Задыхаюсь

Е. Р.

Задыхаюсь

И я без устали, задыхаясь, шептал:

Ma tueuse Rousse est A.

Ma prisonnière du bonheur est A.

Ma mort est A.*

Моя рыжая убийца – А.

Моя пленительница счастья – А.

Моя смерть – А.*

Эта буква выжжена в моем сердце. Ее имя выжжено в моем сердце. Ее образ выжжен в моём сердце. Ее личность выжжена в моем сердце. Ее глаза выжжены в моем сердце… Справедливо будет сделать такой вывод: мое сердце сожжено мечтами о ней. Моя жизнь подарена ей. И в насмешку над самим собой напомню, что я червь в ее жизни. Разве Афродита снизойдет до простого смертного? А ведь клянусь, она была Афродитой. Она и есть Афродита. Она и умрет Афродитой.

Признаюсь, когда-то давно изо дня в день я ее видел. Но я тогда чудным образом не замечал ее красоты. Она не будоражила нутро и я не был очарован столь милой походкой и столь громкими глазами. Она казалась мне самой обычной девушкой, хотя она взаправду была хороша. Рыжие волосы и голубые глаза – ее особенность, а в дальнейшем – моя Римская Империя. Впрочем, стойкость моего мужского духа быстро надломилась, когда она длительный, но при этом молниеносный час находилась в поле моего зрения. Нас разделяли метров 5 и разные дела, но я уже тогда был поглощен грезами.

Казалось бы, всего час… Но за один-единственный час я стал верным псом и мучеником на всю оставшуюся жизнь. Звучит смешно, согласен.

Но ее вид не может оставить равнодушным никого и никогда. Те черты лица… Статуя Свободы, Эйфелева башня, Пизанская башня, Колизей… Это по-детски глупо, но мне плевать, ибо я смело приравниваю ее стан к таким великим сооружениям. Уж слишком она грациозна. Уж слишком красива. Уж слишком величественна. Ее глаза обширнее и глубже, чем любое море. Ее улыбка ярче солнца, ярче звезд. Ее волосы шикарны, великолепны; любой эпитет подбери и любой подойдет. Черт возьми, как же она гармонична. Лицо, плечи, грудь, талия, бедра, ноги… Все в идеальных пропорциях. Она мечта любого художника. Она мечта любого писателя. Она мечта. Она недоступность. Она… Она… Она! Вроде бы, идеальна, а вроде, с ее красотой создатель слишком перегнул. Она слишком красивая. А душа? По сути, в Афродите все ценят ее великолепие, а что там в душе – черт ее знает. Но я бы все отдал, чтобы только познать нутро своей рыжеволосой красавицы. Душевные раны, детские обиды, принципы, мораль, какая-нибудь философия… Я бы был посмертным слушателем, только разрешила бы… Щенячьими глазами смотрю на нее и в мыслях скулю в ее ногах, чтобы впустила меня к себе. Чтобы впустила меня к себе в душу. Скрести буду, скулить буду, только впустила бы, только впустила бы, только впустила бы…

На самом деле, я имел честь познакомиться с ней. Правда, самым безобразным и безумным образом. В тот день, когда намертво был ею поражен, я написал пару глав к собственной книге, которые, к огромному счастью, впоследствие сжег. С одной из этих глав я ее побеспокоил и выпросил объясниться, мол я не безумец, не сумасшедший, я просто писатель, уж прости. Великой глупостью было к ней подходить и нести откровенную чушь. Но тем не менее, моя глава ей показалась милой… Впрочем, все это бред. Подойдя к ней, я не рассчитывал на дальнейшее общение, я ни на что не рассчитывал, я вовсе ничего не рассчитывал: это было импульсивно, а оттого глупо. Но все же я был награжден судьбой несколькими неделями общения с ней, благодаря чему теперь скован цепями на всю свою жизнь. Я не сетую. Но я глупец.

За все время я часто позорился… Идиот. Иногда смотрю на себя в зеркало и от воспоминаний заливаются щеки краской. Неимоверный стыд и одолевающее меня желание пропасть из ее жизни к черту. Пропасть из жизни вовсе, чтобы она даже и не знала, чтобы забыла, что существовал на этом свете некий конфуз в виде меня. Ей-богу, каждый раз вспоминая, хочется провалиться сквозь землю и там остаться на веки вечные. Возможно, так я буду хоть немного счастлив, ведь буду знать, что по этой земле ходит она. Фактически, ходит по мне. Я умалишенный.

Каждый день я сижу ночами за работой: всякие бумажки, собственная писанина, какие-то отчеты. И каждый раз полночь будто въедается в мои мозг и кровь. Я начинаю мыслить о ней. О красивой, о великой, о интересной девушке, образ которой предстает у меня перед глазами каждую ночь. Невольно я становлюсь страдальцем, ибо мечтаю о ней. Увы, мои мечты не подлежат реальности, они никогда не станут чем-то существующим. Афродита никогда не снизойдет до простого смертного. Любой адекватный человек на моем месте смирился бы… Вот я вновь соорудил еще одно доказательство, что я ненормальный. Мои мысли о ней – огромная навязчивая масса, не дающая мне покоя. Эта масса сдавливает меня как изнутри, так и снаружи. Она расплющивает меня и рвет на куски. Что мне с этим делать? А точнее… Хочу и собираюсь ли я что-то с этим делать? Определенно, нет.