скачать книгу бесплатно
– Ты о чём?
– О «спасибо». Хотя нет, показалось…
Совпадение или нет, голова стала меньше болеть, а Голос замолчал, дав, наконец, покой мыслям. Осознав облегчение, Мария ткнула пятками в бок животного, и Ром, так звали коня, одобрительно фыркнул, переходя на рысь.
В желудке сладко замерло от ощущения полёта, а потом – несколько минут ускоренной езды. Тычок – и Ром поскакал галопом. Замелькали деревья, растущие по обеим сторонам дороги, в ушах засвистел ветер. Вот это была скорость! Ах, как стало весело!
– Эй, ты не свалишься?! – спросил Арман, равняясь с Мариэль. Ему тоже надоело плестись по снегу в начинающихся сумерках, но пугала перспектива вернуть де Венеттам тело Мариэль.
– Не-а-а! Я! Лечу-у-у! – закричала Маша, отпуская одной рукой поводья и отбрасывая её крылом самолёта. Впервые за всё время пребывания в «персональном раю» она была счастлива.
Не прошло и получаса, доехали до развилки. Маша натянула поводья, и Ром перешёл на шаг, остановился, фыркая недовольно.
– Куда нам? – повернулась в седле Мария.
Арман кашлянул и засмеялся:
– Ты даже дорогу домой забыла? Тебе налево, мне – направо. Но, знаешь, я всё-таки побуду твоим проводником до конца. Вдруг ты опять решишь заночевать под Ирминсулем. Вон он, кстати, видишь?
Арман ткнул пальцем в тёмную полосу на севере – укрытый снегом лес и одинокое коричневое пятно перед ним. Мариэль импульсивно направила коня к Ирминсулю.
– Куда ты, глупая?! К нему пешком ходят. Да и поздно уже, – Арман пришпорил коня, догнал девушку и преградил дорогу. – Возвращайся домой, не испытывай судьбу!
Маша с сожалением бросила взгляд на желанное дерево. И правда, далековато, к тому же Арману домой возвращаться, а она – ничего, завтра уговорит родителей отпустить сюда.
– Хорошо, ты прав! – она натянула поводья, поворачивая лошадь, и обрадованный Ром не заставил себя уговаривать – пустился рысью домой.
Оказалось, что замок совсем рядом. Едва показались стены, Мария натянула поводья: «Тпр-ру!» До чего ж приятно думать спокойно, не нервничая и без диалогов с Голосом. «Эй, ты где? Чего молчишь?» – обратилась она к Голосу. Ответа не последовало. Уверенности в том, что внутренняя прежняя Мариэль исчезла навсегда, не было. Но замолчала как-то она совсем уж резко, ушла, не попрощавшись… Сразу, после того, как глотнула воды из священного источника…
– Арман, можно мне ещё твоей воды? – попросила у юноши. Тот протянул сосуд, и Маша заставила себя выпить до последней капли холодную воду. Если это было лекарство от сумасшествия, то оно по праву могло называться самым вкусным в мире. Пока пила короткими глотками, покачиваясь из-за нетерпеливого Рома, желающего быстрее оказаться в конюшне с ароматным сеном, додумала одну, засевшую ещё у де Трасси, мысль. – А вопрос тебе можно задать?
– Конечно, Мари.
– Признайся честно, ты тоже не хочешь учиться на одном факультете со мной и Антуаном? – спросила она и приложилась к горлышку фляги, чтобы сделать очередной глоток.
Арман хмыкнул и с особым интересом окинул взглядом наездницу:
– Удивляешь. Если совсем честно, то Антуана я бы, пожалуй, ещё выдержал…
Маша одним махом допила последнюю воду и вернула флягу:
– Спасибо, я так и думала.
– Ты просила честности.
– Да, и спасибо за неё.
Был у неё порыв попросить прощения за некрасивые поступки Мариэль и пообещать не отравлять жизнь в будущем, однако пока решила не делать этого: судьба Маши в теле Мариэль казалась неопределённой. Что если она обнадёжит этого милого молодого человека и однажды проснётся у себя в квартире? А здесь, в Люмерии, в своё тело вернётся прежняя Мариэль и продолжит жить, как жила до своего сна у священного дерева? Но Маша обязательно что-нибудь придумает, хотя и времени мало (лишь бы Голос не помешал), чтобы помочь Арману, даже если это будет последнее, что она успеет здесь сделать.
До парадного входа в замок оставалось немного, как вдруг лошади забеспокоились, остановились и захрапели, не желая идти вперёд.
– Что такое, моя хорошая? – сколько Арман ни понукал лошадь, та ржала и готова была сбросить хозяина, лишь бы не повиноваться.
От ворот к ним подбежал мужчина, судя по одежде, слуга.
– Что случилось, Джером? – Арман узнал конюха де Венетт.
– Ох, сир! Ума не приложим, что такое! Тёмная магия – не иначе. А ведь и днём выводили лошадок в другие ворота. Господин Рафэль всё осмотрел на предмет проклятия, но ничего не обнаружил. Мы бы позабыли про этот конфуз, но только что молодой господин слетел с лошади аккурат перед воротиной. Благодарение Владычице, здоров молодой сир, но лошадь наотрез отказалась входить. Мы её сызнова через хоздвор и завели-то. Вот господин Рафэль приставил меня ожидать вас и предупредить. Вы бы слезли с лошадок-то, не поминём шархала, но как бы и вы не пострадали!
Арман мгновенно спрыгнул с лошади и помог спешиться Мариэль. Слуга взял её лошадь под уздцы и собрался сделать круг подальше от парадных ворот.
– Знаешь, я тоже с ним пойду, – Маша повернулась к Арману, не собиравшемуся следовать за конюхом. Она догадалась, что напугало животных. Усмиряя дрожь во всем теле, протянула руку и заставила себя улыбнуться. – Проверим, кролики не поссорились?
Арман также вежливо улыбнулся в ответ, протянул свою руку, коснулся сначала кончиков пальцев девушки и только потом пожал всю ладонь:
– Кажется, не успели. Благодарю за сегодняшний день. Он хоть и был, мягко говоря, неожиданным, но всё же порадовал меня финалом.
Мария кивнула:
– Спасибо, что меня спас. До свидания, будь осторожен по дороге домой, – наверное, назойливо было бы затягивать прощание, и она, подняв юбки над сугробами, торопливо пошла за Джеромом.
Арман посмотрел ей вслед, потёр задумчиво щеку, тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Вскочил на лошадь, и та охотно унесла его назад, по направлению к развилке – подальше от чего-то страшного, находящегося у ворот замка де Венетт.
Следуя за слугой, Мария попала в конюшню. Не зная, куда идти дальше, чтобы вернуться в свою комнату, она прошлась меж стойл, с удовольствием рассматривая лошадей и даже позабыв о причине, вынудившей оказаться здесь.
– Изволите чего-нибудь? – обратился к ней Джером, неся охапку сена для Рома. Значит, Джером – конюх, понятно.
– Позови Жанетту, пожалуйста.
Джером неопределённо крякнул и смылся, оставив Машу наедине с лошадьми, задумчиво жующими сено и поглядывающими на гостью. Всего в конюшне находилось восемь лошадей, двух из них, своего Рома и Антуановскую Перси, Маша уже запомнила, поэтому пошла к остальным. Одна из лошадок (непонятно, это был он или она) заставила восхищённо остановиться, снять перчатку и протянуть руку к умной морде. Карие глаза смотрели на девушку, так показалось, насмешливо.
– Ах, ты красавица! А у меня ничего вкусного с собой нет, прости. Но в следующий раз я обязательно принесу тебе хлеба или морковки. Ты же любишь морковку?.. Как тебя зовут? – Маша гладила подставленную золотистую морду. Лошадь фыркнула и потрясла головой, соглашаясь со сказанным.
– Это Мечта госпожи. Вероятно, вы подзабыли, сирра, – ответил за животное вернувшийся Джером. Подошёл и потеребил гриву. – Скотина, а тоже чувствует, что госпожа заболела. Пятый день дальше общего загона не ходит. На пробежку бы ей, в снегу поваляться.
– Так выведите.
– Не даёт дальше двора уводить, требует вернуться. Вот что значит лошадиная верность.
Мария с жалостью посмотрела в глаза, в которых отражалось двое людей:
– Бедненькая. Я завтра навещу тебя.
Конюх снова крякнул и сделал вид, что ему срочно нужно заниматься своими делами. Маша подошла к остальным лошадям, считая, что они могут обидеться, если не уделить внимание каждому. Джером искоса наблюдал за девушкой.
Ситуацию спасла запыхавшаяся Жанетта:
– Ой, вот вы где, госпожа! Батюшка вас уже заждался, велит подавать ужин, а вас всё нет и нет!
– Я забыла дорогу в свою комнату, – шепнула Мария на ухо Жанетте, и та хлопнула себя по лбу, не зная, как извиниться за оплошность.
Они прошли через служебные помещения, попали в коридор, соединённый с кухней, ещё два пролёта – и дошли до фойе, лестница из которого, как и у де Трасси, вела на этажи. Жанетта тихо объясняла расположение комнат.
– Да, теперь смутно припоминаю! – чтобы не испугать служанку полной амнезией, сказала Маша, когда они вынырнули из служебного коридора под лестницей в фойе, названное Жанеттой как входная.
Это была относительно небольшая, гораздо меньше приёмной залы комната с двумя большими окнами, расположенными выше человеческого роста. Здесь гулял сквозняк, а яркий свет, по-видимому, никому не был нужен. Двух окон, затянутых инеем, сейчас хватало, чтобы не споткнуться или не задеть мебель, оставленную здесь для посетителей и вытянувшего ноги в хозяйском кресле мальчишки лет двенадцати. Заметив его, Жанетта рявкнула:
– Микал, бездельник! Я же тебе сказала: все господа в доме, иди на кухню, помогай матери!
Тот поднялся и, зевая, ушёл.
– Темновато здесь, – заметила Маша, сворачивая от лестницы к выходу.
– Это дверь во двор! – поторопилась остановить госпожу Жанетта.
– Я догадалась. Хочу посмотреть, что там…
Служанка охнула:
– Не ходили бы вы туда, госпожа Мариэль! Мы сами все напуганы! А господин Рафэль советовал никому туда и носа не совать. Он вызвал инквизиторов из Лабасса. Они-то уж точно найдут причину… Не открывайте дверь, госпожа, прошу! Страсть как боюсь, вдруг что-то страшное в дом заползёт?
– Я только посмотрю, – Мария взялась за толстую металлическую ручку. Но служанка всплеснула руками:
– Ах, да зачем же дверь открывать?! Посмотрите отсюда, госпожа! – дёрнула за какой-то рычаг на том, что Маша приняла за неразборчивую тёмную картину. Возле двери открылось небольшое окошечко – архитекторская дань осторожности.
Вестник, как и прежде, стоял рядом с воротами, опустив голову. Но едва окошко скрипнуло, поднял капюшон с клубящейся темнотой под ним и вперил невидимый взгляд на Мариэль, а затем и руку вскинул. «Помоги-и-и!» – явственно послышался глухой зов. Чувствуя, как кровь отхлынула от лица, девушка посторонилась, давая Жанетте торопливо закрыть окошко.
Пока шли в спальню, чтобы сменить дорожное платье на домашнее, Маша всё думала о скорбной фигуре во дворе, которую завтра инквизиторы вычислят, и, не исключено, заодно узнают, что кое-кто видит этого Вестника. Неудивительно будет, если появятся сложные вопросы. Маша еле от лекаря отделалась, чувствуя его научный интерес к своей персоне. Способности – не пойми что, а уж если опытные друзья Мариэль не смогли определить, что в ней такое, то быть ей лабораторным… кроликом, как пить дать. Мысли прервала Жанетта, сообщив, что госпожа Илария вернулась в свою комнату, пока Мариэль были в гостях:
– …Уж господин-то Рафэль найдёт способ повысить ей уровень магии… – добавила служанка с непередаваемой интонацией.
– Каким образом? – рассеянно спросила Маша, чьи мысли моментально развернулись в другую сторону. Вместе с ними, она резко остановилась. – Жанетта!
– А я что? Я же пошутила! – виновато опустила голову служанка.
– Скажи, книги от Люсиль появились у меня в комнате?
– Какие книги? Простите, не знаю.
Мария с досадой махнула рукой и ускорила шаг. Если книги появились, когда матушка ещё находилась в комнате дочери, то вопросы точно начнутся. Хотя… что такого в невинных детских книгах? Если, конечно, Люсиль не добавила чего-нибудь другого.
Но на столике было пусто, даже на писчей бумаге был едва видимый глазу слой пыли и чернильница с плотно закрытой крышкой. Маша сначала с облечением вздохнула, а потом расстроилась: Люсиль могла и забыть про своё обещание. Жанетта поняла грустное выражение лица хозяйки по-своему:
– Последнюю книгу, которую вы дочитали, я унесла в библиотеку, и больше вы не приносили ничего, – служанка подняла брошенное платье, расправила его и положила на кресло у двери. – Жизнеописания Марьом ле Круасью, ставшей любовницей брата короля, вас не впечатлили. Вправду сказать, стиль этой книги был несколько витиеват, а финал известен с первой страницы. И это была последняя книга о королевском дворе, которая имелась в библиотеке… Поднимите, ручки, госпожа!.. Вы ещё хотели заказать из столицы новые, но не успели. Если желаете, вам завтра доставят каталог новых книг…
– Подожди-ка, а откуда ты знаешь, о чём была та книга? – рассеянно спросила Маша, с трудом представив себе, что грубая Мариэль могла служанке рассказывать о прочитанном. Однако руки Жанетты дрогнули, и она бухнулась на колени.
– О, простите великодушно, госпожа! Я не хотела! Но вы оставили книгу раскрытой, а я, когда убиралась, одним глазком, всего одним глазком… И сама не заметила, как прочитала всю…
Маша оторопело смотрела сверху вниз на причитающую Жанетту, пока не рассмеялась:
– Вот ты действительно дурёха! Что плохого в том, что ты любишь читать? – внезапно вспомнила исторические сериалы, в которых слуги чаще всего были безграмотными, и сменила весёлый тон на строгий. Болтовня Жанетты подала кое-какую идею. – Ладно, я прощаю. И более того, разрешаю тебе читать все мои книги. Скажи-ка, а где мой дневник?
Должен же быть у Мариэль, не имеющей ни одного настоящего друга, дневник, куда она могла записывать все свои девичьи тайны, жаловаться на жизнь?
– О! Благодарю за милость госпожа! – Жанетта благоговейно поцеловала руку хозяйки и, как ни в чём не бывало, продолжила возиться с одеждой. – Наденете это или это?.. Прекрасно, моя госпожа!.. А дневник должен быть у вас в тайнике, все господа хранят важные бумаги под личной печатью…
– И где он, ты же знаешь, верно? – служанка опять замерла, виновато опуская глаза. Маша произнесла мягче, – я не буду ругаться, Жанетта, не переживай. Просто хочу быстрее всё вспомнить.
И хорошенькая Жанетта просияла лицом:
– Это вы отлично придумали! И как мне в голову не пришло вам предложить? Тайник у вас за кроватью, госпожа, нужно только приложить ладонь к стене.
Маша пальцем показала на камин и на другую сторону от кровати: там или там? Служанка кивнула на второй вариант. Волоча за собой незашнурованное платье, Маша сразу пошла проверять. Жанетта пыхтела сзади, пытаясь на ходу затянуть болтающийся корсет, и бубня про то, что батюшка с Антуаном, должно быть, заждались в столовой, и заставлять их ждать было бы неприлично.
– Я сначала к матушке зайду, потом пойду к ним, – огорошила служанку Маша, разглядывая стену без признаков вмонтированного сейфа или тайника. Прикоснулась ладонью, как говорила Жанетта, к стене, и раздался скрежет. Кусок гобелена отъехал вверх, и образовалась небольшая ниша.
Девушка присела, всматриваясь в темноту, прежде чем совать в отверстие руку, рассмотрела корешок, и вытащила тетрадь в твёрдом, как у книги, переплёте:
– Отлично! Дай-ка я к свету встану… Да не ворчи, Жанетта, я только взгляну…
Дневник раскрылся. Между случайными страницами лежал засушенный цветок. К счастью, способность читать на Люмерийском, как говорить, понимать его, никуда не исчезла.
«…Этот цветок, подаренный Его высочеством, станет символом будущего восхождения на престол!.. Клянусь, я приложу все…»
– Жанетта! – Маша рассмеялась счастливо.
– Да, моя госпожа!
– Ты себе даже не представляешь, как здорово, что мы вспомнили про дневник! А скажи мне ещё, вот, к примеру, если я вырву листы и потом скажу, что это не моё, а кто-то подделал мой почерк, есть ли в Люмерии какая-нибудь экспертиза, которая сможет доказать, что писала именно я и никто другой?
Жанетта закончила с платьем и теперь взялась за растрёпанные волосы хозяйки, зажав шпильки во рту:
– Не понимаю, что вы такое затеяли, но если вам это нужно знать… Повернитесь-ка… Инквизиторы могут всё узнать.
Ах, инквизиторы… И мысли вернулись к Вестнику. С Арманом проблема решена благодаря дневнику. А вот как прогнать Вестника – это пока нерешённый вопрос.
Где-то в комнате бухнуло, словно тяжёлое упало. Девушки обернулись: на столике, рядом с чернильницей, лежала стопка книг.
– О, это сирра Люсиль прислала вам книги! – прокомментировала очевидное Жанетта, втыкая последнюю шпильку. – Прошу вас только, не читайте их сейчас, помните о батюшке с братом!
Маша вернула дневник в тайник, а затем, несмотря на жалобные призывы идти в столовую, неторопливо полистала фолианты с рисунками, выполненными чернилами.
– Вот что, Жанетта. Ты остаёшься здесь, – другого выхода Маша пока не видела, – и будешь ждать меня. Ты же умеешь читать, правда? Твоя задача – найти хоть что-то про Вестника. Мне срочно нужно знать!
Она вручила обалдевшей служанке книги и вышла из комнаты.
Глава 9. Семейная молитва г-жи Тринилии
