скачать книгу бесплатно
а за отсутствием возможности – переться в РОВД.
Вот прилетает командированный со стволом
в какое-нибудь, прости-осспади, Улан-Удэ,
да ещё среди ночи, и начинается сеанс геморроя —
найди, расскажи, покажи предписание, ожидай —
в общем, тёртые ребята обычно возят оружие
на самом дне дорожной сумки да помалкивают.
Степанов летает с килограммовой железякой редко,
обычно за спецгрузом мотаются стрелки-испытатели,
те обожают такие поездки и даже иногда дерутся,
так и мечтая скататься в Ижевск за зелёными ящиками,
в которых умельцы Калашникова прячут свои изделия.
Спецгруз из Москвы может означать всё что угодно.
Может, дадут для доставки опытный образец
какого-нибудь сверхсекретного изобретения.
А может статься, заказчикам срочно приспичило
доставить протоколы испытаний или ещё какую бумажку.
Степанову остаётся только гадать – его не спрашивают.
Июль, жара, столичный асфальт плавится под ногами,
Степанов приезжает на Селезнёвку и там выдыхает —
в спецобщежитии есть кровать в шестиместном номере,
а главное – оружейка для приезжих сотрудников.
Проходит неделя, Степанов терпеливо ждёт команды,
но всё впустую – накладка, спецгруз увезла фельдсвязь,
Степанов может возвращаться не солоно хлебавши.
Теперь новая беда – отпуска, авиабилетов нет,
а тащиться восемь суток поездом в плацкарте нет сил.
Через знакомых каких-то знакомых куплен билет,
и Степанов наконец-то взлетает над родной страной,
впопыхах совершенно забыв про чёртов пистолет.
Как он прошёл досмотр с оружием в сумке – загадка.
Степанов истерически хихикает, ощупывая ПМ, а зря —
командир объявляет о посадке в аэропорту Норильска.
Если в Москве сорок градусов, то в Норильске пурга.
Степанов мечется, он не знает, что делать со стволом,
то ли выносить с собой, то ли оставить на дне сумки.
Предъявишь – скандал. Оставишь – а если сопрут?
И тогда, дрожа от отчаяния и стуча от холода зубами,
Степанов наотрез отказывается покидать самолёт.
А пришедшему на крики командиру экипажа шепчет:
– Не могу, везу спецгруз! Вот оно, предписание!
А в бумажке с гербом чётко написано – командирован.
Летун не пальцем делан и начинает что-то подозревать,
но взор Степанова ясен – такие глаза не могут лгать!
А бумага реально грозная, так и тянет откозырять…
В общем, уроки Остапа Бендера не прошли даром:
«Я писал брату Васе! У меня почтовые квитанции есть!»
Капитан чешет лоб, потом машет рукой – ладно, сиди.
Наутро Степанов сдаёт коварную железяку в охрану,
радуясь тому, что сумел выкрутиться из ситуации.
А вот предписание сдавать не спешит – пригодится.
«Всем руководителям предприятий и служб СССР
надлежит оказывать подателю сего полное содействие…»
Бумага крайне полезная, но есть одна проблема —
чем ближе к столице,
тем меньше к ней почему-то уважения.
Видать, много таких Степановых
колесит по Руси-матушке…
Остров Сокровищ
Зима 1991-го
Златозубый дядя Толя Олейников – тот ещё чудила.
В кабинет к начальству он всегда заходит не спеша,
исполняя этакую «цыганочку» с выходом из-за печки,
лучезарно таращится и бессмысленно лыбится,
потом медленно опускается на обшарпанный стул,
картинно отклячив кургузенький медвежий зад,
надрывно вздыхает фальцетом: – Эх, молодёжь!
«Молодёжью», надо полагать, он считает Степанова,
который по возрасту младше дяди Толи ровно вдвое,
но имеет должность начальника отдела снабжения,
а Олейников всего лишь начальник складского хозяйства.
Конечно, в своей епархии дядя Толя царь и бог,
но в «конторе» вес имеет совсем незначительный,
оттого и ёрничает, юродствуя, косит под дурачка,
за которого его поначалу принимают очень многие.
В первые месяцы трудовой деятельности на заводе
Олейников прославился в отделе своим «десятым мая».
Рассказывали, что как-то раз в пылу одной перепалки
пригрозил дядя Толя оппонентам этой странной датой,
придёт, мол, десятое число, тогда все попляшете, суки.
Оппоненты кинулись к Степанову – а что будет десятого?
Степанов, сделав умное лицо, сохранил интригу,
но не преминул полюбопытничать у бывшего прораба,
что такого-этакого совершит дядя Толя десятого мая?
– Да просто ляпнул от балды, чтоб сидели и боялись! —
удовлетворённо хихикает деятельный дядя Толя. —
Забегали, значит? А то ишь, то нельзя, это не положено…
Эх, молодёжь! Распустились, всё чаи гоняют, еболдосы!
Это смачное словечко так хорошо отражает реальность,
что Степанов будет таскать его за собой всю жизнь,
кого-то им шокируя, а кого-то, наоборот, веселя —
вот такая память остаётся иногда у нас о людях, да…
Так Олейников называет мастера Вовку Савушкина,
Вовка отвечает в хозяйстве за сбор металлолома,
ходит на работу важно, вечно при галстуке и с папкой,
ни хрена не делает, выражается туманно и витиевато,
балуется в своём кабинетике «весёлой травой» —
а кто пойдёт его искать по грязи на металлоплощадку?
Да и вообще, кому он нужен со своим металлоломом?
Металлоломом в те годы брезгуют, дело копеечное,
