На другой стороне Луны

Эд Мунк

На другой стороне Луны

Обложка выполнена художницей Дашей Самарец.

Все события и герои этого произведения вымышлены, любое сходство с реальными людьми случайно.

Автор

Глава 1. Бедная Лиза[1]

Кажется, я была единственным жестокосердным человеком, который с откровенным презрением смотрел на происходящее на губернаторском благотворительном балу-маскараде. Меня не впечатлил ни экспериментальный театр с труппой, собранной из пациентов психоневрологического диспансера, ни разнообразные беспроигрышные, как водится, лотереи, где все вырученные средства, конечно же, шли исключительно на нужды слабых и обездоленных. Я банально завидовала проапгрейженному миру, где внезапно находилось место для всех и каждого. Тогда как меня когда-то не взяли на ковчег и свое место в жизни мне пришлось выгрызать.

Впрочем, я пришла сюда не отдыхать. Я остановила поток ядовитых мыслей, поправила маску на лице и открыла очередное сообщение Сэнсэя с рабочими инструкциями.

Не зря я с самого утра пребывала в скверном расположении духа – по дороге на место выставки (все средства с продажи входных билетов, естественно, идут на спасение вымирающей популяции выхухоли) я наткнулась на ее куратора – Егора.

Бедная, бедная Лиза.

– Что ты тут делаешь? – зло прошипел он, узнав меня, как и положено, по изгибам бровей или свечению ауры. – Тебя не было в списках.

– Тебя тоже!.. – бессмысленно выдохнула я, пытаясь импровизировать.

– Лиза, я просил тебя не попадаться мне больше на глаза. – Иначе я просто вызову полицию и подам заявление.

– Не думала, что ты такой мелочный и злопамятный, – по-идиотски ответила я, пытаясь вспомнить все пройденные уроки драматического искусства. – Пару благотворительных лотерей – и ты отобьёшь весь ущерб. И вообще, а как же твоя олл-инклюзия?..

– На тебя она не распространяется, – он едко улыбнулся. – Ты в костюме графа Дракулы?

– Графини Батори.

– Оу, ты прочитала книгу?..

– Не-а, сходила в киношку, – забавно, но Егору удалось меня по-настоящему ранить.

На самом деле я довольно много читала, но не то что бы мне это помогало – по уровню интеллекта я находила себя где-то между женами футболистов[2] и дамами из интервью на Патриарших, напряженно отвечающими на самые элементарные вопросы под идиотский ситкомовский хохот окружающих.

Дедушка Егора был кандидатом наук и когда-то на семейных ужинах я вечно ужасалась его бесконечным вопросам о той или иной исторической дате – Егор брал огонь на себя, а я налегала на еду и загадочно отмалчивалась. Обычно мне удавалось произвести впечатление «девушки из хорошей семьи», да и Сэнсэй никогда не давал мне спуску – и в свободное время я бесконечно училась, но мне казалось, что вместо магистратуры по психологии или очередного курса по истории искусства мне можно было сидеть в седьмом классе вместе со школьниками.

– Лиза, пожалуйста, я не хочу тебя больше видеть, – тихо и неожиданно вежливо попросил Егор, а я поняла, что удача окончательно меня оставила.

Если бы это было что-то вроде: «я бы и так отдал бы тебе все!..» или что-то столь же патетичное, я бы еще попробовала разжечь из этого искру былой страсти, как гласят любовные романы.

Я осознала, что слишком отдалилась от своей основной задачи – выставку курировал Егор, хорошо – мне оставалось лишь принять этот факт – и в очередной раз предать его. Мне не привыкать. Возможно, хуже было бы, если бы мне пришлось взаимодействовать с кем-то из его коллег, друзей или родных.

Краем глаза я заметила, что на нас внимательно смотрела девушка в костюме эльфийской принцессы – Элина, новая пассия Егора, решительно и вероломно отказавшегося от идеи уйти в монастырь после нашего с ним «разрыва».

Не представляю, что сделал бы со мной Сэнсэй – мысленно я все дальше отдалялась от своей финальной задачи – и погружалась в болото человеческих бульварных страстей. Я представила, как отжимаюсь на кулаках, чтобы вернуть себя в рабочее состояние.

Что ж, мне не привыкать к дурацкой раздаче карт – будем работать с тем, что есть. Я смотрела на свою цель – бесконечно прекрасную, трогавшую даже мою давно огрубевшую душу, и хотя я долго училась понимать искусство, но эта работа интуитивно всегда трогала меня.

– Прости меня, – тихо попросила я и шаблонно притянула Егора к себе и впилась в его губы опереточно-хищным поцелуем графа Дракулы, успев ловко залезть к нему в карман и вытащить телефон, тут же отвесить пощечину и плеснуть ему в лицо бокал игристого.

Элина – нет, ну а как иначе должны звать новую невесту Егора?.. – смотрела на нас с нескрываемым ужасом. Я залилась фальшивыми слезами и мелодраматично побежала прочь – мне предстояло отдать телефон Киру и потом умудриться вернуть краденное или обронить на видном месте.

Но мы вновь отклонились от маршрута – свет в здании должны были отключить уже после нашей встречи с Киром. Я в очередной раз чертыхнулась.

Бедная, бедная Лиза.

Глава 2. Тень на стене

… я никогда не любил ворожить,

я никогда не любил воскресать,

я никогда не любил убивать,

но иначе не мог

Канцлер Ги, «Тень на стене»

«В тридевятом царстве, тридесятом государстве жила-была прекрасная королева, которую звали Элина. Король ее очень любил и просил подарить ему дочь, столь же прекрасную, как его королева. Однажды прекрасная королева забеременела, и они были очень счастливы. Но, рожая свою прелестную девочку, королева умерла. Король был безутешен и назвал новорожденную дочь в честь матери. Сначала он держался и посвящал свою жизнь малышке, но горе словно разъедало его изнутри – и мыслями он все чаще бывал где-то далеко, а ночи проводил с разбойниками. Малышка росла с уверенностью, что убила мать и мало-помалу убивает отца…»

Совершенно непонятно, почему Сэнсэй выбрал настолько неподходящее время для своих удивительных историй – я отчетливо ощущала запах опасности – казалось, смерть была совсем близко.

Я заметила Стрелка сразу – всего лишь неприметная тень в погруженном в полумрак помещении – будто черная кошка на черном квадрате. Пока все гости пребывали в затяжном восторге от нового витка маскарада, ожидая, по всей видимости, приятных сюрпризов разной степени пикантности, я пыталась бесшумно следовать за ним.

Голос Сэнсэя в трубке внезапно сменился на голос Егора, окончательно раскалывая мою реальность на сюрреалистичные кусочки, – он как будто не слышал моих предупреждений об опасности, а продолжал со странным упорством выдавать в эфир мою грустную сказку.

Кира не было рядом – но, возможно, это к лучшему – я размышляла о том, что, наверное, наш технический гений и мой названный бразэ фром эназэ мазэ решил предать нас – и фальстарт с выключением света и появление Стрелка превращают наш нарратив из задорной истории в стиле «Как украсть миллион» в жутковатый квест с предполагаемым летальным исходом.

Я продолжала свой крестный путь за Стрелком, поражаясь гостям, продолжающим наслаждаться шампанским – интересно, кто мишень коллеги по цеху и каков его посыл?..

Это бессмысленный шуттинг, посвященный непониманию близких или чертову буллингу (ненавижу современные слова) – или у Стрелка есть какие-то важные мишени?

Он взял в одну руку бокал с шампанским, окончательно смешиваясь с толпой гостей – кажется, это молодой мужчина в костюме Зорро – или я параноик, заподозрившая в очередном идиотском сердечном жертвователе убийцу?..

В дурацкой маске было жарко, я чувствовала, как кружится голова, сознание словно раздвоилось – я будто наблюдала за собой со стороны, мысли путались, я глубоко дышала, растирала мочки ушей, делая все возможное, чтобы сосредоточиться, – но чувствовала себя бедолагой, которой злые люди подсыпали что-то в шампанское.

Почему-то хотелось увидеть Егора и убедиться, что с ним все в порядке – хотя в игре «Охотники и утки» распределительная шляпа отправила нас в разные команды – и подобная сентиментальность жестоко каралась. Прежде всего, самой реальностью.

Зорро – черт, ощущение не пропадало: соплеменник, сокамерник, собрат – чутье кричало об опасности. Кажется, я не видела его раньше. Я ощутила некую надежду лишь в том, что он производил впечатление младшего по рангу – как будто если бы заглянул в мои глаза, почтительно отсалютовал бы. Возможно, это его дебют – а я ушла на раннюю пенсию, почти как балерина.

Впервые я жалела, что толком не знаю никого из гостей и что игнорировала все книги Карнеги и не научилась мгновенно заводить друзей, – бежать до охраны было слишком далеко, я раздумывала о вызове полиции и набрала номер, но из-за этого отвлеклась и потеряла Стрелка из виду – картинка перед глазами напоминала калейдоскоп, в этом родео реальности мне было не победить.

Кто-то совсем рядом со мной закричал. Развязка. Мой выход. Я стащила маску и с видом суровой матери посмотрела на Стрелка, перехватив у него пистолет – совсем мальчишка, с трясущимися руками.

Откуда-то раздался выстрел, и еще один, а потом я услышала голос Егора, поймавшего меня на месте преступления – как мелкого воришку, с его телефоном, какой стыд, что за привычка – тащить все из карманов, кошельков и сейфов, сейчас же есть книги на любую тему, почему никто не выпустил: «Легкий способ перестать красть, если можно обойтись и без этого»?

Голос был неожиданно тихий и покаянный:

– Лиза, прости, это я во всем виноват, я не должен был отпускать тебя, не должен был обижаться, если тебе нужны были деньги, ты же знаешь, я бы все отдал, черт… Может, с тобой что-то случилось, а я… я должен был спросить, не должен был…

Шепот Егора внезапно наслоился на хрипловатый голос Сэнсэя, мерно продолжавшего свое обманчиво сказочное повествование.

«Принцесса росла и расцветала, а король будто угасал, он много играл в карты, не мог следить за своим королевством, и однажды разбойники прислали ему черную метку – и он умер, а может быть, его убили – никто не знает правду. Принцесса говорит, что это было убийство, прямо на ее глазах, а разбойники – что Король сам покончил с собой, так как был очень много должен и был вынужден заложить свое королевство. Принцесса решила отомстить и думала, что убила его врага, но оказалось, что она убила лишь исполнителя. И потом разбойники пришли и к ней, и забрали Эллину в совсем другую сказку…»

А затем включили свет и послышались крики, а за мной, как и положено, пришла тьма – и перегретое сознание отключилось.

Глава 3. Le pigeon aux petits pois[3]

Передислоцировавшись из реанимации в обычную палату, я обнаружила, что по популярности легко могла бы сравниться с Трампом после покушения – возможно, стоило бы проявить энтузиазм, подумать о будущем и выдвинуться на пост вице-губернатора.

Впрочем, мой случай оказался менее героическим, но при этом более дурацким и кровавым – незадачливый охранник, видимо, пребывая в восторге от настоящего дела, пытался ранить Стрелка, но попал мне в плечевую артерию, что спровоцировало кровопотерю, которая вполне могла бы привести к гибели, если бы не вовремя оказанная помощь врачей и напор великодушного Егора, решившего курировать не только злополучную выставку, но и мой дурацкий кейс.

Более глупое окончание последнего дела перед очередной пугающей меня ранней пенсией было трудно представить: я планировала легкое, элегантное и в чем-то даже человеколюбивое дело, а в итоге лежала в больнице в полной информационной изоляции.

Первым, кого я увидела, когда пришла в себя и меня перевели в обычную палату, был Кир – он сосредоточенно работал, сидя на полу с ноутбуком, и почувствовал, как я пошевелила рукой.

Если честно, я бы предпочла, чтобы он сразу сообщил мне все новости: сбросили ли они с Сэнсэем таймер за последние сутки, жив ли наш диссидент? Кем в итоге оказался Стрелок? Есть ли у полиции ко мне вопросы?

Но, к сожалению, когда-то понимавший меня с полуслова друг не начал свой рассказ с этой полезной информации, а завел привычную унылую волынку о том, как я себя чувствую.

Кажется, мы оба смотрели друг на друга с некоторой осторожностью – никто будто не хотел вскрывать карты, и я решила прибегнуть к традиционной для меня мелодраматической тактике в духе Кончиты и Хуан-Карлоса – сообщила, что ничего толком не помню.

Когда-то я уже демонстративно вычеркнула из своей памяти все, что не хотелось вспоминать, – мою первую неофициальную работу (я называю ее эксплуатацией детского труда), направленную на отработку долга семьи.

Кажется, Сэнсэй обменял меня на зеленый горошек – правда, не от Бондюэль, а от Пикассо, что было не менее обидно, так как Пикассо я не любила – не могла отделить его творчество от его личности и абстрагироваться от предательства таксы по имени Лумп, которую он отдал в приют, когда у нее отнялись ноги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См. произведение Н. М. Карамзина «Бедная Лиза».

2

Мнение автора может не совпадать с мнением героев.

3

Речь идет о картине Пикассо «Le pigeon aux petits pois» – «Голубь с зеленым горошком». Похищенной из Парижского музея Современного искусства в ночь на четверг 20 мая 2010 года вместе с несколькими другими шедеврами. Картины до сих пор не найдены.