В сиянии полнолуния

скачать книгу бесплатно

В сиянии полнолуния
Джейн Ромм

Чужак заявил свое право на внучку вожака. Непокорный, жестокий, дикий, он пришел за ней. За тем, чтобы сделать ее своей, или за тем, чтобы сожрать ее нежное сердце?

Джейн Ромм

В сиянии полнолуния

Глава 1. Уязвимость

От реки веяло прохладой. В знойный день только около нее можно было спастись от палящего солнца. И она бежала к ней. Подобрав полы скромного белого платья, она бежала по траве босиком, без стыда и с детской беззаботностью. Рей вбежала в реку: брызги разлетелись в стороны. Она заулыбалась ярче солнца, почувствовав разгоряченной кожей прохладу мягких вод. Взгляд ее зеленых глаз устремился в небо: там и тут летали птицы. Наблюдая за ними, Рей заплывала все глубже. Так она намочила не только платье, но и волосы, неприлично короткие, с небрежно обрезанными концами. Однако в этот самый момент рядом с ней не было никого, кто посмел бы осудить ее: лишь она среди красот дикой природы.

Рей плавала, с головой смело погружаясь в воду. Как маленькая девочка, возжелавшая доказать, что она на многое способна, она пыталась добраться до самого дна реки. Это была игра, о которой никто, кроме нее, не знал; только у нее получится коснуться пальцами дна, и она возгордится собой… Всплыв на поверхность, Рей глубоко вдохнула и снова погрузилась. Через несколько напрасных попыток она все же смогла дотронуться до дна. Прихватив маленький камень, Рей всплыла и, жадно вдохнув, в сжатом кулаке подняла его над головой, радуясь своей награде.

То был момент торжества, значимый для нее одной. Но он был прерван. Краем глаза Рей заметила движение. Она опустила руку под воду и отпустила камень, вернув его реке. Нерешительно Рей посмотрела на волка, пришедшего из леса – с другой стороны реки. Склонив морду, он быстро лакал воду. Его взгляд был опущен, но он прислушивался к шуму вокруг себя: это было ясно по его большим ушам, которые он навострил. Стоило Рей поднять руку, убрав от лица мокрые пряди, закапала вода, и волк перестал пить. Он поднял морду, устремив на нее тяжелый взгляд желтых глаз…

Затаив дыхание, они лишь смотрели друг на друга: она – настороженно, он – невозмутимо. Его шерсть была темной, почти черной, местами грязной от земли и запекшейся крови, а громадное тело – напряжено: в любой момент он был готов сорваться с места и только ждал подходящего момента.

Это был отшельник. О таких, как он, Рей рассказывала кормилица. Кровожадные волки, которые когда-то были людьми. Они жили в лесах как дикие звери. Говорили, что отшельники были каннибалами. Чтобы снова испытать человеческие переживания, ставшие для них далекими, они жадно пожирали сердца себе подобных.

Вытянув к ней морду, волк робко понюхал воздух. И на лицо Рей легла тень страха. А когда волк вдруг громко чихнул и не один, а несколько раз подряд, она заметно расслабилась и заулыбалась. Не спеша Рей вернулась к берегу и, наступив на траву, поправила платье, мокрое и прозрачное, ставшее тяжелым от воды. Оно липло к ней подобно второй коже. Когда она обернулась через плечо, волк исчез: он больше не стоял по другую сторону реки и не смотрел на нее.

Рей сидела возле реки, изнеможденно прикрыв зеленые глаза и подставив лицо солнечным лучам. Отчего-то солнце всегда ее любило, и эта любовь выражалась в созвездиях, что расцветали на ее загорелой коже. Каждый год их становилось как будто бы все больше и больше. Ни одна девушка во всем их поселении не могла сравниться с той красотой, которой наделило ее солнце. Правда, никто из них никогда и не хотел быть похожим на нее.

До самого вечера Рей собирала цветы, а потом, сидя на траве, кропотливо плела венки, издалека рассматривала птиц, мечтая об их крыльях, и наблюдала за дикими животными, что остерегались подходить к ней близко: вмиг они сбегали, когда она пыталась подкрасться к ним и разглядеть получше.

Только когда вдали раздался волчий вой, Рей поспешила домой. Хотела бы она иметь крылья, чтобы в тот день улететь далеко-далеко, но даже с лапами она не умела быстро бегать.

С детства она была другой. Недостаточно сильная, а значит, не умевшая бороться, недостаточно быстрая, а значит, не умевшая охотиться, недостаточно внимательная… Вечно она была в своей тоске и в своих мечтах.

Таких, как она – слабых детенышей, было принято убивать при рождении. Так стае не приходилось заботиться о них и жертвовать своей жизнью ради них. Те ведь не могли прокормить себя, а их детеныши рождались такими же слабыми, какими были они сами.

Но Рей была внучкой вожака. Она была единственным ребенком старшего сына вожака, тот погиб в схватке с чужаками. В их поселении его почитали. Хоть Рей не знала своего отца, иногда из-за всех этих разговоров о нем ей казалось, что он был где-то рядом. А вот про мать она ничего не знала: никто не говорил ей о ней. Правда, однажды она подслушала, что та после гибели мужа умерла при тяжелых, преждевременных родах.

Должно быть, ее мама была в их стае самой обычной девушкой, оттого никто не говорил о ней. Переодеваясь в своей комнате под надзором старших женщин, что без умолку отчитывали ее, Рей думала: что испытывала ее мама перед своим ритуалом? Догадывалась ли она, чем все может закончиться для нее? А если бы она точно знала, то сбежала бы из стаи или бесстрашно приняла бы свою судьбу?..

Ночное небо украшали звезды. Они ярко блестели для тех, кто хранил в своем сердце желание. Одно-единственное желание, какое сможет исполнить лишь звезда, что упадет с неба в объятия холодной реки, в последний раз сотворив настоящую магию.

От большого костра, вокруг которого, радостно смеясь, танцевали молодые девушки, исходило тепло. Пламя искрилось, и можно было услышать приятный треск, напоминавший о доме, о месте, где безопасно и спокойно. Совсем рядом бродили громадные волки. С волнением и нетерпением они ожидали начала брачного ритуала. А когда смолк смех и ветер подхватил девичий шепот, волки навострили уши и устремили свои взгляды на Рей. Со склоненной в печали головой она медленно ступала босыми ногами по сухой земле. Она была облачена в ритуальное платье: на белой плотной ткани были вышиты созвездия. Оттого, что оно было коротким, все видели ее слабые, худые ноги, колени со свежими и старыми ссадинами. Верно то, о чем подумал каждый, увидевший ее той ночью: догнать ее сможет любой. Вот только кто осмелится заявить свое право на внучку вожака?..

Окружившие Рей девушки посадили ее на колени, в нескольких шагах от вожака: не слишком близко, не слишком далеко. Она склонила голову, спрятав лицо за вьющимися каштановыми волосами. Пока она дергала заусенцы на пальцах, не видя и не слыша того, что происходит вокруг, определялась ее судьба. Рей задрожала, когда возня от драк стала громкой и жестокой. Один за другим волки сражались друг с другом ради того, чтобы заявить на нее свое право. Звучали грохот, рычание, скулеж… Когда это закончилось, Рей осмелилась поднять взгляд и увидела волка, что медленно приближался к ней. Его коричневая шерсть была окровавленной, местами виднелись неглубокие раны.

Рей узнала его – это был По. Едва ли они были хорошо знакомы. Но он казался ей добрым человеком. Всегда, когда их взгляды случайно встречались, По приветливо улыбался и кивал ей. Возможно, это он был тем, кто в голодные годы тайком оставлял для нее мясо, когда в стае ей не доставался и кусочек. Возможно, это он всегда заботился о ней издалека: на каждом шагу она чувствовала чье-то… его присутствие.

Вдруг По остановился, так и не дойдя до нее. Он навострил уши и настороженно склонил голову, посмотрев в сторону, злобно оскалился. Из его горла донеслось тихое нарастающее рычание. Неторопливо, тяжело ступая по земле, к ним шел волк, перед которым расступались другие. Его темная шерсть почти сливалась с ночным мраком, а желтые глаза подобно пламени ярко светились в темноте.

Рей неотрывно наблюдала за ним. Когда он встал рядом с По, склонившись к нему и предупреждающе зарычав на него, ее взгляд невольно опустился на его лапы, что были действительно огромными. Никогда прежде она не видела его в стае. Этот волк был чужаком. А чужаки не могли заявлять свое право на девушек из их стаи, тем более… Рей резко подняла глаза, когда его лапы двинулись в ее сторону, и, столкнувшись с внимательным взглядом желтых глаз, замерла.

Тем более если они были отшельниками!..

Волк тоже замер. Он смотрел на нее неотрывно и внимательно, как настоящее животное, только что столкнувшееся с чем-то пускай и неизвестным, но определенно безобидным. В его глазах отражалось любопытство – и только. Невозможно было догадаться, думает ли он о чем-то. Но Рей волновало лишь одно: остались ли хоть какие-то человеческие переживания в его сердце?

Иногда, перед сном, она размышляла о том, что с ней станет, если она убежит из стаи волчицей и больше никогда не вернется к людской жизни. Станет ли она такой же дикой и безумной, как другие отшельники? Неужели это единственный путь и нет другого?

Закрывая глаза, Рей представляла: она бежит по лесу, ее лапы оставляют следы на земле, ветер шумит в ее ушах, а носом она чувствует волнующий сердце запах – запах свободы. Для нее свобода пахла землей и травой; этот запах был легкий, успокаивающий, заставляющий ее чувствовать себя живой.

Однако настоящая свобода была Рей неведома; она желала и вместе с тем боялась ее. Было страшно от мыслей, что она не сможет себя прокормить и умрет с голоду, не сможет найти уютное, теплое местечко и замерзнет ночью, не сможет защитить себя от опасностей и погибнет. Всегда уязвимая, она не была создана для этого мира, тем более для того, чтобы жить в нем свободной.

Осознание, что отшельник пришел за ней, окатило ее холодной водой. Рей резко повернула голову и осмелилась взглянуть на вожака их стаи, на своего деда. Он сидел на деревянном троне, держа руки на подлокотниках, и, прищурив глаза, испытующе смотрел на отшельника. Члены стаи скалились на чужака. Когда вожак незаметно кивнул По, немедля тот бросился на отшельника. Рей ахнула и прикрыла рот ладонями, с широко распахнутыми глазами наблюдая за тем, как они боролись. Их драка была не за нее: на этот раз волки дрались, чтобы выжить или умереть.

Взгляд Рей не отрывался от них. В этот самый момент она ни о чем не думала, только чувствовала, что вот-вот решится ее судьба. Глубоко в лесу завыл ветер, и по ее коже побежали мурашки – не от холода, а от волнения и страха. Когда отшельник вцепился в глотку По, тот заметался и заскулил, дергаясь, пытаясь вырваться из его мертвой хватки. Но все его попытки были тщетными. Острыми зубами отшельник грубо вырвал кусок его плоти. Упав на землю, По часто задышал. В тишине, нарушаемой только тяжелым дыханием чужака, его глаза закатились…

И вдруг раздался хор волчьего воя, что вывел Рей из оцепенения. С ужасом она посмотрела на отшельника, что, приблизившись, смиренно склонил голову перед вожаком их стаи. В отличие от других волков он не прижимал уши к голове и не поджимал хвост. Непокорный, жестокий, дикий, он пришел за ней. За тем, чтобы сделать ее своей, или за тем, чтобы сожрать ее нежное сердце?

Все взгляды были устремлены на вожака: они ждали, какое решение он примет. Только Рей и отшельник неотрывно смотрели друг на друга. Он облизался, и она огорченно поджала губы, видя свежую кровь на его морде. К ее глазам подступили слезы, когда волки заворчали, а отшельник навострил уши и посмотрел на ее деда, который поднял руки и в стоявшей вокруг тишине громко хлопнул в ладони, только что одним жестом отдав родную кровь монстру.

Отшельник склонил голову и медленно направился к ней, как крадущийся за своей добычей хищник. Она прикрыла глаза, когда он оказался достаточно близко, чтобы она почувствовала исходивший от него запах крови. Сидя перед ним на коленях, Рей была как никогда беззащитной. Она не чувствовала себя настолько слабой и напуганной, даже когда голодала, наблюдая за тем, как волки дерутся за кусок мяса, о котором она могла только мечтать. Мокрым носом отшельник ткнулся в ее щеку, и она вздрогнула всем телом, подумав о крови По на его морде.

Пока он обнюхивал ее, Рей думала о солнце. Оно всегда грело ее – в хорошие и плохие дни. По ее щекам потекли беззвучные слезы, когда она осознала, что может больше никогда не почувствовать касание солнечных лучей на своей коже. Горячее дыхание отшельника обожгло ее ладони, и она зажмурилась, боясь открыть глаза и увидеть его перед собой. Обнюхивал он ее тщательно, а когда закончил, наступила глубокая тишина.

На мгновение она подумала, что, возможно, уже была мертва.

Но вдруг отшельник глухо зарычал напротив ее лица, загорелого, покрытого маленькими веснушками, а когда она не шелохнулась, напуганная до ужаса, он грозно щелкнул пастью рядом с ее ухом. Рей невольно отклонилась назад и почти упала на спину, но вовремя подставила локти, которыми больно ударилась о землю. Широко раскрытыми глазами посмотрев на отшельника, она столкнулась с его взглядом.

Снова он зарычал на нее, надвигаясь.

Инстинкты взяли вверх, и, перевернувшись на живот, Рей обратилась. Платье на ней частично порвалось, когда она вскочила на лапы и побежала в темный лес.

В облике волчицы Рей все равно была вдвое меньше отшельника, который последовал за ней, как только она скрылась из виду. Ее шерсть была каштановой с красным отливом, который можно было хорошо рассмотреть, когда она лежала на солнце. С нежной теплотой оно принимало ее любой.

Пускай Рей понимала, что не сможет убежать от отшельника, она все равно бежала. Она думала об одном – выжить, она должна выжить или хотя бы дожить до утра, чтобы попрощаться с солнцем, в последний раз ощутив на себе его любовь. Позади Рей слышала то, как тяжело бежал отшельник. Он преследовал ее, не отставая, но и не нагоняя. Когда она проскочила между кустами, ветки которых ударили ее, отшельник не прыгнул за ней. Рей побежала быстрее: в ней вспыхнула надежда, что она сможет обхитрить его, если будет выбирать места, где он не сможет, в отличие от нее, пролезть.

Она взобралась на небольшую возвышенность и резко отпрянула назад, когда он появился перед ней, зарычав. Упав на спину, Рей покатилась вниз, а потом – как можно скорее поднялась и снова без оглядки рванула. Она не знала, куда бежать. У нее не было мест, в которых она могла бы спрятаться от него. Казалось, он сможет найти ее везде. Ведь дикий лес был его домом, не ее.

Выбежав на открытую поляну, которую освещало сияние полной луны, Рей оторопела. В этом месте ему было бы проще всего поймать ее: здесь не было деревьев, которые она юрко огибала, не было кустов, в которые она смело прыгала, не боясь наткнуться на острую палку, не было мест, где она смогла бы спрятаться от него. Потому он не пытался поймать ее. Все это время он вел ее в это место, чтобы здесь ничто ему не помешало. Даже если она вырвется, он сможет быстро догнать ее.

Рей взвизгнула: неожиданно, навалившись сверху, отшельник вцепился в ее загривок и своим огромным телом прижал к земле. Дрожа от страха, она пыталась выбраться из-под него, пыталась сопротивляться, пыталась спасти свою жизнь. Но он все так же удерживал ее под собой, недовольно ворча. В конце концов выдохнувшись и смирившись со своей участью, Рей легла и опустила морду на холодную землю. Она притихла: от нее не доносился даже скулеж. Тогда отшельник отпустил ее загривок, а после старательно вылизал место, где были его зубы.

Лежа на ней сверху, он держал голову высоко поднятой и прислушивался к звукам, раздававшимся в ночной тишине. Когда звучал отдаленный волчий вой, отшельник напрягался всем телом и, склонив морду, полностью закрывал собой лежавшую под ним волчицу, должно быть, из опасения, что за ней могли прийти. И Рей вместе с ним прислушивалась к звукам вокруг в надежде, что стая спасет, защитит, заберет ее обратно в их поселение. Но с приходом глубокой ночи к ней пришли и воспоминания о том, как недовольны они были ею, как они кусали ее, когда она совершала ошибки, как отворачивались от нее, когда она падала, как начинали бежать быстрее, когда она отставала… Всегда они хотели избавиться от нее. И вот, наконец, они избавились.

Спрятав морду между лапами, Рей тихонько скулила, а из ее глаз катились слезы. Вскоре провалившись от усталости в сон, она продолжала скулить даже тогда, с поджатыми ушами и хвостом. Все так же лежа на ней сверху, отшельник положил морду на землю, возле ее морды, и тоскливо посмотрел на луну, мягкое сияние которой снисходило до них как благословение. Луна была ночной Богиней леса, дикого и жестокого; она спасала от мрака живых и оставалась надеждой для тех, кто заблудился в поисках того, в чем отчаянно нуждался.

Мускусный запах отшельника окружал Рей со всех сторон. Ясным утром она пришла в себя ото сна. Ушедшая ночь казалась ей кошмаром, но стала ее новой судьбой. По-прежнему отшельник лежал на ней, держа голову поднятой. Как бы Рей ни повернула морду, она натыкалась носом то на его лапу, то на его толстую шею. Над ухом она слышала спокойное дыхание волка, а еще чувствовала тяжесть его огромного тела на своем и вдыхала его запах.

Отшельник посмотрел на Рей, почувствовав, как она беспокойно задвигалась под ним. Встретившись с его взглядом, она замерла и припала к земле, словно была способна слиться с той воедино. Обнюхав ее, отшельник принялся вылизывать ее морду. И Рей зажмурилась, скривившись от отвращения и ужаса. Она дрожала, не зная, чего ей ожидать от него. Когда он закончил умывать ее и поднялся, она робко приоткрыла глаза и посмотрела на него. Отшельник лениво потянулся, вытянув лапы вперед и прогнувшись в спине. А после он медленно обошел Рей по кругу. Волк прислушивался к звукам, раздававшимся в утреннем лесу, и осматривался. Безмолвно, с небольшим любопытством, Рей наблюдала за ним, а когда он посмотрел прямо на нее, зажмурилась и спрятала морду за лапами. В стае ей было запрещено глазеть, это только злило других волков; за такое некоторые из них могли наброситься на нее и больно укусить.

Когда ничего не произошло, с осторожностью Рей снова посмотрела на отшельника. Он лежал на земле, недалеко от нее, устремив скучающий взгляд на высокие деревья, среди листвы которой щебетали птицы. Стоило ему посмотреть на нее, и она боязливо отводила взгляд в сторону. Долго так продолжалось. Но с каждым новым взглядом на него Рей видела больше. Она видела шрамы, видела свежие раны, которые По оставил в память о себе, видела, как тяжело ему дается каждый вздох. Рассматривая отшельника, Рей случайно столкнулась с его открытым взглядом и от неожиданности замерла. Она смотрела на него во все глаза, готовая к тому, что он разозлится за ее любопытство, готовая к тому, что он захочет ее наказать, захочет причинить ей боль. Но вместо этого он лишь смотрел на нее в ответ желтыми глазами, в которых она видела саму себя, трусливую и жалкую. Если он был настоящим диким волком, она была блеющей от ужаса овцой, а не волчицей.

От стыда Рей свернулась в клубок и спрятала морду. Она лежала неподвижно, задаваясь одним единственным вопросом: зачем отшельник заявил на нее свое право? Может, он передумал сразу пожирать ее сердце и решил набраться сил или дождаться момента, когда она обернется в человека? А может, он хотел сделать ее своей парой, чтобы не скитаться больше в одиночестве? Должно быть, увидев ее в новом свете, он разочаровался. Тогда он все равно убьет ее, когда поймет, что от нее не будет проку как от волчицы, которая способна обустроить уютное гнездо.

Невольно Рей вздрогнула, когда отшельник лег рядом с ней, практически обернувшись вокруг нее. Они долго так лежали. И среди лесных звуков она слышала отчетливо лишь один – его дыхание, тяжелое, прерывистое. Рей попыталась подняться на лапы. Настороженная, она следила за его реакцией. Тем временем отшельник наблюдал за ней. Держа морду на земле, он смотрел на нее с долей любопытства, совсем как вчера, когда пришел за ней. Рей осмелилась и отошла от него в сторону. Поджав хвост, она ходила вперед и назад, недалеко от отшельника, рассматривала его. Сбоку шерсть волка была испачкана свежей кровью. То была рана от когтей По. Она не была смертельной и все же болела, доставляла ему неудобства…

Рей дернулась в сторону – отшельник вдруг поднялся. Он медленно пошел дальше в лес, а когда она не последовала за ним, остановился и повернул в ее сторону голову, внимательно посмотрел яркими желтыми глазами. Только после этого Рей побежала за ним, мелко и суетливо. Она старалась не отставать от него, когда же он останавливался, прислушиваясь, принюхиваясь, тоже останавливалась.

Затаив дыхание Рей следила за ним. В конце концов она поняла, что он выслеживает добычу. Пока он охотился, она не мешала и лишь внимательно наблюдала со стороны. Отшельник выслеживал косулю, хотя они проходили мимо более легкой добычи: лис и грызунов, которые, завидев их, бежали прочь и прятались.

Когда отшельник поймал косулю, Рей робко вышла к нему, удерживавшему за глотку бедное животное. Волк не отпускал косулю до тех пор, пока та не перестала брыкаться, отчаянно борясь за свою жизнь. Рей не смела подходить близко, как это всегда бывало, она ждала, когда волк закончит трапезу и оставит ей объедки. Отшельник распотрошил косулю, ворча, рыча от бессилия и боли. Он поел всего ничего, а после отошел в сторону и упал, положив морду на землю, прикрыл глаза. Настал черед Рей. С удовольствием она вцепилась в мясо косули, не помня, когда в последний раз ела так сытно и вкусно.

Покончив, Рей умылась и неуверенно подошла к отшельнику. Он лениво приоткрыл глаза и лишь шумно вздохнул при виде нее, снова закрыл глаза, так и не шелохнувшись. Возможно, ей стоило воспользоваться его состоянием и сбежать. Но вместо этого Рей обернулась человеком и осторожно положила ладонь ему на бок, рядом с раной. Волк напрягся. Он поднял морду и внимательно посмотрел на девушку: она сидела перед ним на коленях, нагая, грязная. Когда их взгляды встретились, отшельник замер. Он внимательно смотрел на нее, вдруг ставший настороженным, словно они поменялись местами: теперь пришел его черед пугаться. Вот только Рей не понимала чего. Она была беззащитной, слабой и совсем юной девушкой, а он был большим и диким волком.

Осмотрев рану, Рей пошла искать ингредиенты, необходимые для того, чтобы обеззаразить ее и ускорить процесс регенерации. Поначалу волк принялся ходить следом за ней. Он ступал осторожно, наблюдая за ней. Когда он подходил слишком близко, она останавливалась. И тогда он тоже останавливался, делал шаги назад, словно боясь спугнуть ее. Но вскоре отшельник лег на землю и остался ждать ее. Он задремал, а когда проснулся, рядом с ним уже была не человеческая женщина, а волчица. На его же боку, где кровоточила рана, лежали листья.

Они жили так несколько дней. Он охотился, обучая охоте и ее, она заботилась о его ране.

Тем временем они продвигались все глубже в лес – в такие места, куда даже стая Рей боялась заходить. Все больше она привыкала к этому волку, в конце концов перестав видеть в нем отшельника – жестокого монстра, какого еще не видывал мир. Они вместе спали, в холодные и безлунные ночи согревая друг друга теплом своих тел, вместе охотились и трапезничали, вместе играли… Рей бегала от него, а он догонял ее, игриво кусал за загривок и отпускал, чтобы снова догнать. В этом была одна забава, больше она не боялась его.

Отшельник обнюхивал ее. Он делал это хотя бы раз за день, обычно утром, когда она еще спала. С каждым днем ее запах менялся, становился насыщенным, притягательным. Он боролся с желанием зарыться носом в ее шерсть, вдыхая ее естественный аромат. Но не всегда у него это получалось. В этот раз он не удержался и ткнулся носом ей в живот, когда она лежала на спине, доверчиво глядя на него. Рей взвизгнула и резко перевернулась. Она отвернулась от него: девушка в ней была смущена, а вот волчица… Ее хвост быстро двигался из стороны в сторону, когда волк навис над ней, тщательно обнюхивая.

Рана затянулась, и он перестал брать ее на охоту. Вместо этого охотился сам. Он приносил ей свежее мясо, а сам ел остатки с другого дня или из того, что она оставляла. Постоянно он был рядом: если она отставала – шел медленнее, если она спешила – догонял. А еще много играл с ней. И игры их становились все менее безобидными. Он ласково покусывал ее, а когда настигал, наваливался сверху и подолгу не отпускал, пристраивался к ней сзади. Рей под ним смешно ворчала и елозила, не давалась ему легко. Ей нравились эти игры: они пробуждали в ней что-то первобытное, что-то естественное, пусть и незнакомое.

В один из дней они лежали на траве, нежась под лучами яркого солнца. Рей перевернулась на спину, нарочно обнажив для него свой живот, и волк тогда же вскочил на лапы, навис над ней, ткнувшись носом, вдохнул исходивший от нее запах. Ласково они терлись друг об друга, играючи покусывали то за ухо, то за морду, то за шею, умывали друг друга. И Рей нравилось это. Нравилось испытывать на себе его заботу и заботиться о нем в ответ. Но последнее было для нее странно. Зачем такому большому волку забота такой, как она? Он мог заявить свое право на достойную его волчицу, но вместо этого выбрал из всех них самую немощную.

Выбрал ее… Ее…

Рядом гремела река. Рей бежала со всех лап, а все внутри нее дрожало от предвкушения, что совсем скоро он настигнет ее. Луна ярко светила той темной ночью. Она творила настоящую магию, делала лес безопасным и родным для его обитателей, оберегала всех их подобно настоящей матери. Волк догнал Рей и, вцепившись в загривок, навалился сверху. Он зарычал, когда она предприняла попытку выбраться из-под него. В конце концов они бегали так уже несколько часов, и ему это надоело. Надоели глупые, детские игры. Он хотел ее, и наконец он заполучил ее.

Рей завертела головой. Скуля, она просила его о ласке. Ее хвост радостно задвигался, когда, отпустив ее загривок, волк принялся вылизывать ее морду. А закончив с этим, он начал обнюхивать ее, спускаясь вдоль ее тела все ниже и ниже. Когда его нос ткнулся ей под хвост, она замерла, задрожав от нетерпения. Волк снова оказался на ней, придавив своим весом к земле.

Он ворчал, пока устраивался удобнее, тоже скулил, когда, запрокинув морду, она ласково покусывала его за шею, урчал, наслаждаясь близостью с ней. Впервые волк толкнулся в нее безуспешно, и Рей затаила дыхание, приподняв нижнюю часть тела, подставляя себя для него. Когда он сумел все-таки войти в нее, она заскулила от удовольствия. Волк имел ее медленно, размеренно, но постепенно его движения наращивали темп. Тем временем Рей жмурилась, издавала странные звуки и вскоре после всего этого была готова поклясться, что слышала в голове собственные протяжные постанывания… Кто бы мог подумать, но даже девушка внутри нее наслаждалась этим совершенно диким, животным актом.

Когда он завязал узел, в последний раз толкнувшись как можно глубже в нее, изнывающую и истекающую от желания, она ощутимо задрожала, беспокойно завертелась под ним от невозможности справиться с новыми, еще неизведанными ощущениями. И тогда волк предупреждающе зарычал на нее, оскалившись, щелкнул пастью возле ее уха. Но, стоило ей успокоиться, он начал довольно урчать, вылизывать ее везде, докуда только мог дотянуться. Отныне она была его, а он – ее.

Таков был уклад волчьей жизни.

К своему удивлению, после той чувственной ночи, проведенной в диком лесу, Рей пришла в себя ранним утром, окруженная не высокими деревьями, а деревянными стенами. Она не помнила, чем все закончилось. Помнила только, как его грудь вибрировала от урчания, как он ласкал ее, как в последние разы вбивался в нее с новой силой, удерживая под собой за загривок. От воспоминаний по коже побежали мурашки, и она села на постели, отчего одеяло, которым она была укрыта, соскользнуло с ее нагого тела. Рей замерла, широко распахнув глаза, когда увидела рядом с собой мужчину. Молодого, темноволосого, одетого в одни штаны. Он спал на боку, лицом к ней, рядом, но не впритык. Смутившись, она подняла одеяло и прижала к своей обнаженной груди.

Неужели это был ее отшельник?..

Он был совсем… юным. Как и она. Рей почувствовала замешательство. Ведь отшельник… он должен быть взрослым. А этому было определенно не больше двадцати лет. Возможно, это был и не он. Это не был отшельник. Однако, рассмотрев его получше, Рей убедилась в обратном. Его большое мускулистое тело было покрыто шрамами, и один из них был от той самой раны, которую лечила ему она, то был шрам, оставшийся после когтей другого волка.

Рей села удобнее и неуверенно, но с любопытством вытянула руку к лицу мужчины. Пряди темных волнистых волос падали ему на глаза. Она убрала их и вздохнула, получше разглядев черты его лица. Прежде она его не видела, но он был привлекательным. Милым. И она хмыкнула, удивившись собственной мысли. Отшельник не может быть милым, но этот был. Он не был монстром. Он был… обычным мужчиной.

Ласково Рей погладила его по щеке, и вдруг отшельник схватил ее за запястье, сильно и грубо. Она замерла, со смесью страха и надежды глядя на него, в его карие глаза, хмуро смотрящие на нее в ответ. Только бы он узнал ее, только бы он… Молодой мужчина небрежно отбросил ее руку от себя, и Рей обиженно нахмурилась, обеими руками прижав к себе одеяло. Под ее осторожным взглядом он лег на спину и, прикрыв глаза, устало потер их пальцами, а после встал с постели и вышел из дома.

Его долго не было. За время его отсутствия Рей осмотрела дом и, найдя в вещах несколько платьев, надела одно из них, хоть оно было ей велико. Но оно было очень красивым, прежде она не видела таких красивых тканей. Если бы она только знала это слово, то, определенно, назвала бы платье дорогим. Дом был одноэтажным, со всеми удобствами. В нем можно было пережить холодную зиму. Рей нашла запасы еды, но не стала их трогать. А после, закончив осматривать дом, она вышла на улицу и оглянулась. Ее окружал все тот же лес, дикий, безмолвный. А недалеко шумела река, должно быть, та самая, вдоль которой она бежала прошлой ночью.

Когда рядом послышался треск и зашумела листва, Рей обернулась и невольно сделала шаг назад, ближе к дому. Она расслабилась, стоило между кустами показаться темному волку, вернее, его хвосту. Вцепившись пастью в очередную, пойманную им косулю, задом он тащил ее по земле.

Рей не сдержалась и хихикнула над его смешным видом. Услышав этот негромкий, но притягивающий внимание звук, волк отпустил мертвое животное и медленно обернулся. Отшельник посмотрел на нее. И Рей вмиг перестала улыбаться, неловко спрятала руки за спину, гадая, разозлится ли он из-за того, что она взяла чужое платье. Но волк никак на это не отреагировал, как ей показалось. Вскоре он продолжил тащить свою добычу, ворча, и под ногами Рей оказалась мертвая косуля. Скривившись из-за вида животного, она скосила глаза на отшельника, который внимательно наблюдал за ней. Да, волчицей она не брезговала свежим мясом, но вот девушкой… Ее всегда тошнило от вида убитых животных.

Волк обошел ее. Он осторожно вытянул к ней морду, наблюдая за ее реакцией, и понюхал. Рей стояла на месте, не шелохнувшись, и волк подошел ближе. Его взгляд скользнул по ее босым ногам, а после он бесцеремонно сунул нос ей под юбку, отчего она широко распахнула глаза и отскочила. Фыркнув, отшельник поднял морду и посмотрел на нее. Даже в облике волка он был выше ее. Он возвышался над ней, но больше она не страшилась его. Наоборот, он вызывал в ней другие, противоречивые чувства.

Рей не была глупой. Она знала, чего он хочет от нее. Он ухаживал за ней, откармливал ее ради потомства, которое она могла ему дать. Однако она надеялась, что, возможно, он видит в ней… видит в ней свою волчицу. Ту, которой будет предан до самой своей смерти, ту, ради которой будет сражаться, ту, которую будет любить. Кормилица рассказывала ей всякие истории о волчьей любви. И Рей хотела верить, что когда-то она сможет испытать похожую любовь, познать похожую преданность.

Когда Рей неуверенно дотронулась до юбки своего платья, волк дернул ухом, склонив голову, медленно ушел в лес. А она проводила его взглядом. Только после этого Рей сбросила с себя платье и обернулась волчицей. С рычанием она вцепилась в мясо косули, пачкая морду кровью. Рей почти закончила, когда отшельник вернулся. Осторожно он подошел к ней сзади, с опущенной к земле головой. Волк понюхал ее под хвостом, на что она глухо зарычала, все еще удерживая в пасти мясо. Отпрянув, отшельник обошел ее. Он внимательно рассматривал волчицу, маленькую по сравнению с ним самим, слабую, но бойкую и очень умную.

Стоило ей покончить с трапезой, волк бросился на нее. Он навалился на нее сверху, и она взвизгнула, когда он крепко вцепился в ее загривок. Рей долго лежала под ним, пока он имел ее, снова на земле, в грязи и крови. Так продолжалось еще много дней. В доме чаще всего она ночевала одна. Волк приносил ей свежее мясо, она его ела, а после он снова взбирался на нее, как дикое животное, каким, вероятно, он и был. Обычно после этого Рей любила уходить к реке, где, обернувшись человеком, плавала в прохладной воде, смывая с тела всю грязь. Однажды отшельник последовал за ней. Крайне редко она видела его человеком и только мельком. Тот день не стал исключением.

Волк подошел к краю реки. С интересом он наблюдал за плавающей девушкой. Ее короткие волосы липли к шее, капли воды стекали вниз по ее хрупким плечам. Невольно подавшись к ней ближе, волк намочил лапы и посмотрел вниз. Обратив на него внимание, Рей лучезарно улыбнулась.

– Ты тоже хочешь поплавать? – склонив голову набок, спросила.

Неуверенно отшельник ходил вдоль реки. А когда Рей вытянула руки в его сторону, безмолвно приглашая к себе, решился зайти в воду. Он подплыл к ней, и тогда же она обхватила его руками за толстую шею, уткнулась лицом в его шерсть, от которой пахло землей и кровью. С прикрытыми глазами Рей прислушивалась к его спокойному дыханию. Осмелев, она забралась на него сверху и рассмеялась, когда он с недовольством фыркнул. Он плавал вместе с ней на его спине, но он не был раздражен, как ему хотелось показать ей; напротив, ему нравилось их плавание, и она понимала это. Рей прижалась губами к его шерсти, оставляя невинный, нежный поцелуй, впервые за все время, проведенное вместе.

– У тебя есть имя? – она спросила это возле его уха, опалив то своим горячим дыханием, отчего он дернулся под ней, взволнованный. – Меня зовут Рей.

Снова он никак не отреагировал. Каждый раз, когда Рей пыталась заговорить с ним, он игнорировал ее. А если она говорила что-то, что каким-то образом привлекало его внимание, то он лишь напрягал уши, но не более.

Волк поплыл к берегу, и Рей слезла с него. Она осталась в воде, когда он вышел из реки и начал отряхиваться. Неторопливо отшельник направился к их дому, даже не оглянувшись на нее. И Рей раздраженно прищурилась на него, задетая его безразличием. Она продолжила заниматься тем же, что делала до его прихода: ныряла под воду, искала на дне реки красивые камни. Когда Рей в очередной раз вынырнула, часто моргая, чтобы стряхнуть с ресниц капли воды, то краем глаза заметила движение. Она повернула голову и неожиданно для себя увидела его – молодого мужчину, который шел прочь от нее. Как и всегда, он был в одних штанах. Подняв руку, мужчина задумчиво пропустил через пальцы пряди своих волос, что почти касались его широких плеч. Рей думала, быть может, он предпочитал облик волка, потому что долго жил так – одинокой, дикой жизнью. Но этот уютный, явно предназначенный для человека дом никак не укладывался у нее в голове. Это был его дом или он нашел его брошенным и сделал своим?..

Поток ее мыслей оборвался, когда она обратила свое внимание на аккуратно сложенные на берегу полотенце и платье. И только тогда Рей почувствовала, как от редких, но сильных потоков ветра по ее коже бегали маленькие мурашки. Погода портилась. В последнее время было все меньше действительно теплых, солнечных дней. Как день сменялся ночью, лето сменялось осенью.

Рей плотнее куталась в одеяло, слыша, как на улице завывает ветер. Худая и слабая, а потому мерзлявая, она была привыкшая к холоду и, несмотря на него, все равно быстро засыпала.

С рождения о ней заботилась кормилица. Именно кормилица грела ее такими холодными ночами, в детстве заворачивая во много одеял. А когда Рей подросла, то стала волчицей охранять ее сон, согревать своим большим телом ее – маленького щенка. Однако кормилицы не стало. Рей было двенадцать лет, когда это случилось. То была уже старая женщина, и ее дни были сочтены. После ее кончины Рей пришлось учиться заботиться о себе самой. Как она думала, больше никого не волновала ее судьба.

Жарко… Вдруг стало так жарко…

Рей сонно приоткрыла глаза, и ее взгляд уперся в мужскую грудь. Сначала она почувствовала твердость его тела рядом со своим, а потом и то, как под одеялом его шершавая ладонь блуждала по ее спине, растирая, согревая. Рей глубоко вдохнула, окруженная его мускусным запахом, и ткнулась холодным носом ему в грудь: он слегка вздрогнул. На мгновение мужчина замер, но так и не проронил ни звука. С прикрытыми глазами она обняла его за талию, прижавшись теснее. Между ними не осталось свободного пространства. Ступни ее тоже были холодными, и она просунула ногу между его ногами в поиске желанного тепла.

Когда Рей почти заснула, над ее ухом раздался низкий хриплый голос:

– Бен. Меня зовут Бен.

Она вяло промычала в ответ и провалилась в сон.

Глава 2. Милость

На следующее утро Рей проснулась одна. А прошедшая ночь показалась ей искусительным сном. Вот только когда она вышла на улицу, то увидела его человеком, рубящим дрова. Несмотря на холод, от которого по коже бежали мурашки, он все так же был в одних штанах. Босая, с одеялом на плечах, Рей стояла на крыльце. Она вышла из дома, чтобы развеять остатки сна, но оказалась снова в него погружена. Ее глаза были прикованы к нему.

Нутром почувствовав на себе этот взгляд, Бен остановился и повернул голову. Рей неловко потопталась на месте, а когда он продолжил рубить дрова, тихо вернулась в дом. Не то чтобы после той холодной ночи, проведенной в одной постели, что-то между ними сильно изменилось. Однако Бен заметил, как возрос ее интерес к нему. Она все еще не решалась заговорить с ним, когда он был человеком. Стоило же ему прийти к ней в облике волка, как Рей сама тянулась к нему. Она обнимала, гладила, шептала. И ему нравилось все это – чувствовать на себе ее ласковые прикосновения и то, как ее губы касаются его шерсти, пока она бормочет всякие глупости.

В такие моменты – ему казалось – Рей говорила обо всем, что было у нее на уме. А еще… она радостно улыбалась всякий раз, когда он смотрел на нее, внимательно и с неподдельным любопытством то ли человеческим, то ли волчьим – едва ли это имело значение.

То был последний теплый день. Бен чувствовал, как незаметно менялась погода, предвещая скорый приход зимы. Они были на улице, в окружении меняющих свой окрас листьев наслаждались солнечным теплом. Бен держал голову на ногах Рей, пока она гладила его по шее, с почти детским интересом трогала его заостренные уши, которыми он недовольно дергал, и говорила. Говорила много.

– Жду не дождусь, когда выпадет снег, – задумчивая, Рей почесала место за его ухом, и он прикрыл глаза, глубоко вздохнул, почти усыпленный ее лаской. – Здесь станет очень красиво, правда ведь? Река замерзнет, и по ней можно будет ходить… Знаешь, когда-нибудь я хотела бы… отправиться в путешествие. Как волчица. Хотела бы пожить хоть какое-то время в лесу. Как ты, Бен. Почувствовать, каково это – быть дикой.

Волк приоткрыл глаза, но никак не отреагировал на ее слова. Когда она собиралась сказать что-то еще, он поднял морду и понюхал ее. Рей огорченно прикусила губу: через слои теплой одежды он ткнулся носом в ее живот, и по тому, как после он фыркнул, поднявшись, она поняла, что он ничего не почувствовал. Ничего, кроме ее собственного запаха. Бен медленно ушел в лес, а она проводила его поникшим взглядом. Он хорошо заботился о ней: она всегда была сыта, в тепле, впервые за всю свою жизнь она чувствовала себя в безопасности. Но она все равно не могла понести от него. Ее тело было слабым от рождения.