скачать книгу бесплатно
– А я не против. Честно говоря, надоело говорить только о своих.
Эвелин отпила из бокала и глубоко вздохнула.
– Как бы ты поступила на моем месте? Сказала бы лучшей подруге правду, испортив последние совместные дни, или продолжала бы жить как обычно до самой смерти?
– Я бы призналась, но исключительно из эгоистических побуждений. Мне потребовалась бы дружеская поддержка. Но вы такая сильная! – сказала я, чувствуя комок в горле. – Я восхищаюсь вашей силой.
Эвелин придвинулась ближе.
– Глупости, какая там сила, я переношу боль хуже четырехлетнего ребенка.
Она усмехнулась, а потом прошептала:
– Давай-ка лучше посплетничаем. Что бы ты хотела узнать о своей тете?
В мозгу промелькнуло множество вопросов, однако я остановилась на самой интересной теме: таинственном дневнике, который нашла в тумбочке.
– Ну, есть один секрет, – протянула я и замолчала, пытаясь определить местонахождение Би. Судя по громыханию сковородок, она все еще была на кухне.
– Какой же, детка?
– В общем, сегодня в тумбочке я нашла красную бархатную тетрадку, чей-то дневник. Очень старый, датирован сорок третьим годом. Я не удержалась, начала читать первую страницу и не могла оторваться.
На долю секунды мне показалось, что в глазах Эвелин промелькнула тень воспоминания.
– Я все думаю, кто автор дневника? Может, Би? – прошептала я. – Хотя, насколько мне известно, она никогда не занималась писательством. Со мной-то она бы поделилась, учитывая мою профессию.
Эвелин поставила бокал.
– Что там еще было, в этом дневнике? Сколько ты уже прочитала?
– Только первую страницу, но знаю, что главную героиню зовут Эстер. – Немного помолчав, я продолжила: – Там еще есть Эллиот и …
Эвелин торопливо закрыла мне рот ладонью.
– Не говори Би. По крайней мере, не сейчас.
Мне вдруг пришло в голову, что дневник мог быть наброском романа, который так и остался ненаписанным. Одному богу известно, сколько черновиков исписала я сама, пока мою книгу не опубликовали. Однако к чему такая анонимность? Непонятно.
– Эвелин, чей это дневник?
Темные круги под глазами Эвелин выделялись резче, чем днем, когда я встретила ее на рынке. Она встала, глубоко вздохнула и взяла с каминной полки засушенную морскую звезду.
– Загадочные создания эти морские звезды, не находишь? Такие хрупкие, ни единой косточки, но в то же время подвижные и цепкие. Яркие. Легко приспосабливаются. Живучие. Ты знаешь, что, если у морской звезды оторвать щупальце, она отрастит новое?
Она положила звезду на место.
– Твоя бабушка обожала морских звезд и море тоже очень любила. – Эвелин усмехнулась про себя. – Она много времени проводила на берегу, собирала обкатанные морем стеклышки и придумывала истории о жизни крабьих семейств под скалами.
– Странно. Мне всегда казалось, что бабушка терпеть не могла залив. Разве не из-за него они с дедушкой переехали в Ричланд? Вроде как морской воздух не подходил для ее носовых пазух?
– Прости, что-то я увлеклась воспоминаниями. – Эвелин села и повернулась ко мне. – Теперь о дневнике. Похоже, он неспроста попал в твои руки. Прочитай его. Это очень важно, потом поймешь почему.
Я глубоко вздохнула.
– Жаль, что сейчас ничего не понятно.
– Я и так наговорила лишнего. Не мне обсуждать эту историю, но ты должна ее знать. Продолжай читать и найдешь ответы.
На долю секунды лицо Эвелин затуманилось, словно она мысленно вернулась в тот год, когда началась история Эстер и Эллиота.
– А как же Би? Я не смогу читать втайне от нее.
– Нам приходится защищать любимых людей.
Я смущенно покачала головой.
– Не представляю, чем может навредить ей этот дневник.
Эвелин на миг закрыла глаза.
– Давно я не думала о том, что тогда случилось, и, поверь, когда-то эта мрачная история всех нас тяготила. Но время лечит все раны. Честно говоря, я полагала, что эти страницы навсегда исчезли, уничтожены, хотя в глубине души надеялась – в нужный час они появятся.
Она немного помолчала.
– В какой комнате ты поселилась?
Я махнула в сторону коридора.
– В розовой.
Эвелин кивнула.
– Понятно. Продолжай читать дневник. Ты сама поймешь, когда наступит время поговорить с Би. Будь к ней добра.
В комнату вошла Би с дымящимся блюдом.
– Девочки, ужин готов. Еще у меня есть бутылочка местного белого вина, подставляйте бокалы!
Спать я пошла около полуночи – Би и Эвелин рассказывали о своих эскападах, и я увлеклась. Однажды они сбежали с урока французского, чтобы распить бутылку джина с двумя парнями из футбольной команды. В другой раз стащили брюки у весьма симпатичного учителя математики, когда тот купался в пруду. Глядя на их искреннюю, проверенную временем дружбу, я невольно вспомнила Аннабель. Мне не хватало наших ежедневных – частенько по два раза на дню! – бесед, даже ее подначек, порой довольно язвительных.
Взбив подушку, я залезла в постель, но уже через пару секунд рылась в чемодане, разыскивая маленькую картину, которую привезла из Нью-Йорка. Она обнаружилась под свитером. Я достала ее и принялась разглядывать. Двое на холсте смотрелись совершенно естественно; казалось, они созданы друг для друга. В композиции было что-то очень гармоничное: соединенные руки, череда набегающих на берег волн, флюгер под порывами ветра. «Что скажет Би, когда вновь увидит этот холст?» Он стал окном в дальний уголок ее мира, о котором я почти ничего не знала. Я обернула картину свитером и спрятала в чемодан.
Дневник словно манил меня, и я послушно достала его из тумбочки. Мысли крутились вокруг слов Эвелин, но в основном я думала о тете и о том, какое отношение имеет к ней та давняя история.
«Бобби был хорошим человеком – честным и работящим. В тот не по сезону теплый январский день мы возвращались на пароме из Сиэтла, когда он вручил мне кольцо и предложил выйти за него замуж. Глядя ему в глаза, я сказала просто и ясно – да. Другого ответа и не предполагалось. Глупо было бы отказаться.
Шла война, но Бобби освободили от службы по медицинским показаниям: из-за плохого зрения. Как ни хотел он пойти в армию, его не взяли, даже в очках с такими толстыми стеклами, что, казалось, в них фунтов десять веса. Кто знает, может, если бы он стал солдатом, мы бы не угодили в эту ужасную ситуацию.
В общем, Бобби остался дома и сделал карьеру. Многие жители острова сидели без работы, а у Бобби она была, причем очень хорошая, в Сиэтле. Бобби мог меня обеспечить, а в то время о большем женщины и не мечтали.
Помню, как он выглядел, когда я согласилась стать его женой, – счастливая улыбка, руки в карманах коричневых штанов, которые всегда плохо сидели. Ветер раздувал его тонкие каштановые волосы, и Бобби, держа меня за руку, казался почти красивым. Почти.
По воле судьбы – или злого случая – на борту парома в тот день был и Эллиот с другой женщиной. Женщины вились вокруг него как мухи. Ту я запомнила благодаря ее красному платью, плотно облегавшему тело, и белому шелковому шарфу.
Судно уже заходило в док, когда мы с Бобби прошли мимо их мест, хотя эта женщина могла бы обойтись и без отдельного сиденья: она практически висела на шее у Эллиота.
– Бобби, Эстер, привет! – Эллиот помахал нам рукой. – Знакомьтесь, Лила.
Бобби пробормотал что-то вежливое, я просто кивнула.
– Я скажу или ты? – спросил Бобби, поворачиваясь ко мне.
Я сразу поняла, куда он клонит, и невольно спрятала руку в складках платья. Конечно, Бобби купил очень красивое кольцо – простой золотой ободок и восхитительный драгоценный камень в полкарата. Нет, я смутилась из-за того, что было у нас с Эллиотом.
– Мы помолвлены! – выпалил Бобби, прежде чем я успела помешать.
Услышав громкий возглас, многие пассажиры стали оборачиваться, чтобы посмотреть на нас. Я встретилась взглядом с Эллиотом и увидела надвигающуюся бурю: волны боли от измены плескались в этих темно-карих, таких знакомых, глазах. Спустя мгновение он отвернулся, встал и похлопал Бобби по спине.
– Ну надо же! Бобби досталась самая красивая девушка на острове! Поздравляю, дружище.
Бобби просиял, а Эллиот вновь уставился на меня.
Лила кашлянула и нахмурилась.
– То есть как самая красивая?
– Конечно, после моей Лилы, – добавил Эллиот и ласково притянул ее к себе.
Я отвела взгляд. Он не любил Лилу, мы оба это знали, как знали и то, что Эллиот принадлежит мне, а я – ему. Я чувствовала, что наши сердца разрываются от боли, но это ничего не меняло. Я приняла решение и согласилась выйти за Бобби. Через два месяца я должна была стать миссис Бобби Литлтон, хотя любила Эллиота Хартли».
Только через три главы, почти в два часа ночи, я, наконец, закрыла дневник. Эстер на самом деле вышла за Бобби. У них родился ребенок, девочка. Эллиота отправили воевать в южную часть Тихого океана через тринадцать дней после их свадьбы, на которой он из полумрака последнего ряда церковных скамей наблюдал, как Эстер и Бобби клянутся хранить верность друг другу. Эстер думала о нем, пока Бобби надевал на ее палец кольцо, а когда она давала клятву, то посмотрела на Эллиота, и их взгляды встретились. Никто ничего не слышал об Эллиоте с тех пор, как он ушел на фронт, и Эстер с ребенком в коляске каждый день ходила к мэрии, чтобы проверить, нет ли его имени в списках убитых и раненых.
Я закрыла глаза и подумала о Би. Только человек, который любил и страдал, мог бы так написать.
Глава 5
– Эмили! – позвала Би из коридора.
Дверь со скрипом приоткрылась, и в комнату заглянула Би.
– Ох, прости, детка, не знала, что ты еще спишь. Почти десять. Тебе звонит Грег.
Она улыбалась наполовину ободряющей, наполовину поддразнивающей улыбкой.
– Хорошо, – сонно пробормотала я. – Секундочку.
Я встала, накинула зеленый флисовый халат и отправилась в гостиную, где меня ждала Би.
– Держи, – прошептала она, протягивая мне телефонную трубку. – Похоже, ему не терпится поговорить с тобой.
– Ш-ш-ш!
Еще не хватало, чтобы Грег решил, что я сижу и жду его звонка! И вообще, без утреннего кофе мой уровень терпения застрял на отметке «минус два».
– Алло.
– Привет, Эмили.
– Привет.
От его голоса мне сразу стало теплее. Как от двойного эспрессо.
– Знаешь, я никак не привыкну, что ты на острове, – сказал Грег. – Помнишь, как мы нашли старую тарзанку на пляже мистера Адлера?
– О, да, – улыбнулась я, вдруг вспомнив цвет его плавок: зеленые с синей отделкой.
– Ты вначале боялась прыгать, а потом я пообещал, что буду ждать тебя в воде и поймаю.
– Да, но ты забыл упомянуть, что перед этим я плюхнусь животом.
Мы рассмеялись, и я вдруг поняла, что ничего не изменилось и в то же время все поменялось.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он немного смущенно, совсем не так, как Грег Эттвуд, которого я знала летом восемьдесят восьмого. Похоже, он либо подрастерял уверенность, либо научился смирению.
– Ничего особенного.
– Я тут подумал… если захочешь, мы могли бы поужинать в ресторане «Гнездо дрозда». Мой друг открыл его в прошлом году. Ничего особенного по сравнению с нью-йоркскими, но нам, островитянам, нравится. Там потрясающая винная карта.
– Заманчивое предложение, – весело сказала я, чувствуя взгляд Би.
– Отлично. В семь часов? Я могу за тобой заехать.
– Да, буду ждать.
– Замечательно.
– Пока, Грег.
Я повесила трубку и повернулась к Би, которая слушала весь разговор из-за кухонного стола.
– Ну?
– Что «ну»? – переспросила я.
Би многозначительно посмотрела на меня.
– У нас свидание. Сегодня вечером.
