скачать книгу бесплатно
– Посмотри туда? Видишь день?
Пейзаж за окном пожирала темнота во всех местах, куда не долетал свет из окон закусочной.
– Сейчас ночь, нет дня – нет блюда дня, – заключила она.
– Тогда двойной бургер и большую картошку.
Она снова подняла свинцовые веки:
– Пить?
– Большую колу.
– Двенадцать пятьдесят, – рассчитала женщина.
Я вытащил из кармана карту.
– По карте оплата за стойкой. Терминал по залу не носим, – она вырвала страницу из блокнота, где были написаны заказ и сумма, и указала мне к барной стойке. А сама скрылась за дверями кухни.
За баром стояла светловолосая Кенди, если верить бейджику на ее груди. Она накручивала прядь волос на палец и параллельно смотрела в экран своего айфона. “Кенди как конфета”, – подумал я и положил листок на столешницу. Она аккуратно притянула его к себе, еще раз озвучила сумму и кокетливо улыбнулась. Расплатившись картой, я указал через окно на свой грузовик.
– Вон мой трак. Принесешь мне заказ туда? – с надеждой в голосе спросил я.
Девушка оценивающе посмотрела на автомобиль, затем на меня. Мысленно я поблагодарил Бога, который вразумил меня принять душ и почистить зубы на предыдущей заправке, и который послал прохладные ночи этому штату. Оценив перспективу, она выдала свой вердикт.
– Принесу. Жди там, – неожиданно я услышал родную речь. Кенди была русская. С наступлением нового дня мне определенно везло.
– Что меня выдало? Акцент? – поинтересовался я.
– Взгляд, походка, акцент. Но даже если бы ты молчал, все равно видно. Это всегда сразу заметно.
– Я тоже сразу заметил, что ты русская, – соврал я.
– И как же?
– Это видно. Просто ты красивая.
Нет, это не было смущение с легким румянцем на щеках. Кенди подняла свой вздернутый нос еще выше и взглядом дала понять, что ей этот факт давно известен.
– Ты тоже ничего, – с улыбкой добавила она.
Может быть, она даже не соврала. Объективно я был неплох. “Высокий брюнет с карими глазами и волевыми чертами лица”, когда-то таким было описание в моей анкете на сайте знакомств.
Обрадовавшись, что теперь у нас с Кэнди точно найдутся общие темы, я вышел из кафе и направился ждать в кабину. Через десять минут появилась девушка. Она ловко запрыгнула на порог трака и протянула мой заказ, перевалившись через открытое окно.
– Давно здесь? – спросил я, забирая пакет.
– В закусочной?
– Да нет, в Америке?
– А-а-а, давно. Я с мамой переехала еще в девяностые, мне пять было.
– И что, за столько времени лучше этого места не нашлось?
– Ну ты, я смотрю, тоже не на Уолл-стрит, – язвительно ответила она, но не ушла.
– Залезай, – сказал я и потянулся открыть ей дверь.
– Не против, если я закурю?
– Как тебе угодно.
Девушка достала из кармана пачку с сигаретами и поместила одну из них между своих губ. На фильтре сразу остался отпечаток ее помады.
– Дашь огоньку?
В моем кармане всегда была зажигалка, хоть я и не курил.
– Жаль, конечно, что ты давно уехала. Я думал, поностальгируем вместе, – с досадой в голосе произнес я, наклоняясь к Кенди с маленьким пламенем в руке.
– Так я могу и поностальгировать, если надо, – сказала она, закидывая ноги на бардачок, и выдыхая клубы пара в открытое окно.
– Ну, расскажи что-нибудь, если помнишь, – обратился я к ее ногам.
– Помню, в коммуналке жили с родителями. Соседка была старая вредная баба. Отец все время бухал. Мать сутками работала медсестрой в больнице, а из жратвы на первое, второе и третье была только гречка. Ненавижу ее, хорошо, что здесь такое не едят.
– Ты в пять лет запомнила вкус гречки? – удивился я.
– Нет, но мама часто рассказывала, что она отвратительна.
– Как вы оказались в Америке?
– Мама познакомилась с американцем еще в России, вышла замуж, вот мы и переехали.
– Не думал, что в этой дыре кто-то знает, где находится Россия, и тем более бывал там.
– Первый мамин американский муж был не из этого штата. Сюда мы переехали, когда мне было десять.
Я протянул ей старый стаканчик от кофе, в котором она похоронила остаток сигареты, и кивнул головой в сторону кузова.
– Хочешь посмотреть как там внутри?
Она одобрительно улыбнулась в ответ. Мы перелезли назад, где было мое гнездо.
– А у тебя тут неплохо, даже в меру уютно, – оглядевшись, заключила она.
В этом вопросе ее мнение было экспертным. Она изнутри явно видела больше грузовиков, чем я.
– Я здесь живу. Временно, конечно.
– Это твой грузовик?
– Нет, компании. Но скоро будет свой.
– А когда не в рейсе, где ты живешь?
– Здесь. Я почти всегда в рейсе, за исключением тех дней, когда логисты ищут груз в обратную сторону.
– Получается, ты бездомный, – она сказала это с легкой усмешкой в голосе.
– Получается так, – а мне вот было не смешно.
– А я думала, тебя где-то ждет молодая жена. В таком доме, знаешь, у которого на крыльце два флага сразу – русский и американский – и большая собака.
– Может где-то и ждет, – я хотел сказать это с легкой самоуверенностью в голосе, но тоску – ее сложно скрыть, а я вдобавок и актер так себе, поэтому получилось не очень убедительно.
– Это список мест, где ты был? – она показала на стену, где висел листок бумаги, на котором было написано:
1.Статуя Свободы
2.Центральный парк
3.Белый Дом
4.Пентагон
5.Голливуд и Аллея звезд
6.Мост “Золотые ворота”
7.Алькатрас
8.Ниагарский водопад
9.Гранд-Каньон
10.Лас-Вегас
– Нет, это список мест, которые я планирую посетить.
– А давно ты в Америке?
– Восемь лет.
– И за восемь лет ты не был ни в одном из этих мест?
– Не до разъездов, я работаю. У меня есть план, и я его придерживаюсь. Сейчас в приоритете не тратить деньги, а зарабатывать.
– Чувак, у тебя синдром отложенной жизни, – сообщила она с интонацией личного коуча.
– Дай угадаю, пробовала поступить на психфак, но не получилось и вот теперь ты здесь.
– Я не психолог, но у меня полезные подписки в инстаграм.
Я посмотрел на нее и улыбнулся. Что она может знать о реальной жизни? Что она видела, кроме закусочной в своем захолустье, грузовиков изнутри и снаружи, череды бургеров и пенисов?
Девушка запрыгнула на столешницу мини-кухни, так что ее платье стало еще короче, и, оперевшись ладонями на ее край, слегка наклонилась вперед. Я взглянул на ее грудь, которая явно просилась на свободу. Она покачивала ногами в воздухе, и каждый раз, когда левая нога улетала в противоположную сторону от правой, кусок подола ее платья открывал вход в Вальгаллу. Мои зрачки стали размером с радужку. Частота сердцебиения приблизилась к показателю таковой у птички колибри.
– Что? Грызет одиночество? – она лукаво подняла левую бровь и ехидно улыбнулась.
– Ну, утешь меня, что ли, – только и смог выдавить я и решительно двинулся в ее сторону.
– Воу, воу, не горячись, – она вытянула руку вперед, останавливая меня в полушаге от цели.
– Только не говори, что сначала кино и цветы.
– Да больно они мне сдались. У нас и кинотеатра-то нет. Просто хочу обозначить на берегу. Это только потому, что ты симпатичный. Я вовсе не сплю с каждым проезжающим здесь.
– Разумеется. Я так и не думал.
– Это хорошо. И двести баксов.
– Договорились, – ответил я на выдохе и отодвинул в сторону ее руку.
– Только деньги вперед.
Я протянул ей несколько купюр, она засунула их в нагрудный карман формы и застегнула пуговицу. Верхнюю часть своего короткого платья она стянула вниз, а нижнюю задрала кверху, так что оно все смогло собраться в области живота.
– Нет, сними его совсем, – попросил я.
Она вопросительно посмотрела, мол, процессу никак не помешает, зачем?
– Хочу видеть, какая ты красивая, – сказал я, но подумал, что двести баксов должны включать в себя колыхания голого тела по умолчанию.
Наконец она оказалось в моих объятиях, теплая и мягкая. Мы легли на выдвижную дорожную кровать и полчаса обманывали себя, что это, конечно, последний раз в жизни каждого, совершая при этом механический акт любви. Натягивая обратно свое узкое платье, она вдруг спросила:
– Знаешь, чем ты отличаешься от американских дальнобоев, проезжающих здесь?
Мне подумалось о моем скрытом под брюками таланте, но вряд ли она намекала на это.
– Они, – продолжила она, – понимают, что жизнь в кабине своего трака – это тоже их жизнь. Рейс – это часть жизни. Время между рейсами – тоже часть жизни. Из всего этого она и складывается. Не получится сначала много поработать, а потом много пожить. Ты восемь лет в Америке и почти нигде не был, кроме вечных дорог между штатами. У тебя нет своего угла, куда ты можешь вернуться, развалиться на диване, вытянуть ноги и сказать: я дома. Тебя никто нигде не ждет. Нахрена такая жизнь?
– Ты не понимаешь…
– Ладно, ладно. Мне на самом деле пофиг, – она открыла дверь кабины, собираясь спрыгнуть с подножки, но обернулась, – и, кстати, я была на Ниагарском водопаде.
– И как? Красиво? – не удержался я.