скачать книгу бесплатно
Я вжала голову в плечи и сморщила нос:
– Меня так легко раскусить, да?
Он посмотрел на меня сверху вниз, и я видела, как в глазах у него отражаются волшебные елочные огни. Он улыбнулся, и внутри у меня все задрожало от волнения.
– Ну ладно, только чур ты первая… – произнес он. – Самое необычное место, где ты занималась любовью?
Я чуть не задохнулась. Мне пришлось сесть.
– Это легко. У меня была одноразовая история на крикетной площадке. Но ты об этом уже знаешь.
– Расскажи еще раз. И поме-е-е-едленнее.
Я запустила ему в голову диванную подушку, но он перехватил ее в полете.
– Тогда другой вопрос. Ты когда-нибудь была влюблена?
– Не твоя очередь, – заметила я.
Склонив голову набок, он задрал брови:
– Да или нет?
Вдруг оказалось, что этот момент отягощен каким-то странным ожиданием. Удивительно: о самом что ни на есть реальном половом акте, даже с каким-то неназванным незнакомцем, мы можем рассказывать очень весело и жизнерадостно. А вот о невидимом чувстве, которое именуется любовью, мы всегда говорим с таким напряжением.
– Один раз, – ответила я, стремясь, чтобы голос мой звучал спокойно и ровно.
– В кого?
– Его звали Том. Мы с ним на работе познакомились, когда у меня был магазинный период.
Он вопросительно глянул на меня.
– Ну, ты же знаешь. Между парикмахерской фазой и стадией дизайна интерьеров.
Я была уверена, что когда-то уже вкратце сообщала ему о своей пестрой трудовой биографии.
– Ах да. – Он вздохнул. – Эпоха Просвещения.
Я улыбкой поблагодарила его за то, что он немного разрядил обстановку.
– И что же случилось? – спросил он.
Я откашлялась и ответила:
– Мы познакомились, когда мне было двадцать. Три года встречались. И я уже начинала подумывать, что у нас есть общее будущее.
– Но?
– Но, несмотря на то, какие чувства я к нему испытывала и какие он, по его словам, испытывал ко мне, он при этом ухитрялся спать еще и с другой.
– О-о, – протянул он. – А как ты узнала?
– Это была моя очень близкая подруга. Дражайшая Шарлотта. Она решила, что ее любовь к нему сильнее, чем ее дружеские чувства ко мне.
– Господи помилуй. Видимо, теперь вы с ней больше не друзья.
Я усмехнулась:
– Нет, мы больше не друзья, прямо даже удивительно. Я с ней после этого не разговаривала. И не намерена разговаривать с ней в будущем.
– Получается, это и был твой последний… перед тем, как мы с тобой встретились? – спросил он.
– Слушай, ты уже мне задал пятьсот вопросов, а я пока ни одного, так нечестно, – засмеялась я. – Он был мой единственный серьезный. С тех пор прошло три года, у меня были всякие истории, ничего особенного. А потом я встретила тебя.
Он улыбнулся.
– А теперь моя очередь, ну правда, – заявила я.
Откинувшись на спинку дивана, он уставился прямо перед собой, избегая моего взгляда.
– Как насчет тебя? Ты когда-нибудь был влюблен?
Не отвечая, он стал ковырять носком ноги край темно-синего коврика, который лежал под журнальным столиком. Я не хотела выбивать из него признания. Может, он еще переживает из-за этого.
– Ну, не важно, – прощебетала я, хотя настроение у меня совсем не соответствовало этому веселому щебету. – Если тебе…
– Да, – тихо произнес он.
Я решила попытать счастья:
– В Ребекку?
Он кивнул:
– Я думал, что проведу с ней всю оставшуюся жизнь. Оказалось – не судьба.
После такого ответа мне подумалось: лучше бы я никогда не спрашивала.
– Ладно, хватит обо всем этом, – заявил он. Казалось, он встряхнулся и заставил себя вырваться из того места, где блуждали его мысли. – Я хотел у тебя спросить, как насчет того, чтобы провести вместе некоторое время в рождественские дни. Если трудно, я понимаю… ну, если тебе… я просто думал…
Дотянувшись до него, я прижала палец к его губам. Улыбаясь, он проговорил:
– Значит, ответ – да?
Он привлек меня к себе, поцеловал.
– Придешь на рождественский обед? – с воодушевлением спросил он.
Я сморщила нос:
– В само Рождество не могу.
Он так и поник, а я добавила:
– Я поеду к родителям. Но ты тоже можешь приехать. Они будут только рады с тобой познакомиться.
– Ты же знаешь, я не могу, – грустно ответил он. – Мама одна – Джеймс в этот день обедает со своей подружкой Хлоей, так что ей нужно, чтобы я был с ней. Для нее это всегда тяжелые дни.
Я кивнула. Он уже рассказывал мне, что его отец умер за два дня до Рождества.
– Тогда приезжай на День подарков[6 - В Англии – следующий день после Рождества, когда слугам, почтальонам, молочникам и т. п. принято было делать небольшие подарки.], – предложил он.
– Но ко мне как раз собираются брат с женой, мы планировали легкий обед. И они привезут свою малышку.
Впрочем, я уже понимала, что мне легче будет приехать к нему, чем ему – ко мне. У отца была мать, у матери – отец, у них обоих – Стюарт, Лора и ребенок. А к Памми разве что соседка заглянет.
– Наверное, я могла бы приехать под вечер… – неуверенно произнесла я.
– И переночевать. Как тебе? А на другой день покатаемся, выберем приятный паб или еще что-нибудь.
Казалось, мы словно дети, которые с чрезмерным воодушевлением строят планы на праздники.
Назавтра я позвонила Памми, чтобы убедиться, что она не возражает против моего визита. Мне казалось, что этого требует вежливость.
– Вот так неожиданность, – сказала она, тем самым вынудив меня оправдываться.
– Памми, простите меня, пожалуйста. Я думала, Адам с вами уже говорил. Он сказал, что утром вам сразу же позвонит.
– Нет, милая, он не звонил, – ответила она. – Впрочем, не важно. Буду очень рада вас видеть. Вы у нас останетесь?
– Да, – ответила я. – Хотя, скорее всего, я приеду только под вечер.
– Значит, вы захотите выпить с нами чаю? – осведомилась она.
– Моя мама готовит к обеду индейку, так что если вечером что-нибудь совсем легкое… это будет замечательно. – Я не хотела выглядеть грубой или неблагодарной.
– Но мы не станем вас дожидаться, чтобы…
– Господи, да нет, конечно. Вы все делайте как обычно, а я к вам присоединюсь, как только смогу.
– Потому что Адам всегда быстро успевает проголодаться, он к этому времени уже будет умирать от истощения, – добавила она.
– Ну да, конечно, я понимаю. Садитесь за стол и все такое, а я с вами и с ним потом просто попью чаю.
– Значит, мы будем есть все вместе? – Казалось, она меня не слышит.
– Великолепно, – отозвалась я, хотя уже не совсем понимала, на что я, собственно, соглашаюсь.
7
Тогда казалось, что это отличная идея. Но когда я очутилась у мамы с папой, то подумала, что с радостью осталась бы у них. Там было тепло и уютно – и все напоминало мне о давних Рождествах. К примеру, когда я, восторженная семилетка, посреди ночи трясла младшего брата за плечо, чтобы он проснулся, и потом мы крались вниз по лестнице в ужасе оттого, что можем увидеть Санта-Клауса, – но при этом нам не хотелось его пропустить.
– Он поймет, что мы не спим, – шептал Стюарт. – А тем, кто не спит, он не оставляет подарков.
– Ш-ш, – отвечала я. Сердце у меня билось где-то в горле. – Прикрой глаза рукой, подглядывай через щелочку между пальцами.
Мы спускались на ощупь, ориентируясь по перилам, и пробирались к елке, которая стояла в углу главной гостиной. Проходили мимо камина, на котором заранее оставили стакан молока и сладкий пирожок. Подсматривая сквозь пальцы, я видела в лунном свете, озарявшем комнату, что на тарелке остался только кусок пирожка. Я громко ахала.
– Что такое? Он приходил? – нетерпеливо вскрикивал Стюарт.
Я различала очертания завернутых подарков под елкой, и сердце у меня прыгало от радости.
– Приходил, – сообщала я, с трудом сдерживая возбуждение. – Он приходил.
С тех пор прошло лет двадцать, и в этом смысле мало что переменилось. Хотя уже День подарков, мы по-прежнему относимся к нему так, словно это день самого Рождества. По-прежнему собираемся вокруг все той же елки. «Если не сломано – незачем чинить», – твердит папа уже десяток лет, хотя не помешало бы помочь одной-двум хиреющим веткам. Мама по-прежнему настаивает, что подарки под елкой не имеют к ней никакого отношения, а мы со Стюартом переглядываемся, словно заставляя себя в это поверить.
– Ну, как продвигается твое новое романтическое увлечение? – поинтересовалась моя невестка Лора, ненадолго оторвавшись от знаменитой маминой жареной картошки.
Я просто кивнула: рот у меня был набит хрустящим йоркширским пудингом. И потом ответила, улыбаясь:
– Хорошо продвигается.
– Вижу, вижу характерный блеск глаз, – заметил папа. – Я ведь тебе говорил, Валери? Я сказал твоей матери пару недель назад, что у тебя опять появился в глазах этот блеск.
– Опять? – переспросила я.
– Я ведь говорил, Вэл? – воззвал он в сторону кухни, где мама наполняла уже второй соусник. – Я же тебе говорил, что у нее опять тот же блеск в глазах?
– Да что значит «опять»? – засмеялась я. Мы со Стюартом сделали друг другу большие глаза. Рождество – не Рождество, если папа не переусердствует по части хереса.
– Он хочет сказать – впервые со времен Тома, – проворчала мама, врываясь в столовую все в том же непременном фартуке. Мне, наверное, никогда не понять, почему она его надевает только на Рождество, хотя готовит почти каждый день. – Честное слово, Джеральд, деликатности у тебя, как у…
Я выжидательно посмотрела на нее.
– Ну же, ма, – потребовал Стюарт. – Деликатности, как у?..
– Деликатности, как у… – повторила она. Никто не знал, куда она собирается вырулить с этой своей фразой.
Я фыркнула.
– У нас тут одновременно идут три разных разговора, – простонала мама, изображая протест. Она прекрасно умеет делать вид, что для нее все это чересчур, но я точно знаю, что больше всего на свете она обожает, когда вокруг нее – вся семья. А теперь она особенно довольна, потому что появилась маленькая Софи.
– Так чьи там глаза блестели? – негромко спросил папа, словно обращаясь к самому себе.
– Ты говорил про глаза Эмили. – Мама округлила свои собственные. – Потому что у нее новый молодой человек.
– Когда же меня с ним познакомят? – громко вопросил папа. – Надеюсь, он не скотина, как тот, другой.