скачать книгу бесплатно
Мы с Максом смотрим друг на друга заговорщически.
– Хочешь, я вырублю электричество? – ухмыляется он.
– Неа. Хочу врубить что-нибудь электрическое, – и киваю за его плечо.
Макс провожает мой взгляд.
Уже через минуту я стою с глянцевой гитарой в руках, а сотни дырочек усилителей направлены в сторону окна.
Макс распахнул балконную дверь.
– Это вам за то, что ушли спать!!! Арский сегодня женится! И никто в эту ночь не уснёт!!!! – ору я, и в следующее мгновение ударяю по струнам.
Рёв буквально выстреливает из колонок.
Бью несколько раз. Эхо музыкальных плевков сливается с визгами и матом за окном. Становится прологом для грозовой кульминации – близко, в крышу соседнего дома, влетает осколок молнии.
Сердце у меня замирает. Но я смотрю на Макса, и страх сгорает, как ничтожный метеорит в атмосфере.
Обожаю способность его лица к асимметрии. То эта ухмылка, когда только один уголок рта так высоко уходит вверх. То эти диагональные линии над переносицей, когда он подмигивает.
А сейчас он смотрит на меня так, будто бы гордится моим сумасбродством.
За окном слышны крики вместе с хохотом.
– Человек за бортом!
– Вставай!
– Тащи его!
– Да чтоб тебя!
Я мчусь к балкону, вылезаю вперёд Макса.
Его хриплый хохот над моей головой отдаётся покалыванием в затылке.
На газоне сидит Коля, весь мокрый и злой. В свете садовых прожекторов отлично видно, как дождь и свежескошенная трава перекрасили его брендовое белое поло.
– Соболева, смотри, что ты натворила! – кричит Лёша. – Он испугался и вывалился с террасы!
– А нечего сидеть на парапете! – смеётся Лиза.
– Ахах! Он даже сначала подпрыгнул на заднице, а уже потом кувыркнулся! – хохочет Динка.
Илья высунул плетёный стул ножками к Коле:
– Хватайся, юнга! Я спасу тебя!
Коля цепляется за ножку. И тянет на себя со всей дури.
На газон вываливается Илья.
Все снова ржут.
Коля безуспешно пытается отряхнуть поло, поднимает на меня злое лицо:
– Ты… – грозно тычет в мою сторону пальцем. – Ведьма! Уууу! Я тебя…
– Поздравляю, – дыхание Макса как горячая ладонь на затылке, – теперь у него есть второй повод злиться на тебя.
– Второй? – поворачиваюсь и смотрю на Макса снизу вверх.
3. Даша
Кончик моего носа почти касается его подбородка.
У Макса новый одеколон. Не тот с ореховыми нотками, что был всегда, и так нравился мне. А навязчивый и приторный, сто процентов выбранный Мариной.
Прикрываю глаза, чтобы сосредоточиться и запомнить этот новый его запах.
Чувствую, что Макс сглатывает и отступает на шаг.
– А какой первый? – открываю глаза и протягиваю Арскому гитару.
– Угу, делай вид, что не знаешь.
– Вообще не понимаю о чём ты.
– Не прикидывайся дурочкой, – тон становится ледяным.
– Нет, ты серьёзно? До сих пор дуешься, что я не бросила жениха ради твоего друга?
– Не обязательно было выбирать Колю… – относит гитару на место. – Но вот выбирать Серёжу – просто NullPointerException.
– Конечно! Ведь Серёжа не московский молодой бизнесмен, так, чмо из Мухосранска. Который мечтает не миллиардером стать, а всего лишь спасти человечество от вымирания. Он уж никак не сможет дать мне то, что действительно нужно.
Подходит ко мне вплотную:
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Дурак! – со злостью толкаю его в грудную клетку.
– Соболева! Будешь обзываться – выпорю, – оттягивает ремешок моего платья за пряжку. – Твоим же ремнём.
– Я просто хочу, чтобы мы уже закрыли эту тему.
– Какую из них? Что ты отшила моего друга? – тянет меня к себе за пряжку. – Или что Серёжа тебя не достоин?
– Он меня очень даже достоин, Макс!
– Ты в институт сама поступила. А он за твои деньги.
– Вот привязался. Мне они не понадобились. И это я предложила.
– Он мог их заработать. Ты же смогла.
– Тебе легко судить. А в нашем городе парню трудно найти работу.
– Это он тебя убедил? Типичная отмазка для провинциальных лентяев. Что он вообще может тебе дать? С такими установками.
– Он меня понимает. И да, он из провинциальной дыры. Но это и моя дыра тоже… Арский, хватит ржать! – я вцепляюсь в его плечо и пытаюсь ущипнуть, но тугие мышцы делают этого самодовольного павлина абсолютно неуязвимым. – Ненавижу тебя! Перекаченная скотина. Чтоб ты разжирел на Маринкиных харчах!
– Уж скорее распухну от голода.
Мы оба начинаем хохотать.
А когда успокаиваемся, спор уже перестаёт иметь значение.
– Извини. Я просто не хочу, чтобы ты разочаровалась, – Макс зажимает ладонями мои уши. И сдувает с моего лба чёлку.
– Не смей так делать с Мариной. Это только наша фича, понял?
– У Маринки нет чёлки, – тянет лыбу во все тридцать два зуба. – Чёлки сейчас носят только провинциальные девочки.
Я рычу и снова толкаю его в грудную клетку.
– Предатель. Между прочим, ты обещал, что не женишься, пока я не выйду замуж.
– Ах вот как мы заговорили? Ну давай теперь всё друг другу припомним. С чего начнём? Может, с того дня, как мы с тобой познакомились?
Я взрываюсь от хохота, вспоминая, как произошло наше знакомство.
– Сколько лет назад это было?
– Два… Нет, полтора. Вот озвучила, и кажется, что это ничтожная цифра.
– Дело в качестве, а не в количестве. А по качеству у нас с тобой была целая вечность.
– Была…
И тут я, конечно, всхлипываю. И начинаю рыдать. И кусать губы. Хотя тысячу раз уже всё это прокручивала в своей голове. Как они поженятся с Мариной, уедут на медовый месяц, а когда вернутся, нас с Серёжей тут уже не будет. Пройдёт много времени, прежде чем мы снова окажемся рядом физически. Но в новую реальность наша дружба уже не впишется. Мой Серёжа и его Марина эту дружбу не поймут.
И как мне выдрать тоску по человеку, с которым мы ещё даже не расстались? Мы здесь, в одной комнате, он прижимает меня к себе, и гладит по голове, пытаясь успокоить.
– Ну же, хватит, Чуточка. Всё ок будет, – отстраняет, держа за плечи, слега встряхивает, чтобы я взглянула на него. – Так, идём, идём, – выводит из комнаты. – Мы как договаривались? До первой крови.
Распахивает дверь в ванную комнату. И вот мы уже стоим напротив зеркала. Макс за моей спиной.
Смочил пальцы водой, и осторожными движениями убирает кровь с моих искусанных губ. Так заботливо…
А говорят, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Дураки.
Он скрестил передо мной руки и притянул к себе. Уткнулся подбородком в макушку. И через зеркало мы держим зрительный контакт.
У Макса красивые глаза. Глубоко посаженные. Превосходно очерченные тёмными ресницами. Протяжённые, как идеальный тектонический разлом. Прозрачного голубого цвета, какими бывают воды в карстовых озёрах.
Я когда впервые обратила внимание на его глаза, подумала, что они его определяют. Что такой вот он на самом деле и по образу мышления – всё у него ясно, логически выстроено, предусмотрено, предопределено.
Но даже самые прозрачные и хорошо изученные озёра скрывают тайны.
Было и в его личности что-то… неуловимое, плохо поддающееся контролю. Такая маленькая грядочка дикорастущих импульсов на задворках парка, высаженного лучшими экспертами в области ландшафтного дизайна.
Правда, Арский умело оборачивал эти нерациональные всплески в ребячество и юмор.
Серьёзные мысли сменяются воспоминаниями о его шутках. И я невольно улыбаюсь.
– Вот. Так мне очень нравится, – улыбнулся в ответ. – А ещё я верю, что никуда мы друг от друга с тобой не денемся.
– И я, – вру, разворачиваюсь к нему. – Но ты должен знать – за нашу дружбу я кому угодно горло перегрызу. Даже если мне придётся встать на стульчик, чтобы до этого горла дотянуться.
– Сумасшедшая, – он смеётся.
– Ты уже это говорил сто раз.
Выглядываю в коридор.
– Ну вот. Гроза закончилась. Свою миссию ты выполнил. И я теперь могу спокойно отправляться спать.
– Ну нет! Ты мне весь сон перебила. Никуда я тебя теперь не отпущу. Будешь за меня розовых овец считать, пока я не вырублюсь.
Да-да, однажды мне была открыта сокровенная тайна: Макс Арский может уснуть только так – считая розовых овечек.
– Не-не-не. Я своё получила, и больше меня на ближайшие шесть часов ничего не интересует.
– Я тебя сейчас покусаю.
– Ага.
Он резко наклоняется ко мне, быстрым движением убирает мои волосы и прикусывает ухо.
Я визжу. Мне и приятно до тяжести в животе, и щекотно, и немного больно. А Макс рычит в моё ухо, добавляя остроты ощущениям.
Око за око!
Вообще Макс не боится щекотки. Но я знаю его слабое место. Завожу руки за его шею, и у самой кромки волос веду двумя пальцами наинежнейшим образом.
Свобода тут же обретена.
