скачать книгу бесплатно
Еще один герой, ставший совсем настоящим, – это Робби Фаулер. Я благоговел перед Робби и Стивом Макманаманом из-за их мастерства и достижений, а еще из-за того, что они из Ливерпуля. Одной из моих обязанностей было дожидаться их у дверей раздевалки основного состава, чтобы они подписывали плакаты, футболки и мячи, которые затем отправляли по местным больницам и школам или распродавали на благотворительных аукционах.
В Академии я был настоящим проказником, но я старался никогда не выглядеть кретином перед Фаулером или Макманаманом. Я их боготворил, надеясь, что однажды смогу стать таким же, как они – мальчишкой из «Ливерпуля», делающим голевые передачи и забивающим голы перед Копом.
Доминик Маттео, шотландец шестью годами старше меня, появился в «Ливерпуле», приехав из Дамфриса, в 1992 году. Через четыре года он попал в основной состав как защитник, а на Рождество 1996 года, к моему удивлению, подарил мне 200 фунтов. Все эти авторитетные футболисты из «Ливерпуля» научили меня многому, что касается щедрости в отношении молодых ребят, которые приходят.
Футбол, звезды основного состава и шутки с товарищами всегда значили для меня больше, чем деньги. Даже скучная и вонючая работа превращалась в необузданное веселье. Как еще нам было реагировать, когда каждое утро в Мелвуде мы получали задание накачивать мячи? Ронни Моран, этот великий тренер «Ливерпуля», штрафовал нас, если все до одного мячи не были накачаны идеально. Поэтому мы качали, и качали, и качали, сидя в комнате для хранения мячей и скуля от смеха, потому что всякий раз нам приходилось переживать очередной выхлоп Джо Корригана. Именно в этот утренний час Большой Джо устраивался на толчке. Кабинка прямо рядом с комнатой для мячей была его любимой. Должно быть, Джо, тренер вратарей, в 1970-х годах знаменитый голкипер «Манчестер Сити» и сборной Англии, обожал отруби. Он отличался таким же постоянством, как и мы – в своих попытках выдать самую смешную остроту. Накачивая футбольные мячи, мы слушали, как точный, словно часы, Джо отправлял на горшке свой ритуал, и – что причиняло нам гораздо больше неудобств – рисковали задохнуться в мощных облаках газов, которые он выпускал. Этим помещением пользовалось шестеро человек, поэтому Джо, возможно, был не единственным, кто испражнялся по утрам. Подбираться ближе и выяснять мы не пытались. Мы лишь не переставали хохотать и накачивать, накачивать и хохотать по мере того, как чрезвычайно пахучий туман опускался на мелвудскую тренерскую.
Совсем иной туман окутывал летом 2013 года футбольный мир. Не намечалось ни Кубка мира, ни чемпионата Европы, чтобы отвлечь всех в эти долгие недели межсезонья, – и все продолжалось и продолжалось нудное перемалывание домыслов о переходе. Брал ли ты газету, включал ли телевизор или слушал радио – повсюду были последние сплетни и слухи. Это было лето Гарета Бэйла, Уэйна Руни и, к моему огорчению, Луиса Суареса.
Бэйла, который, без преувеличения, провел выдающийся сезон за «шпоры», подкарауливал «Реал Мадрид». Все знали, что в конечном счете он перейдет к ним за сумму в более чем 85 миллионов фунтов, но для получения такой суммы за переход «шпоры» готовы были затягивать дело столько, сколько потребовалось бы, чтобы достигнуть этой безумной цифры.
Руни же втянули в такого же рода эпопею, какие я помню с той поры, когда я разрывался между «Ливерпулем» и «Челси» с Моуринью. Тем летом Моуринью вернулся на «Стэмфорд Бридж», проведя долгие годы за пределами Англии, когда он тренировал «Интер» и «Реал Мадрид». Руни, как и меня, соблазняла мысль о том, что он будет играть за «Челси» для Моуринью. Ситуацию осложняло то, что они, казалось, не ладили с сэром Алексом Фергюсоном из «Манчестер Юнайтед». Эту неопределенность усугубила отставка Фергюсона в конце предыдущего сезона. Дэвид Мойес ушел из «Эвертона» и попробовал совершить невозможное: заменить Фергюсона в «Юнайтед». Мойесу, который в «Эвертоне» тренировал Руни, стоило держаться лучшего футболиста в Англии.
Я же был поглощен эпопеей с Суаресом. Она была гораздо более запутанной и мучительной, чем интермедии с Бейлом и Руни.
Луис Суарес, как нам всем к тому времени стало известно, прибыл с багажом. Куда бы он ни направлялся, его преследовали несчастья. В октябре 2011 года Суареса дисквалифицировали на восемь игр за расовое оскорбление в адрес Патриса Эвра в середине матча с «Манчестер Юнайтед». Луис все пытался оспорить свою виновность: и он, и «Ливерпуль» выражали свое недовольство в связи с длительностью дисквалификации. В конце концов мы с этим разделались. И тут, пока Суарес был в ударе, заколачивая голы на своем поле и играя от всей души, он вызвал еще больший переполох. 21 апреля 2013 года во время матча с «Челси» на стадионе «Энфилд» он укусил Бранислава Ивановича за плечо. Суарес обеими руками ухватился за руку защитника «Челси», а затем впился зубам в плоть Ивановича. Защититься было невозможно.
Когда Суареса отстранили на десять матчей (последние четыре в сезоне 2012–2013 года и первые шесть нового сезона, который грозно надвигался), «Ливерпуль» вновь заявил протест. Я предоставил клубу давать ему советы в надежде, что однажды Луис научится избегать неприятностей. Разумеется, если бы так плохо вел себя игрок менее одаренный и имеющий для нас как для команды меньшее значение, маловероятно, что ему бы оказывали такую поддержку. Я признаю это вовсе без гордости, но реальность профессионального футбола такова, что клубы готовы больше помогать тем игрокам, которые могут больше помочь им. Этот бизнес бывает жесток. Что же касается лично меня, я недолго определялся: Луис нравился мне и как человек, и как футболист. Он жил ради свой семьи и ради футбола. Он без ума от Софи, его первой девушки, а ныне его жены, и своих детей. Если Луис не играет в футбол, то ему нужно к семье. Он просто-напросто живет их жизнью, и это очень трогает меня. Семья и футбол определяют и мою жизнь. Но я не такой, как Луис. Я оставался в «Ливерпуле» с восьми до тридцати пяти лет. У меня очень глубокая эмоциональная привязанность к клубу моего родного города, которой ему никогда не испытать. Луис переезжал из Уругвая в Голландию, потом в Англию, а затем в Испанию. Но я вовсе не считаю его наймитом. Мне он кажется просто человеком, который ради себя и своей семьи хочет играть в футбол на высочайшем уровне.
Все мы отправились выполнять свои международные обязанности, а затем у нас наступал летний перерыв. Даже за тысячи миль казалось очевидным, что Луис переживает из-за перехода. Я ничего не мог поделать – как и почти все остальные игроки, я читал газеты и просматривал последние футбольные новости со всего мира в Интернете. Невозможно было день за днем, неделя за неделей терять Луиса Суареса.
Началось все с интервью, которое 29 мая 2013 года Луис дал уругвайской радиостанции Sport 890.
– В «Ливерпуле» я счастлив. Я счастлив благодаря болельщикам, – начал Луис, – но я не готов и дальше терпеть английских журналистов. У меня контракт с «Ливерпулем», но отказать «Реал Мадриду» будет очень сложно.
На испанской радиостанции президенту «Реал Мадрида», Флорентино Пересу, дали послушать этот отрывок из интервью Суареса. И тот лишь еще подлил масла в огонь.
– Что ж, Суарес – великий футболист, как [Эдинсон] Кавани и [Роберт] Левандовски, – сказал Перес. – Мы не можем обсуждать игроков других клубов, но… если вы спрашиваете, нравится ли мне Луис Суарес, я отвечу «да».
На следующий день я вздохнул с облегчением, потому что Перес вновь переключил внимание на другой объект Премьер-лиги:
– Бейл рожден, чтобы играть за «Мадрид», – заявил он, а «шпоры» готовились к мощной атаке «Реала» на их самого важного игрока.
В июне, перед товарищеским матчем Уругвая с Францией в Монтевидео, Суарес обратился с пресс-конференцией:
– Для меня наступил сложный момент. Английские СМИ относятся ко мне не очень хорошо. Из-за папарацци я не могу выйти в сад или пойти в супермаркет. Я уезжаю [из Англии] не из-за денег, а из-за своей семьи и репутации. Здесь мне больше некомфортно. Я ничего не имею против «Ливерпуля», но самое время сменить обстановку.
К началу июля «Арсенал» переключил свое внимание с аргентинца Гонсало Игуаина, основного нападающего, который вот-вот собирался покинуть «Реал Мадрид», на Суареса. Они предложили «Ливерпулю» 30 миллионов фунтов. Предложение было смехотворным по сравнению с 80 или 90 миллионами, которые «шпоры» просили за Бейла.
Первым серьезным звоночком для меня стало, когда Луис вновь заявил Sport 890.
– Нужно ценить это, – отозвался он о предложении «Арсенала». – Я начинаю верить в то, что смогу вернуться и там добиться успеха. Хорошо, что я все еще нужен ведущим английским клубам.
Его друг и партнер по нападению в сборной Уругвая, Кавани, заронил в мое сердце еще одно зерно тревоги:
– Луис должен играть в Лиге чемпионов. Могу сказать, что он действительно очень любит «Ливерпуль». Если бы они вошли в Лигу чемпионов, он бы и не подумал уходить. Но он знает, что сейчас он на таком этапе своей карьеры, когда нужно играть на высочайшем уровне.
22 июля «Арсенал» сделал свое оскорбительное предложение, назвав цену в 40 миллионов и один фунт стерлингов. Джон Генри, владелец клуба, был в ярости.
– Что они, по-твоему, курят там у себя в Эмиратах? – вопрошал он.
Мы встретились с Луисом во время предсезонного турне по Австралии и Индонезии. Было ясно, что ему не хочется туда ехать, даже если бы мировая мощь «Ливерпуля» вновь стала очевидной. Вид 96 000 болельщиков, поющих «Ты никогда не будешь один» перед товарищеским матчем «Ливерпуля» в Мельбурне, пробирал до глубины души. В Тайланде, где меня пригласили на встречу с королем, нас окружали толпы обожателей. Я выполнил все свои установленные этикетом обязанности, но голова моя была забита Луисом. Он разговаривал со мной с глазу на глаз и сказал:
– «Арсенал» удовлетворил требования условия освобождения, Стиви, но клуб не отпустит меня. Брендан и владельцы мне врали.
Впервые он обратился напрямую ко мне, чтобы обсудить условия контракта или что-то по-настоящему серьезное, кроме футбола. До тех пор мы с Луисом лишь перебрасывались шутками или болтали о командах-противниках или отдельных игроках. Мы никогда не говорили с ним о финансовых делах или наших контрактах. Футболисты на самом деле никогда не говорят друг с другом о таких вещах.
Я оказался в чрезвычайно щекотливом положении. На первом месте всегда оказывалась моя преданность «Ливерпулю» и мое желание, чтобы Луис остался моим товарищем по команде. Но я вынужден был признать, что и с юридической, и с моральной точки зрения, пожалуй, неправильно отказываться продавать его. Поэтому я перевел разговор на Фернандо Торреса. Я сказал:
– Слушай, Луис, Фернандо был самым лучшим нападающим, какой когда-либо играл за «Ливерпуль», по количеству голов. И его обожали.
На стадионе «Энфилд» Фернандо боготворили столь беззаветно, что земля дрожала, когда пели посвященную только ему песню:
– По его нарукавной повязке ясно, что он из красных/Торрес, Торрес/На ней написано «Ты никода не будешь один»/Торрес, Торрес/ Мы купили парнишку из солнечной Испании, мяч у него, и он снова забивает/ Фернандо Торрес – номер 9 в «Ливерпуле»!
Как только Торрес появился у нас, перейдя в 2007 году из «Атлетико Мадрид», фанаты-болельщики сразу же полюбили его как одного из нас. В первом сезоне игры за «Ливерпуль» он забил тридцать три гола и заслужил уважение, потому что на «Энфилде» существует традиция: влюбляться в звездного нападающего. И эта цепочка протянулась через всю мою болельщицкую жизнь: от Далглиша до Раша, к Олдриджу, Фаулеру и Торресу до Суареса. В конце концов Торрес забил восемьдесят один гол в 142 играх за наш клуб.
В «Ливерпуле» любили «Эль-Ниньо», и долгое время Фернандо отвечал им взаимностью. Я чувствовал то же самое, потому что в течение нескольких сезонов казалось, что, когда Фернандо в хорошем расположении духа, мы непобедимы. Позже все осложнилось. Мы больше не попадали в Лигу чемпионов, и Фернандо начал стремиться к переходу в «Челси». В «Ливерпуле» же не хотели совершать никаких сделок с «Челси». Они держались за Торреса так же отчаянно, как и я. Однако Фернандо добился перехода. Он обратился ко мне, чтобы попросить о поддержке при уходе из «Ливерпуля» – так он смог бы играть за «Челси». А я лишь ответил:
– Нет. Послушай, Фернандо, я не могу помочь тебе уйти. Мое положение не позволяет мне сделать этого, да я и не хочу. Я хочу, чтобы ты остался, потому что я прежде всего болельщик, а потом футболист и капитан этой команды. Я не буду помогать тебе, потому что не хочу, чтобы ты уходил.
Он покачал головой:
– Стиви, это в прошлом. Я должен уйти.
Я чувствовал, что в горле у него стоит ком. Его агент, женщина, которую я толком и не знал, целыми днями околачивалась в клубе. Поэтому я понимал, что Фернандо не вылезал из кабинета тренера, пытаясь добиться перехода. Мне было ясно, ему досадно, что так происходит. Но едва он произнес эти слова, я понял, что мы его потеряли.
В январе 2011 года Фернандо разбил сердца всех болельщиков «Ливерпуля», в том числе и мое, и перешел в «Челси» за рекордную в Великобритании сумму трансфера – 50 миллионов фунтов. В довершение всего, прибыв на стадион «Стэмфорд Бридж», он заявил:
– Я по-настоящему счастлив и уверен, что, придя в такой клуб, как «Челси», я сделал большой шаг вперед в своей карьере. Это – выдающийся клуб.
Это было плевком в душу каждого болельщика «Ливерпуля». У нас с Фернандо, разумеется, все отлично. Он хороший друг, и я знаю, что в последние годы у него были тяжелые времена. Если бы он мог вернуть ту пору, я думаю, он был бы немного осмотрительнее. Мы не раз болтали по телефону, и у меня сложилось впечатление, что задним числом он сожалеет об уходе из «Ливерпуля». Фернандо все еще по-настоящему любит этот клуб, но многие болельщики «Ливерпуля» долго ненавидели его. Они считали, что Торрес предал их. Это всегда чувствовалось, когда он возвращался сюда с «Челси».
Я спросил Луиса:
– Ты этого хочешь? После всего, что ты дал нашим фанатам и что они дали тебе? У тебя уйма времени, чтобы сначала выиграть кое-что и здесь. А потом можешь подумать и о переходе. Только не надо портить свои отношения с болельщиками, как Фернандо.
Я объяснил ему значение футболки с номером 9 на стадионе «Энфилд» и почему фанаты всегда, как ни перед кем другим, преклоняются перед нападающим. Они боготворят звездного игрока, нападающего, а поддержка, которую они еженедельно оказывают, просто невероятна.
Луис уже почувствовал эту любовь фанатов к себе. Но в нем все бурлило. У меня был один шанс из тысячи, но все же я верил, что есть кое-что, над чем мне можно поработать, раз уж я так сильно старался удержать его. Другие игроки тоже помогали: Лукас, Коутиньо, Хосе Энрике. Мы все пытались удержать его. Но по мере того как ситуация с «Арсеналом» обострялась, я утратил свое влияние. Раскол между Луисом и клубом, а в особенности между ним и Бренданом, превратился в пропасть.
Помимо тревоги за нашего лучшего футболиста, у меня в клубе были и другие неофициальные функции. За последние десять лет я взял на себя больше ответственности, чем положено капитану, и пытался уговорить кое-кого из выдающихся футболистов перейти в «Ливерпуль». Каждое лето повторялся один и тот же ритуал. Из клуба меня оповещали, на какой труднодостижимый объект они нацелились, а потом просили связаться с ним. В клубе считали, что просьба рассмотреть переход в «Ливерпуль» возымеет большее воздействие, если будет исходить от меня. Последним игроком в наших планах был Виллиан, бразильский полузащитник, перешедший из донецкого «Шахтера» в российский клуб «Анжи» из Махачкалы. В межсезонье мы уже упустили одну из своих основных целей: атакующего полузащитника Генриха Мхитаряна, футболиста из Армении, играющего за украинский «Шахтер». Мхитарян решил вместо «Ливерпуля» перейти в дортмундскую «Боруссию» – и я понимаю почему. Всего за несколько недель до того Дортмунд стал финалистом Лиги чемпионов, а «Ливерпуль» оказался за рамками европейского турнира. Погоня за Виллианом стала еще более напряженной. Брендан вместе с руководством клуба надеялся, что мне удастся убедить его. Кроме того, я знал: если бы мы заполучили Виллиана – а клуб готов был потратить 30 миллионов фунтов, – это бы доказало Луису, что мы настроены серьезно.
Отыскивая подходы к звездному игроку, с которым мы хотели заключить контракт, я следовал давно заведенному порядку. Я не звонил ему напрямую, а обязательно отправлял текстовое сообщение. Такой способ казался более вежливым: футболист мог прочитать мое сообщение тогда, когда ему было удобнее всего. Звонить без подготовки казалось неправильным. С Виллианом я вернулся к обычной процедуре. Я поздоровался и понадеялся, что он не против пообщаться со мной напрямую. Я подчеркнул, насколько сильно восхищаюсь им как футболистом, а потом, упомянув, что мне известно, что из «Ливерпуля» уже разговаривали с его агентом, я использовал стандартную фразу: «Если вам нужно поговорить или задать какие-то вопросы, я к вашим услугам в любое время».
Это был первый ход в знакомой игре. Последовал ответ, и начался тот же привычный разговор. Виллиан поблагодарил меня, выдавая обычные фразы вроде: «Я бы мечтал играть за ваш клуб, Стивен, и т. д. и т. п., но в Лиге чемпионов участвуют и другие клубы, и мне нужно и с ними обсудить».
Я знал, что «шпоры» и «Челси» тоже чрезвычайно заинтересованы в Виллиане. Поэтому я ответил, что, разумеется, понимаю ситуацию, и тут же выступил со своей рекламной речью:
– Думаю, переход в «Ливерпуль» станет для вас большим шагом. Наши болельщики просто удивительны, у клуба есть история, и мы формируем отличную команду. Здесь вы сможете сделать что-нибудь значительное. Нам бы очень хотелось заполучить вас.
И говорил я серьезно, потому что в клубе обращались ко мне за помощью, только когда дело касалось игрока, которого я уважал. Но я всегда пытался убедить его со всей честностью и уважением и никогда не упоминал о финансовом положении футболиста или контракте, на который он сможет рассчитывать в «Ливерпуле».
Следующее текстовое сообщение от Виллиана было настолько само собой разумеющимся, что я мог бы написать его за него еще до того, как прочитал. Он повторил, что играть в одной команде со мной было бы круто, но «я не уверен, что «Ливерпуль» сможет обеспечить мне участие в Лиге чемпионов».
С этим не поспоришь. Я не мог гарантировать, что «Ливерпуль» попадет в Лигу чемпионов, ни Виллиану, ни кому-либо другому из десятков игроков, с кем я договаривался за многие годы. Я мог лишь подчеркнуть, что, когда он придет к нам, мы сможем сделать нечто особенное, а ему понравится играть для наших фанатов.
Это была игра в пинг-понг сообщениями, которые каждый раз почти не отличались друг от друга. Иногда игрок сообщал, что его жене или девушке очень нравится мысль о том, что они будут жить в Лондоне, Мадриде или Париже, а не в Ливерпуле. Мысль однозначно состояла в том, что в более крупных городах магазины моднее, а рестораны шикарнее, чем в Ливерпуле. Тогда я понимал, что это – гиблое дело.
Виллиан, наверно, тоже мечтал о Лондоне больше, чем о Ливерпуле. Мы его не заполучили, и какое-то время похоже было, что он собирается играть за «шпоры». Но старая добрая приманка в виде Лиги чемпионов и Жозе Моуринью сыграла свою роль, потому что в конце концов Виллиан оказался в «Челси».
По крайней мере, я подготовил свою текстовую скороговорку для следующего трансферного окна. Вот как повернулась моя жизнь в «Ливерпуле». Казалось, те безумно счастливые дни в «молодежке», когда я, хохоча, надраивал полы, остались далеко позади.
В субботу, 3 августа 2013 года, «Ливерпуль» организовал матч в мою честь. Собранные средства, сумма которых превысила миллион фунтов, пошли в мой фонд, который создан для помощи детям из неблагополучных семей. Мы играли с «Олимпиакосом», и они не взяли ни пенни за выход на поле. Их щедрость много значила.
Я забил свой так называемый «чудо-гол» в 2004 году именно греческим чемпионам – тогда я в последние несколько минут отборочного матча Лиги чемпионов с лету отправил в ворота двадцатипятиметровый великолепный гол. А значит, мы вышли в стадию матчей на выбывание, и поскольку в том сезоне мы и вправду выиграли Лигу чемпионов, «Олимпиакос» всегда занимал в моей карьере особое место.
Перед матчем в мою честь много говорили о том, что я был одним из последних и, пожалуй, самых известных представителей вымирающей породы – игроков одного клуба. До начала сезона 2013–2014 года у меня было 628 игр за «Ливерпуль» и 159 забитых мячей. Помимо Лиги чемпионов я выигрывал Кубок УЕФА, два Кубка Англии и парочку Кубков футбольной лиги. Я стал капитаном «Ливерпуля» десять лет назад, в 2003 году. Кроме того, в июне 2013 года я уже подписал продление моего нынешнего контракта еще на один год. А значит, я останусь в клубе по меньшей мере до лета 2015 года, когда будет подведен итог моему двадцатисемилетнему пребыванию в клубе «Ливерпуль».
Я был горд, но втайне переживал из-за Луиса и всего этого кошмара с переходом. На неделе, когда был матч в мою честь, мы снова разговаривали, и Луис сказал:
– Слушай, после игры я уже не вернусь, но в твоем матче я сыграю. Я хочу поучаствовать в нем ради тебя, Стиви.
Я не возражал, что он пропустит вечеринку. Луис никогда не ходит на тусовки, которые устраивает клуб. Он такой семьянин, что, едва заканчивается тренировка или матч, он мчится обратно к родным. Поэтому он никогда не ходил на обеды и ужины для команды. Я настолько уважал его как игрока, что мирился с его привычками. Но, кроме того, до начала матча в мою честь он признался, что чувствует обиду и замешательство. Сделку с «Арсеналом» отложили.
Луис сказал мне:
– Я понимаю, что фанаты сейчас слегка разочарованы мной. Но, когда я выхожу на поле и надеваю эту футболку, я отдаю болельщикам все. Я обычно в каждом сезоне выкладываюсь по полной, но чего я не выношу, так это когда мне лгут.
Не знаю, правда ли это. Я молился лишь о том, чтобы Луис остался. Когда он вышел на замену в матче с «Олимпиакосом», он получил восторженный прием и был «раздавлен». И все же через пару дней, в понедельник, у нас на «Энфилде» была открытая тренировка, и площадка была забита болельщиками. Луис и пальцем не пошевелил. Тогда-то и началась неделя, в течение которой он игнорировал тренировки. Он ничего не хотел знать, он был несчастен и кипел от гнева.
В среду, 7 августа, Луис дал Сиду Лоу из The Guardian, который впоследствии поможет ему написать автобиографию, скандальное интервью на испанском:
– В прошлом году у меня была возможность перейти в крупный европейский клуб [Ювентус], но я остался, понимая, что если в следующем сезоне мы не пройдем в Лигу чемпионов, то мне позволят уйти. Я лишь хочу, чтобы «Ливерпуль» соблюдал наш договор. У меня есть слово клуба, и у нас есть письменный контракт – и мы с удовольствием отнесем все это в Премьер-лигу, чтобы там разобрали это дело. Но мне не хочется, чтобы дошло до этого. Мне двадцать шесть лет. Я должен играть в Лиге чемпионов. Я ждал один год, и никто не может сказать, что в прошлом сезоне я не дал товарищам по команде все, что мог, чтобы мы оказались там. Говорят, что «Ливерпуль» заслуживает того, чтобы я дал больше. Но я забил пятьдесят голов менее чем за сотню матчей, и теперь они могут получить вдвое больше денег, чем клуб заплатил за меня. За последний год я несколько раз разговаривал с Бренданом Роджерсом, и он сказал мне: «Останься еще на один сезон, и даю тебе слово – если мы не сделаем это, я лично гарантирую, что ты сможешь уйти». Сейчас все изменилось. «Ливерпуль» носит репутацию клуба, который ведет себя как следует. Я лишь хочу, чтобы они сдержали обещания, данные в прошлом году.
Брендан и Джон Генри повторили, что не продадут Луиса – тем более «Арсеналу». Именно в это время Брендан изгнал Луиса на дальнюю площадку в Мелвуде. Ему запретили возвращаться к тренировкам, пока он не извинится перед клубом, болельщиками, командой и не согласится остаться в «Ливерпуле». Мне казалось, что Луис потерян для нас так же, как два с половиной года назад Фернандо.
Формби, Мерсисайд, четверг, 8 августа 2013 года.
Алекс приготовила мне чай. Она положила передо мной лосось, пасту и салат. Это – мое любимое блюдо. Но в тот вечер я уставился на свою тарелку, испытывая тошноту. Трое девчонок с шумом бегали по дому – ведь они еще дети. Голова моя была готова лопнуть. Я не мог взяться за вилку с ножом. Еда оставалась нетронутой.
– Что случилось? – поинтересовалась Алекс. – У тебя что-то не так?
Я покачал головой. Мне казалось, будто я даже говорить не могу, не то что есть.
– Футбол? – спросила Алекс, оставив попытки немного угомонить детей. Алекс, как и все три моих дочери, невнимательно следит за футбольными событиями, но она слишком долго прожила рядом со мной, чтобы понимать, что хорошее или плохое настроение у меня почти всегда связано с игрой. Я переживал за «Ливерпуль»: и за клуб, и за команду. Я знал, что кое-кто из игроков думает лишь о собственной игре и держится за свое место в команде, но я стал таким благодаря десятку лет, проведенных в клубе своего родного города. Я чувствовал, что это мой долг – пытаться выручать клуб из любой беды, с которой он сталкивался на поле или за его пределами.
Я ДО СМЕРТИ УСТАЛ ОТ ВСЕХ ЭТИХ ТАЙНЫХ МАХИНАЦИЙ И АЛЧНЫХ МАНИПУЛЯЦИЙ В СОВРЕМЕННОМ ФУТБОЛЕ.
Порой я завидовал, что другим игрокам удается казаться такими беспечными. Кроме того, я знал, почему деньки, которые я провел в молодежной команде, отличались такой счастливой беззаботностью. Верните облака газов Большого Джо Корригана хоть сейчас. Я до смерти устал от всех этих тайных махинаций и алчных манипуляций в современном футболе. Конфликт развернулся в предсезонный период 2013–2014 годов. Это пошло вразрез с представлением о том, что август – самый оптимистичный месяц для любого футбольного фаната. Пора, когда еще ни в одном состязании не забит ни один мяч, должна быть полна надежд и мечтаний. Будет ли это такой сезон, какой по-настоящему оправдает страдания всех футбольных фанатов? Однако я, тупо глазея на свою тарелку, чувствовал полное отчаяние.
От нового сезона нас отделяли десять дней. Наш лучший игрок, которого уже отстранили от игры на следующие шесть матчей и которому клуб запретил тренировки, решительно настроился покинуть нас.
«Не могу есть, – думал я. – Мой мозг вскипает».
Я отодвинул тарелку с едой. Я больше не мог этого выносить – я достал телефон: мне нужно позвонить или написать Луису. Я решил отправить ему простое сообщение: «Луис, что происходит? Нам нужно с этим разобраться».
Он тут же написал ответ: «Слушай, приятель, тренер мне лжет, и в клубе мне врут».
Я послал ему еще одно сообщение: «Я хочу помочь с этим разобраться ради тебя и ради клуба».
От Луиса пришло несколько сообщений. Он был расстроен и, пытаясь выразить свое недовольство, стал изъясняться по-английски, даже в письменной форме, более коряво. Я отправил ему еще одно СМС: «Можем завтра поговорить? Встретимся завтра в Мелвуде пораньше?»
Увидев его ответ, я едва сдержал улыбку:
– ОК, Стиви.
Тем ранним утром в пятницу ливерпульский изгой и капитан команды вовсе не должны были оказаться вместе в Мелвуде. Луису не было велено появляться на тренировочной площадке раньше второй половины дня, когда вся остальная команда закончит тренировку. Но мы чувствовали: очень важно пренебречь этим запретом и откровенно поговорить друг с другом. Я сообщил о своем плане тренеру.
Первым заговорил я.
– Слушай, – сказал я Луису, – я не буду помогать тебе уходить из клуба, потому что, по-моему, это неверное решение.
Луис молчал.
– Я буду честен с тобой, – продолжал я. – Тебе стоит остаться еще на год. Если ты будешь играть так же, как в прошлом сезоне, клубы, в которые ты действительно хочешь попасть, те, что смогут предложить тебе то, что ты по-настоящему заслуживаешь, придут за тобой.
– А что, если нет? – простодушно спросил Луис.
– А сейчас они заинтересованы в тебе?
– Ну, – отозвался Луис, – они разнюхивают. «Мадрид» переключился на Бейла, а «Барселона», думаю, еще не готова. Но они во мне заинтересованы.
Я сказал Луису, что, исходя из моего опыта, когда в «Мадриде» чего-то хотят, они всегда возвращаются за этим. С «Барселоной» то же самое. Если они сейчас в нем заинтересованы, то не утратят интереса и в следующем сезоне. Он должен мне довериться. Я бывал в его шкуре – с «Челси» и «Мадридом».
Я заговорил более откровенно:
– Я заинтересован только в том, чтобы ты не уходил в «Арсенал». Я не хочу играть против тебя. И я знаю, что у «Арсенала» будет преимущество перед нами, если ты уйдешь к ним. Это – чистая правда. Поэтому мне бы хотелось, чтобы и ты был честен со мной, Луис. Ты действительно хочешь уйти из футбольного клуба «Ливерпуль» и перейти в «Арсенал»? Или ты хочешь уйти из «Ливерпуля» и перейти в крупный футбольный клуб?
Луис колебался:
– Что ты имеешь в виду под крупным клубом?
– Ну, – сказал я, – когда пообщаешься с такими фанатами, как наши, это очевидно. Что до меня, то я бы на твоем месте ушел бы только в двух направлениях: «Реал Мадрид» или «Барселона». Я знаю, этого-то тебе и надо.
По молчанию Луиса я понял, что не ошибся. Я попал в точку. Он внимательно слушал.
– У меня была возможность уйти в «Мадрид», и я ее отверг, – объяснил я. – Но у меня другая ситуация. Для меня важнее играть именно для этих болельщиков в Ливерпуле, потому что это мои земляки…
