скачать книгу бесплатно
– Мне нет надобности копаться в твоей голове, чтобы понять, как ты за нее беспокоишься.
Малкольм задумался о том, о чем умолчал Ройс. Оставалось лишь надеяться, что мучившее его желание не слишком бросалось в глаза.
Эйдан тоже побывал там. При этой мысли кровь закипала в его жилах.
Ройс удивленно выгнул брови.
– Так, значит, он тоже охотится за страницей!
– Он охотится за всем, чего возжелает! – в негодовании воскликнул Малкольм. – Он никому не подчиняется. Этот ублюдок побывал в ее постели. Я почувствовал его запах.
– Эйдан проходимец, – спокойно ответил Ройс, – но он не злодей. Скорее всего, Братство отправило его в будущее точно так же, как и тебя. А леди Клэр хороша собой. Ты можешь ненавидеть его, если он взял ее первым, но прошлое изменить тебе не под силу. Да и просто нельзя этого делать.
Кодекс был не так уж прост. Он состоял из множества правил, подчас довольно неоднозначных и противоречивых. Но самым главным был запрет на прыжки сквозь века с целью изменить прошлое. Никому из Магистров не разрешалось менять историю. Малкольма терзало желание вернуться назад во времени и, если этот мерзавец Эйдан хотя бы пальцем к ней прикоснулся, пойти против правил.
– Он не спал с ней. Я бы почувствовал его следы в ней. Но если он хотя бы до нее дотронулся – пусть даже всего раз, – клянусь, я убью этого ублюдка!
Ройс усмехнулся:
– Да ты, как я посмотрю, большой ревнивец. Малкольм устремил взор вдаль:
– Ничего подобного.
– Ты ведь даже не знаешь ее.
– Да, не знаю. Как только я удостоверюсь, что Сибилла не охотится за ней, то смогу со спокойной душой отправить ее обратно.
«Тогда она будет в безопасности и вне его досягаемости», – подумалось ему. Он попытался представить Клэр в Данрохе, но не в его постели. Увы, это ему не удалось.
Можно было бы послать ее в Кэррик вместе с дядей, но Малкольм отмел эту мысль почти сразу же. Ройс был далек от романтики, но, как и все Магистры, мог легко подчинить женщину своей воле, в постели этого старого греховодника всегда бывали красивые дамы. Малкольм заметил, как тот смотрел на Клэр, как из кожи вон лез, чтобы ей понравиться.
Теперь ревность сжигала его изнутри – еще бы! Ведь Клэр в ответ окинула Руари оценивающим взглядом. Нет, пусть лучше она отправится в Данрох, и, когда придет время, он решит, как ему поступить, и да поможет ему железная воля.
Эйдану тоже неплохо бы держаться подальше. Воин-одиночка, не имеющий над собой господина, делал все, что ему заблагорассудится и когда заблагорассудится. Все знали, что этот наглец привык брать от жизни самое лучшее. Через него прошли целые легионы любовниц. Женская красота была его слабостью. Разожгла ли она похоть и в нем? Малкольм ему не доверял. Собирался ли он доставить ей наслаждение, забрав при этом ее жизнь? Эйдан наверняка совершал преступления плоти, ведь у него была только одна половина души, и это была темная половина.
– Эйдан как-то раз приглашал тебя в Оу, – подумав, сказал Ройс, как будто прочел его мысли.
Малкольма передернуло.
– Было дело. Три года назад.
Вскоре после принятия Малкольма в ряды Братства Эйдан прислал с гонцом приглашение. Сводный брат разорвал послание в клочья.
– Тебе стоит поехать в Оу и поговорить с ним. Заключите мир, Калум, – настаивал Ройс.
Но Малкольм был непримирим:
– Если я и поеду в Оу, то только ради одной-единственной цели. Убить этого ублюдка.
Ройс нахмурился:
– Прекрати эти разговоры! Магистры не имеют права убивать друг друга, и ты это знаешь.
Малкольм улыбнулся змеиной улыбкой:
– Да ладно? Это единственное правило, на которое мне плевать.
– Прежде чем я умру, я хотел бы увидеть, как вы с Эйданом заключите мир, – сурово произнес Ройс.
Малкольм напрягся.
– О чем ты говоришь?! – Сказать по правде, он толком не знал, сколько лет его дяде.
– Мы не бессмертны, – напомнил Ройс с неожиданно усталой улыбкой. – Я сотни лет сражался со злом, Калум. Мое время придет.
Его слова ошеломили Малкольма.
– У тебя есть предсмертное желание? Ты великий Магистр. Братство нуждается в тебе, Руари. Ты нужен Невинным. Ты нужен мне, – добавил он негромко, чтобы дядя это знал. Броган погиб, когда Малкольму было всего девять лет, и с тех пор Ройс заменил ему отца, не говоря уже о том, что он всегда был ему верным другом.
– Ты еще молод, Малкольм, – улыбнулся Ройс. – Я порой завидую твоей непосредственности. Пусть надежда никогда не покидает тебя.
Этот разговор встревожил Малкольма.
– Ты никогда не разговаривал со мной в таком духе. Мне кажется, или ты действительно чего-то не договариваешь? Я что-то упустил?
– Прошло две сотни лет, и тут мы узнаем, что страница из «Кладиха» нашлась и хранится где-то неподалеку. Демоны охотятся за ней, мы должны снова выступить против зла и сохранить эту силу для себя и для родной Альбы. Я помню, как «Кладих» украли первый раз, помню, как его искали и везли обратно в храм. Но потом книгу похитили снова, и с тех пор мы ее не видели. Однажды Морэй украл «Дуайшен». Круговорот жизни никогда не меняется, точно так же, как солнце встает и садится день за днем и год за годом. Это круговорот добра и зла, и он тоже никогда не закончится. Ничего не меняется – все одно и то же. Если какой-нибудь Магистр убьет Морэя, новый демон, еще более могущественный, займет его место.
– Когда-нибудь Морэй будет уничтожен, но вместо него никто не придет! – пылко возразил Малкольм.
– Держись подальше от Морэя. Я сотню раз пробовал убить его, однажды и ты попытался. Сам знаешь, чем это для тебя кончилось. И к чему привело.
Малкольм напрягся. Это привело его в Уркухарт, где он оказался на волосок от самого страшного – едва не потерял душу.
Неожиданно Ройс улыбнулся, и на его щеках проступили ямочки. Эта была та самая знаменитая улыбка, ради которой женщины, словно кошки, были готовы выцарапать друг дружке глаза.
– Не обращай внимания на причитания старого Магистра вроде меня. Береги эту женщину. Она теперь твоя Невинная. Сегодня можешь спокойно переночевать в Кэррике. Завтра я займусь людьми Морэя, если они попробуют напасть на нас, пока ты будешь в Данрохе. МакНейл потребует отчет, – добавил он.
– И он его получит, – ответил Малкольм, с облегчением отметив, что черный юмор покинул Ройса. – Я немедленно отправлюсь на Айону.
Ройс помрачнел:
– Калум, помни, что Сибилла подчиняется Морэю. Если она оставила леди Клэр в живых, этому наверняка имеется какая-то причина.
Малкольм задумался.
– Быть может, леди Клэр нужна темному лэрду живой? – задумчиво произнес он и поерзал в седле.
– Не думаю, что Морэю известно о ее существовании. Хотя кто знает.
– Если страница у Сибиллы, зачем ей в таком случае оставлять леди Клэр в живых?
Даже под охраной кавалькады вооруженных всадников Клэр терзали подспудные страхи. Ей не нравился темный, дремучий лес, через который они ехали. Не надо было обладать богатым воображением, чтобы догадаться, какую опасность могли таить в себе его непроходимые чащи. При этом она думала вовсе не о волках и медведях. А вдруг где-то впереди их ждет засада? Что, если те, кому удалось сбежать, вернулись, чтобы их всех прикончить? Они ведь явно пытались убить Малкольма, а заодно и ее тоже. Подумать только, она когда-то боялась городских преступников!
И все же в случившееся верилось с трудом. Начать с того, что она перенеслась в прошлое, что уже само по себе было невероятно, и оказалась в самой гуще кровавой битвы. Смотреть, как люди убивают друг друга, а уж тем более участвовать в кровопролитии – нет, избавьте от такого удовольствия. Хотя, если ей придется задержаться в XV веке надолго, кто поручится, что она вновь не окажется в ситуации, полной приключений и опасностей. Клэр хотя и была специалистом по средневековой Европе, однако историю горных районов Шотландии знала плохо. И вот теперь она, можно сказать, по уши вляпалась в эту самую историю. А история эта была полна интриг, заговоров, войн и убийств. Одно дело – читать об этом, сидя в учебной аудитории, и совсем другое – оказаться втянутой в самую гущу событий.
И Клэр велела себе забыть о страхе. Лучше попытаться рассуждать спокойно и взвешенно. Увы, ее самообладание в данный момент было ни к черту. Двое крепких молчаливых шотландцев, назначенных ей в сопровождающие, ехали по обе стороны от нее. Клэр сосредоточилась, пытаясь восстановить ровное дыхание и думать о хорошем. Она вспомнила День благодарения на ферме, но на этом сдалась. Перед глазами вновь возникали то картины кровавой битвы, то искаженное похотью лицо Малкольма. Тут не до спокойствия! Да и сможет ли она его обрести?
Клэр вспомнила свое безрассудство во время сражения, когда вместо того, чтобы спрятаться, как велел ей Малкольм, она пыталась ответить ударом на удар. Боже, что двигало ею в те минуты? Клэр Кэмден никогда не могла похвастаться храбростью; она в ужасе шарахалась от собственной тени. Поэтому и превратила свой магазин в маленькую крепость. Вот только в тот вечер крепость была удачно атакована и взята. Сама она отнюдь не воинственно размахивающий тазером Шварценеггер в юбке, хотя со стороны вид у нее наверняка был грозный. И уж меньше всего ей хотелось быть Малкольмом в женском обличье!
А вдруг она никогда не сможет вернуться обратно?
При этой мысли Клэр стало не по себе, и она вновь оказалась лицом к лицу с самыми худшими из своих опасений. Прекрати, поспешила она одернуть себя. Если продолжать и дальше думать о том, что ей суждено навсегда остаться в прошлом, так недолго потерять способность к трезвым рассуждениям, а ведь в данной ситуации разум и логика ее единственное оружие. Даже в этом жестоком мире, где правит грубая сила, мудрость остается главной силой, пусть даже она исходит от женщины.
Постепенно глаза привыкли к темноте. На темном небосводе высыпали мириады звезд и повис яркий полумесяц, поэтому различать очертания предметов было несложно. На какой-то миг, оглядывая окрестности, Клэр отвлеклась от тревожных мыслей и залюбовалась красотой ночного неба. Только в XV веке оно могло быть столь прекрасно, подумалось ей.
Несколько всадников освещали путь факелами, отодвигая границы темноты. Сначала Клэр рассматривала двух воинов, ехавших в авангарде, затем ее взгляд остановился на Малкольме. Сейчас они с Черным Ройсом ехали молча, но до этого некоторое время о чем-то оживленно беседовали – судя по всему, разговор носил не слишком веселый характер. Клэр была готова поспорить, что речь шла и о ней тоже.
Она со спины любовалась Малкольмом. Чудо, а не воин! Казалось, он обладал некоей сверхчеловеческой силой. Рядом с таким, как он, ей ничего не грозит, тем более что он считал своим долгом беречь и охранять ее. Правда, в Кэррике, за крепкими каменными стенами, ей будет гораздо спокойнее.
Хорошо. Скоро они доберутся до Кэррика. И что дальше?
У нее было сто вопросов, а ей требовался сто один ответ. Больше всего ей хотелось быть уверенной в том, что она вернется обратно, и узнать, когда она сможет это сделать. Кстати, а почему на них напали? Что это? Обычное столкновение двух враждующих кланов? Почему-то в это верилось с трудом. Ее также насторожили слова Малкольма о борьбе со злом.
Те воины были какими-то странными, не похожими на других. Клэр передернуло. Она устала теряться в догадках, но не могла не думать об этом.
Случалось, что, гуляя по улицам города, чаще в поздний час, нежели днем, она испытывала безотчетную тревогу, когда мимо нее проходил какой-нибудь незнакомец. В первый раз, ощутив эту тревогу, она растерялась от неожиданности и в удивлении обернулась на прохожего. Заглянула она в пустые, стеклянные глаза.
Тот случай оставил жутковатое ощущение. В то время ей было пятнадцать лет, тетя Бет еще не открыла ей ужасную правду о смерти матери. С тех пор она старалась не смотреть на запоздалых прохожих, предпочитая опустить голову, лишь бы не поймать на себе страшный взгляд стеклянных глаз, и просто шагала дальше.
Она пыталась внушить себе, что все дело в Нью-Йорке. Все знают, что его обитатели – странные и холодные существа, которые никогда никому не смотрят в глаза. Ибо так проще жить в большом городе – одному среди миллионов себе подобных.
В ту ночь, когда была убита ее мать, в доме было очень холодно, хотя была лишь середина сентября. Клэр помнила это очень хорошо, едва ли не кожей ощущая эти воспоминания.
Она заерзала в седле, и ее лошадь пошла неровным шагом. Один из горцев, заметив это, тут же взял ее под уздцы; ехавший впереди Малкольм обернулся посмотреть, в чем дело. Клэр тотчас отогнала мысли о матери: не хотелось думать о прошлом – хватало забот в настоящем.
Лошадь успокоилась и выровняла шаг. Черт возьми! Жутковатый холодок пронесся над поляной за мгновение до того, как на них напали те воины, такой же, как и тот, что царил в их доме в ту роковую ночь.
Всю жизнь Клэр старалась гнать подальше мысли о темной стороне жизни большого города. Ей стоило немалых усилий возвести вокруг своего мирка надежные стены. Стоило случиться несчастью с кем-то из друзей, соседей или коллег, как она тотчас начинала ругать политиков: мол, преступность вышла из-под контроля, общество деградировало и так далее. Сама же уходила с головой в работу, которая стала для нее своего рода убежищем. Вот и в данный момент она предпочла бы быть на работе.
И вот теперь тот мир полностью исчез, растворился в тумане. Но – черт побери! – жизнь в средневековой Шотландии была не менее опасной, темной и хаотичной. Клэр не знала, что и думать по этому поводу. Что делать, она тоже не знала.
Теперь ты будешь моей Невинной.
Она задрожала. Что он хотел этим сказать?
Собственнические нотки звучали в голосе Малкольма еще в ее квартире, когда он первый раз сделал это заявление. Не исчезли они, когда он говорил Ройсу, что не намерен делиться. Клэр почувствовала, как запылали ее щеки. Малкольм определенным образом дал Ройсу знать, что «взял» ее. В этом и было дело. Он взял ее, попользовался ее телом, в тот момент, когда она отходила от состояния шока, после прыжка во времени. Не было ни ласковых слов, ни обещаний, ни объяснений в любви. Любовь тут была вообще ни при чем. Это был обычный, животный секс в чистом виде.
Клэр не могла поверить, что с такой радостью приняла его. Просто невероятно, что она так безотчетно жаждала близости. Должно быть, путешествие во времени каким-то образом изменило ее ощущения, или чувства, или и то и другое. Возможно, оно как-то повлияло на нее физически. Ее всегда было сложно удовлетворить, но Малкольм это сделал с удивительной легкостью.
Клэр была консервативна и гордилась этим. Она была готова признать его привлекательным, и что с того? Она встречала множество привлекательных мужчин и в Нью-Йорке, и хотя им было далеко до Малкольма, среди них попадались настоящие мачо. Сила в мужчинах всегда привлекала ее больше, чем просто смазливые лица. При этом, однако, она с легкостью отказывала мужчинам, пытавшимся эту силу ей навязать. В большинстве своем все мужчины, которых она когда-либо встречала, были совершенно бесполезны. Клэр вот уже три года обходилась без секса, а все потому, что не допускала физической близости без взаимной симпатии, если даже не любви. Как правило, мачо не стремятся к взаимности и любви, им нужны только победы.
Что показалось Клэр чудовищно знакомым.
Она не хотела вспоминать этот непродолжительный, полный огня акт совокупления. При мысли об их близости у нее пересохло во рту, сердце бешено заколотилось в груди. Но не думать о ней она не могла, ей надо было морально подготовиться, чтобы дать должный отпор новым домогательствам, которые с большой долей вероятности ей грозят. Малкольм все еще хотел ее, это было очевидно. Желание чувствовалось в каждом его взгляде – оно в буквальном смысле исходило от него жаркими волнами. И он вел себя как собственник – например, дал понять Ройсу, что не потерпит никаких посягательств с его стороны. Со своей стороны, Клэр не собиралась поступаться своей моралью и своими принципами – и даже мечтами – лишь потому, что застряла в Средневековье рядом с этим накачанным красавчиком. Прежде у нее ни разу не случалось спонтанного, ни к чему не обязывающего секса. Никогда. Дважды у нее были серьезные отношения. Она влюбилась, когда училась на втором курсе в Барнарде, но следующий ее роман был менее пылким. Ей так хотелось, чтобы это была любовь, но притворяться было все сложнее, и в конце концов она сдалась.
Возможно, это была только часть проблемы. Малкольм с первого взгляда определил: в том, что касалось секса, она давно сидит на голодной диете. И со свойственной ему прямотой тотчас отметил это вслух. Что он там сказал? Он назвал ее «голодной». Уж тут он точно попал в точку!
В процессе последовавшей беседы ей пришлось устанавливать рамки и навязывать правила. Она была одна, а это был его мир. Если он предводитель своего клана, то неудивительно, что привык делать все, что хочет и когда хочет. Клэр была достаточно знакома с культурой и структурой кланов горной части Шотландии. И ей не надо было объяснять: глава клана был богом и королем, судьей и законом, хранителем порядка и воином. Его слово было законом, и законом беспрекословным.
От волнения ее сердце забилось еще быстрее. Ей не пришлось долго копаться в памяти, чтобы вспомнить, как она ругала и колотила его. И пусть она утратила всякое понимание происходящего, но в одном была уверена: даже если он и заслужил подобное отношение, это еще не довод. Ведь он для нее чужой человек, пусть даже и пытается ее защитить. Здесь он господин, наделенный неограниченной властью, и самое благоразумное с ее стороны – это по мере возможности подчиняться ему. В противном случае – хотя, может, даже и не в противном – ее ждут одни неприятности.
Внезапно рядом с ней вырос Малкольм, прервав ее размышления. Клэр была настолько погружена в свои мысли, что его появление явилось для нее такой же неожиданностью, как если бы перед ней предстало привидение. Клэр дернулась, и ее лошадь вновь сбилась с шага. Малкольм улыбнулся и взял ее поводья:
– У меня и в мыслях не было пугать тебя. Как ты?
Клэр сделала вид, что не замечает его присутствие, его подчеркнутую мужественность и то, что может произойти, если она не найдет способ поставить его на место.
– Нам надо поговорить, – произнесла она, а про себя подумала, что это еще мягко сказано.
– Смотри! – Малкольм указал вперед. – Кэррик.
Клэр проследила за его взглядом и негромко ахнула. Венчая собой белые каменные утесы, над ними возвышался замок из светлого камня. Сердце тотчас ушло в пятки, но не от страха.
Во время своей второй поездки в Шотландию Клэр едва не свернула на развилке к замку Кэррик. В путеводителе было сказано, что от красоты местных пейзажей просто дух захватывает и экскурсию по замку и его окрестностям ни в коем случае нельзя пропустить. Но в тот раз она все-таки проехала мимо, потому что к вечеру хотела успеть на Айону.
Быть может, в конечном итоге оказаться в прошлом не так уж и плохо, подумала Клэр, в изумлении разглядывая мощные каменные стены, башни и донжон. Если Малкольм будет держаться от нее подальше, она сама больше не ввяжется ни в какое сражение, будет держаться гордо и независимо, из этого прыжка в Средневековье можно будет извлечь бесценный опыт. Возможно, она даже напишет об этом книгу. Она вот-вот въедет в крепость XV века и увидит то, что не снилось ни одному историку. Желание попасть в замок оказалось даже сильнее страха.
Если ей суждено вернуться домой в целости и сохранности, у нее будет время поразмыслить о том, какой подарок преподнесла ей судьба. Она вопросительно посмотрела на Малкольма:
– Сколько нам до него осталось?
– Меньше часа, – ответил он. – Мы обсудим твой вопрос, как только доберемся туда.
Вверх по крутому подъему они ехали по двое, но через узкий вход в барбакан им пришлось въезжать по одному. Кэррик располагался на вершине холма и со всех сторон был окружен скалами. Выбор на это место пал не случайно, ибо холм отделяла от дороги глубокая пропасть. Без подъемного моста, лестниц или абордажного снаряжения нельзя было ни войти в замок, ни выйти из него.
Въезжая в замок по мосту рука об руку с Малкольмом, Клэр ощутила, как ее бьет дрожь. Минута-другая, и внешний двор с небольшими строениями и домашней скотиной остался позади. Клэр бросила взгляд вниз, на дно ущелья. На глубине сотни футов оно было усеяно неровными острыми камнями. Осаждавшие замок, будучи сброшенными с моста или стен, разбивались об эти камни насмерть.
– Кэррик никогда не взять осадой, – как будто прочитав ее мысли, заметил Малкольм.
Клэр ответила ему вымученной улыбкой. Замок, построенный исключительно из соображений обороны и неприступности, произвел на нее такое же впечатление, как и схватка, в которой они только что побывали. Над башнями и стенами вставало солнце, и бледно-серое небо постепенно прочерчивали розовые и оранжевые полосы. Как и было обещано в путеводителе, зрелище действительно захватывало дух – если, конечно, не думать о том, что каждый острый камень на дне оврага был брошен туда человеческой рукой, чтобы приносить страдания и смерть.
Теперь они ехали по одному через темный вход в башне. Клэр взглянула на потолок. На нем четко просматривались отверстия, через которые осажденные лили горячее масло, смолу или пускали стрелы в осаждавших, если тем все-таки удавалось проникнуть за мощные стены. Она перевела взгляд вниз. Копыта лошади застучали по деревянному настилу посередине каменного пола. Клэр не надо было объяснять, что так маскировали ловушки.
Клэр мрачно посмотрела на Малкольма.
– Что под нами? – спросила она. Что бы там ни было, она знала: бедняга, которому не посчастливится ехать или идти по этому настилу, когда тот откроется, обречен на верную гибель.
– Не знаю, – ответил Малкольм. – Может, заточенные камни или копья. – Он с интересом взглянул на нее. – Да тебе известен уклад нашей жизни, как я посмотрю.
