник пронзительного звука.
– Вроде того… – поморщилась я, не горя желанием рассказывать, как по личной инициативе, исключительно из желания что-то (сама не в курсе, что именно) доказать придирчивому магистру, попала в большую – как бы поприличнее выразиться-то? – яму. А теперь безуспешно пыталась оттуда выбраться и собиралась предпринимать попытки до самого утра, пока не придет время вернуть записи.
– Перепишем вместе! – взмолилась Тильда.
– Расшифровывать умеешь? – вздохнула я.
Быстро закончив ужин, втроем мы отправились в зал для самостоятельных занятий. Он пустовал, что совершенно не удивляло. Только на столе дежурного лежала раскрытая книга и горела магическая лампа, но самого дежурного тоже не было. Мы почему-то долго выбирали место, хотя добротные столы, пережившие не одно поколение адептов, отличались разве что надписями, выжженными на деревянных столешницах.
Встряхнув шар с живыми светляками, я вернула его на подставку. Пробужденные магические мушки бились о стеклянные стенки, набирая яркость и силу. Пока трещащая лампа разгоралась, мы разложились. Одно лишнее самописное перо я носила в напоясном кожаном кошеле, второе Тильда тихонечко стянула со стола дежурного. И в гробовом молчании мы склонились над преподавательскими записями. Пауза затянулась.
– Я почему-то решила, что слово «расшифровать» – это замысловатая фигура речи, – вздохнула Матильда.
– Замысловатый здесь только почерк у Армаса, – фыркнула я.
– Приступим. – Приятельница закатала рукава коричневого платья, решительно отбросила за спину длинные косы и объявила: – Перепишем то, что ты уже переписала!
Кто бы сомневался, что все равно мучиться придется мне одной. Да еще проклятые задачки решать!
Мы трудились не покладая рук. Вернее, руки были заняты у девчонок, скрупулезно переписывающих мои невнятные конспекты, а я, бубня себе под нос, диктовала лекцию самописному перу, шустренько егозившему по бумаге. Все равно дежурный в зале не появился, так кого стесняться?
– Аниса, вы с Форстадом вроде того… – Тильда многозначительно примолкла, хищно блеснули стеклышки очков.
– Вроде чего?
– Ну того… – Она потерла между собой указательные пальцы, перепачканные чернилами, как у первоклашки. Видимо, жест имел особый сакраментальный смысл, но в наших восточных провинциях, знаете ли, предпочитали объясняться словами.
– Не поняла.
– Вы парочка?
– Мы? – с ужасом охнула я. – Со столичной принцессой?! Чур меня!
Еле сдержалась, чтобы не осенить себя божественным знамением. Вдруг накаркают? Надо бы в библиотеке почитать какой-нибудь фолиант про изготовление амулетов от сглаза. Конечно, шаманство не признано официальной магической наукой, но, если дело касается белобрысого придурка, я готова и через левое плечо поплевать, и вокруг своей оси три раза повернуться, и даже по деревяшке постучать. Что там еще советуют делать от наговоров?
– Это хорошо… – Она навалилась на стол, чтобы оказаться ко мне чуточку ближе, и громко зашептала: – Он встречался с тремя девчонками из моей магической школы… Ну вы понимаете, что я имею в виду?
– Нет, – сдержанно отозвалась Марлис.
– Боги, откуда ты такая наивная? Прелюбодействовали они!
– Сейчас так никто не говорит, – фыркнула я.
– У меня пансионное воспитание, – отмахнулась Тильда и разъяснила для непонятливых: – Спал он с ними. С тремя. Понимаете? Секс!
– Со всеми вместе? – охнула Марлис.
– Да нет. Отдельно. Иначе они не подрались бы в столовой. Одной даже клок волос выдрали.
– Бедняжки, – насмешливо отозвалась я.
– Но вы-то откуда друг друга знаете? – полюбопытствовала Тильда. – Не хочу обидеть, ты, конечно, симпатичная, но видно, что не из столицы.
– А ты умеешь хвалить людей, – хмыкнула я, решив, что тема закрыта, но девчонки смотрели с горящими любопытством глазами, пришлось ответить: – Встретились однажды. Не в столице.
От расспросов меня спасло заговоренное перо, которое услужливо записывало каждое сказанное слово. По листу тянулась длинная, похожая на гусеницу строка. Она уже переметнулась на парту, где остались несколько чернильных закорючек.
– Проклятье! – ругнулась я.
Надпись потянулась к краю стола.
– Демон дери! Пр-р-ру, идиотка! Остановись ты! Стоп!
Восторженное перо, оставив для будущих поколений поток моего сознания, настороженно замерло в самый последний момент, уткнувшись острием в столешницу, и меленько затряслось.
– Аниса… – тихо, и это по-настоящему удивляло, позвала Тильда. – У меня тут закралось кое-какое сомнение. У Армаса в лекции ведь нет ругательств?
– А их вы тоже переписываете? – охнула я и сжала в кулаке немедленно встрепенувшееся перо. От прикосновения магия в нем на время задремала.
– Ну сначала они были вообще-то в тему, но тут такое образное словцо попалось…
– Пропусти, – сердито буркнула я.
– И следующее?
– Всё! Пропускайте всё, что не относится к высшей магии!
– Ладно, зачем так возмущаться? – резко развела она руками и немедленно снесла с подставки шар со светящимися мушками. Тот ослепительно вспыхнул.
Девчонки таращили глаза, как совы в ясный полдень, а во мне совершенно неожиданно проснулся инстинкт подавальщицы, готовой подхватить все, что было уронено, лишь бы оно не разбилось. Знаете, тетка Надин, конечно, была мне родной, но за расколотые глиняные кружки вычитала медяшки из жалованья как у работника, нанятого с улицы. С рвением, явно достойным лучшего применения, например решения задач по «вышке», я попыталась поймать истерично мерцавший светильник… Но треклятая сфера, разбрызгивая в разные стороны яркие лучи, словно упругий мяч, отскочила от подставленных ладоней и отпрыгнула на пол.
Дзинь!
Стекло категорично раскололось на равные половинки, светляки погасли, а в воздухе завился печальный жиденький дымок. Как тут промолчать? Я выразила отношение к шару одним емким словом, самым хлестким в богатом словаре ругательств из восточных долин, и потерла глаза, чтобы погасить пляшущие звездочки.
Оцепенелые, с вытянутыми лицами подружки таращились на лекцию, словно узрели в ней нечто ужасное. Например, высшую магию. Но когда я глянула сама, желание ехидничать мгновенно пропало. Даже схватила лампу с соседнего стола, чтобы при свете проверить – не привиделось ли? Но нет, никаких галлюцинаций, хотя лучше бы случились именно они.
На верхнем листе, прорвав белую бумагу острым концом, поперек строчек Армаса выроненное перо вывело то самое залихватское ругательство, что сорвалось с моих уст. Оставалось неясным одно… Почему печатными буквами, демон дери высшую магию?! Чтобы магистр лучше рассмотрел?
Боясь открыть рот, я сжала в кулаке перо. Из-под пальцев брызнула вспышка. Магия, чувствительно ударив в ладонь, погасла. Теперь можно было схватиться за голову, но я разглядывала неприличное слово и не шевелилась. И ведь сама виновата! У кого-то все проблемы от большого ума, а у меня из-за длинного языка, который не удается своевременно прикусывать.
– Я знаю, как ее убрать. – Тильда указала пальцем на надпись.
– Как?
– Каучуковым ластиком!
– Чернила-то? – скептически изогнула я брови.
– Кхм… – глубокомысленно промычала она. На некоторое время мы погрузились в мрачное молчание. – Тогда, может, используем заклятье, которым папочкин секретарь стирает суммы в учетных книгах? Только не думайте о папочке плохо. В нашем королевстве такие налоги, что проще убрать лишние циферки.
– Но ты ведь пробовала что-нибудь стирать? – осторожно уточнила я.
– Ну… мы же ничего не теряем, – невпопад проговорила она. – В крайнем случае останется как есть.
