Сапоги

Ефим Скиф

Сапоги

От автора

Представленный рассказ является краткой версией фентезийного романа «Сапоги». Не могу сказать точно, когда он будет закончен. Но в целом, если эта история оставит положительный след в сердцах читателей – всё случится гораздо быстрее.

1.Лес рубят – жрать хотят

За деревней, на склоне, уже раздавались стуки топоров, но Велерад только принялся за завтрак, вернувшись из леса. Сегодня он проснулся еще до восхода солнца и отправился на вырубку и дальше, за ее пределы, чтобы осмотреть возможности по заготовке древесины. Вернулся он задумчивым и молчаливым, машинально ел похлебку и всматривался за окно. Его супруга Пламена все поняла и не приставала с расспросами – рассказать он и сам все расскажет, а пока пускай ест наедине со своими мыслями. Она взяла кафтан мужа, уселась на скамью, и принялась штопать разорванный рукав.

За печкой заскрипела кровать и раздался задорный голос ребенка:

– Мама, я проснулась!

– Умница доченька! А ты чего сегодня так долго спишь?! – ответила Пламена.

– Мне снился волшебный сон, и я не хотела просыпаться!

– И про что же он был?

По полу застучали детские ноги, девочка лет семи подбежала к маме за спиной, обняла ее за шею и, прокричала смеясь:

– Про волшебство!

– Милака, ну ты и напугала меня! – ласково проговорила Пламена, заулыбалась и обняла дочку. – А как выглядело это волшебство? Ни хочешь нам рассказать?

– У нас вырос большой волшебный лес, а в нем было очень много ягод, они росли на земле и на деревьях! Они были такие вкусные и я не хотела просыпаться. А может, лес и вправду вырос, пока я спала?!

– Это было бы и вправду чудесно, доча, – мягким спокойным голосом ответил Велерад, – я уже был сегодня в лесу, пока ты спала, но он по прежнему такой же, как и был.

– Тятя, ты поэтому такой грустный сегодня?

– Я грустный?! – нарочито засмеялся отец.

– Тыыы, – обняв отца, прокричала девочка.

– Да ты что, Милака! Я не грустный, я просто немного устал, пока ходил по лесу! – гладя дочку по голове, отшучивался отец.

– Ты наверно далеко ходил, потому что устал?

– Почти до самых Тёмных болот.

– Ого! А тебе не страшно было, тять?!

– Ну если честно, то было немножко жутковато…

– Конечно, там же живут эти…ммм, – задумалась девочка.

– Злые духи! – схватив дочку на руки, засмеялся Велерад.

– Даааа! – звонким смехом заливалась Милака.

– Поэтому, никогда туда не ходи…

– А иди умойся и садись за стол, – прервала Пламена веселый диалог супруга и дочки.

– Правильно мама говорит! Садись кушай, а мне пора трудиться.

– А Гнур?

– Твой брат уже во всю машет топором, и вечером, у нас на столе будет ни только похлебка!

– Ураааа! – взвизгнула девочка и побежала умываться.

Велерад надел кафтан, попрощался с супругой и вышел во двор. Под навесом он взял ремень с топором, застегнул на поясе и направился в сторону вырубки. Путь его пролегал между соседскими избами, тянувшимися вереницей почти до самого утёса, на котором еще пока виднелись около десятка темнохвойных многовековых деревьев. Но сегодня, к концу дня – их не будет, останется только жидкая поросль кустарников, да неказистые берёзы и осины. Эти мысли терзали лесоруба. Он понимал, что он и остальные жители Дандара поступают неправильно, но есть ли у них выбор? Уже несколько лет в их краях нет урожая, а зверь и рыба словно стороной обходят деревню. Голод поморил стариков и малых детей, лишь Милака счастливый ребенок, кто чудом выжил и живёт.

Вспоминается, стало чуть легче, когда однажды в речных водах деревни появился большой корабль странной конструкции, извергающий столб черного дыма. Люди, находящиеся на корабле, предложили сделку: лес в обмен на жратву. На скопище всей деревней решили – так и быть, иначе вымрут все. После чего был принят такой уговор: корабли будут приходить в мае и в сентябре. В мае, когда воды в реке большие, отгружали по двадцать кораблей, и только в один из них помещалось пятьдесят деревьев. В сентябре отгружали сто меньших кораблей, на каждый из которых приходилось по десять деревьев. За такие огромные объёмы дандарцы получали такое количество жратвы, при котором кое – как хватало до следующей сделки. Самое тяжёлое время приходилось на зимние месяцы – зимы боялись, как смерти, и молили богов, чтобы её пережить.

Оставив вереницу изб позади, Велерад вышел на поляну с большим костровищем по середине – излюбленное место дандарцев. Здесь часто вечерами развлекалась молодежь, либо отдыхали мужики после трудного рабочего дня, и только после – шли в деревню. Чуть дальше за поляной, на склоне, начиналась вырубка, откуда уже отчётливо доносились звенящие звуки топоров и голоса мужиков. Но внимание Велерада привлекла фигура старика, стоящего у края поляны. Заприметив в его руке бечёвку с крючками, он решил подойти.

– Здравия в день новый, дед Бобырь!

– Здравия в день новый, – безучастно ответил старик.

Лесоруб, заприметив в руке Бобыря бечёвку с крючками, решил к нему подойти.

– Стоят, коптят ужо, – словно в пустоту произнёс дед, глядя на столбы дыма от кораблей, поднимающиеся из – за поворота реки.

– Коптят, – согласился Велерад. – А ты вышел на мир посмотреть или собрался куда?

– Чаво я здесь ни видывал… Но глаз всегда радуется, когда май приходит, а с ним и силы, и аппетит. Вот я и иду рыбу удить, – ухмыляясь, проскрипел старик.

– Так рыбы уж давно в реке нет, чего ловить – то собрался?!

– В наше время, это конечно, дерево легче срубить, чем рыбу словить. Но я ишо крепкий вроде.

– Крепкий, крепкий! – рассмеялся мужик. – Но ты бы остался сегодня дома, вечером уже харчи принесем.

– В такой день вечер ждать – время зря терять. Я пока туды, пока сюды – ужо вечер. Травы нарву, рыбу нарублю – по чавкаю, да отдыхать лягу. А харчи коль принесёте, так в избе сложите, не заперто будет, – прохрипел Бобырь и побрел в сторону реки.

– Так и быть, – проговорил Велерад ему вслед, – только смотри дед, не утопни на реке.

Не оборачиваясь, старик отмахнулся костылем и скрылся за поворотом.

Бобырь был последним, кто дожил до такого преклонного возраста. Воспитывался он бабкой, которая в свое время занималась врачеванием, она то и научила его в травах понимать. Некоторые поговаривали, что однажды он свалился в колодец, а после случившегося, как его достали, чудным сделался – мог замереть и стоять столбом, а когда ходить и бормотать что – то себе под нос. Чудной не чудной, а в растениях и вправду разбирался: какие – то травы срывал и сушил, а кике – то выкапывал с корнем и засаживал у себя во дворе. Временами уплывал на лодке неизвестно куда и пропадал на несколько дней, а после, привозил такие кусты, которые и не водились вовсе в округе деревни.

Центральное же место во дворе Бобыря и его супруги, скоропостижно скончавшейся лет десять назад, занимала баня, размером не меньше избы. В середине постройки находилась огромная печь из камня, имеющая две топки, а между ними грот, в который без труда помещался человек. Когда прогорали дрова, камни обдавались целительным отваром, а после застилались свежими, либо сухими травами. Только тогда можно было забираться в грот и лежать там до тех пор, пока хворь и усталость не покинут тело.

Ко всему прочему, старик был очень искусный рыбак – мог накормить всю деревню одним уловом. Мужики временами завидовали ему, да спрашивали: «Ты б Бобырь поделился секретом, как так, что рыба сама к тебе в сети идёт». А он отвечал им, ухмыляясь: «Так нет секрета. Позвать её надо, она и приплывет». На что мужики плевали и расходились по своим делам, забот ведь раньше много было: поля, огороды, травокосы, живность – на всё требовалось много сил и времени. Это сейчас – знай только лес руби.

Трудилось на вырубке около сорока человек, но все работали дружно, сплоченно, как муравьи. Одни валили деревья, другие обрубали сучья, третьи – жердями кантовали брёвна на поката и отправляли их в путь. Деревья с сокрушительной силой катились вниз, а перед рекой, где заканчивался склон, взмывали в воздух и обрушивались тяжёлым ударом в воду. На реке уже работали люди торговца: они длинными гарпунами подтягивали брёвна к кораблям, после чего опускали металлические клыки, захватывали деревья и поднимали на палубы при помощи ручных механизмов.

Радегаст, старейшина деревни, увидев припозднившегося Велерада, крикнул ему:

– Отлыниваем!?

– До восхода солнца уже на ногах, всю округу обошёл, – отвечал тот ему.

– Не робей! Сын твой за тебя заступился – рассказал, где ты бродишь! Ну, можем ли на что рассчитывать?!

– Не думаю. За каменистыми холмами пара десятков, да у болот десяток – хлопот много будет, а проку мало, – досадовал Велерад.

– Эт верно! – бросил старейшина, да добавил. – Коли у тебя день с прогулок начался, вот и прогуляешься сегодня до Морвода.

– Что за честь мне такая выпала?

– Сам не знаю, чем ты её заслужил, – пошутил Радегаст. – Если честно – не хочу видеть его морду, тем более после предыдущей встречи. С собой можешь взять кого хочешь.

– Ладно старейшина, избавлю тебя от этих мук.

Велерад не испытывал желания проводить сделку с торговцем, но имея кое – какие мысли, сейчас ему это было даже на руку. Спустившись чуть ниже по вырубке, он окликнул двоих лесорубов:

– Лютогост, Драган – разговор есть!

Обождав, пока они подойдут, продолжил:

– Сегодня идёте со мной на сделку.

– А что Радегаст? – спросил Драган.

– Не хочет видеть морду корабельщика, и я догадываюсь почему – леса то у нас на кораблей шесть, а тот все двадцать привёл.

– Пускай стоит ждет, пока вырастит. Не хочет ждать, так забьём его корабли пнями, да листвяком, – с издёвкой выпалил Лютогост.

– Хорошее предложение, от которого трудно отказаться, – усмехнулся Велерад.

– Да почему нет? Очень хорошее предложение, если начнёт рожу кривить. В самом деле, где мы возьмем больше? И в прошлый раз мы ему сообщали, что возможно не заполним все корабли. Конечно, все рассчитывали на кораблей пятнадцать, но, что есть, то есть, – заключил Драган.

– Хорошо, решили, – согласился Велерад. – У меня какая мысль сегодня возникла: что, если нам проследить за их кораблями?

– На лодках…, – начал Лютогост.

– На лодках не вариант, – перебил Драган. – На лодках за такими кораблями не успеть, да и заметят рано или поздно. По суши тем более не успеть. Ты извини меня, Велерад, но не кажется ли тебе, что вся эта затея провальная?

– А что ты предлагаешь, Драган?! Дожирать крохи, которые они нам сегодня выдадут, как подачку, а после что?! Что потом?! Смотреть, как угасают твои близкие, а в след за ними и ты!?

– Практически у всех нас, здесь, семьи и дети, Велерад, – спокойно, с расстановкой говорил Драган. – Каждый из нас ни одну бессонную ночь провел в размышлениях. Завтра все вместе, за праздничным столом, что – нибудь придумаем, как быть. Но с этими, – указывая остриём топора на корабли, добавил Драган, – нам лучше не связываться. Заберём своё и пускай проваливают от сюда.

Постояв какое – то время в раздумье, Велерад одобрительно кивнул головой. Взяв в свою команду Гнура и Далибора – они двинулись вниз, огибая вырубку.

Торговец стоял на корме одного из кораблей и в чем – то причитал рабочих, когда пятеро дандарцев спустились к берегу реки.

– Ну что, труби! – кивнул Драган Лютогосту.

Лютогост снял с пояса рог и протяжно протрубил. На мгновение все остановились, но тут же продолжили дальше, только корабельщик забегал, посмотрев на берег. Он взял двух гребцов, спустился в лодку и направился к причалу. Маленькое судно болтало на волнах, расходившихся от падающих в воду брёвен, но только торговец был непоколебим: держась за форштевень, он сурово, не отрываясь, смотрел на пять фигур, ожидающих его на берегу. Мрачный и костлявый, с длинными жидкими волосами на голове, развивающимися по ветру как языки пламени, торговец походил на корягу, из которой соорудили чучело для отпугивания ворон. Но как только он ступил на сушу – очертания его сгладились, а на лице возникла улыбка.

– Приветствую вас, мои друзья! – льстиво произнёс корабельщик, положив ладони на грудь.

– Приветствуем и мы тебя, Морвод! – ответил Велерад.

– Удачны ли труды ваши в этот раз?

– За четыре зимы и лета, мы и твои люди, славно потрудились. Всегда и в полной мере загружали лесом корабли, а ты в свою очередь – снабжал нас провизией. Но теперь, Морвод, взгляни на эти берега – они практически пустынны. По этой причине, сегодня твои корабли отплывут заполненными на треть, – закончил Велерад.

– Печально это слышать, – задумчиво произнёс торговец, почёсывая указательным пальцем подбородок. – Но, – ухмыльнувшись, продолжил он, – что поделать, всё когда – то заканчивается.

– Послушай, Морвод! – уверенно подхватил Лютогост. – Может листвяк возьмешь?! У нас пока его в достатке!

– В самом деле, друзья мои, что мне с ним делать? Не годится он для моих нужд. Для собственных нужд оставьте: печи топить, да избы чинить. Подгоняйте лучше лодки к моему кораблю, да принимайте провизию, – приглашал торговец, указывая двумя руками на самое большое железное судно, выглядевшее так, словно сотню лет оно пролежало на дне моря.

Дандарцы не теряя время, быстрым шагом отправились к лодкам. Никто из них не хотел спорить с корабельщиком и просить больше харчей, как это было в прошлый раз. Сейчас первым делом нужно забрать всё то, что им полагается по старому уговору и вывезти в деревню. Нет пока ничего важнее на данный момент.

Солнце уже подходило к зениту, когда был отгружен последний мешок провизии, а лес лежал на кораблях торговца. Дандарцы взялись за вёсла и стали отгребать к деревне.

– Что ж, Морвод, в добрый путь! – пожелал Велерад. – Коли видимся в последний раз, хочу тебя спросить: далеко ли находятся твои земли?

– Ооо, мой друг, – загадочно протянул корабельщик, – земли мои очень далеко. Ни дойти до них, ни до плыть. Разве что на таких кораблях, а их строят самые искусные мастера, которых я собрал со всего Света.

– Оказывается, большой наш Свет, – задумчиво произнёс Велерад.

– Очень большой! И полон чудес! И в твоих землях есть чудо, друг мой, – лукавым голосом молвил торговец.

– Это что еще за чудо такое!? – удивился дандарец.

– Есть у тебя человек, что язык рыб понимает и говорить с ними может. Вот если бы ты отдал его мне.

– Постой, Морвод! – перебил корабельщика лесоруб. – Тебе откуда знать, что есть, а чего нет в наших краях?

– Хм. Я сегодня услышал, как он с рыбами говорил. Мой слух меня не обманывает. Ты отдай мне этого человека, а я за него десять пудов зерна отвешу.

Велерад задумался, пытаясь понять, про кого именно идет речь. Лучшим рыбаком в деревне славился Бобырь, да и трепал он временами, что рыбу звать надо, от того и улов будет. Но разговаривать, понимать язык, да еще и Морвод его услышал. В общем, какая – то нелепость: Бобырь – чудак, а корабельщику видать причудился голос в шуме воды.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях, Морвод, – уважительно ответил лесоруб. – В этих землях я прожил сорок семь лет и зим, но не встречал и не знаю человека, про которого ты говоришь.

Торговец словно пытался возразить, как к нему подошёл один из его рабочих и что – то прошептал на ухо. Изменившись в лице, корабельщик отдал команду:

– Отплываем!

После чего, язвительно ответил, заканчивая разговор:

– Ты, дандарец – либо слеп, либо глуп!

Выпуская высокие, черные столбы густого дыма, корабли громко загудели и медленно двинулись вниз по течению. Велерад хотел выкрикнуть что – то дерзкое вдогонку торговцу, но в последний момент передумал, развернул лодку и погрёб в сторону деревни. Неприятная концовка разговора с корабельщиком выбила из равновесия и не давала покоя. Мысли как бурные воды уносили его дальше от дома, хотя лодка уверенно нагоняла других и приближалась к причалу, на который потихоньку собирались жители. И всё же было что – то в словах торговца, не просто так он спросил про человека, разговаривающего с рыбами. «Надо снести харчи Бобырю и поговорить с ним», – подумал Велерад.