скачать книгу бесплатно
– Хотел бы я посмотреть, как он откроет дверь, – прошептал Броня, когда они поднимались по лестнице.
– Не вижу проблемы, – пожал плечами Валерий Павлович.
– Да? – ехидно сказал Броня. – А где, интересно, у голого человека ключи от квартиры? Или, может, у него в простыне карманы?
Один-ноль, вынужден был признать отец. Костя, тем временем, подошел к двери своей квартиры, и, не переставая благодарить, попытался пошарить по тому месту, где у одетого человека обычно располагается карман. Взор его затуманился, и его с некоторым опозданием осенило, что возможность одеться и накормить кота для него так же далека, как была в лесу.
– Вот черт, – топнул он босой ногой, чуть не плача. – У меня и кот весь день голодный! – Он пнул дверь ногой. И тут произошло неожиданное. Дверь под его ногой поддалась и приоткрылась. Пока Костя в остолбенении смотрел на нее, из квартиры выскочил мужчина в одних брюках и промчался мимо них вниз. Вернее, рубашка на нем тоже была, но прикрывала она вовсе не его торс, а была накинута на голову, вероятно, чтобы прикрыть лицо.
– Послушай, парень, – после недолгого молчания вкрадчиво спросил Валерий Павлович. – Ничего, что мы с сыном тут одетые стоим? А то, может, сегодня международный день голых людей, а я ничего не слышал?
– Ни… Ничего, – прошептал Костя с таким идиотским видом, что Валерий Павлович только махнул рукой.
Бронька, тем временем, потихоньку стал просачиваться в квартиру, почуяв приключения. Не хватало, конечно, Ирки и Владика, – без них он чувствовал себя очень маленьким и потерянным. Но зато потом он им расскажет, как он бесстрашно…
И тут он почувствовал чье-то присутствие в коридоре. Бронька сжался, впервые в жизни почувствовав настоящий страх. Костя с отцом были еще на лестнице, а неумолимый враг постепенно приближался – Бронька слышал его вкрадчивые шаги и тихое дыхание. Вдруг что-то бросилось на него из темноты, и Бронька отчаянно заорал.
В коридоре вспыхнул свет, и Костя стал отдирать от куртки перепуганного Броньки не менее перепуганного рыжего кота.
Смущенный Бронька тут же принял деловой вид, в тщетной надежде, что взрослые подумают, что орал не он, а кот.
– Ну, давайте посмотрим, – солидно произнес он, – что в квартире пропало. Учитывая недавнее проникновение.
Последняя реплика показалась ему особенно удачной.
Отец выразительно посмотрел на него, но послушно прошел в квартиру. Костя же никак не мог оторваться от кота, причитая над ним в коридоре.
– Эй, жертва нападения, – позвал его Валерий Павлович. – Иди-ка посмотри, что у тебя на кухне делается. Или у тебя тут всегда так?
Костя, очнувшись, пошел на кухню, прижимая к груди недовольного кота.
На кухне царил полный и удручающий разгром. Из шкафчиков, ящиков, и даже из мусорного ведра все содержимое было высыпано на пол. Но самым непостижимым было то, что на кухонном столе аккуратно были составлены в ряды пустые банки из-под пива, кока-колы, спрайта и прочих освежающих напитков.
Первым на банки обратил внимание, конечно, Броня.
– Это – коллекция? – поинтересовался он.
– Нет, – растерянно смотрел Костя. – Я и не знал, что их у меня столько. Моя бывшая… э-э-э… подруга хотела плотик из них сделать. Но я почти все выбросил, а эти, наверное, где-то в глубине стояли. Странно как-то… Может, они мне послание оставили? Зашифрованное?
– Вот что, Пинкертоны, – решительно прервал их увлекательный разговор Валерий Павлович. – Вызываем милицию. А ты, Костя, осмотри пока комнаты. Пропало у тебя, наконец, что-нибудь, или нет?
Не снимая простыни, Костя торопливо пробежался по комнатам.
– Все цело, – удивленно сказал он, – не тронуто даже.
– Не успели, – со знанием дела заявил Броня. – Костя…
– Дядя Костя, – авторитетно поднял указательный палец Валерий Павлович.
– Дядя Костя, – послушно повторил Броня, тоже поднимая свой пухленький палец. – А кроме простыни вы что-нибудь иногда носите?
– Вот именно, – заметил Валерий Павлович. – Или хотя бы простыню смени. Очень уж на ней варенья многовато.
Варенья на простыне осталось совсем немного – значительная его часть перешла на кухонный стол и стены коридора, возле которых Костя обнимался с котом. Но, тем не менее, Костя, опомнившись, побежал в спальню, и к приезду милиции вышел из нее в довольно приличном облачении. В обтягивающих джинсах и джинсовой рубашке он оказался вполне симпатичным мускулистым молодым человеком. Броня с завистью обратил внимание на его подтянутый живот, дав себе в очередной раз слово заняться спортом.
Милиция приехала на удивление скоро. Плохо скрывая недовольство по поводу вызова, который они считали ложным, – ведь ничего не пропало и никого не убили, – два сонных милиционера вяло посоветовали сменить замок в двери, и собрались уезжать.
– А отпечатки пальцев? – возмущенно остановил их Броня.
– В самом деле, – удивился Валерий Павлович. – Что-то вы, ребята, того… Сегодня мы их спугнули. А если они еще раз полезут?
– Да вряд ли их отпечатки есть в милиции, – оправдывались милиционеры, – на дилетантов похоже.
– Зато мои отпечатки есть, – гордо протянул ладони Броня.
Костя удивленно взглянул на него.
– Ты что, рецидивист? – усмехнулся один из милиционеров, доставая краску и валик для снятия отпечатков пальцев.
– Свидетель, – гордо ответил Бронислав.
Домой приехали около часу ночи. Янка давно спала, а Аля преданно ждала их на кухне, завернув в старую куртку пюре, чтобы оно не остыло, и засунув в микроволновку котлеты.
– Мам, – горестно повествовал Бронька, поедая котлеты. – Я так по Ирке с Владиком соскучился. Из-за этой проклятой школы я их теперь до каникул не увижу, что ли? Они даже не позвонили ни разу. Родственнички, называется, – обиженно бубнил он.
– А вот и звонили, – сказала мама. – А ты, родственничек, сам им ни разу, между прочим, не позвонил.
Бронька от радости перестал жевать, вопросительно глядя на маму.
– У Клеопатры Апполинариевны в субботу новоселье, – пояснила она. – Владик с Иринкой интересовались, придешь ли ты туда.
– А мы идем? – просветлел Бронька.
– Конечно. Так что думай о подарке.
По поводу подарка возникли некоторые разногласия. Бронька настаивал на широкополой шляпе, считая, что для Клеопатры Апполинариевны шляпа лишней в принципе быть не может, а родители, бессовестно используя привилегии старшинства, приобрели для нее совершенно бесполезный и скучный кухонный комбайн.
Клеопатра Апполинариевна купила квартиру на деньги, доставшиеся ей в наследство от деда, в новом доме недалеко от тети Аси.
Дверь открыла сама виновница торжества, сияющая и счастливая. Ее длинное черное платье свидетельствовало о том, что в свои семьдесят лет она не совсем потерла интерес к жизни и готова к свершениям.
Из-за ее плеча выглядывали Иринка с Владиком. Владик еще больше похудел и вытянулся, а Иринка, как с неудовольствием заметил Бронька, полностью потеряла подростковую угловатость и превратилась в миловидную элегантную девушку.
– Ах, Бронечка, – защебетала Клеопатра Апполинариевна, счастливая оттого, что находится среди всех горячо любимых ею людей. – Как ты вытянулся за месяц, Боже мой! Ах, какая прелесть, это просто моя мечта!
Ее последнее замечание уже относилось к кухонному комбайну, который она нежно прижала к груди.
– Пойдемте же, я покажу вам квартиру. Мы ее вместе с Асенькой обставляли. Вот, видите, какой симпатичный диванчик! А это – полочка!
Семейство Куликовых – Валерий Павлович, его жена Аля и Бронислав с Янкой, – видели, что это – действительно диванчик, а там – без всяких сомнений, полочка. Но квартира была обставлена на редкость уютно, и все трое восхищались и диванчиком в желто-синюю клетку, и полочкой с затемненными стеклами над ним, и новым телевизором, и зеркальным шкафом-купе в прихожей.
– Розочки, – восхищенно шептала Янка, тыча пальчиком в цветущие фиалки на подоконнике.
– Ну, как вам квартирка? – гордо спросила появившаяся из кухни тетя Ася. Гордость ее была понятна, поскольку район, квартиру и мебель выбирала в основном она, предоставив самой Клеопатре Апполинариевне лишь восхищаться ее практичностью и вкусом.
– Привет, Асенька, – обняла свою старшую сестру Аля. – До чего ты умеешь создавать интерьер. Поменяла бы профессию, что-ли.
Тетя Ася была переводчицей в литературном агентстве и переводила любовные романы. Это было предметом постоянных подшучиваний со стороны Владика, который всякую любовную дребедень в принципе презирал и не упускал случая об этом громко заявить. Поэтому при упоминании о профессии обе грозно на него взглянули.
– Вообще молчу, – сообщил он на всякий случай из-за Иркиной спины.
В гостиной был накрыт стол, и тети Асина сестра Катюша безуспешно сзывала всех к столу. Но гости были заняты изучением тети Асиной дизайнерской находки – зимнего сада в углу Клеопатриной спальни. Дима Солнцев – он же Катин муж и отец Владика и Иринки, – любовно расставлял напитки. Собрались не все – ждали тети Асиного сына Сашу с его женой Натусей, и милейшего Захара Ильича с супругой.
Дети же пока уселись вокруг шахматного столика в гостиной и напряженно внимали Броньке, который, не жалея красок, расписывал свои недавние приключения.
– То есть его похитили, чтобы порыться в квартире, но он вернулся раньше, чем его ожидали, – заключила Ирка. – С банками как-то странно.
– А я слышал, – округлил глаза Владик, – у нас в классе один мальчик был этим летом в Англии у знакомых. И эти самые знакомые владеют магазинчиком всяких шпионских штучек. Так он там как раз видел такие как бы использованные банки из-под кока-колы, а у них крышечка аккуратненько так отвертывается, и на самом деле это – тайник.
– Здорово, – восхитился Броня. – Значит можно эту баночку спрятать в мусоре, и никто не догадается в нее заглянуть.
Раздался звонок в дверь и все дружно двинулись в прихожую встречать Сашу. Но это оказался не Саша, а смущенный Захар Ильич. На одной руке у него висела его супруга, Нина Федоровна, а другой рукой он судорожно сжимал продолговатый сверток.
Клеопатра Апполинариевна кокетливым жестом поправила прическу, а Захар Ильич восхищенно смотрел на ее платье.
– Добрый день, – вымолвил он, с видимым удовольствием отметив отсутствие калош, которые она практически не снимала летом в деревне, и улыбаясь выглядывавшим из-за ее плеча детям и тете Асе. – А где же Александр?
– Вот-вот придет. Проходите, Захар Ильич, Нина Федоровна, как я рада вас видеть, вы не представляете, у меня в городе так мало знакомых. Спасибо Асеньке, не оставляет меня… – без умолку говорила Клеопатра Апполинариевна, пока супруги раздевались в прихожей.
– Все к столу, – решительно провозгласила тетя Ася. – Не будем Саньку ждать, у нас горячее… – …не успеет остыть, как я съем все твои салаты, – договорил Саша, бесшумно материализовавшийся в прихожей вслед за профессорской четой.
– Ах ты, обжора, – умилилась тетя Ася. – А где же Натуся?
– Раз, два, три, – ап! – торжественно распахнул дверь на лестничную клетку Саша. И все увидели большую картину, изображавшую дом в деревне с огромными мальвами в палисаднике. Позади него поблескивала река, к которой вела живописная дорога.
– Так это же ваш дом, – удивился Броня. – Как две капли воды. Правда, тетя Клео?
Тут картина зашевелилась и из-за нее выглянула возмущенная Натуся.
– Санька, я тебе жена или… или кто?! Жду-жду, пока он картину у меня из рук возьмет, а он тут любуется, эстет несчастный!
– Ох! – воскликнула тетя Ася. – Натуся!
– Ну конечно, – Натуся продолжала делать вид, что обиделась. – Я же не картина, меня так сразу и не заметишь.
– Сашенька! – восхищенная Клеопатра Апполинариевна не могла отвести от картины глаз. – Это же мой дом! Я его над диваном повешу.
– Мальвочки! – восхитилась Янка, которая в этот вечер проявляла удивительную любовь к растениям.
Гордый Саша, приняв картину из рук жены, проследовал прямо к салату оливье.
– Ну, давай уже свой подарок, – толкнула Нина Федоровна супруга. – Раз уж сам выбирал.
Захар Ильич встрепенулся и, наконец, вручил Клеопатре Апполинариевне свой подарок. Это оказался подсвечник – точная копия тех старинных подсвечников, которые украшали тети Асин стол во время памятного ужина с привидениями.
Ко всеобщему восторгу он был тут же поставлен на стол, и Саша стал громко требовать горячее.
Дети сели поближе к Захару Ильичу в надежде завести с ним разговор о Косте, жившем в его доме. Профессор же увлекся разговором с Натусей, которая громко повествовала о чудесных речных порогах, преодоленных ею позапрошлым летом.
– Вы не представляете, какая там красота, – захлебывалась от восторга Натуся. – Недаром «порог» по-английски – «белая вода». Вода там так и кипит, так и кипит. Мы там так классно перевернулись на байдарке. Саша, помнишь, как мы тебя из-под лодки вылавливали? Ты еще в рюкзак вцепился, так тебя с ним и достали. Мы обязательно снова сплавимся, да, Сань?
– Ага, – встряла Янка, – и я!
– Ты, между прочим, будущая мать, – шипел муж. – Позволь тебе напомнить, что через четыре месяца…
– По какой, говорите, реке вы сплавлялись? – задумчиво произнес Захар Ильич.
У Нины Федоровны округлились глаза, а Владик с восторгом толкнул Броню в бок.
– Он, по-моему, тоже сплавляться хочет, – с восторгом шепнул он. – Ну и старикан!
Наконец, объевшийся Захар Ильич выбрался из-за стола и уселся в уголочке возле шахматного столика. Он в душе был очень азартен, и дети, которые летом с удовольствием играли с ним в карты, предложили ему поиграть в шахматы.
– Так-так, а мы вас пешечкой, – потирал руки Захар Ильич.
– А мы вас – лошадью, лошадью – кричал раскрасневшийся Владик.
– Вообще-то я играю, – возмущался Броня. – Нечего подсказывать. Владька, поставь лошадь, то есть коня, на место!
– А мы вам – шах! – обрадовался Захар Ильич.
– Это Бронькиной-то ладьей? – удивилась Ирка.
– А правда, – встрял Владик, – что в вашем подъезде живет такой один Костя?
– Он еще голеньким по лесу бегал, – решила пояснить маленькая Янка.
– Костя? – переспросил профессор, рассеяно вертя в руках Брониного коня. – Да, есть такой. Действительно один. Очень приятный молодой человек. Та-ак-так, вы, значит, вывели ферзя.
– А вы его знаете? – продолжал Броня, ставя на место слона, которого Захар Ильич нечаянно смахнул рукавом.
– Знаю-знаю, – рассеяно ответил Захар Ильич, шагая королем через три клетки. – А что?
– Мы с папой его подвозили его недавно, – объяснил Броня, – Его похитили, а он бежал, представляете?
– Похитили-похитили, – горестно бормотал профессор, рассматривая своего загнанного в угол короля.
Тетя Ася решила, что ей пора вмешаться. Профессор по-детски переживал свои поражения, и ему срочно требовалась моральная поддержка. На Нину Федоровну, которая зажала в уголке Диму с Катюшей и перечисляла им список научных трудов своего супруга, было мало надежды.
