скачать книгу бесплатно
Гагаузы в Молдове и Беларуси: грани идентичности и стратегия самосохранения
Елизавета Николаевна Квилинкова
Настоящая монография посвящена изучению феномена гагаузского этноса. Она является первым трансдисциплинарным исследованием, в котором гагаузская этническая группа анализируется на основе подходов, методик и материалов, используемых в этнологии, социологии и политологии. Рассматриваются векторы внешнеполитической стратегии Гагаузии и культурно-цивилизационные ориентиры, а также способы сохранения культурного наследия. В данной работе впервые в белорусской этнологии и в гагаузоведении исследуются гагаузы Беларуси. На основе обширного полевого материала показан присущий гагаузам опыт адаптации. Отмечается вклад, который вносят гагаузы в социально-экономическое развитие Беларуси.
Книга рассчитана на этнологов, историков, социологов и политологов, а также на широкий круг читателей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Елизавета Николаевна Квилинкова
Гагаузы в Молдове и Беларуси: грани идентичности и стратегия самосохранения
© Квилинкова Е. Н., 2023
© Оформление. РУП «Издательский дом «Беларуская навука», 2023
Введение
В современном мире цивилизационная идентичность приобретает все большее значение в сравнении с другими формами идентичности. «Цивилизационная идентичность проявляется у человека по большей части тогда, когда возникает необходимость осмыслить какие-либо глобальные события, когда важно понять различия или сходства между цивилизациями, которые приводят к конфликтам или наоборот к мирному сосуществованию» [Маслов, 2005]. Для небольших народов и государств выбор цивилизационных ориентиров имеет еще большую значимость, так как он во многом определяет не только геополитический курс, но и культурный вектор их дальнейшего развития.
Для гагаузского этноса (тюркоязычного и православного), являющегося составной частью Тюркского и Славянского миров, выбор культурно-цивилизационной идентичности – это не риторический вопрос и не факт простого отождествления с определенной цивилизацией, а результат сознательного включения себя в ментально близкое пространство и выстраивания стратегии самосохранения.
Несмотря на значительное число теорий этногенеза гагаузов, до настоящего времени их происхождение остается загадкой. Для изучения данного вопроса (при отсутствии архивных источников ранее XIX в.) и анализа происходящих в этносе процессов недостаточно исследовать те или иные области культуры, оставаясь только в рамках подходов отдельных научных дисциплин (как это имеет место в гагаузоведении). Кроме очевидности комплексных и междисциплинарных исследований актуальным представляется трансдисциплинарный подход, который позволяет рассмотреть проблему влияния исторических, языковых и культурных факторов на особенности складывания этнической общности, формирование ее ментальности и культурно-генетического кода, выбор ею культурно-цивилизационных ориентиров и дальнейшее развитие. Если «“междисциплинарность” означает прежде всего кооперацию различных научных областей, циркуляцию общих понятий для понимания некоторого явления», то «трансдисциплинарность характеризует такие исследования, которые идут через, сквозь границы многих дисциплин, выходят за пределы конкретных дисциплин, что следует из смысла самой приставки “транс”» [Князева, 2011, с. 194].
Настоящая монография является первым в гагаузоведении трансдисциплинарным исследованием, посвященным изучению феномена гагаузского этноса: его природы и социокультурной динамики, генезиса культуры и самосознания, этнокультурного кода и форм идентичности, векторов внешнеполитической стратегии Гагаузии и культурно-цивилизационных ориентиров. На основе синтеза различных научных подходов и методов исследований, методик сбора и анализа материалов, используемых в этнологии, социологии и политологии, автор рассматривает выработанный гагаузским этносом опыт социокультурной адаптации и стратегии самосохранения в культурно-историческом и современном контекстах, а также исследует проблему формирования национальной идентичности и способы сохранения культурного наследия.
Изучение прошлого гагаузского этноса, его истории и культуры способствует пониманию его настоящего, выбранных им культурно-цивилизационных ориентиров и дает возможность высказать прогнозы на будущее, оценить перспективы его развития.
В русле поставленной в данном ключе проблемы автор исследует присущие гагаузам грани идентичности: выявляет значимость для них этнической, историко-культурной и культурно-цивилизационной идентичностей. Это представляется важным не только как научная проблема, но и в связи с тем, что от выбора гагаузскими политиками и интеллигенцией стратегии развития зависит судьба народа. С учетом сложности данной проблемы актуальными являются вопросы, на которые автор попытался дать ответы: «Каковы составляющие гагаузской национальной идентичности?»; «Какова роль и ответственность части гагаузской интеллигенции и местной элиты в конструировании новой по сути турецкой идентичности, в формировании новых исторических героев и новой политики памяти?»; «Какие последствия несет в себе приоритет во внешнеполитической стратегии Гагаузии на восточном (турецком) геополитическом векторе при нивелировке российской культурно-цивилизационной идентичности?»; «Каковы пути сохранения культурного наследия?» и др.
Отталкиваясь от принятых в этнологии, этносоциологии и этнополитологии научных методов и подходов, автор анализирует собственный многолетний опыт теоретического и практического изучения культуры и самосознания гагаузов Молдовы, составляющих этническое ядро, в сравнении с его этнорегиональными группами, проживающими на территориях различных государств.
В данной работе автор обосновывает впервые им разработанные методы этнорегионалистики, позволившие изучить не только региональные особенности традиционной духовной культуры гагаузов, но и выявить ее генезис, а также представленные в ней исторические пласты. Предлагаемые нами методы и методики основываются на личном 30-летнем опыте научной и практической деятельности, на осуществленных междисциплинарных и этнорегиональных исследованиях. Они прошли апробацию в 15 индивидуальных монографиях, одном научно-методическом пособии – «Методика и практика этнологических исследований» (2020) и одном фольклорном сборнике «Moldova gagauzlarin halk t?rk?leri» / «Народные песни гагаузов Молдовы» (2003).
При работе над монографией были использованы различные источники: полевые материалы автора (далее в тексте – ПМА[1 - С целью соблюдения закона о персональных данных в Приложении дана используемая автором в монографии частично закодированная система ссылок на информантов (это касается фамилии, имени и отчества). В тексте при цитировании автор придерживался следующего образца: ПМА: К. И. С., г. Минск (ПМА – полевые материалы автора – Е. Н. Квилинковой, Ф. И. О. – инициалы информанта, г. Минск – место проживания). При необходимости приводятся лишь частичные данные – указывается только регион проживания информанта; в отдельных случаях ссылка делается только на ПМА. Полные биографические данные информантов представлены в материалах Архива Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы Национальной академии наук Беларуси: Ф. 6. Оп. 14. Д. 271. Л. 2–4; Д. 318. Л. 285–288.]), периодическая печать, данные СМИ и интернет-источников, материалы статистического учета (переписи населения) и др.
В результате осуществленного нами в предыдущих монографиях изучения гагаузского народного календаря и религиозности, общественного и семейного быта, народных верований и знаний, песенного творчества и апокрифических текстов, обычного права и народной медицины в научный оборот был введен большой объем полевого материала, дающий возможность не только для углубленных междисциплинарных исследований, но и для изучения отдельных аспектов этногенеза гагаузов через культурогенез. Это является крайне важным для понимания истории и культуры народа, выбранных им культурно-цивилизационных ориентиров.
Новизной данного исследования является выявление значения гагаузских национальных праздников Хедерлез (со скачками) и Касым (с приуроченным к нему Гагаузским фестивалем вина) в продвижении бренда Гагаузии и формировании имиджа полиэтничной Молдовы. Особое место автором отводится рассмотрению состояния сохранности и трансформации традиционной обрядности указанных праздников, степени преемственности народных традиций и их включенности в современную гагаузскую праздничную культуру, изучению опыта Гагаузии в вопросе актуализации национального культурного наследия и формирования отношения к праздникам как к ресурсу развития туристического потенциала.
Впервые в белорусской этнологии (а также в гагаузоведении) объектом научного исследования стала одна из проживающих на ее территории этнических групп – гагаузы Беларуси, которая, ввиду своей малочисленности, до настоящего времени оставалась совершенно неизученной. Выработанный гагаузами опыт адаптации исследуется автором как на уровне этноса в целом, так и на примере данной этнорегиональной группы (через отношение к понятиям «Родина», «родной язык» и др.). Гагаузы Беларуси демонстрируют свою стратегию адаптации, что представляет научный интерес.
В ходе изучения данной этнической (этнорегиональной) группы автором был осуществлен в 2020–2022 гг. сбор полевого материала у гагаузов, проживающих в Минске и Минской области, а также в других областях (Брестской, Гомельской, Витебской, Могилевской, Гродненской) и районных центрах Беларуси. Путем глубинного интервью было опрошено 47 информантов-гагаузов и членов их семей, из которых 9 человек являются представителями второго поколения гагаузов Беларуси. Учитывая, что в процессе интервью мы у каждого информанта собирали подробные сведения обо всех членах его семьи (о супруге, родителях, детях, сестрах и братьях), их этнической идентификации и знании родного языка, степени адаптации и отношении к гагаузской культуре, то суммарно число охваченных опросом гагаузов увеличивается до 200 человек. Благодаря тому, что автор данной работы является этнофором[2 - «Этнофор – это представитель этноса, индивидуальный носитель определенной этнической культуры, носитель его психологических свойств и этнического сознания. <…> Его облик предполагает не только восприятие, но и интерпретацию антропологических, психофизиологических, экстралингвистических и других особенностей» [Этнофор // https:// communication_psychology.academic.ru/1092/Этнофор].] (девичья фамилия – Касым), стало возможным установить доверительный контакт с гагаузами Беларуси и собрать полные сведения об их жизни и отношении местного населения к ним, особенностях адаптации и степени интеграции в стране проживания, возникающих трудностях и др.
Если говорить о гагаузах в качестве изучаемого объекта, то они принимали нас как соэтника по нескольким признакам, среди которых самыми главными были принадлежность к этносу и знание родного языка. В связи с использованием нами данного термина [Квилинкова, 2013, с. 111, 122–123; 2016, с. 158, 188, 428] уточним общий смысл, который мы в него вкладываем. В нашем понимании соэтник – это представитель определенного этноса, проживающий за пределами этнического ядра, обладающий признаками общности языка, истории и культуры, а также потомки указанных лиц, идентифицирующие себя таким способом или осознающие свое родство с данным этносом. Если соотечественник объединяется по принципу общего Отечества, то соэтник – на основе общего этнического происхождения и корней.
Молдавские ученые обращают внимание на то, что появление подобных терминов и их использование в научной литературе объясняются вполне конкретными социально-политическими условиями, в которых оказались представители различных этносов после распада Советского союза. «Этническая мобилизация в период обретения союзными республиками суверенитета привела не только к заметному обособлению представителей одной лингвокультурной общности и их сплочению в стране проживания, но и к налаживанию внешних контактов. Не случайно появилось обозначение соэтники и широко распространенное – соотечественники, обыгранное журналистами – из-за проживания этой категории за рубежами России, – до утрированного по смыслу обозначения внеотечественники. Эти тенденции все чаще стали квалифицироваться как отношения между диаспорой и исторической родиной» [Млечко, 2013, с. 15].
Чтобы понять истинные причины миграции, прочувствовать отношение информантов к стране проживания и степень их адаптации, оценить сохранность ими родного языка и народных традиций в работе приводятся выдержки из записанных нами глубинных интервью. Общий объем полевого материала по теме «Гагаузы Беларуси», сданного в Архив Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы Национальной Академии наук Беларуси (Ф. 6. Оп. 14. Д. 270–318. Л. 1–288), составляет 16 авторских листов (всего 288 страниц текста). Ввиду ограниченности объема монографии в данной работе в научный оборот введена лишь часть от собранного полевого материала.
Наряду с обоснованием использованной в работе теоретико-методологической базы, в монографии впервые исследуются различные аспекты, отражающие область прикладной этнологии и этнополитологии, в частности, двувекторная политика Гагаузии как стратегия самосохранения этноса, а также подходы в Беларуси и Молдове к вопросу формирования национальной / гражданской идентичности.
Автору настоящей работы (гражданину Молдовы, переехавшему по семейным обстоятельствам в Беларусь на постоянное место жительства) особенности подходов в этих двух государствах в вопросах формирования национальной идентичности бросились в глаза, тем более в обоих государствах он является представителем национального меньшинства. Внимание к указанной проблеме и стремление проанализировать имеющиеся различия объясняются не только нашим профессиональным интересом как специалиста-этнолога, но и желанием разобраться в причинах данного явления для формулирования некоторых практических выводов и рекомендаций по гармонизации межэтнических отношений в полиэтничных государствах. Соответственно, одной из поставленных в данной монографии задач являлся анализ некоторых аспектов процесса формирования национальной / гражданской идентичности в Республике Беларусь и Республике Молдова, выявление характерных для каждой страны черт в традиции формирования взаимоотношений между национальным большинством и этническими группами в контексте вопроса о социальных практиках и приобретениях.
Часть I
Культурогенез и этнокультурный код гагаузов
(теорияч и практика этнологических исследований)
Глава 1
Стратегии и методы междисциплинарных и этнорегиональных исследований в гагаузоведении
1.1. Гагаузы на карте мира сквозь призму времени и пространства: регионы проживания и численность
Историческая Родина гагаузов – это Балканский полуостров, а колыбелью гагаузского этноса является Добруджа[3 - В настоящее время Южная Добруджа является частью Болгарии, а Северная входит в состав Румынии.]. До конца XVIII в. они компактно проживали в Северо-Восточной Болгарии, а также в Греции (исторической Македонии) и северо-западной европейской части Турции.
Начало переселения гагаузов в Молдавское княжество, а затем в Бессарабию – в Буджак (в числе других задунайских переселенцев) началось со второй половины XVIII в., когда в результате русско-турецких войн положение христианского населения, особенно причерноморского побережья, стало особенно тяжелым. Чтобы сохранить свою веру, они были вынуждены покидать собственные жилища. В начале XIX в., в ходе русско-турецких войн 1806–1812 гг. и 1828–1829 гг., переселенческое движение приобрело массовый и организованный характер. Первоначально переселенцы селились в Запрутской Молдове в имениях молдавских помещиков, а позже – на освободившихся от ногайских татар землях Буджака. О намерениях переселенцев окончательно связать свою судьбу с новой Родиной служило возведение ими на месте поселений собственных церквей. Однако, согласно архивным данным, поселенцы не спешили с их строительством, что беспокоило светскую и духовную власти Бессарабии. Об этом свидетельствуют некоторые документы Попечительного Комитета о колонистах Южного края России[4 - С 1833 г. – Попечительный Комитет об иностранных поселенцах Южного края России.], который возглавлял генерал И. Н. Инзов (в 1818–1844 гг.).
Указ Сената Российской империи от 29 декабря 1819 г. закрепил права задунайских переселенцев как иностранных колонистов. Согласно Указу, они получили значительные привилегии: освобождены от воинской повинности, наделены рядом налоговых льгот и др. Каждой семье было выделено в потомственное пользование 50–60 десятин земли. У колонистов сложилась своя сеть административных учреждений, действовавших до реформы 1871 г. и закрепивших их особый правовой статус в этом регионе.
После Крымской войны 1853–1856 гг. часть южной Бессарабии, в которой проживало и гагаузское население, перешла под юрисдикцию Молдавского княжества. Гарантии, данные правительством княжества населению этих областей, впоследствии не были соблюдены, что привело к ремиграции немалого числа семей, живших на тех землях, в пределы Российской империи.
С конца XIX в. в Бессарабии, ввиду значительного увеличения населения, стала остро ощущаться нехватка земли. С этого времени, и особенно со Столыпинской реформы, началось подготовленное российским правительством добровольное переселение части населения этого региона (в том числе гагаузов) в Приазовье, на Северный Кавказ и в Сибирь, где имелся запас свободных земель.
Так, в результате исторического развития гагаузы оказались разделенными на отдельные географические группы, для обозначения которых в гагаузоведении применяется страновая классификация (в соответствии с современными названиями стран, в которых они проживают): гагаузы Молдовы, Украины, России, Болгарии, Греции, Турции, Румынии и др. Отметим, что эти группы изучены очень неравномерно. Наиболее исследованными являются гагаузы Молдовы, Украины и Болгарии.
Для изучения культурогенеза данной этнической общности представляется целесообразным использовать классификацию в соответствии с регионами / территориями их проживания: 1) балканские гагаузы (гагаузы Болгарии, Греции и Румынии); 2) бессарабские гагаузы (гагаузы Молдовы и Одесской области Украины); 3) гагаузы на постсоветском пространстве: в России, Приазовье (Украина), на Северном Кавказе, в Казахстане, Средней Азии, Беларуси и других республиках и регионах; 4) гагаузы в Турции; 5) гагаузы в Латинской Америке (в Бразилии). Для каждой из указанных групп характерны региональные и локальные особенности в вопросах языковой и этнической идентификаций, а также в области духовной культуры и терминологии.
Наибольшими по численности являются «бессарабские гагаузы», которые более 200 лет компактно проживают на юге Молдовы и в Одесской области Украины (в историческом прошлом это территория южной Бессарабии, известная под названием Буджак). Соответственно, по отношению к ним в научной литературе употребляются термины «гагаузы Молдовы» и «гагаузы Украины».
Приведем краткую историческую справку о численности и расселении гагаузов в разных регионах мира в прошлом и настоящем. Относительно численности бессарабских гагаузов в те или иные исторические периоды в историографии можно встретить различные сведения. По Всероссийской переписи населения 1897 г., их общая численность на территории Бессарабской губернии составляла 55 790 душ [см.: Державин, 1937, с. 80–81]. В одном из Отчетов Кишиневского Православного Христо-Рождественского братства за 1907 г. отмечается, что в южных уездах Бессарабии проживает до 70 тыс. гагаузов-христиан, а в опубликованных в Кишиневских епархиальных ведомостях, материалах за 1908 г., численность гагаузов указана 80 тыс. чел. [КЕВ, 1908, с. 1638–1658].
Отметим, что на территории современной Украины гагаузы появились несколько позже, чем в Молдове. Их поселения в Одесской области, где они также преимущественно основывали мононациональные села, были образованы в 10–20-х годах XIX в. Украинский историк А. В. Шабашов отмечал, что «в связи со сложными и неоднократными вселениями и выселениями в течение XIX в. определить численность гагаузов в этих поселениях в этот период не представляется возможным». Согласно приводимым им данным, по первой переписи (1818 г.) задунайских колонистов там проживало около 1530 гагаузов (без сел. Табаки). Подавляющее их большинство поселилось в современных местах обитания в ходе русско-турецкой войны 1806–1812 гг., а также в 1821–1822 гг. В 1827 г. численность гагаузов на территории современной Украины составила около 3,5 тыс. чел., в 1847 г. – 6 тыс. чел., в 1907 г. – 17 356 чел. [подробнее см.: Шабашов, 2012, с. 417–420].
По имеющимся в историографии данным, в 1860–1862 гг. из румынской части Молдовы в Новороссийскую губернию переселилось более 4 тыс. семейств, что составляло примерно 21 500 душ обоего пола [Стойков, 1910, с. 1516]. Часть из них (среди которых были гагаузы из таких населенных пунктов, как Дмитровка, Александровка, Вулканешты, Кубей, Табаки и Бол-град [Шабашов, 2012, с. 420]) была поселена в Северном Приазовье.
Другой многочисленной и компактно проживающей этнорегиональной группой являются гагаузы Болгарии. Довольно подробные демографические сведения о них содержатся в работе болгарского историка А. Манова. На начало ХХ в. численность этой группы гагаузов (вместе с сургучами – экзоэтноним) составляла около 100 тыс. человек, а общее число гагаузов на 30-е годы ХХ в. определяется этим автором в пределах 300 тыс. чел. [Манов, 1938, с. 14, 36].
Что касается численности непосредственно гагаузов Болгарии, то все исследователи подчеркивали, что их количество невозможно точно определить, так как они используют иную идентификацию. Не рассматривая причину данного явления, отметим, что они называли себя «българи» (болгарами), «стари-българи» («старыми болгарами») и др. [Манов, 1938, с. 50]. (Подробнее об этом см.: Квилинкова, 2007а, 2013а, 2016а.)
На основе выявленных другими болгарскими историками статистических данных о численности гагаузов Болгарии, их количество в 1905 г. составляло 10 175 чел., в 1910 г. – 9329 чел.; в 1920 г. – 3669 чел.; в 1926 г. – 4378 чел.
[Чанков, 1936, с. 49–75; Градешлиев, 1994, с. 88]. По представленным Ст. Романски цифрам, число гагаузов в Южной Добрудже, которую Болгария уступила Румынии по Бухарестскому мирному договору в августе 1913 г., составляло 4912 человек – 1,7 % населения области [Романски, 1915, с. 33–112]. Уменьшение общей численности гагаузов в Болгарии за тот период объясняется болгарским исследователем Ж. Чанковым тем, что некоторые из них при более поздних переписях не идентифицировались как гагаузы, а также тем, что Добруджа вместе с населением (в том числе гагаузским) отошла перед Первой мировой войной к Румынии. Однако отметим, что в данных переписи населения Болгарии после 1926 г. не было отдельной графы «гагаузы», т. е. они не указаны как отдельная народность. Несомненно, что это результат проводимой Болгарией официальной политики, согласно которой гагаузы считались отуреченными болгарами.
Одним из первых исследователей, зафиксировавших в Болгарии села с гагаузским населением, является чешский историк К. Иречек, автор известного труда «История болгар». Согласно представленным в историографии сведениям, во второй половине XIX – начале XX в. их села компактно располагались по черноморскому побережью от Варны до устья Дуная с центром в Балчике. Во внутренней части Болгарии гагаузы жили в Провадийском округе, а также около Добрича, по краю Дуная в Силистре и в Шуменском округе [Иречек, 1878; Романски, 1915, с. 33–112].
По данным, приводимым в работах современных болгарских исследователей, в XIX–XX вв. большое число гагаузов проживало в Варненской, Добричской, Шуменской, Бургасской, Провадийской и Лозенградской областях, а также в ряде сел Северной Добруджи [см.: Чанков, 1936, с. 49–75; Градешлиев, 1994, с. 88; Матеева, 2006, с. 17–18]. И в начале XXI в. Северо-Восточная Болгария остается регионом компактного расселения гагаузов.
Довольно значительной по численности этнической группой являются гагаузы России. Из представленных в работах российского этносоциолога И. А. Субботиной подробных данных (приводимых нами ниже), следует, что Россия является третьей страной на постсоветском пространстве, после Молдовы и Украины, где весьма значительна численность гагаузов. По данным переписи населения 1959 г., в России проживало лишь 3,0 тыс. гагаузов, причем наибольшей концентрацией гагаузского населения выделялись области и республики, входящие сейчас в Южный Федеральный округ. В них было сосредоточено свыше четверти (25,7 %) российских гагаузов, или 0,8 тыс. человек, при этом самой большой численностью обладали Ростовская область, Северо-Осетинская АССР и Чечено-Ингушская АССР. Гагаузы Северной Осетии, Чечено-Ингушетии и Кабардино-Балкарии были сконцентрированы на небольшой территории, которая частями входила в состав этих трех республик в месте их пограничья [Субботина, 2005, с. 9].
Впервые гагаузы появились на Северном Кавказе, согласно приводимым российскими учеными сведениям, во второй половине ХIХ в., после отмены в России крепостного права [Субботина, 2006, с. 232–245]. Они переселялись туда из Бессарабии и Таврической губернии. Вначале гагаузы брали там землю в аренду, а затем, окончательно обосновавшись, выкупили ее через Государственный крестьянский земельный банк. В 1918 г. они вынужденно переселились в Семипалатинскую губернию, а «в 1925 г. обратились с просьбой к руководству Кабардино-Балкарской Республики разрешить им “вернуться на Родину”», т. е. на Северный Кавказ. Прежде некоторые местные исследователи ошибочно «рассматривали 1920-е – 1930-е гг. как начальный период появления гагаузов в этих краях» [Субботина, 2009, с. 386–402].
Помимо южных районов России, перепись 1959 г. зафиксировала существенную численность гагаузов в Челябинской и Курганской областях. Это были остатки спецпоселенцев, депортированных с юга Молдавии. В 1949 г. в Курганской области гагаузов насчитывалось 655 чел. Всего же, по данным на 1 января 1955 г., на разных территориях СССР среди спецпоселенцев гагаузов было 1376 чел. «К 1970 г. численность гагаузов в России возросла незначительно – с 3,0 до 3,7 тыс. чел., но картина расселения по территории республики стала более пестрой» [Субботина, 2005, с. 9–10; Субботина, 2007, с. 249–263; 2009; 2010, с. 142–151]. Значительное увеличение числа гагаузов в России произошло после распада Советского Союза, что является следствием трудовой миграции.
Довольно компактно гагаузы проживают в Греции. Согласно приводимым в историографии сведениям, в прошлом представителей этой группы, так называемых адрианопольских гагаузов, живших в полутора десятках сел под Адрианополем, называли также сургучи[5 - Название сургучи относят к одной из групп гагаузов Греции. Впоследствии этот этноним или экзоэтноним вышел из употребления. Гагаузский историк С. С. Булгар, много раз встречавшийся с гагаузами Греции, утверждает, что названия сургучи они не знают, а используют только этноним гагаузы.]. В. А. Мошков, совершивший в 1903 г. путешествие по Балканам, в своей работе упоминает о 17 селах в Адрианопольском вилайете, в которых в начале ХХ в. жили сургучи. По его подсчетам, сургучей-гагаузов там проживало около 7330 душ обоего пола [Мошков, 1904б].
Происходившие исторические и демографические процессы на Балканском полуострове наложили отпечаток на те места, которые прежде традиционно являлись территориями компактного расселения гагаузов. Это такие исторические области, как Мизия, Фракия и Македония. Как можно видеть, в недалеком прошлом в указанных районах были довольно многочисленные гагаузские села. Изменение мест расселения гагаузов связано с русско-турецкими войнами второй половины XVIII – первой половины XIX в., с переселением части населения этих областей в Российскую империю, а также с балканскими войнами, следствием которых стали внутренние и внешние миграции.
В результате происходивших на Балканах войн часть адрианопольских гагаузов (около 1,5–2 тыс. чел.) переселилась в 1913 г. на юг Болгарии, в Ямбольский округ, а другая (сургучи – около 7 тыс. чел.) в 1923 г. была, согласно Лозаннскому договору[6 - В 1922 г., в соответствии с Лозаннским соглашением, христианское население Турции (греки и др., в том числе гагаузы) переселилось в Грецию, а турецкое население – из Греции в Турцию.], переселена в Грецию [http://lib7.com/evropa/ 830-tyrki-narod.html]. По приводимым болгарским историком К. Младеновым сведениям, в том же 1923 г. часть гагаузов из Турции (из сел Азатлы, Татаркиой, Олпаша) переселилась в Болгарию, а часть – в Грецию [Младенов, 1938, с. 55; см.: Булгар, 2012а, с. 421–422].
В Греции гагаузы обосновались в основном в двух районах, находящихся на значительном удалении друг от друга. Большая часть переселившихся из Турции гагаузов осела в греческой Фракии, основав ряд городов (Неа Орестиада, Тригоно, Кипринос) и сел. Вторая группа гагаузов, в основном переселенцы из окрестностей Лозенграда, основала новое село в греческой Македонии (с. Хрисохорафа). Третья группа гагаузов Греции проживает в г. Неа Зихни, но там они являются не переселенцами, а коренными жителями и считают себя «хасыл гагаузами», т. е. «настоящими гагаузами». Гагаузы также проживают (но в меньшинстве) в городах Ираклия, Салоники и в ряде близлежащих сел. Признанным центром культуры гагаузов Греции является г. Орестиада. В 50-е годы ХХ в. многие жители с. Хрисохорафа эмигрировали в США, большинство из них обосновалось в пригороде Бостона [см.: Булгар, 2012а, с. 422–424, 426].
Гагаузы Казахстана составляют небольшую по численности группу. По имеющимся данным, некоторые гагаузские семьи в 1912–1914 гг. переселилась в Казахстан. Этот регион стал одним из направлений, куда в период Столыпинской реформы отправилась часть гагаузов, поскольку там имелся запас свободных земель. В ходе коллективизации группа гагаузов осела в Южном Казахстане. По приводимым Казахстанской народной ассамблеей сведениям на 2013 г., представителей гагаузского этноса там проживает 490 человек [Этносы Казахстана]. По неофициальным данным в этой стране их насчитывается около 1000 человек [Входили гагаузы …, 2020]. Часть из них идентифицирует себя как болгары.
В Румынии гагаузы исторически жили в юго-восточной ее части, в основном в Добрудже. Имеются отрывочные сведения о проживании и численности этой группы гагаузов, относящиеся к первой половине ХХ в. Так, в 1930 г. в уездах Тулча и Констанца число гагаузов составляло около 1000 чел. (в том числе 752 чел. в Констанце). С приходом в 1944 г. советской власти в Молдавию часть гагаузов, спасаясь от репрессий, переселилась в Румынию. Согласно переписи населения 2002 г., гагаузов в Румынии зафиксировано всего 45 чел., и всем им на тот момент было более 80 лет [На территории Румынии гагаузы закончились, 2016]. В результате проводившейся в данной стране национальной политики гагаузы были практически полностью ассимилированы. О том, что это национальное меньшинство находится на грани исчезновения, упоминалось еще около 10 лет назад в одном из румынских периодических изданий. По неофициальным данным, в Румынии насчитывается около 3 тыс. гагаузов [http://gagauzinfo. md/index.php?newsid=652].
О гагаузах Бразилии известно немного. В 1925 г. часть бессарабских гагаузов (вместе с болгарами, украинцами и русскими) иммигрировали в Южную Америку – в Бразилию (в Сан-Паулу на кофейные плантации), а также в Уругвай. Эту миграцию можно назвать трудовой. Она носила массовый характер и была организована представителями румынских властей (поскольку в тот период Бессарабия входила в состав Румынии). Со временем бессарабские иммигранты адаптировались там, овладели португальским языком и стали селиться в городах [Булгар, 2012б, с. 434–446]. В советский период (50–60-е годы ХХ в.) контакты с переселенцами были практически прерваны. Начиная с 90-х годов ХХ в. они частично стали восстанавливаться. Благодаря стараниям и финансовому обеспечению одного из бессарабских гагаузских энтузиастов (уроженца Одесской области Украины, ныне гагауза Беларуси) – И. С. Кысса, а также историку С. С. Булгар в первом десятилетии XXI в. эти контакты не только возобновились, но о них даже был снят авторский фильм. Согласно собранным там полевым материалам, подавляющая часть гагаузов Бразилии гагаузским языком уже не владеет и идентифицирует себя как «бразильянцы» [ПМА: К. И. С., г. Минск]. Эта форма идентификации отражает территориальную, а не национальную идентичность.
В настоящее время основная масса гагаузского населения компактно проживает на юге Республики Молдова и в Одесской области Украины. В 1994 г. гагаузы Молдовы добились признания своей автономии – АТО Гагауз Ери / «Земля гагаузов». Это единственное в мире государственное образование гагаузов, являющееся их этническим материком.
Значение для гагаузов собственной государственности, пусть даже в виде автономного образования, сложно переоценить. Только с ее созданием у них появилась возможность изучать свою историю и язык, развивать свою культуру и этническую идентичность. До признания автономии об этой национальности в Советском союзе почти никто не слышал. С провозглашением Гагаузии о гагаузском народе стало известно во всем мире: большой интерес к ним стали проявлять зарубежные политики и ученые. Руководство автономии проводило празднования гагаузских национальных праздников (Хедерлез и Касым), на которые приглашало зарубежных гостей и представителей дипломатических миссий. Гагаузия становилась все более узнаваемой.
В Академии наук Молдовы в отделе гагаузоведения, в котором работало 16 молодых научных сотрудников, шел сбор полевого материала и издавались научные труды по гагаузской проблематике. В результате имевшего место всплеска этнической энергии почти каждый гагауз стремился хоть как-то быть полезным своему народу. Немалый вклад в сбор исторического и этнографического материалов внесли краеведы и энтузиасты-любители, которые также издавали свои книги. Публиковалось много художественной литературы и поэтических сборников на гагаузском языке, снимались фильмы о гагаузах… Как научная, так и популярная литература издавалась на деньги спонсоров или на собственные средства авторов.
В автономии был основан Комратский государственный университет, создан Научно-исследовательский центр Гагаузии, открыт Гагаузский национальный театр и др. Во многих селах были созданы краеведческие музеи, которые активно формировали фонды и подготавливали экспозиции…
С созданием Гагаузии, с преподаванием в школе предметов по истории, культуре и гагаузскому языку, с изданием книг о своих известных соэтниках у гагаузов произошел всплеск этнической идентичности. Они обрели внутреннюю уверенность и стали гордо говорить о том, что они – гагаузы. Таким образом, с созданием автономии ситуация коренным образом изменилась, так как до этого гагаузы, выезжавшие за пределы Молдавии на учебу и др., стеснялись своей национальности, стараясь не афишировать ее (данный момент рассматривается нами в главе 5). И в этом была не их вина, а беда, так как на вопрос: «А кто такие гагаузы?», они не знали, что сказать, поскольку в школе на эту тему не было ни одного урока.
Своей государственностью гагаузы дорожат и им постоянно приходится ее отстаивать (см.: глава 2, параграф 6.1). В АТО Гагаузия сохраняется этническое ядро гагаузского народа. На территории автономии проживает 155,6 тыс. человек или 4,6 % населения Республики Молдова. На долю гагаузов приходится 82,1 % общей численности жителей автономии (127,8 тыс. чел.) [Население. АТО Гагаузия].
В состав Гагаузской территориально-национальной автономии входят следующие населенные пункты с гагаузским населением[7 - За исключением сел Ферапонтьевка и Русская Киселия.], составляющие три административно-территориальные единицы: Комратский район: г. Комрат, с. Авдарма, с. Бешалма, с. Чок-Майдан, с. Дезгинжа, с. Кирсово, с. Конгаз, с. Конгазчик, с. Буджак, с. Котовское, с. Светлый, с. Русская Киселия, с. Ферапонтьевка; Чадыр-Лунгский район: г. Чадыр-Лунга, с. Джолтай, с. Томай, с. Кириет-Лунга, с. Казаклия, с. Баурчи, с. Гайдары, с. Копчак, с. Бешгиоз; Вулканештский район: г. Вулканешты, с. Карбалия, с. Чишмикиой, с. Етулия.
По официальным данным за 2001 г., гагаузов в Украине проживало 31 923 человек (0,07 % от общего населения страны). Наибольшая часть украинских гагаузов (около 28 тыс. чел.) – жители Одесской области. Из них почти 25 тыс. проживают в юго-западных районах области, т. е. в Буджаке. В Украине гагаузскими анклавами остаются: с. Виноградное / Виноградовка (с. Курчи), с. Александровка, с. Дмитровка / Димитровка и с. Червоноармейское (с. Кубей, совместно с болгарами) Болградского района; с. Котловина (с. Болбока) Ренийского р-на; с. Старые Трояны Измаильского района; с. Новосельское / Новоселовка (с. Ени-Кьой, совместно с болгарами) Килийского района. В с. Жовтневое (Каракурт) Болградского района, по переписи населения 1979 г., гагаузы составляли 50 % и столько же здесь проживало албанцев, а в селах Табаки и Зализничное гагаузы жили совместно с болгарами. Весомая доля гагаузов имеется в двух поселках городского типа Тарутинского р-на, в прошлом населенных немцами, – пгт. Березино, пгт. Серпневое (ранее Лейпциг), а также в с. Красное. Всего в Одесской области в 2001 г. проживало 27 617 гагаузов (86,5 % от всей численности на Украине). Более всего их в Болградском р-не, в том числе в г. Болград, а также в Ренийском и Килийском районах. В других административно-территориальных единицах области численность и доля гагаузов значительно меньше: г. Белгород-Днестровский, г. Измаил, г. Южный, Арцизский, Березовский и другие районы. Согласно переписи 2001 г., в Крыму проживало 387 гагаузов (или 1,2 %) [см.: Шабашов, 2012, с. 413–414].
Точные данные имеются по численности гагаузов, проживающих в России. Так, к 2002 г., времени проведения Всероссийской переписи населения, их численность выросла до 12,2 тыс. человек. В результате к указанному году в Российской Федерации сложилось несколько очагов повышенной концентрации гагаузского населения. Это, «в первую очередь, Тюменская область, где было сосредоточено 21,1 % российских гагаузов <…>, особенно такие ее субтерритории, как Ханты-Мансийский АО и Ямало-Ненецкий АО. Вторым крупным очагом сосредоточения гагаузов явились Москва и Московская область, на территории которых было сконцентрировано 13,7 % гагаузов России» [Субботина, 2005, с. 12]. На начало ХХI в. число гагаузов в России составляло 10,1 тыс. человек.
В настоящее время общее число гагаузов в мире – свыше 200 тыс. человек[8 - В других источниках численность гагаузов в мире указана в количестве 220 тыс. чел. [http://gagauzinfo md/index.php?newsid=652], а в-третьих – 250 тыс. чел. [Гагаузы // https://nazaccent ru/nations/gagauzi/].], из них более 150 тыс. чел. проживает в Республике Молдова и 31,9 тыс. – в Украине. В России, по переписи 2010 г., гагаузов насчитывалось чуть менее 14 тыс. человек. За последние два десятилетия их численность в этой стране значительно возросла. Многие из них имеют двойное гражданство (Молдовы и России). В Турции, начиная с 90-х годов ХХ в., в результате трудовой миграции сформировалась довольно большая гагаузская диаспора. По неофициальным данным, их общая численность в этой стране составляет от 5 до 15 тыс. человек [Входили гагаузы в османскую империю…, 2020].
Кроме того, гагаузы представлены практически во всех республиках бывшего Советского Союза. Кроме Казахстана, они живут также в Узбекистане[9 - В годы коллективизации группа гагаузов осела в Узбекистане [http://beautifullife.7bb. ru/viewtopic.php?id=1508].], Азербайджане, Туркмении, Беларуси, Латвии, Эстонии, Грузии. Довольно компактно они проживают на территории Болгарии и Греции. Для ряда этнорегиональных групп гагаузов характерен иной способ самоидентификации. В современный период гагаузы Болгарии официально идентифицируют себя, главным образом, с болгарами, гагаузы Греции – с греками [Квилинкова, 2005а, с. 19; Квилинкова, 2006а, с. 98–103; Квилинкова 2006б, с. 264–283; Квилинкова, 2007а, с. 378–380; 2018а, с. 211–219]. По неофициальным данным [http://gagauzinfo.md/index.php?newsid=652], численность этих групп гагаузов, в значительной мере ассимилированных другими народами, является следующей: в Болгарии – 10 тыс., Румынии – 3 тыс., Греции – 3 тыс. (по Канаде и Бразилии данных нет).
1.2. Особенности методики сбора полевого материала в условиях дисперсного проживания представителей этнической группы (на примере гагаузов Беларуси)
Прежде всего отметим, что гагаузы в Республике Беларусь – это в основном выходцы из Республики Молдова, частично – из Одесской области Украины. При изучении данной этнорегиональной группы гагаузов стало понятно, что прежние использовавшиеся нами методы работы далеко не универсальны (несмотря на обширный 30-летний опыт полевой работы) и нуждаются в переосмыслении. Так, ранее, в соответствии с традиционной этнографией, сбор полевого материала осуществлялся нами в регионах компактного проживания гагаузов – в Молдове, Болгарии, Греции, Украине, где они являлись одной из этнических групп, исторически и компактно проживающих на данных территориях. В результате длительного раздельного проживания и тесного социокультурного взаимодействия с другими проживающими по соседству народами, в быту, фольклоре, языке и самосознании каждой из этнорегиональных групп появились характерные элементы, которые являлись объектом нашего исследования наряду с изучением сохранности ими основных компонентов традиционной культуры. В ходе полевого исследования мы непосредственно интервьюировали каждого респондента, иногда прибегали и к такому методу опроса как фокусгруппа. В основном сбор материала осуществлялся у пожилых информантов (без образования или с начальным образованием) и на гагаузском языке.
Ввиду того, что для гагаузов Беларуси характерны совершенно иные качественные характеристики, а также ввиду изменившихся внешних условий жизнедеятельности окружающей социальной среды, стала очевидной необходимость расширения и изменения ранее использовавшихся нами классических методов сбора полевого материала. Перечислим основные факторы, потребовавшие корректировки методов полевого исследования в связи с изучением дисперсно проживающей этнической группы:
1) гагаузы Беларуси – это одна из малочисленных этнорегиональных групп гагаузов, проживающих в данной республике дисперсно;
2) они не организованы ни в диаспору, ни в общину, в связи с чем поиск каждого респондента и установление контакта с ним представлял большую сложность. Поэтому опрашивались все гагаузы, которых нам удалось найти и которые согласились на интервью;
3) формирование данной региональной группы происходило в современный период – вторая половина ХХ в. – второе десятилетие XXI в. и являлось следствием определенных миграционных процессов (внутриреспубликанской миграции – в советский период и трудовой миграции – в постсоветский период). В связи с этим сбор полевого материала проводился: а) у поколения иных возрастных групп: в основном это информанты среднего возраста (35–45 лет), реже старшего (60–70 лет) и младшего возрастов (10–17 лет); б) информантами являлись гагаузы и члены их семей в основном с высшим, а также со средне-специальным образованием; в) опрос проводился на русском языке, редко респонденты переключались на гагаузский язык; г) принципиально иным было содержание опросника;
4) эпидемиологические ограничения из-за ковида предполагали шире использовать иную форму связи с информантами; поэтому сбор полевого материала осуществлялся как в результате личных встреч с ними, так и посредством общения по вайберу или скайпу (из удаленных регионов).
Итак, приступая в Беларуси к знакомству с объектом нашего исследования, у нас был номер телефона лишь одного гагауза – Ивана Степановича Кысса, который удалось раздобыть в отделе внешних связей Исполкома Гагаузии. Иван Степанович – постоянный участник всех проводившихся в Комрате Всемирных конгрессов гагаузов и хорошо известен в автономии как представитель гагаузов в Беларуси. Он стал нашим первым информантом из данной группы гагаузов. От него мы получили самые первые сведения о гагаузах Беларуси и те немногочисленные контактные данные, которые имелись в его записной книжке. И. С. Кысса не только дал их нам, но и лично включился в поиск других гагаузов: созванивался с ними или членами их семей, уговаривал на беседу. Надо сказать, что первоначально сбор полевого материала продвигался с очень большими трудностями из-за сложностей с поиском согласившихся на контакт информантов. Многие гагаузы по каким-то причинам уходили от опроса. Отметим, что с данной проблемой (когда соэтники избегали или отказывались от общения) нам пришлось столкнуться впервые, в связи с чем мы попытались установить причины данного явления.
Благодаря энергии Ивана Степановича Кысса и его большому авторитету среди гагаузов Беларуси, многие из которых знают его лично, стало возможным записать интервью у тех, кто прежде не шел на контакт. Пользуясь возможностью, автор высказывает благодарность И. С. Кысса – учредителю белорусско-канадских компаний – Бел-Симекс и БелИнтерГен за финансовую поддержку в издании данной книги.
Другим источником информации, предоставившим контактные данные нескольких живущих в Беларуси гагаузов – выпускников Белорусской сельскохозяйственной академии в г. Горки (БСХА), был Павел Иванович Дювенж?, который в свое время сам окончил этот вуз (сейчас живет в Гагаузии в с. Конгаз). Более того, в 2015 г. он, при поддержке И. С. Кысса, пытался официально зарегистрировать представительство Гагаузии в Минской области и даже возникла идея создания гагаузской диаспоры в Беларуси. Однако по ряду причин данная попытка не привела к результату.
Более полные сведения обо всех гагаузах – выпускниках Белорусской сельскохозяйственной академии, а также о живущих в Беларуси гагаузских священниках нам удалось постепенно выявить уже в ходе проводившегося опроса и работы с содержащимися в Интернете сведениями. В поиске выпускников БСХА нам помог первый выпускник этой академии, уроженец с. Конгаз – Федор Михайлович Булгараш.
В результате работы возникла потребность выявить общую численность выпускников БСХА, что позволило бы не только показать роль БССР в подготовке кадров для сельского хозяйства МССР, но и вклад уроженцев молдавской земли, в частности гагаузов, в развитие Беларуси, поскольку основная их часть осталась жить и работать в этой республике. Мы обратились к директору Центра исследований белорусской культуры, языка и литературы Национальной академии наук Беларуси Александру Ивановичу Локотко с просьбой направить официальное письмо на имя ректора БГСХА Виталия Викторовича Великанова с ходатайством о предоставлении имеющихся архивных данных обо всех уроженцах Молдовы, окончивших этот вуз. Тем самым мы рассчитывали получить новые сведения о численности гагаузов, окончивших этот вуз. Но, как оказалось, результаты проведенного нами опроса и осуществленного поиска получились довольно полными. Однако предоставленные БГСХА архивные данные позволили конкретизировать факультет и специальность, на которых обучались гагаузы, и дали ценную информацию, по другим жителям Молдавии, также окончившим указанный вуз. В связи с этим благодарим сотрудников архива и его заведующую Носкову Светлану Андреевну за предоставление важных для исследования сведений.
Частично информация о некоторых известных в Беларуси гагаузах-руководителях содержалась в СМИ – в региональных изданиях, выложенных на сайте редакций. По Интернету удалось найти контактные данные редакций газет и приемных сельских советов. Затем мы с ними созвонились, представились, объяснили цель поиска и попросили их помочь нам связаться с земляками. Так, например, удалось разыскать телефон бывшего руководителя совхоза Рытаньский Островецкого района Гродненской области Георгия Федоровича Кара и получить сведения о его трудовой деятельности, о которой в прежние годы писали журналисты районной газеты. Эту помощь нам оказала корреспондент редакции газеты «Астравецкая праyда» Нина Алексеевна Рыбик, которой мы очень признательны. Она на протяжении 26 лет была главным редактором этой газеты, и часть материалов (публикаций) предоставила нам непосредственно из архивов редакции.
На начальном этапе сбора полевого материала у нас на руках были контактные данные в основном только по гагаузам первой волны, переселившимся в Беларусь в советский период. Большая сложность заключалась в том, чтобы найти гагаузов второй волны. Благодаря тому, что И. С. Кысса дал номер телефона одного гагауза – Петку Валерия Михайловича, живущего в Брестской области, нам удалось впоследствии получить у него и у других осевших там односельчан – Перчемл? Николая Николаевича не только полную информацию об анклаве, образовавшемся в Пинском районе, но и общие сведения о том, в каких населенных пунктах Гомельской области есть гагаузы.
Удалось выяснить, что в д. Ленино живет священник-гагауз с семьей, но при этом нам не назвали ни его фамилии, ни телефона. И дальше мы стали искать его контактные данные через исполкомы и сельсоветы, прося телефон священника-гагауза. Там знали о том, что их священник – гагауз по национальности и предложили имеющийся у них номер телефона его супруги (матушки). Так мы связались с отцом Грек[10 - При написании гагаузских фамилий автор придерживался официально используемой в гагаузии традиции их употребления, согласно которой принятые в русском языке склонения по отношению к ним не всегда применимы. В таких случаях мы сохраняли оригинальное написание фамилии.] Василием Владимировичем – настоятелем храма в д. Ленино Добрушского района. Затем он поделился с нами номерами телефонов двух других знакомых. Ну а потом поиск респондентов несколько облегчился, так как у каждого опрошенного мы просили номера телефонов живущих там соотечественников, с которыми они общаются.
Постепенно список респондентов дошел до 47, что для данного исследования (и при условии, что гагаузы в Беларуси – это очень малочисленная и дисперсно проживающая группа) представлялось достаточным для систематизации и анализа собранного материала. Ввиду того, что автор данной монографии является этнофором, это позволило установить доверительный контакт с соэтниками и собрать полные сведения об их жизни и особенностях адаптации в стране постоянного проживания. Важным было то, что в целом опросом были охвачены Минск, некоторые областные или районные города и все области Беларуси (Минская, Брестская, Гомельская, Витебская, Могилевская, Гродненская). Были опрошены как жители городов, так и деревень, как с высшим образованием, так и со средним специальным. (Возраст, пол, регион проживания, дата переселения и другие данные представлены в приложении «Список информантов».)
Поскольку форма опроса респондентов представляла не просто углубленное, а глубинное интервью, то по всем интересующим нас областям был получен обширный материал, что позволило довольно полно представить жизнь и стратегии адаптации 1-й и 2-й волн гагаузов в Беларуси. Помимо опроса первого поколения гагаузов Беларуси, мы по мере возможности проинтервьюировали и представителей второго поколения, чтобы выявить значимость для них этнической идентичности, знание гагаузского языка и др. С целью собрать данные об известных соэтниках, которые внесли большой вклад в социально-экономическое развитие Беларуси, но которых уже нет в живых, мы опросили членов их семей (из тех, кто согласился дать интервью). В связи с вопросом о вкладе гагаузов в развитие Беларуси отметим, что оценить его в полной мере можно, зная лишь общую численность в мире представителей этого этноса (около 200 тыс.).
Ввиду того что у данной региональной группы гагаузов принципиально иные характеристики (о которых мы писали выше), то и направленность предпринятого нами исследования в большей степени отражает одно из направлений социологии – этносоциологию. Автором был подготовлен опросник, позволяющий вести с респондентом свободную беседу в рамках определенных тем (полуформализированное интервью). Он включал в себя вопросы, связанные с установлением причин миграции и выбора страны проживания, степени адаптации и восприятия страны проживания, функциональной значимости родного языка и частоты поездок на Родину, востребованности контактов с родственниками и соотечественниками, планов на будущее и т. д. В ходе сбора полевого материала данный опросник постоянно корректировался и дополнялся с учетом новых полученных сведений.
Для анализа значимости этнической идентичности и процесса интеграции важным представлялось установить отношение гагаузов Беларуси к понятиям «Родина» и «родной язык». Степень адаптации представителей данной этнической группы в стране проживания анализировалась нами по ряду критериев: насколько комфортно они себя здесь чувствуют, насколько долго они здесь живут, насколько полно включились в процесс интеграции, как и каким образом идентифицируют страну проживания, включение местного населения в круг знакомых и родственников, и др. В ходе интервью респондентам задавались также вопросы, позволяющие установить: уровень языковой компетенции (в какой мере они владеют родным и другими языками), речевого поведения (язык общения дома между родителями и детьми, с друзьями и знакомыми, на работе; функциональную значимость того или иного языка (на каком языке разговаривают, читают и слушают передачи; язык приоритетного использования); отношение к языку как к народному достоянию (язык как культурная ценность для собственного и последующих поколений гагаузов); эмоционально-образное восприятие родного и русского языков и др.
Отметим, что сбор полевого материала осуществлялся нами и по другим тематическим блокам (авто- и гетеростереотипы; стратегии адаптации, сохранность блюд национальной кухни, народных традиций и праздников, семейных норм и ценностей, выбор брачного партнера; межнациональные отношения и др.), анализ которых, ввиду ограниченного объема книги, будет представлен в следующей монографии.
Пользуясь возможностью, автор благодарит всех информантов, которые откровенно поделились с нами своими личными ощущениями и внутренними впечатлениями, рассказав о своей жизни в стране проживания. Оказанное ими доверие налагает на нас большую ответственность, в связи с чем в отдельных случаях при цитировании мы не указывали в работе даже их инициалы. То что они согласились общаться и раскрылись, здесь, несомненно, сказалось происхождение автора, который по национальности – гагауз.
Благодаря тому, что респонденты пошли на контакт и были в достаточной степени открыты, это позволило не только получить объективные данные и осуществить задуманное нами научное исследование, но и сохранить в истории имена и память о тех гагаузах, которые, оказавшись по воле судьбы за пределами своей Родины, вносят свой вклад в социально-экономическое развитие Республики Беларусь – страны, ставшей для многих из них второй Родиной.
Нельзя не сказать и о том, что за пределами своей Родины гагаузы гордо несут свою этничность, достойно трудятся, гордятся своим народом и своим происхождением, делая все возможное для того, чтобы о них шла хорошая слава. И надо сказать, что местное население, видя их трудолюбие, хозяйственность, открытость и ответственность, относится к ним с большим уважением.
1.3. Этнорегиональный и междисциплинарный подходы в изучении культурогенеза гагаузов: состояние проблемы и результаты научных исследований
1.3.1. Понятие «этнокультурный код» в контексте значимости изучения культурогенеза гагаузов
Существует немало работ, в которых исследователи разных направлений дают свою трактовку понятию «культурный код». По мнению одних из них, «коды – это некая несущая конструкция, которая позволяет всему “зданию культуры” конкретного этноса сохранять прочность в течение длительного периода времени, а ее носителям (представителям разных поколений) глубоко осознавать свою неразрывность с родной культурой, поддерживать чувство этнокультурной идентичности» [Аванесова, Купцова, 2015, с. 28–37].
Многие лингвисты делают акцент на значимости семиотической системы, языка и языковых единицах как способе символизации окружающей действительности [Киреева, 2015]. Нередко культурный код рассматривается ими как знаковый носитель картины мира или как сама картина мира. Более того, в последние годы процесс обучения иностранным языкам все чаще строится на сравнении культурных кодов [Лаенко, 2015, с. 121–125]. В них видят этнолингвистический источник изучения как этнической, так и региональной картины мира [Баянова, 2014]. Это свидетельствует о том, что в структуре языка и в семантике его единиц ярко отражаются особенности мышления каждого отдельного этноса и характерные для него способы познания внешнего мира.
Ряд исследователей большее значение в культурном коде придает регулятивным функциям [Аванесова, Купцова, 2015, с. 28–37] как способу трансляции знаков и смыслов, «прописывающих» соблюдение определенных установок и моделей поведения.
Другие ученые, рассматривая культурный код как «многочисленные, взаимопересекающиеся, пронизывающие текст, порой трудно уловимые, но реально существующие, словесно выраженные темы, мотивы, которые выполняют знаковую (символическую) функцию в процессе общения» [Савицкий, 2020, с. 41], акцентируют внимание на обусловленности культурных кодов этнической спецификой.
