скачать книгу бесплатно
Били меня сильно и обстоятельно, в полной тишине, ломая рёбра и руки, которыми я пытался прикрыться. И когда я уже находился на грани потери сознания, почувствовал, как поднимают мою голову за волосы.
– Это тебе за то, что ты никак не успокоишься, – услышал я хриплый бас, шептавший мне слова прямо в ухо, – а если и дальше, будешь продолжать и упорствовать, то можешь следующей нашей встречи уже не пережить.
Волосы отпустили, и голова сильно ударилась об асфальт. Я отключился. Очнулся на том же месте, где меня избивали. Резкая боль не дала мне подняться, и я крикнул, но из разбитого рта вылетел лишь тихий шёпот. Через дикую боль я пополз к подъезду. Увидев краем глаза прошмыгнувших мимо меня людей, хотел попросить у них помощи, но они скрылись за дверью, сделав вид, что меня не заметили. Ну что ж, придется как-то самому, и я медленно пополз. Не помню, как удалось добраться до двери своей квартиры. От напряжения терял несколько раз сознание на лестничных пролетах, но дополз и из последних сил постучал. Дверь открыла мама. Увидев меня в таком состоянии, она, не проронив ни слова, помогла мне вползти и стала оказывать первую посильную помощь. Раздев и осмотрев меня, она омыла кровь и вызвала скорую. Удивительно, но скорая приехала довольно быстро. Осмотрев мои побои, санитары сходили за носилками и, погрузив мою тушку в машину, повезли в больницу. Мама не отходила от меня ни на шаг, слёзы маленькой струйкой текли у нее по щекам, конечно, она старалась их скрыть от меня, но у неё это плохо получалось. На какое-то время я потерял сознание и очнулся уже от того, что резкая боль пронзила все моё тело, это меня сгружали с носилок на кровать.
Это была отдельная палата, меня сюда поместили, чтоб я как можно меньше контактировал с людьми. Я лежал, сжав зубы, и смотрел в потолок, злость вулканом клокотала внутри меня. Ярость скручивала всё моё естество.
– Я им отомщу, отомщу, – только эта мысль стала моей основой, я не обращал внимания на то, что мама проводит возле моей постели целые сутки, не думал о том, отдыхает она или нет. У меня появилась цель. Я узнал одного из бивших меня людей, это был один из замов начальника полиции по прозвищу Колобок.
– Значит они решили меня просто извести, ну вот хрен вам, ни на того нарвались.
Больше не отвлекаясь ни на боль, ни на еду, ни на тихий голос мамы, который пытался вернуть меня в реальность, я стал планировать и рисовать в своей голове план моей мести. День ото дня он становился более четким, линии реализации сводились в одну четкую и продуманную линию. Я предвкушал, какое чувство будут испытывать все причастные к этой ситуации. Внутри себя я вывел круг приговорённых мной, которых коснётся моя месть. Первый в списке стоял главврач, вторым начальник полиции, третьим прокурор. Так же в этот круг попал главный редактор местной газеты, который допустил разглашение наших данных, ведь именно эта огласка привела к двум смертям. А, так же, туда попал заместитель начальника полиции. Итак, пять человек, мафия местного разлива. Они узнают, что такое страдание. Раз за разом я прокручивал в голове свой план, зло улыбаясь, и этой улыбкой пугая маму. Наверное, она поняла, что происходит в моей голове, и, как могла, старалась увести меня от этого. Её тихий голос звучал ласково и успокаивающе, она пыталась донести до меня какие-то мысли, что месть ни к чему не приводит, что месть как бумеранг убивает и мстящего. Что нужно научиться прощать, и что Господь не посылает к нам никого кроме Ангелов. Эти идеи еще больше приводили меня в бешенство. Милая моя мамочка, я понимаю, что ты боишься потерять и меня, но свой выбор уже сделал и не остановлюсь. Всё это время я не проронил ни слова, мир перестал существовать для меня, слившись в единую идею.
Через месяц я потихоньку начал вставать на ноги и приступил к началу осуществления своего плана. Первым действием в моей программе было достать пистолет для инъекций. Небольшое оборудование для безболезненного впрыскивания прививок в организм человека. Я потихоньку, чтоб не привлекать излишнего к себе внимания, стал обследовать кабинет за кабинетом. И через несколько дней мои труды увенчались успехом, я увидел его в процедурном кабинете. Тёмной ночью, сохраняя предосторожность, я проник в этот кабинет и выкрал его. На меня подозрения в пропаже инструмента не упадет. Скорее всего, его просто спишут и забудут. Вторым действием мне нужно было вынести его за пределы больницы. Этот план я тоже продумал. Под окном моей палаты были густые кусты и не стриженая трава, там его точно никто не увидит, и искать не будет. Тихонечко открыв окно, я выкинул шприц-пистолет в эти кустики. Теперь нужно дождаться улучшения самочувствия и ждать выписки.
Я радовался как малый ребёнок, что самая главная и основная часть моего плана удалась без особого труда. Я затаился, перестал ходить по коридорам и целыми днями продумывал дальнейшие действия. Первым делом нужно составить график передвижения, отследить часто посещаемые места, затем пути отхода и исчезновения из города. Где-то на краю сознания что-то говорило мне остановиться, но злость и обида перекрывали все советы моего сердца, сила уже вела меня, и ей было просто безразлично, кого пустить в расход.
Не буду описывать все дни, проведенные мной на больничной койке, скажу только одно, что чудо, на которое я надеялся, так и не произошло. Никто из врачей, не мог сказать точно, сколько мне осталось, давали прогноз от года до пяти лет. Тратиться же на лекарства, которые просто делают вид лечения, я не видел смысла. Да и стоимость их была неимоверно высокой. Наконец кости мои окончательно срослись, так что я мог спокойно дышать и держать вещи своими руками, и настал день, когда меня выписали. За всё это время с главврачом мы так и не встретились.
В этот же день, поздно ночью я пробрался на территорию больницы и забрал свой инструмент мести. Теперь настала рутинная часть всего плана, слежка. Мне нужно было точно нарисовать и составить график движения всей группы, когда выходят из дома, когда уходят на обед, где проводят досуг, когда возвращаются домой. Как в шпионских фильмах я каждый день отслеживал и вписывал в таблицу их передвижения. Я перестал осаждать прокуратуру, стал незаметным и старался сделать всё, чтоб про меня забыли. Пусть думают, что я испугался, это самое лучшее из возможных вариантов. Они расслабятся и перестанут чувствовать угрозу, а я буду ждать, время и финансы у меня пока еще были. За время предпринимательской деятельности я успел заработать денег, так что финансовый вопрос меня пока не напрягал, при скромной жизни их должно было хватить года на два. Так что я оставил рынок, продав часть своего дела напарнику и выручив от продажи неплохие отступные. Напарник не был негодяем и сочувствовал мне, так что рассчитался со мной честно.
Я старался скрыть от мамы свои планы, но материнское сердце не обманешь, она чувствовала моё состояние. Через общение она пыталась отвести меня от моего выбора, и в какой-то момент мне стало казаться, что она права. Сомнение закралось в моё сердце. А может, действительно, оставить эту затею, просто жить без этой борьбы и простить им всё? Эта пришедшая мысль в мой измученный мозг была как лучик света, и я решил пойти в церковь, помолиться и спросить совета и помощи у священнослужителей. Где же еще можно было найти утешение, если не в храме Господнем.
Я не спал всю ночь, разрываемый противоречиями, и ранним утром, ничего не сказав маме, направился на утреннюю молитву и исповедание. В церкви было не очень много народу, в основном бабушки, которые стояли неприступной стеной в средней части храма перед алтарём, усердно крестясь после каждого сказанного Батюшкой слова. Я стоял и не знал, что мне делать. Автоматически повторял за бабульками движения и рассматривал убранство церкви и собравшихся. Мой взгляд бездумно скользил от иконы к иконе, и, к своему стыду, я не знал ни одного святого, изображенных на них. Возле иконостаса стоял батюшка и читал нараспев молитву.
Мой взгляд остановился на молодой и очень красивой девушке, стоявшей особняком. По ней было видно, что она находится в замешательстве и душевном смятении.
– Родственная душа, – подумалось мне. Я продолжал креститься, подражая прихожанам, и украдкой поглядывал на неё. Засмотревшись, я не заметил того, что ситуация в церкви поменялась, народ выстроился в очередь на исповедь. Пристроившись позади очереди, я оказался рядом с девушкой. Люди потихоньку двигались, священник накрывал кающихся епитрахилей и выслушивал их. Тихий шепот исповедающихся разносился по церкви, и, если прислушаться, можно было расслышать все их прегрешения.
– Как же мне тут получить совета, и как я смогу рассказать батюшке все, что со мной случилось, – подумалось мне, – ладно не буду торопиться, может, попрошу меня принять в другом месте.
Так очередь дошла до девушки. Мне очень было интересно узнать, что ее привело сюда, но природная этичность заставила меня не вслушиваться в её шёпот. Я заставил себя отвлечься на интерьер и расписное убранство потолка церкви, откуда на меня смотрели маленькие ангелочки и суровый мужик. Я засмотрелся, как вдруг громкий голос священника вырвал меня из созерцания. От услышанного меня взяла оторопь.
– Как ты посмела, – вещал священник негодующим голосом, – разве ты не знала, что аборт – это тяжкий грех, убийство невинной души, и ты пришла на причастие, – его голос бил как бич вскрывая нервы. Девушка, закрыв глаза ладонями, вспорхнула как птица и побежала на выход, толпа осуждающе зашипела, бабки заголосили ей во след. Я осмотрел этих людей, посмотрел на священника.
– И тут я хотел найти утешения и помощи, а что он тогда скажет мне, – я зло ухмыльнулся и, развернувшись, выбежал следом за девушкой.
Догнать её удалось только через квартал от церкви, она стояла, уткнувшись в угол дома и горько плакала. Я остановился за несколько шагов от нее, не понимая, что делать, а затем тихо подошел к ней, молча развернул её к себе и обнял. Она вздрогнула, но вырваться не попыталась, только все тело её содрогалось от рыдания. Так молча мы стояли долгое время, пока она не начала потихоньку успокаиваться. Оторвавшись от моего плеча, она подняла на меня свои зелёные глаза.
– Не бойся, я не обижу тебя, – произнес я, и она вновь уткнулась в моё плечо.
– Спасибо, – произнесла она, вытирая слезы, – мне уже лучше.
Я не знал слов утешения, и предложил ей первое, что пришло в голову:
– Ты не будешь против, если я приглашу тебя в кафе, посидим и по чашечке кофе выпьем.
Она качнула головой в знак согласия. Кафе, наверное, только открылось, так как столики были пусты, и людей пока ещё не было. Мы заняли самый дальний столик, и я заказал капучино и пирожное. Так мы долго сидели в тишине, каждый погруженный в свои мысли. Девушка старательно отводила от меня взгляд, наверное, ей было стыдно, что я видел её в таком состоянии. Я так же молчал, обдумывая с чего начать разговор. Когда принесли наш заказ, я решил нарушить молчание.
– Меня зовут Евгений.
– Мария, – ответила она.
– Знаешь Мария, я тоже приходил в церковь, чтоб найти понимание и утешение.
Она посмотрела на меня с интересом. Так мы еще просидели молча какое-то время.
– Можно мне рассказать тебе свою историю, надеюсь, ты не испугаешься и не убежишь, – начал я разговор. – Если, конечно, тебе интересно, – она опять качнула головой в знак согласия.
Тихонько, в полголоса, стараясь, чтоб эту историю не услышали чужие уши, я поведал ей все со мной произошедшее, без упоминания того, что замыслил. Она долго молчала, собираясь мыслями и решая говорить ей со мной о своей проблеме или нет. Я так же сидел молча, не торопя её, и наконец, она проговорила.
– Почти полтора года назад я познакомилась с парнем. Красивые ухаживания, серьёзные намерения, он даже хотел сделать мне предложение. Ну так вот, случилось так, что я забеременела и очень хотела этого ребёнка, несмотря ни на что. Мне даже было неважно останется он со мной или нет, и я сказала ему об этом. Он всеми правдами и неправдами старался уговорить меня на аборт, но я не соглашалась. Тогда он сделал вид, будто согласился со мной и готов перевести наши отношения на новый уровень, и даже сделал вид, что начал готовиться к свадьбе. Через какое-то время он уговорил меня лечь на обследование в больницу, чтобы проверить все ли в порядке с ребенком, – слёзы опять потекли с её глаз, от воспоминания. – Сдав все анализы, врачи вынесли мне вердикт, что ребенок развивается неправильно с большими отклонениями, и, если не сделать аборт, может погибнуть не только ребенок, но и я при родах. До последнего я отказывалась от операции, но главврач долго беседовал со мной, объясняя всю тяжесть положения, и я сдалась. Мне сделали операцию, но после операции оказалось, что больше иметь детей я не смогу, – она опять зарыдала.
– Скажи, пожалуйста, кто был тем молодым человеком, если конечно это не секрет, – спросил я у Марии.
– Это Алексей, сын начальника полиции. После аборта он пропал, на звонки не отвечает, избегает встречи. Тут мне позвонили и угрожали, чтобы я отстала от него, иначе очень сильно пожалею, – Мария прикрыла лицо руками.
Вся картина сложилась у меня в голове. Сынуля развлекался до тех пор, пока не всплыла проблема, и побежал к папаше плакаться в жилетку. Папаша сразу позвонил своему родственнику, главврачу, и была придумана схема развода малолетней дурочки. Еще одна сломанная судьба, а сколько таких судеб по всей нашей огромной стране. Кулаки мои непроизвольно сжались, мне трудно стало дышать.
– Ну, гады, вы у меня поплатитесь за все то зло, что вы сеете вокруг себя, – вскричал мой внутренний голос. – Моя жизнь всё равно кончена, так хоть напоследок и ублюдкам доставлю головную боль, пускай осознают и помучаются, – в мой список добавился еще один кандидат. Сынок, так я про себя назвал его.
Я не знал, как успокоить Марию, все слова были бы пустыми и никчёмными. Я просто взял её руку в свою. Я отомщу, – мысленно произнёс я.
– А где твои родители? – спросил я вслух.
– Они погибли в автокатастрофе, долго жила с бабушкой. Но недавно она умерла, так что я сейчас одна.
– Знаешь что, поехали ко мне. Ты только не подумай ничего плохого, я познакомлю тебя со своей мамой, посидим чайку попьём.
Она подняла на меня удивлённые глаза, долго молчала, изучая. Потом тихо кивнула головой в знак согласия. Мы вышли из кафе, и пошли к моей машине. Ехали молча, каждый думая о своем. Улицы были пусты, и мы домчались довольно быстро. Мама очень удивилась, увидев меня с незнакомой девушкой, но промолчала и впустила нас в квартиру. Мы прошли на кухню, и она стала накрывать на стол, а Маша встала и принялась ей помогать.
– Мам извини, что так без предупреждения. Это Мария, мы с ней только утром познакомились.
– Меня можешь называть Светлана Петровна, или просто тетя Света, – улыбаясь, представилась она Маше. Они вдвоем быстро накрыли на стол, и мы сели обедать.
– Маш, если ты позволишь, то я расскажу маме твою историю.
– Если ты не против, то я сделаю это сама и после обеда, негоже о таком за столом говорить.
Обедали молча. После, убрав со стола, мама увела Машу в другую комнату, оставив меня одного на кухне. Я достал свой блокнот и стал еще раз сверять сои выписки. У меня уже почти все было готово к реализации, оставалось несколько раз провести генеральную репетицию. Единственная загвоздка в выполнении этого плана был начальник полиции. Хоть я ему и не уступал в росте и силе, но он был здоровый мужик, человек военный и тренированный, так что мог преподнести незапланированный сюрприз. С его замом я справлюсь, маленький колобок не представлял опасности, но его начальник, это проблема. Попробую поймать его на эффекте неожиданности. Я был уверен на 90 процентов в успехе. Главврач и редактор вообще были легкодоступны. Мне осталось немного, отследить сынка, так что примерно через две недели я могу осуществить задуманное. Я не заметил, сколько прошло времени как мама и Маша удалились, но точно не менее двух часов. Я даже удивился, когда, оторвавшись от размышления, не увидел их рядом, о чем можно так долго разговаривать. Я поднялся и подошел к комнате, за дверью было тихо. Я постучал.
– Да, сынок, заходи, – тихо ответила мама.
Они сидели на диване, мама нежно обнимала Машу и гладила её по волосам, а та, уткнувшись ей в колени, тихо спала. Я вопросительно посмотрел на маму, но она приложила палец к губам, и чтобы им не мешать, я осторожно закрыл дверь Часто в детстве и я также спал у мамы на коленях, отдыхая душой от повседневных проблем. Ладно, пускай женщины общаются, а у меня есть дела.
Я вышел из дома и поехал на поиски сынули. Я нашёл его, застав вместе с его отцом. Теперь зная сынулю в лицо мне было легко отследить его. Смазливый и нахальный – «золотая молодежь», которая думает, что в этом мире ей дозволено все, а где не позволено, прикроет папа. Теперь было дело техники.
В хорошем настроении вернулся домой, а там меня ожидал сюрприз. Женщины хлопотали на кухне, накрывая на стол ужин, и мирно о чем-то беседовали. Меня усадили и стали кормить.
– Женя, – сказала мама, – как ты посмотришь, если Маша переедет ко мне.
Ложка так и остановилась на полпути. Вот это новости, этого я никак не мог предположить. Да, в принципе, я был не против и в какой-то степени даже обрадовался этому, ведь мама не останется одна, когда меня не станет.
– Знаешь мам, совсем не против.
– Вот и прекрасно, она, как и мы, одна в этом городе, а вместе легче жить, помогая друг другу.
На следующий день я помог Марии перевезти вещи к маме в квартиру. Сердце моё стало спокойно, ничто меня теперь не держит. Ни мама, ни Мария небыли в курсе моих планов, а я каждый день выезжал из дома, делая вид, что устроился таксистом. В течение месяца я ещё точнее вывел график своего маршрута, распределил точки привязок, провел две генеральных репетиций, засекал время переезда от точки до точки, проверил подъезды и перемкнул освещение на первых этажах. Так что я был готов.
Последний вечер я провел с мамой и Машей, мы шутили, рассказывали веселые истории, было тепло и уютно. Это был один из прекраснейших вечеров в моей жизни, о которых я буду вспоминать со всей теплотой. Маша была добрым и надёжным человеком, и я оставлял маму с ней с лёгким сердцем. Мне, в любом случае, долго не жить, так что я готов. Но я уйду достойно, забрав нескольких негодяев с собой.
Вот и настал намеченный мною день для приведения в исполнение приговора. Я набрал своей крови и распределил её по капсулам, на шесть равных частей. Расчет был прост – шприц-пистолет мгновенно впрыснет мою кровь в организм этих негодяев, так что они почувствуют всю прелесть этого бытия и жизни с этой болезнью. А может это подтолкнет главврача к созданию лекарства от СПИДа, и он сможет спасти миллионы жизней. Дай Бог, чтобы это случилось.
Я не стал ни с кем прощаться, просто отправил маме по почте прощальное письмо, и отправился в путь. Теперь все мосты сожжены, и обратной дороги нет.
Я занял по плану отправную точку и зарядил шприц. Все мысли отошли на второй план, самое главное справиться со страхом, чтоб не дрогнула рука. А мандраж бил и сотрясал все тело, адреналин в крови бурлил, застилая глаза пеленой.
– Успокоиться, надо успокоиться, – глубоко вздохнул и еще раз. И как в омут с головой сделал шаг. – Прощайте!!!
Первый по плану был сынок, он ночевал у своей новой пассии и рано утром уходил в институт. Он, наверное, даже ничего не понял, когда я вышел в подъезде из тени и резким движением произвел укол в предплечье. Убегая, вслед себе я услышал только мат и оскорбления. Добежав до машины, я прыгнул в неё и помчался ко второму пункту. С редактором газеты так же особых проблем не случилось. Я, поднявшись на его этаж, дождался, когда он вышел из квартиры, и вместе с ним вошел в лифт. Перед открытием дверей на первом этаже, я схватил его сзади за шею и сделал укол. Он немного трепыхался, но я отпихнул его внутрь кабины и, выходя, нажал кнопку последнего этажа. Двери закрылись, и лифт поехал вверх.
Я вышел из подъезда и, опять сев в машину, помчался к третьему, главврачу. Чуть не сбился с графика из-за мелкой аварии на дороге, но объехав пробку по дворам, успел как раз к моменту, когда он спускался по лестнице. Я накинул капюшон на голову и двинулся ему на встречу. Резким ударом опрокинул его на пол и вколол дозу крови в шею. Как же я был зол на него, хотелось еще пару раз стукнуть его ногой, но сдержался, он и так был в отключке от неожиданного удара. Оставив его валяться на лестничном пролёте, я поехал к заму. Хоть он и был колобком, но колобком плотным и тренированным.
В подъезде, где было темно по моей милости, я спрятал биту и ею ударил его по голове, когда он проходил мимо меня. Он обмяк и рухнул на пол. Я его немного придержал, чтобы не было шума, сделал ему укол и, приподняв, его голову за волосы зло прошептал ему в ухо:
– Помнишь, как ты избивал меня? Теперь и ты поймешь, что такое болеть СПИДом, как и главврач, и прокурор, и твой начальник со своим сынком, а также и редактор газеты, – и резко отпустил его голову. Он потерял сознание.
Теперь прокурор. Он жил в доме напротив, и недолго думая, я повторил с ним весь процесс, как и с замом, оставляя его лежать на лестнице.
Теперь остался только один начальник полиции. Он должен был возвращаться от любовницы, и я успел туда в самый последний момент. Его машина уже подъезжала к подъезду, но мне удалось прошмыгнуть в него незамеченным. Затаился и стал ждать. Расчет был прост – заходя внутрь из света в темное помещение, глаза не сразу видят обстановку, и я на противоходе делаю резкий шаг вперёд, укол в руку будет большой неожиданностью. Всё так и вышло. Он отшатнулся в сторону, открывая мне проход на улицу, и я беспрепятственно вышел и побежал к машине, которую оставил за квартал от данного места. Ну, вот и все, дело сделано. Теперь вон из города, вон из этого гадюшника, на свободу, в неизвестность.
Какое яркое летнее солнце, и эта синева неба, манящая сделать взмах и взлететь, парить в неудержимом полете над бескрайними полями, любуясь непередаваемой красотой полевых трав и цветов. Со всего размаху плюхнуться в объятья облаков и заблудиться в коридорах этих небесных замков, и найдя выход, стрелой полететь туда, где тебя всегда поймут и простят.
Я еще был в городе, когда по всем постам ДПС дали ориентировку на меня и мою машину. На выезде, меня попытались остановить, но я вдавил педаль газа и попытался оторваться. Но куда там. За мной погнались сразу три машины, и я услышал стрельбу. Стреляли не в машину, а по мне. Я видел, как одна из пуль пробила лобовое стекло, другая вырвала из сиденья рядом кусок обшивки и, пробив переднюю панель, осталась в ней. Последнее что я помню, сильный удар в левую часть спины, сильную боль, и как стал заваливаться на руль, а машина на огромной скорости полетела в кювет. На третьем перевороте машины меня не стало.
И я взлетел к солнцу, взмахивая огромными крыльями. Здравствуй Небо, вот и я.
Туман, опять этот туман…
* * *
Я сидел на берегу моря, молча переживая увиденную картину. Какой ужасный сон, ужасно страшный, меня еще потряхивало от пережитого.
– Все закончилось, успокойся, все хорошо.
Я повернул голову на голос, не понимающими глазами посмотрел на него. Хотелось кричать и плакать, но я сдержался. Еле-еле разлепив пересохшие губы, спросил:
– Разве это был сон или все же это была реальность?
– Это была игра, и я тебя об этом предупреждал.
– Да предупреждал, но я и не мог подумать, что это будет настолько… по-настоящему что ли. И у меня к тебе вопрос. Зачем ты допускаешь, чтобы такое происходило, почему ты допускаешь несчастье и страдания? Для чего ты это делаешь?
– Всё закончилось, успокойся, это была всего лишь игра. Так что давай потихоньку разбираться, чтобы не свести весь наш разговор к обвинениям от чрезмерных эмоций. Это ни к чему не приведет и не даст осознать всего того, что произошло с тобой в этой игре.
– Это не было для меня игрой, меня вон до сих пор потряхивает.
– Как же Вы, люди, любите перекладывать вину за свои действия и выборы на плечи других, так удобно найти козла отпущения и обвинять его во всех своих несчастьях. Вы не хотите допустить мысли о том, что все, что с Вами происходит, результат Ваших собственных выборов и устремлений.
– Ты хочешь сказать, что все, что случилось со мной в этой игре мои собственные выборы. И эта смертельная болезнь тоже мой выбор.
– Давай постепенно разбирать всю эту историю, не торопясь и поэтапно. Из состояния покоя будет лучше осознать все произошедшее с тобой, осознать каждый твой шаг и его последствия.
– Давай.
– Первый и основной момент, как я тебе уже говорил, это Ваша навязчивая идея, что Вы живете только один раз, и жизнь ваша конечна. Из страха потерять её Вы хватаетесь за неё всеми доступными методами. Но повторюсь ещё раз, жизнь бесконечна. Ваши предки знали об этом, и поэтому честь, доблесть, мужество и совесть для них стояли на первом месте. Человечность и любовь – это то, чему они учили своих детей. Вот ответь, если бы ты знал, что жизнь бесконечна, и что каждый твой шаг остаётся в памяти мироздания, и что рано или поздно тебе придется отвечать и исправлять все, что ты сотворил, в следующих жизнях, разве ты совершал всё то, что совершил.
– Очень трудный вопрос, однозначно не могу на него ответить. Наверное, многие поступки я не стал бы совершать, но и не стал бы прощать унижения и оскорбления в свой адрес, и все равно бы дал отпор негодяям, даже если бы история повторилась. Если бы я этого не сделал, то перестал бы себя уважать, уважать как мужчину.
– Хорошо, я понял твою позицию. Это нормально, дать отпор низменному и не достойному, вызвать это на поединок и победить. Но при этом нужно понимать и осознавать свои поступки, а не действовать на голых эмоциях. Главное в том процессе поиска справедливости не потерять свою человеческую суть и не перестать быть человеком. Ведь часто борьба за справедливость превращается в месть. Но есть ориентиры, которые не дают опуститься человеку ниже границы человеческого уровня, это этика и культура. Эти две составляющие являются той частью человеческой жизни, которые приводят человека к пониманию себя, своей внутренней составляющей.
Человек – это не только его тело! Ведь оно всего на всего подарок данное Вам в пользование. Главное – это дух, который живет в этом теле. Вечная, светозарная составляющая твоей сути. Но и о теле тоже нельзя забывать, нужно заботиться и ухаживать за ним, но не переводить это в манию. Чаще всего это происходит тогда, когда Человек теряет чувство меры. И опять, этика и культура помогают Человеку видеть эту меру в своей жизни. Ну, так вот, если помнишь, в этой игре ты в какой-то момент почувствовал, что в тебе что-то начало меняться, что-то неосознанное, но несомненно глубинное.
– Да был такой момент, когда у меня появились деньги и возможности.
– Точно, именно тогда. Твои внутренние выборы начали смещаться в сторону подавления твоей духовной составляющей. На первое место стали выходить корысть, агрессия, погоня за благом.
– А разве погоня за благом это плохо?
– Нет, конечно, но всему есть мера, как я и говорил. Потеря меры ведет к духовному истощению. Человек – это сумма сил. Духовная сила будет помогать и выводить человека на путь, а негативная сведет его в могилу. И когда Человек начинает терять свой внутренний свет, он начинает быть видным существам более низких планов, и, не понимая этого, он становится лёгкой добычей и пищей для этих энергетических существ. Самое печальное, что Человек даже не осознает этого. Он начинает искать виноватых, а не находя, начинает обижаться на жизнь и грозить кулаком в небо, обвиняя его во всех бедах, случившихся с ним. Просто посмотри повнимательнее, та болезнь это всего лишь следствие твоих выборов и твоих решений.
– Ммм… Ладно, с этим я, как то, смогу согласиться. А всё, что происходило до этого, несчастья, которые обрушились на мою семью, разве это тоже мои выборы, или выборы моих родителей. Ведь они всё отпущенное им время вели правильный и достойный образ жизни.
– А ты видел их несчастными? Разве они своим примером не показывали тебе, что даже в самые критические моменты жизни, можно оставаться счастливым, любить и быть любимым? Они всю жизнь дарили тебе тепло, любили тебя, они ежедневно показывали тебе пример духовной и гармоничной жизни. Счастье не зависит от того, что вокруг, оно всегда внутри тебя, так же как любовь и дружба. Вокруг может рушиться весь мир, но это не помешает тебе оставаться счастливым и быть человеком, любить и быть благодарным за каждый прожитый миг.
– Вот объясни, как я могу быть благодарным за то, что происходило вокруг, за тот бардак в стране, разруху и горе, за болезнь и мучение. Я не понимаю этого.
– Это нормально, ты задаёшь вопросы, значит, ты уже растёшь внутри себя, становишься взрослее. Самая большая проблема Вашего общества, это подростковый максимализм и незрелость. Каждый из Вас считает правильным менять этот мир под своё мировоззрение, хотя мало кто меняется сам. Есть очень большая тонкость в одном понимании жизни – нести свет и быть источником света. Многие, неся свет в этот мир, встречаясь с противоположностью, начинают бороться с ней, не понимая одной простой вещи, что всё в этом мире единое целое. Нельзя отделить и выкинуть тень, так как исчезнет понимание света, нельзя выкинуть боль, так как исчезнет понимание блаженства. Одно неотделимо от другого, оно едино, и только Человек из-за незрелости своего сознания начинает делить все это на части. Когда Человек выходит к состоянию источника, он просто излучает свет любви, добра, благодати, свет знания и силы духа, он становится этим источником, с трепетом и нежностью касается всего того, что его окружает. Ведь весь этот мир великое чудо, каждая вещь, каждое живое существо – это волшебство и сказка жизни. Но Человек может выбрать и другой источник и стать центром зла. В библии есть такая фраза «Кому служите…», из какого источника черпаете свои силы.
И для сравнения жизненной ситуации, которая была у тебя, я хотел бы рассказать или вернее показать тебе историю одного мальчика. Жаль, что о миллионах таких историй, ваше общество просто забыло или не узнало по причине их небольшой исторической значимости. Но, несмотря ни на что, эта история подвига, история человечности, история о том, что при любых обстоятельствах можно оставаться человеком и не потерять честь и совесть. И поверь в масштабах вселенной она на много значимей чем создание атомной бомбы. Возьми мою руку.
Игра 3
Неважно в каком ты живёшь мире,
важно какой мир живёт в тебе.
Перед глазами все померкло, мир разлетелся на сотни разноцветных мотыльков, которые кружа в хороводе стали создавать новую картину. Как круги на воде, разбегаясь в разные стороны и унося муть, оставляют эту гладь спокойной как зеркало. Так и они, разлетевшись, оставили после себя чистое ясное видение какой-то картинки. Нечеткая, пока еще не ясная, она разливалась палитрой красок, завораживая своей объёмностью, и мы шагнули в глубину этого зеркала.
