МЖМ по кругу. Невинная в цепких лапах бандитов. Афганская пленница 10. Парни на тачке

Саманта Джонс

МЖМ по кругу. Невинная в цепких лапах бандитов. Афганская пленница 10. Парни на тачке

Глава

Одна в Чужом Городе

Он загнул меня раком над капотом, поцеловал в шею прямо у основания затылка и грубо толкнул тазом на машину. Я застонала в голос и прогнулась, чтобы ему удобнее было выполнить свой мужской долг.

Его темноволосая чёлка мерно закачалась на фоне звездной арабской ночи, набирая свой яростный темп.

А вот утро началось гораздо более мирно:

Я проснулась в объятиях своего будущего насильника. Его грудь умиротворённо поднималась и опускалась. Волосатая и рельефная от грудных мышц.

Я долго не открывала глаза, боясь разрушить ощущение защищенности. Как это ни странно я чувствовала именно это. Гладила его кожу мяла и массировала его мощное тело.

Теперь я его женщина. И это видели все. А значит меня никто не тронет.

Знали бы они, что я здесь для того, чтобы покончить со всеми, кто на этой яхте по заданию Джамаля…

Но пока мне будет лучше забыть о своем задании. Так я смогу быть более натуралистичной и меня никто не раскусит.

Его горячее дыхание довольного льва задавало ритм этого утра. Аллел рассвет над морем.

Я спала абсолютно обнаженная. Тяжелое одеяло укрывало нас и согревало жаром его тела. Мне нравилось ворочаться, ощущая кожей тепло постели и мужчины рядом со мной.

Борис не обращал никакого внимания на мои легкие шевеления. Я потянулась немного, насладившись тем, как мое гладковыбритое голое тело трется о его сильные крепкие волосатые бедра и обняла моего личного олигарха чуть ниже груди.

Чувствовать себя настоящей женщиной мне нравилось. Честно говоря я и мечтать не могла о том, чтобы мое первое утро после лишения девственности выглядело так: на яхте олигарха, окна в пол с видом на море.

Еще раз вытянувшись в струнку и даже невольно немного помурчав от удовольствия прикосновений тканей к обнаженному телу я вылезла из-под одеяла. Легкие мурашки пробежали по коже. В море немного прохладно рано утром. Я подошла к зеркалу и воспоминания группового развлечения, которое случилось вчера вновь нахлынули на меня.

Я смотрела на свое тело. Узкая талия, длинные ноги и изогнутые бедра… В первых отблесках солнца оно было бледным, синим и на нем были видны следы сильных мужских рук.

Мне это нравилось. Синячки на округлых бедрах. Розовая от продолжительного и грубого "общения" с несколькими мужчинами промежность. Следы горячих ладоней на идеальных талии и ребрах.

Быть девятнадцатилетней спецагенткой с тонкой талией, упругой попкой и вечно торчащими пуговками на пышной трешке мне нравилось. Про незакрытую сессию в МГИМО я и не вспоминала. Хотя сейчас… Мне почему-то захотелось представить себя в университетской униформе, скрывающей синяки, ссадины и следы засосов. Есть в этом что-то…

Я сильно завелась от вида своего голого тела в огромном зеркале. Олигарх, сопящий в постели теперь мне казался не насильником, а всего лишь первой жертвой в веренице моих будущих сексуальных побед.

Мне хотелось снова заняться "этим". Еще вчера я была девственницей, которая знала только радость анального массажа, но сейчас…

Сейчас мне хотелось узнавать себя глубже и больше. Я разглядывала себя, пританцовывая и представляя, как буду ублажать очередного мужчину в позе наездница. Мне хотелось, чтобы он сжимал мои ребра. Придерживал за талию. Целовал в шею и приподнимал таз, чтобы я могла прыгать на его огромном… теле.

Не буду скрывать – я думала о Джамале – главаре афганских террористов, которые похитили меня. Он грязный ублюдок и заслуживает самого строгого правосудия. Он сделал много зла, но… я бы хотела быть той, кто будет сверху, когда он будет корчиться на электрическом стуле…

Коварная ухмылка впервые проявилась на моем «бейбифейс» личике, а в голубых глазах этой юной блондинки в отражении зеркал блеснули черные молнии.

Когда он проснулся, я вновь притворилась раненой пташкой и цветочком нуждающимся в «мужской энергии». Он пару раз рявкнул на прислугу так, что у меня аж все сжалось внизу живота и, как только мы пришвартовались в каком-то арабском порту – уехал по делам.

Мне же было строго настрого запрещено выходить с яхты.

Я пыталась себя чем-то занять, но дорогая яхта… Это что-то вроде золотой клетки, как бы банально это ни звучало. В общении с эскортницами, которые загорали на палящем солнце меня хватило на двадцать минут.