скачать книгу бесплатно
Иван-царевич пошел в свою комнатку, вынул дудочку, свистнул – явились хромой да кривой.
«Что угодно, Иван-царевич?»
– «Чтобы к завтраму башмаки были готовы».
– «О, это службишка – не служба!»
– «Вот и товар!»
– «Что это за товар? Дрянь – и только! Надо за окно выкинуть».
Назавтра царевич просыпается, на столе башмаки стоят прекрасные, самые первые. Встал и хозяин: «Что, молодец, пошил башмаки?»
«Готовы».
– «А ну, покажи!»
Взглянул на башмаки и ахнул: «Вот так мастера добыл себе! Не мастер, а чудо!»
Взял эти башмаки и понес на базар продавать.
В эту самую пору готовились у царя три свадьбы: Петр-царевич сбирался жениться на Елене Прекрасной, Василий-царевич – на царице серебряного царства, а царицу медного царства отдавали за генерала. Стали закупать к тем свадьбам наряды. Для Елены Прекрасной понадобились черевики. У нашего башмачника объявились черевики лучше всех; привезли его во дворец.
Елена Прекрасная как глянула: «Что это? – говорит. – Только на горах могут такие башмаки делать». Заплатила башмачнику дорого и приказывает: «Сделай мне без мерки другую пару черевик, чтобы были на диво сшиты, драгоценными каменьями убраны, бриллиантами усажены. Да чтоб к завтраму поспели, а не то – на виселицу!»
Взял башмачник деньги и драгоценные каменья; идет домой – такой пасмурный. «Беда! – говорит. – Что теперь делать? Где такие башмаки пошить к завтраму, да еще без мерки?
Видно, повесят меня завтра! Дай хоть напоследки погуляю с горя с своими друзьями».
Зашел в трактир; другов-то у него много было, вот они и спрашивают: «Что ты, брат, пасмурен?»
– «Ах, други любезные, ведь завтра повесят меня!»
– «За что так?»
Башмачник рассказал свое горе: «Где же тут о работе думать? Лучше погуляем напоследки».
Вот пили-пили, гуляли-гуляли, башмачник уже качается. «Ну, – говорит, – возьму домой бочонок вина да лягу спать. А завтра, как только придут за мной вешать, сейчас полведра выдую; пускай уж без памяти меня вешают». Приходит домой. «Ну, окаянный, – говорит Ивану-царевичу, – вот что твои черевики наделали… так и так… поутру, как придут за мной, сейчас меня разбуди».
Ночью Иван-царевич вынул дудочку, свистнул – явились хромой да кривой. «Что угодно, Иван-царевич?»
– «Чтоб такие-то башмаки были готовы».
– «Слушаем!» Иван-царевич лег спать; поутру просыпается – башмаки на столе стоят, как жар горят. Идет он, будит хозяина:
«Хозяин! Вставать пора».
– «Что, али за мной пришли? Давай скорее бочонок с вином, вот кружка – наливай; пусть уж пьяного вешают».
– «Да башмаки-то готовы».
– «Как готовы? Где они?» – побежал хозяин, глянул: «Ах, когда ж это мы с тобой делали?»
– «Да ночью; неужто, хозяин, не помнишь, как мы кроили да шили?»
– «Совсем заспал, брат; чуть-чуть помню!»
Взял он башмаки, обернул, бежит во дворец.
Елена Прекрасная увидала башмаки и догадалась: «Верно, это Ивану-царевичу духи делают».
– «Как это ты сделал?» – спрашивает она у башмачника.
«Да я, – говорит, – все умею делать!» – «Коли так, сделай мне платье подвенечное, чтоб было оно золотом вышито, бриллиантами да драгоценными камнями усеяно. Да чтобы заутро было готово, а не то – голову долой!»
Идет башмачник опять пасмурный, а други давно его дожидают: «Ну что?»
– «Да что, – говорит, – одно окаянство!
Вот проявилась переводчица роду христианского, велела к завтраму платье сшить с золотом, с каменьями. А я какой портной! Уж, верно, завтра с меня голову снимут».
– «Э, брат, утро вечера мудренее: пойдем – погуляем».
Пошли в трактир, пьют-гуляют. Башмачник опять нализался, притащил домой целый бочонок вина и говорит Ивану-царевичу: «Ну, малый, завтра, как разбудишь, так целое ведро и выдую; пусть пьяному рубят голову! А эдакого платья мне и в жизнь не сделать». Хозяин лег спать, захрапел, а Иван-царевич свистнул в дудочку – явились хромой да кривой:
«Что угодно, царевич?»
– «Да чтоб к завтраму платье было готово – точно такое, как Елена Прекрасная у Вихря носила».
– «Слушаем! Будет готово». Чуть свет проснулся Иван-царевич, а платье на столе лежит, как жар горит – так всю комнату и осветило. Вот он будит хозяина; тот продрал глаза: «Что, аль за мной пришли – голову рубить? Давай поскорей вино!»
– «Да ведь платье готово…»
– «Ой ли! Когда ж мы сшить успели?»
– «Да ночью, разве не помнишь? Ты сам и кроил».
– «Ах, брат, чуть-чуть припоминаю; как во сне вижу». Взял башмачник платье, бежит во дворец.
Вот Елена Прекрасная дала ему много денег и приказывает: «Смотри, чтоб завтра к рассвету на седьмой версте на море стояло царство золотое и чтоб оттуда до нашего дворца сделан был мост золотой, тот мост устлан дорогим бархатом, а около перил по обеим сторонам росли бы деревья чудные и певчие б птицы разными голосами воспевали. Не сделаешь к завтраму – велю четверить тебя!»
Пошел башмачник от Елены Прекрасной и голову повесил. Встречают его други: «Что, брат?» – «Да что! Пропал я, завтра четверить меня. Такую службу задала, что никакой черт не сделает».
– «Э, полно! Утро вечера мудренее; пойдем в трактир».
– «И то пойдемте! На последях надо хоть повеселиться».
Вот они пили-пили; башмачник до того к вечеру напился, что домой под руки привели.
«Прощай, малый, – говорит он Ивану-царевичу, – завтра казнят меня».
– «Али новая служба задана?»
– «Да вот так и так!»
Лег и захрапел; а Иван-царевич тотчас в свою комнату, свистнул в дудочку – явились хромой да кривой:
«Что угодно, Иван-царевич?»
– «Можете ль сослужить мне вот эдакую службу…»
– «Да, Иван-царевич, это служба! Ну, да делать нечего – к утру все готово будет».
На завтра, чуть светать стало, Иван-царевич проснулся, смотрит в окно – батюшки светы! Все как есть сделано: золотой дворец, словно жар горит. Будит он хозяина; тот вскочил: «Что? Аль за мной пришли? Давай вина поскорей! Пусть казнят пьяного».
– «Да ведь дворец готов».
– «Что ты!» Глянул башмачник в окно и ахнул от удивления: «Как это сделалось?»
– «Да разве не помнишь, как мы с тобой мастерили?»
– «Ах, видно, я заспался; чуть-чуть помню!»
Побежали они в золотой дворец – там богатство невиданное и неслыханное. Говорит Иван-царевич: «Вот тебе, хозяин, крылышко; поди обметай на мосту перила, а коли придут да спросят: кто такой во дворце живет – ты ничего не говори, только отдай эту записочку».
Вот хорошо, пошел башмачник и стал обметать на мосту перила.
Утром проснулась Елена Прекрасная, увидала золотой дворец и сейчас побежала к царю: «Поглядите, ваше величество, что у нас делается; на море золотой дворец выстроен, от того дворца мост на семь верст тянется, а вокруг моста чудные деревья растут, и певчие птицы разными голосами поют».
Царь сейчас посылает спрашивать: что бы это значило? Уж не богатырь ли какой под его государство подступил? Приходят посланные к башмачнику, стали его расспрашивать; он говорит: «Я не знаю, а есть у меня записка к вашему царю». В этой записке Иван-царевич рассказал царю все, как было: как он мать освободил, Елену Прекрасную добыл и как его старшие братья обманули. Вместе с запискою посылает Иван-царевич золотые кареты и просит приехать к нему царя с царицею, Елену Прекрасную с ее сестрами; а братья пусть назади в простых дровнях будут привезены.
Все тотчас собрались и поехали; Иван-царевич встретил их с радостью. Царь хотел было старших сынов расказнить за их неправду, да Иван-царевич отца упросил, и вышло им прощение. Тут начался пир горой; Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, за Петра-царевича отдал царицу серебряного государства, за Василия-царевича отдал царицу медного государства, а башмачника в генералы произвел.
На том пиру и я был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало.
Семилетка
Жили-были два брата – богатый и бедный. Бедный-то овдовел; от жены осталась девочка на седьмом году, потому и прозвали ее Семилеткой.
Только богатый и подарил Семилетке плохонькую телушку. Семилетка поила, кормила, холила телушку, и из нее стала славная корова, принесла ей теленка с золотыми копытцами. Только пришли к Семилетке в гости дочери богатого дяди и увидели телушку; пошли и сказали отцу. Богатому и захотелось оттягать телушку, а бедный-то не отдает. Спорили, спорили они; пришли к воеводе, просят разобрать их дело. Богатый и говорит: «Я, – говорит, – дарил племяннице только телушку, а не приплод!» А бедный говорит: «Телушка моя, так и приплод мой!» Как тут решить дело?
Воевода и говорит им: «Вот отгадайте три загадки. Кто отгадает, того и телушка. Сперва отгадайте: что всего быстрее?»
Пошли мужики домой. Бедный и думает: «Что тут сказать?» И говорит Семилетке: «Дочка, дочка! Воевода-то велел отгадать: что на свете всего быстрее? Что я ему скажу?» – «Не тужи, батюшка! Молись спасу да ложись спать». Лег он спать. Утром и будит его Семилетка: «Вставай, вставай, батюшка! Пора идти к воеводе. Ступай да скажи, что всего быстрее на свете мысль!» Встал Ж мужик, отправился к воеводе; пришел и брат.
Вышел к ним воевода и спрашивает: «Ну, скажите: что всего быстрее?» Богатый выскочил вперед, говорит: «У меня, – говорит, – есть конь такой быстрый, что никто его не обгонит; он всего быстрее!» Воевода засмеялся и говорит бедному: «А ты что скажешь?» – «Мысль всего быстрее на свете!» Воевода удивился и спрашивает: «Кто тебя этому научил?» – «Дочь Семилетка!» – «Ну хорошо! Отгадайте теперь, что на свете всего жирнее?»
Пошли мужики домой. Бедный приходит и говорит Семилетке: «Воевода нам загадал: что на свете всего жирнее? Как тут отгадать?» – «Ну, батюшка, не тужи: утро вечера мудренее. Молись спасу да ложись спать». Старик лег спать. Утром Семилетка и будит его: «Вставай, батюшка! Пора к воеводе идти. Спросит он тебя: что всего жирнее?
Скажи, что земля всего жирнее, потому что производит всякие плоды!» Встал отец, пришел к воеводе; пришел и богатый. Вышел воевода и спрашивает: «Ну что? Придумали, что всего жирнее?» Богатый выскочил вперед и говорит: «У меня есть боров, да такой жирный, что жирнее его нет ничего! Он всего жирнее!» Воевода засмеялся и спрашивает бедного: «Ну, а ты что скажешь?» – «Земля всего жирнее, потому что она производит всякие плоды!» Воевода удивился и спрашивает: «Кто это тебя научил?» – «Дочь, – говорит, – Семилетка!» – «Ну, хорошо! Теперь отгадайте, что на свете всего милее?»
Пошли мужики домой. Пришел бедный и говорит Семилетке: «Так и так воевода загадал. Что теперь делать?» – «Ну, тятенька, не тужи: утро вечера мудренее. Молись спасу да ложись спать». Утром будит она его и говорит:
«Вставай, тятенька! Пора идти к воеводе. Станет он тебя спрашивать, скажи, что всего милее человеку сон: во сне всякое горе позабывается!»
Встал отец, пошел к воеводе; пришел и богатый.
Вышел воевода и говорит: «Ну, скажите: что всего на свете милее?» Богатый наперед и кричит: «Жена на свете всего милее!» Воевода засмеялся и спрашивает бедного: «А ты что скажешь?» – «Сон на свете для человека всего милее: во сне всякое горе позабывается».
Воевода удивился и спрашивает его: «Кто тебе это сказал?» – «Дочь Семилетка».
Воевода пошел в свои комнаты, вынес решето с яйцами и говорит: «Ступай отнеси своей дочери это решето с яйцами; пусть она из них к завтраму выпарит цыплят!» Пошел бедный, плачет и говорит Семилетке, что так и так воевода сказал. «Ну, батюшка, не тужи! Молись спасу да ложись спать: утро вечера мудренее».
На другой день она и будит отца: «Батюшка, батюшка! Вставай: пора к воеводе идти. Да вот возьми отнеси ему немного зерен проса, скажи ему, что цыплята сейчас будут готовы, да надо их кормить белояровым пшеном; так вот чтоб он зерна посеял, и чтоб через полчаса пшено поспело, и чтоб он его к ней тотчас прислал».
Встал старик, пошел к воеводе. Вышел воевода и спрашивает: «Ну что, принес цыплят?» – «Да дочь-то говорит, что через полчаса цыплята будут. Да надо, – говорит, – их кормить белояровым пшеном; так вот она прислала несколько зерен, чтоб вы посеяли и чтоб через полчаса все было готово». – «Да разве можно, чтоб зерно в полчаса выросло и созрело?» – «А разве можно, чтоб цыплята выпарились в одну ночь?» Нечего делать воеводе: перехитрила его Семилетка.
Вот он взял дал бедному пряжи и говорит:
«Пусть твоя дочь к завтраму соткет полотно и сошьет мне рубашку!» Отец запечалился, пошел и сказал обо всем Семилетке. «Ну, батюшка, не тужи. Молись спасу да ложись спать: утро вечера мудренее». Отец лег и заснул. Утром и будит его Семилетка: «Вставай, батюшка! Пора к воеводе идти. Ступай к нему, отнеси льняного семени и скажи, что рубашка готова, да нечем прострочить воротник: пусть он это семя посеет, и чтоб оно выросло, и чтоб через полчаса ко мне прислал!» Отец пошел и сказал все воеводе.
Воевода и говорит: «Как же это можно, чтоб через полчаса лен вырос и из него напрясть нитки?» – «Так как же можно в одну ночь соткать и сшить рубашку?» Опять перехитрила Семилетка воеводу!
Вот он и говорит старику: «Ступай скажи своей дочери, чтоб она ко мне пришла ни пешком, ни на лошади, ни на санях, ни на телеге, ни нага, ни оболочена[1 - Одета] и чтоб принесла ни подарок, ни отдарок». Приходит отец домой, рассказал все дочери. Вот на другой день Семилетка взяла сняла с себя одежду, обвернулась мережей, взяла голубя, отправилась к воеводе на лыжах.
Пришла она к воеводе и подала ему голубя.
Голубь тотчас вырвался и улетел. И тут перехитрила она воеводу; а она ему очень понравилась. Он и говорит ей, что «я сам завтра приеду к вам». Старик и поехал в город закупать припасов – угостить гостя.
Только на другое утро приезжает воевода к дому Семилетки. А у ней ни кола, ни двора: только сани да телега стояли. Воевода и смотрит: куда ему привязать лошадь? Вот он подходит к окну и спрашивает Семилетку: «Где бы мне привязать лошадь?» – «Привяжи между летом и зимой!»
Воевода думал, думал – едва мог догадаться, что между летом и зимой значит между санями и телегой. Воевода взошел в комнату и спрашивает: «Где твой отец?..»
Потом воевода стал сватать за себя Семилетку, но с тем, чтоб она не вмешивалась в его воеводские дела; если же она не сдержит обещания, так он ее с тем, что всего больше ей нравится, отправит снова к отцу.
Вот обвенчались они, живут да поживают.
Много ли, мало ли прошло времени, только один мужик просит у другого лошадь съездить на поле за репой. Тот дал лошадь; мужик поехал, а приехал поздно вечером. Потому он не повел ее к хозяину, а привязал к своей телеге. Встает он утром, видит: под телегой жеребенок.
«Жеребенок мой: он под телегой; видно, репа либо телега ожеребилась». А тот, чья была лошадь, говорит: «Жеребенок мой». Спорили, спорили; пошли к воеводе судиться. Воевода и рассудил: «Жеребенок найден под телегой; так, значит, он того, чья телега». Услыхала то Семилетка, не удержалась и сказала, что он неправильно судит.
Воевода рассердился, потребовал разводной.
После обеда надо было Семилетке опять ехал, к отцу. Только она за обедом напоила воеводу допьяна. Он напился и заснул. Она велела его, сонного, положить в карету и уехала вместе с ним к отцу. Там уже воевода проснулся и спрашивает: «Кто меня сюда перенес?» – «Я тебя перевезла, – говорит Семилетка, – у нас было условие, чтобы я взяла то, что мне наиболее нравится. Я и взяла тебя». Воевода удивился ее мудрости, помирился с ней и возвратился домой; стали жить да поживать.
Иван-Царевич и Белый полянин
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три дочери и один сын Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич.
