скачать книгу бесплатно
Трэк в такое «крутое» агентство не попал. Староват оказался для детей. Для взрослых коммерсантов пока юным возрастом не вышел. К тому же, приличной одежды для «презентации» проекта не оказалось, как не оказалось денег на красочную распечатку папки с рассказом о проекте. Талант-одиночка в наше трудное время – не конкурент толпе богатых мальчиков в галстуках и белых рубашках.
Несчастный Трэк вновь прилёг на свёрнутую старую куртку, сложенную вместо подушки, и задремал.
Сон для творчества
Зеркальные летающие тарелочки долго вились хороводом над спящим городом, наконец, зависли над шпилем высотки с кинотеатром «Иллюзион» у подножия. Лазерные лучики пурпурными веерами распустились под брюшками крохотных эНэЛОшек. Мерцающим зонтом накрыли весь город. На чёрные крыши домов потекли по этим лучикам стаи мультяшных, страшнючих монстров, уродливых киберблох, мерзких, чёрных, пластиковых тараканов. Туча прожорливой мелюзги принялась, будто бисквиты, пожирать дома, мосты, улицы, переулки. Сумеречное пространство города свернулось в чёрный клубок и пропало в ослепительном сиянии пустоты. Сгусток зеленоватого свечения постепенно угас, обратился чёрным, непроглядным, ужасающим мраком.
Через некоторое время из чёрноты проявился сиреневый туман, как это, возможно, бывает после рождения чего-то совершенно нового, необыкновенного: новой вселенной, звёздной туманности или нового дня при пробуждении после тяжёлого сна.
В мутную туманность водной смеси влетела… белая тарелочка, запузырилась, зашипела, растворяясь, исчезая…
Печалька
Это был уже не сон, а тяжёлое пробуждение и обычная таблетка аспирина, брошенная в стакан воды болезненным Трэком. Талантливый подросток в любом состоянии продолжал фантазировать, прикидывать образы будущих виртуальных игрушек. Он приблизил глаз вплотную к помутневшему стеклу стакана, рассматривал шипящую таблетку, воображая, будто корабль пришельцев – летающая тарелка, терпящая бедствие на планете, упала в океан, где вместо воды – сильнейшая кислота. Эта ужасная кислота может растворить самый прочный металл. Астронавтам надо было срочно что-то придумывать, устранять неполадки в двигателях «тарелки», чтоб не погибнуть, ведь обшивка их дисколёта катастрофически быстро растворялась в кислотном океане враждебной планеты.
Б-р-р! Опять в голову Трэку полезли ужастики. Надо придумать нечто полезное, познавательное, доброе, увлекательное! Например, виртуальную сказку-ходилку для самых маленьких или развлекательное фэнтази-путешествие для подростков.
Трэк отпил из стакана растворённый аспирин, вернулся на диван досыпать.
За двумя окнами комнаты густо синело небо с чёрными зубами домов и жёлтыми пломбами окон, за которыми не спали.
С высокого потолка комнаты коммунальной квартиры на скрутке грязных проводов низко свисала к журнальному столику лампа под газетным абажуром. В стеклянной колбочке трепетал тусклый огненный червячок.
Ранним утром, когда небо чуть просветлело до прозрачной синевы, комната хранила сумрак заброшенного жилища отшельника. Медленным ванькой-встанькой выплыл, поднялся боком с продавленного дивана, сутулился перед экраном монитора компьютера Трэк в нелепом колпаке из фетровой шляпы. Он напоминал старого, оставленного собратьями, гнома на пенсии. Бедняга зябко кутался в мятый летний плащ. Усталый, измученный подросток будто бы на минуточку задремал, склонил голову, но встрепенулся и снова уткнулся в монитор.
Этой ночью приболевший Трэк несколько часов подряд «сидел» в интернете. Его синеватое, измученное лицо вытянулось в дыню в синюшном отсвете экрана. Горло подростка было замотано драным, шерстяным, колючим шарфом. Он потрогал рукой горло, похрипел, сморщился от боли, допил мутную лекарственную жидкость из стакана. Обратил внимание, что его левая рука была испачкана, почернела от сажи. Трэк фыркнул изумлённо, пытаясь припомнить, где мог испачкать руку. Попытался оттереть руку о порванную рубашку, что валялась под ногами в качестве тряпки для пола.
На чёрном, щербатом паркете, как мусор, валялось множество потёртых, поцарапанных сидюшников (компьютерных дисков) с программами, игрушками, базами данных, «инфой» и фотками имидж-банков. Раскинулись по полу сбитыми, растоптанными птицами с глянцевыми, помятыми крыльями страниц журналы «Хакер», «Компьютерное обеспечение», буклеты, рекламные проспекты компьютерных игр, каталоги, прайсы (цены) всевозможной техники и оборудования.
Вялый, дрожащий от болезненного озноба, Трэк снова прилёг на диван, но тут же вздрогнул от громкого стука в дверь, вздёрнул голову.
– Отдай телефон, негодяй! – заверещал за дверью комнаты отвратительный, скрипучий старушечий голос. – Трезвонют и трезвонют! Цельными днями трезвонют!
Трэк поморщился, прожевал сдержанные ругательства, прохрипел возмущённо:
– За вещами пришли?!
В ответ послышалось шарканье тапок по замусоренному коридору.
Велосипедным звонком тренькнул компьютер под столом. Пришло сообщение по электронной почте. «Почтовый» ящик оказался пуст.
На экран монитора выпрыгнули, принялись гримасничать нахальные рожицы почтальонов – трёх пупсиков: тощего Беспризорника, Толстяка и Малыша в бейсболке. После ночных бдений перед компьютером Трэк забыл выключить модем. Старый, простуженный, как хозяин, медленный компьютерный ящик натужно свиристел весь остаток ночи, похоже, «накачал» из сети целый вагон вирусов.
Трэк ругнулся, выключил модем, освободил телефонную линию. Раздражающее свиристение прекратилось. Компьютер утих под столом, задремал усталым болезненным псом.
В дверь снова нагло и настойчиво постучали, будто деревянными молоточками. Словно кто подслушивал у порога, из вредности тарабанил костяшками пальцев всё сильнее и сильнее. Трэк не выдержал, засипел, сорвав голос:
– Уезжайте к родственникам! Что вы тут одна торчите?!
Приболевший подросток схватился за голову, чтоб не взорвалась от перегрева, натянул фетровый колпак глубже на уши. Раздражающий стук продолжался.
– Никуда не поеду! Жила тута семьдесят лет… Тута и помру! – проскрипели старушечьим голосом из-за двери.
– Хватит долбить! Линия свободна! Можете звонить! – взвыл от бессилия Трэк и, шутя, захныкал, как больной, капризный ребёнок.
В дверь продолжали остервенело барабанить, будто пытались пробить дыру в фанере. Трэк неспешно, покачиваясь от болезни и усталости, подошёл к порогу, рванул на себя створку тяжёлой двери, собираясь высказать несносной старушке-соседке всё, что ней думает.
В полутёмном коридоре никого не оказалось. Трэк сник, испугался, что начал сходить с ума. Сначала пухлый толстяк на крыше, стреляющий из рогатки по «сидюшникам», затем невидимка-старуха, которую месяца два уже как выселили и увезли в Подмосковье родственники.
Брошенным, одиноким домовым, в своём мятом клоунском колпаке, подросток долго бродил по закоулкам огромной, захламлённой, коммунальной квартиры, ожидающей «евроремонта» и новых хозяев новой жизни. Окна многих комнат были забиты досками. Страшными чёрными пастями зевали проёмы сорванных дверей. Со стен свисали жуткие языки ободранных бумажных обоев. С посиневших потолков осыпались перья старой штукатурки. Засохшими корочками хлеба и чёрными стручками хрустели под ногами выбитые, вывороченные паркетины.
Из-за двери, оклеенной белыми полосками бумаги с конторскими, синими, запрещающими печатями, доносился из радиотранслятора старинный фокстрот, слышалось шарканье подошв по паркету, старческое покашливание.
– Ку-ку. Привидения… – прошептал Трэк в ужасе от собственных слуховых «глюков».
Одна из опечатанных дверей оказалась приоткрыта. Трэк хмыкнул настороженно и удивлённо. Всех жильцов давно выписали из коммунальной квартиры и расселили. Он оставался последним. Подростку не хотелось уезжать в комнату очередной коммуналки куда-нибудь на окраину столицы, в Бутово на куличики. Хотелось остаться жить в любимых и уютных арбатских переулочках.
Кто же мог, такой отважный из бывших жильцов проникнуть ночью в коммуналку и сорвать милицейские наклейки с дверей? Трэк осторожно заглянул внутрь. В старинной квартире это был самый большой зал с чёрным зевом камина. На щербатом паркетном полу был разбросан хлам. Валялись обломки старой мебели, вылинявшая, грязная детская одежда. Посредине гостиной была нагромождена целая гора рваных, растрёпанных книг без обложек, многие страницы были исчерканы цветными карандашами.
Забывшись, Трэк щёлкнул бесполезным выключателем, разглядел в синем полумраке чёрные змеи проводов, торчащих из разорванного отверстия в потолке посредине уродливого осыпавшегося лепного украшения.
Вспыхнул и погас пробный огонек его крохотной зажигалки.
Трэк бросил в камин кипу разорванных, старых, школьных учебников, охапку жёлтых листков «отрывных» календарей. Поджёг. Дымные лосы завились в свиток, вытянули языки во все стороны гостиной. Язычки тусклого пламени, как бы нехотя, принялись лизать, пожирать бумагу, разгоняя дымную завесу.
Почти не было тяги. Труба камина давным-давно засорилась. О трубочистах в большом, современном городе, похоже, забыли за ненадобностью.
Трэк присел на корточки, при свете пламени камина перелистал рваные, истрёпанные книжки с картинками. Это были, когда-то редкие и недоступные в его детстве книжки с изумительными, красочными иллюстрациями: сказки братьев Гримм, Андерсена, Шарля Перро, Карло Коллоди о Пиноккио, с которого бывший граф Алексей Толстой «срисовал» Буратино. Эти книжки сжигать не хотелось. Трэк бережно переложил их стопочками в сторону.
Вдруг в трубе камина послышался странный звук, то ли треск, то ли шорох. Затем будто чихнули и фыркнули.
Из зева камина вывалился клуб серого дыма.
Испуганный странными галлюцинациями и чудесами, Трэк отвалился, уселся на пол, замер в ужасе, ожидая, что сейчас кто-нибудь огромный выкатится из трубы. Огонь неожиданно сильно разгорелся, пожирая старые учебники.
Дымовик
Ненастный день быстро пролетел серой огромной птицей над городом.
Пригревшись, Трек дремал у огня, сидя на полу, растапливая камин вместо дров старыми, разодранными книгами о строительстве, отделке квартир и прочее. Подобных книг было множество. Издания 1934 года, 1953, 1961… Видимо, в старинной коммуналке близ Арбата проживали когда-то новые строители будущего столицы. Книжки для детей с цветными картинками Трэк бережно складывал в стопки, уносил к себе в комнату, намереваясь воспользоваться для подготовки компьютерных «ходилок» по сказкам.
С заходом солнца мир вновь погас в цветах, обратился чёрно-серым.
Из трубы на крыше дома вывалился в яркое звёздное небо чёрный, огромный, будто осьминог, гигантский клуб дыма. Заискрились гирлянды электрических проводов.
Тёмные, мрачные окна расселённых квартир беспокойно перемигнулись сполохами. Поморгали окна и на фасадах ближайших домов.
Дымный осьминог поднялся столбом в чернильное небо и развеялся под ветром. Каминная труба ещё раз чихнула, пыхнула чёрным комом, выстрелила в синее звёздное небо тяжёлым облаком сажи, пепла и золы в просверках электрических разрядов. Облако осело на коньке крыши огромным чёрно-серым, бесформенным комом. Ещё раз громко чихнуло. Перепуганные кошки с мерзким воем кинулись наутёк, попрыгали в чердачные окна.
– У-у-ух, котяр-ры! – глухо проворчал огромный пепельный толстяк. Он сидел на каминной трубе, будто на детском ночном горшке, и возмущался:
– Кошар-ры! Бесполезные животные! Эгоисты! А-ахр-р-р! – зевнуло чёрно-серое существо. – Поспать не дадут! Воют и воют! Эх, чуть зад не прижарили! Кто там задумал печь топить?! А-ахр-р-р! Эх, ты, Дрыхундяй-семнадцатый! Никому ты не нужен, – и снова послышался смачный зевок. Последнее прозвище относилось, видимо, к самому… Даже сразу не назовёшь определённым именем эдакое пушистое желе из дыма, пепла и сажи, ушастое, как гигантская летучая собака, с выпуклыми, светящимися глазищами. Чёрно-серый толстяк встряхнулся для бодрости, просверкивая в дымной шерсти электрическими разрядами, поднял тучу сажевой пыли, сорвался с крыши и… улетел, быть может, растворился в густом, чернильном, звёздном небе.
Воронка несчастья
Чёрно-серые дома, улицы и переулки раскинулись внизу, будто макет из папье-маше.
Если кто не знает, папье-маше – изделие из бумаги и клейстера – клея, сваренного из муки и крахмала.
Изрядно поредевшие к полуночи красные огоньки машин с белыми веерами щупалец по-прежнему плыли в русле Садового кольца.
Обычное окно, подсвеченное синеватым неоновым светом аквариумной лампы, на фасаде жёлтого кирпичного дома, будто изображение на экране монитора, вдруг исказилось, искривилось и выправилось. Вновь зарябило, исказилось, будто экран тронули компьютерные помехи, как это бывает при сбоях электричества.
За стеклом окна второго этажа дома, что нависал тяжёлым фасадом на проезжую часть улицы, видна была коротко стриженная детская головёнка. Ребёнок уже долгое время оставался неподвижен и напоминал издалека мороженое в стаканчике.
Подросток был инвалидом. Кто это был, мальчик или девочка понять было невозможно. У подростка когда-то сломался позвоночник. Голова его покоилась внутри конуса пластикового панциря, что охватывал тщедушное, хрупкое тельце. Подросток сидел в инвалидном кресле на колесиках.
Его глаза долго и бесстрастно созерцали огненные красно-белые потоки машин внизу, наблюдали за тёмными тенями людей, скользящими по аллейкам.
Подросток смешно свел глаза к переносице, сфокусировал взгляд на отражение своего лица в тёмном зеркале окна и сиплым, механическим голосом прохрипел:
– Я – робо-бобо-хромо-тэк. Поло-матая ма-шина… Требуется ремонт… Срочно требуется ремонт… Би-би-би, – подавал в сторону города тревожные позывные ребёнок-инвалид, но никто его не слышал. – Срочно-срочно-срочно! – вяло повторял он, будто заела в старом проигрывателе испорченная пластинка.
Неожиданно, со стороны улицы на отражение его лица в стекле наложилась огромная, во всё окно, серая, пухлая морда добродушного зубастого чудовища. Хотя может ли в полночь клыкастая морда показаться для усталого от бессонной ночи ребенка добродушной? Нет, конечно. Подросток испугался, вздрогнул от «глюка».
Но именно такая, добродушная морда чудища, со смешным оскалом жёлтых клыков, сунулась из темноты ночного неба, прилипла снаружи к стеклу носом так, что нос сплющился до свинского пятака размером с колесо детской коляски.
Подросток в кресле замер от ужаса.
Чёрное чудище по-хулигански подмигнуло глазом уличного фонаря. Острые клыки спрятались за пухлыми губами. Растянулся рекламным плакатом розовый рот, вновь оскалился в милой улыбке. Толстое чудище приветливо кивнуло, мол, не грусти, взмахнуло ушами, отлетело от окна, словно свернуло за собой ночь.
Когда сонный подросток, напуганный этим странным видением, проморгался, за окном уже светало. Улицы посерели, совершенно обесцветились от старости.
Игромон – семнадцатый
Небо над городом превратилось в серое покрывало. Окружающий мир оставался чёрно-белым и серым. Иногда мелькали красные огоньки автомобилей, пульсировали в чернильном небе огни воздушных лайнеров.
Трэк сутулился перед экраном монитора компьютера, с лёгкой усмешкой презрения ко всему, что происходило в его собственном виртуальном мире.
По мрачным катакомбам шастал уродливый качок – «спецназовец» в пятнистой армейской форме. Намеренно преувеличенные ноги были обуты в высокие армейские ботинки на шнуровке. Странный персонаж больше напоминал дворового хулигана, что напялил камуфляж старшего брата, влез в подвал, чтобы пострелять огромных крыс. Он и вёл себя как заправский хулиган: лихо стрелял бомбочками… из гигантской рогатки по тараканам величиной с собак, которые выползали, выскакивали изо всех щелей и лопались при попадании бомбочек, взрывались, разлетались цветными петардами, оставляя на бетонных стенах катакомб яркие кляксы.
В подземелье, сквозь решётку вентиляции просочились здоровенные, жужжащие осы со шприцами с ядом вместо жал. Бравый вояка припал на колено, прыснул в стаю едкой жидкостью из огромной медицинской клизмы. Осы-убийцы расплавлялись на лету, смачно шмякались на бетонный пол, будто куски размоченной глины. Когда стая поверженных смертоносных насекомых расползлась жёлтой кислотной лужей, из-за груды кирпичей вырулил на танковых гусеницах железный монстр с огнемётом. Лихой «камуфляжник» успел первым прыснуть едкой жидкостью во врага. Монстр в ответ плюнул из огнемёта жалкой огненной слюной, будто газовой зажигалкой, и оплыл в бесформенную, вязкую кляксу.
Подвальные приключения лихого спецназовца на этом не закончились. Из темноты вылез огромный, раздутый от мышц, восточный бандит с чёрной повязкой на глазу из сказки «Али-баба и сорок разбойников». С потолка, с отопительных труб спрыгнула страшнючая и кривая, будто уродливая пластилиновая недоделка, черепаха – «ниньзя», обросшая по панцирю мерзкими, осклизлыми, зеленоватыми водорослями. Черепаха попыталась когтистыми лапами зацепить и разодрать бравого бойца. У «спецназовца» отросли железные кувалды вместо рук. Он махал кувалдами по сторонам, забивал врагов, вгоняя одного по уши в пол, другому с одного удара, раскалывая панцирь, как орех. Оставшись в живых, без своего защитного панциря, розовая безобидная черепашка стыдливо убеждала в темноту и скрылась в крысиной норе за плинтусом.
– Крысёныш?! Это был крысёныш в панцире черепахи?! – проворчал Трэк, презрительно фыркнул на свою же нелепую фантазию, укоризненно покачал головой, продолжая наблюдать за собственным компьютерным творением.
В подземелье возник из темноты огромный, толстый, бледно-розовый борец «сумо» с бутылкой японского напитка – саке, мирно присел на корточки, не желая драться.
– Хаэ, русс, водка пьём? – пробулькал борец из звуковых колонок компьютера.
– Причём тут водка?! Стрелялка для детей! – фыркнул и возмутился Трэк своей же больной фантазии подростка, озлобленного на весь окружающий мир и его окрестности. – Эх, надо исправить хотя бы звучок…
– Учитель сказал, водка – страшное оружие! – ответил сумоист и показал бутылку, величиной с огнетушитель. – Алкач! Минздрав предупреждает!
– Бред, бред! Полный бред! – прохрипел с раздражением Трэк. – Давай, придурок, ещё введём в детскую игралку пьяных японцев! Вот уж заказчики порадуются! Бред… Стереть и уничтожить!
Трэк выпил ещё один стакан воды с разведённым аспирином. «Спецназовец» на экране замер в оборонительной позе. «Сумоист» упёрся кулаком в бетонный пол в ожидании атаки неприятеля и задремал.
Пальцы Трэка потаскали компьютерную «мышь» по коврику. Стрелочка на мониторе «кликнула» на табличке «Выход». Борец «сумо» первым выпрямился, приветливо заявил:
– Перерыв, однако.
Трэк печально усмехнулся своим ребяческим придумкам. Запустил программу для приёма входящих сообщений.
Раздался дребезжащий телефонный звонок. Не снимая трубку допотопного аппарата, похожего на чёрную, горбатую черепаху, Трэк переключился на приём в компьютере. В звуковых колонках послышался хриплый, искажённый, механический голос звонившего абонента:
– Алло?
– Слушаю, – сипло отозвался Трэк.
– Слушай сюда, уродец! Надо срочно, до праздников выкинуть на рынок твой «Спецназ».
– Надо.
– Громче! – хрипнули звуковые колонки мужским голосом. – Не слышу!
– Согласен. Надо выкинуть, – печально ответил Трэк. – Две недели… – он не договорил. Его прервали хриплым ором:
– Через две недели – поздно! Рынок насыщен! Где два дня болтался?!
– Болею… Ангина, – просипел Трэк. – Игрушка ещё не готова. В общем, всё – фигово. Полный бред!
– Что? Не слышно!.. Сроку тебе, Трэк, – до пятницы, потом разговор будет особый! На бабки поставим! Понял? Аванс взял?! Взял. Всё! Кранты! Отвечай за бабло! В пятницу! Не позже!
В колонках раздались нервные, короткие гудки «отбоя».
– Э-эх, как же надоели ваши дурные мочиловки! – всхлипнул Трэк, тяжко вздохнул, вынул из дисковода компьютера зеркальный диск с надписью синим фломастером «Спецназ 1-1», аккуратно отложил в сторону, передумал вложил в конвертик, спрятал в ящик стола. Запустил графическую программу. На экране проявились смешные радужные мультяки в зелёной сеточке трёхмерной графики.
Трэк радушно улыбнулся, принялся учить ходить своих компьютерных «детей». Придумывал для каждого особое, характерное движение. «Качок» – великан, с ушами вместо глаз, смешно и неуклюже косолапил при ходьбе, будто цирковой медведь. Его подручный тощий, сутулый, жердеобразный проныра в клоунском колпаке подпрыгивал при каждом шаге весёлым паралитиком.
– Да-а-а, Игромоша-семнадцать, похоже, так и не смог ты родиться в мой день рождения, – просипел печальный Трэк. По мановению волшебной палочки… вернее, компьютерной «мышки» создатель остановил движение забавных персонажей. Те замерли в самых нелепых позах. Великан с приподнятой ногой, Проныра на четвереньках, как обезьянка. Их выражения рожиц застыли в гримасах недовольства, мол, ты, чё, хозяин, издеваешься?! В раскоряку трудно стоять!
Трэк устало потянулся, зевнул. Тёплый, колючий шарф, которым было обмотано его горло, вдруг превратился на его плече в чёрную пухлую руку, по-дружески похлопал его по затылку через колпак, мол, не переживай. Трэк замер от изумления, сонно протёр глаза кулаками, расправил конец шарфа.
– По ночам надо спать, – пожурил он самого себя и легонько постучал пальцем по виску. – Круто заглючил сервак!
Катастрофа
